Рождественская колыбельная
Не растет трава, не течет река,
Багровеют рваные облака.
Над холмами желтыми - лунный шлем.
Вьется тракт в город Вифлеем.
По ландшафту горькой чужой земли
Шли восточные короли.
Долго ли, да и скоро ли
Весть до города донесли?
Уползла луна и взошла звезда.
Утомительна на осле езда,
Хлеб засох и горчит халва.
В город въехали три волхва.
Первый молод и черноглаз,
Скор на слово, на смех горазд.
Стар второй, в волосах пурга,
Смугл и сморщен, как курага.
Третий ласков и молчалив,
А во взоре - ночной прилив.
За плечами - меч, впереди - мечта.
Полувека пройденная черта.
Город замер, застыл во мгле.
С отпечатком марева на челе,
Нависает гневно Иродион.
Чует: новый грядет эон.
Первый спешился: "Вот порог!",
Затрубил второй в закручённый рог.
Третий взор опустил, притих.
Неужели путь завершился их?
Скрип калитки. "Потише бы,
Уважаемые волхвы.
Спрячьте рог, не до ворожбы.
Спит младенец, поймите вы".
Столько сбитых землей подков,
Столько верст, что вовек не счесть.
Шаг остался - и вот альков.
Донесется благая весть.
Спит младенец, горит звезда.
От пророков одна беда.
Зря восточные короли
Весть безрадостную несли.
Спит младенец - будить зачем?
Пусть покоится Вифлеем,
Пусть горит над землей звезда,
Пусть не знается никогда.
"Братья, бросьте, свернем с пути.
Есть дары, что не донести -
Благодатнее, чем отдать.
Спит младенец - и благодать.
Спит младенец в чертоге сна,
Тридцать третья его весна,
Пусть останется не ясна.
Спросит кто - не моя вина".
Третий волхв развернул осла,
Вскрыл суму и разлил масла.
В луже звездный растаял след.
Спит младенец не зная бед.
Спит младенец, и тень креста
Дымом тает. Судьба чиста.
Нынче много пустых проблем
Избежали в городе Вифлеем.