Поход в Карпаты (Пип Иван Мармароский)
(Карпаты - Ивано-Франковская область - Раховский район - с. Деловое- Пип Иван Мармароский(10 км на восток по карте)
Сначала Жору заподозрили в краже постельного белья. Он как убежденный аскет не стал распаковывать белье в поезде. Видимо проводница забрала постель как лишнюю. А на утро стала требовать с бедного одессита белье или деньги. Жора проявил стойкость. В итоге сговорились на том, что Жора поможет какой-то барышне спустить чемодан на перрон.
В Ворохте нам попался сговорчивый таксист на микроавтобусе, который довез всю нашу группу с баулами до пункта назначения за неприлично малые для разгара сезона деньги.
На погранзаставе в Деловом долго морозились - не хотели нас регистрировать. Мы уже было вконец разочаровались. Впервые пришли честно отметиться у погранцов - а те говорят: «надо было за неделю телеграммировать». В решительный бой с ксивами наперевес пошел Виталий. В конце концов, потеряв драгоценные несколько часов светового дня, мы все же получили талончик. И нагрузившись как ослики караваном вышли в сторону румынской границы….
Охотничья вышка
В селе докупили продуктов. Запихали в рюкзаки, и поняли, что далеко не уйдем. Сноуборды не давали шансов. Я как самый хитрый шел со сноублэйдами - горными лыжами метровой длины. Правда и этот выигрыш в весе нивелировался моей запасливостью: в рюкзаке лежала единственные на группу палатка, моток веревки лопатка и самодельные снегоступы из крышек компьютерного корпуса. Последние нам так и не пригодились.
И вот мы навьючились и пошли в сторону Румынии. Очень повезло с погодой. До нашего приезда была оттепель и потому снег с предгорий сошел. А новый выпадал неспешно и был таким мягким, что даже когда через день мы поднялись выше, и его стало по колено, это не сильно мешало идти.
Дорога шла вдоль горной реки. Иногда прямо по ней. За что мы любим Карпаты, так это за то, что можно не беспокоиться о запасах воды - постоянно натыкаешься на небольшие ручейки, пригодной для питья воды. Мы шли по автомобильной колее. Но там, где лесовоз проезжает без затруднений, нам не всегда удавалось не замочить ног. То прыгали с камня на камень, то перебегали «аки по суху», то переползали по обледеневшим бревнам.
Первую ночь заночевали в охотничьей вышке. Одна опора совсем прогнила, но мы увидели это только утром и потому спали спокойно. Перед сном долго разжигали костер из промокших и заледеневших дров. Зло вспоминали Биера Грилса (из документального сериала «Выжить любой ценой»): «Пусть бы этот Беверли Хилс попробовал тут своим кресалом что-то разжечь». Дмитрий, поклонник его творчества до последнего защищал своего любимого героя, но был вынужден отступить под натиском фактов. Костер тлел, но не давал жару. Горящие дрова еле успевали высушить свежие веточки. Мы долго раздували костер. В итоге бросили его и полезли на вышку расстилаться. Как и должно, костер без нашего нетерпеливого вмешательства немного разошелся и мы все же смогли вскипятить чаю.
Восемь человек вполне комфортно поместились наверху. Нам было тесно и потому - тепло. Крыша защищала от снега. Невысокие борта - от ветра. Чувствовали себя как дома. Почти не замерзли. Вот только кому-то ночью было лень одевать ботинки и потому он справил нужду сверху. К утру лестница обледенела. Вычислить вредителя не удалось.
Первое утро пути.
Первое утро в снегу - самое трудное. Все еще помнят тепло домашних перин. А тут - снег и ветер. И главное, если и в спальнике свежо, то вылезать из него тем более не хочется. Хорошо еще, что за первый день мы не успели высоко подняться (поздно вышли). Тут бы сделать волевое усилие и рвануть быстрым шагом. Так нет же - собирай вещи. Запихивай озябшими пальцами спальник в чехол. А чем теплее спальник, тем тяжелее его запихнуть туда.
В этот раз поднялись еще терпимо. У всех с вечера ноги остались сухими, и потому разбивать обледеневшую кожу ботинок и натягивать это на себя никому не пришлось. О костре не могло быть и речи. Растапливать промороженные дрова не было времени. Мы со злыми лицами перекусили всухомятку и пошли.
Подниматься пришлось вдоль ручья, а иногда и по нему. Дорога то не для пешеходов, а для тракторов и грузовиков проложена. По бокам - крутые склоны - особо не обойдешь. Чем мельче становилась речка, тем чаще приходилось прыгать по «островкам». Подошли к достаточно большому (метров 5) рукаву. Алексей побежал по воде. Мы последовали его примеру. Почти не намокли. Все же сказался предыдущий негативный опыт, который заставил нас позаботиться о немокнущей обуви и бахилах (чтобы не заливало и не засыпало сверху). Только Жора, который был первый раз в горах и уже и так имел основательно отсыревшие городские ботинки, проявил осмотрительность и облез по корягам.
Долго еще Жора расспрашивал, что делать, если ноги промокли. Наш рецепт «пока идешь - все нормально, на привале высушишь» - его не сильно убедил. Видимо сказывалось знакомство с рассказами Джека Лондона да и просто домашнее воспитание. Как бы там ни было, а в наших климатических условиях идти в мокрой обуви неприятно, но можно даже в лютую зиму. Трудно ее утром надевать (не в спальник же ее мокрую брать). Еще мокрые ноги сильно натираются. Помогают толстые носки. Алексей, как самый опытный турист даже пришел к выводу, что хорошая туристическая одежда и обувь отличаются не тем, что не промокают (поскольку рано или поздно все промокает), а тем, как быстро сохнет, держит при этом форму и не натирает ноги. Впрочем, если на улице - 40, то, наверное, такая философия не проходит.
Уже через часа два встретили вполне приличную колыбу (летний домик пастухов). Вспомнили злым тихим словом пограничников - если б не они, мы могли бы здесь заночевать. Около печи нашли сухие дрова. Разогрели чай, мивину. Подсушились. Данила, который был первый раз в подобном походе созрел для того, чтобы переосмыслить свой и без того нелегкий багаж. В колыбе остались старые ботинки, городские джинсы, пять футболок, несколько регланов, гель для душа и шампунь. Полученный эффект его порадовал.
Мы так обрадовались теплу, что потеряли несколько драгоценных часов. До сумерек оставалось не так уж много, и мы пошли дальше. Подъем потихоньку становился все круче. Жора сильно отставал. Потом он постиг древнюю мудрость туристов: идти след в след, смотреть на ступни впередиидущего, стараться не отставать от него и больше ни о чем не думать - и дело пошло веселее. Хотя весело никому не было. Все мечтали о следующем привале и радовались предстоящей стоянке.
Уже в сумерках нашли неплохую площадку чуть в стороне от дороги. Много поваленных условно сухих деревьев. Старались не подбирать ветки с пола (из снега). Какие-то расщепили. В общем, более-менее сухие дрова, таблетка сухого спирта и через час костер стал греть. Когда дрова мокрые возможен только большой костер (дрова должны успеть просохнуть, прежде чем загорятся). Да и нас было немало. Всем нужно было стать вокруг костра. Подсушили вещи, поели.
Заметил странную особенность своей куртки. Во время хотьбы пары пота видимо проходили внутренние слои куртки и кристаллизировались под внешним слоем. Теперь у костра это все таяло и стекало по куртке вниз.
У нас с женой была единственная палатка. Летняя. В этот раз сшил для нее второй слой из тентовой ткани. Вроде было не холодно, но проблему конденсата не решило - внутри палатка покрылась обильным инеем. Остальные в спальниках разлеглись в корнях сухого дерева: коремат внизу - плащ-палатка или кусок целлофана сверху. Заснули…
Одесский фарт
- А этот сугроб, что и есть Жора? Интересно, он там живой? - под эти слова Алексея лагерь окончательно проснулся.
На морозе все просыпаются задолго до рассвета и не один раз. Усталость борется с холодом. И подумав, что выбираться из спальника все равно нет смысла - теплее не будет, ты снова заставляешь себя немного поспать. В общем, под утро никто не спит, но и не хочет вставать первым.
Раздули костер. Хорошо, когда костер большой - до утра в золе остаются горячие угли а по бокам - сухие недогарки.
Подумали, что зря не уляглись рядом - было бы теплее. Немного подсушили спальники. От дыхания набралось достаточно много коненсата. Вышли.
Снега к тому времени нападало уже по колено. И идти становилось труднее. По очереди выходили вперед прокладывать дорогу в снегу. Склон все круче, как тут еще умудряется кто-то ездить, пусть даже и летом! Переходы короче. Под куртками - преимущественно только майки. Хорошая штука термобелье! Идти жарко, останавливаться на долго - холодно. Видимость - максимум 100 метров. То ли туча, то ли туман. Как будто снежная взвесь в воздухе. Куда идем не видно. Только угадывается дорога в снегу.
Идем весь день. Чуть более длинный привал - на обед. Очень хочется сникерса (именно шоколада с орехами). Нехорошо косимся на Виталия, который внизу купил их штук двадцать. Плитка казинака давно закончилась. Хочется только сладкого. Мысль о хлебе, сале, тушонке или мивине вызывает лишь отвращение. Спасает сгушенное молоко (в мягкой упаковке).
Окружающие красоты во-первых не видны из-за снега. А во-вторых никому бы и в голову не пришло ими любоваться. Не до того. Где-то в горах есть полонына, на ней калыбы. Иден до сумерек. Мне это все меньше и меньше нравится. Куда мы идем? Все выше. Все холоднее. Выходим на какой-то хребет местного значения, деревьев нет, дует пронзительный ветер. Как тут можно ночевать! Проходим еще сто метров, снова появляются деревья, ветер стихает и вдруг, - о чудо, - домик. Мы подползаем к нему, на закрытых ставнях издевательски наклеены телефоны спасателей. Внутри никого. Дверь открыта. Окна застеклены. Печь. Сухие дрова. Деревянные двухуровневые кровати. Мы не верим своему счастью и ищем в чем же здесь подвох. Сначала решаем, что это домик спасателей. Позже находим много слов благодарности предыдущих постояльцев на дверях и записку с просьбой скидываться деньгами на заготовку дров и вывоз мусора.
Жора говорит, что это одесский фарт. Начинаем в него верить.
Вспоминаю про Надежду, которая села отдохнуть за десять метров до дверей. Выхожу - расталкиваю, кричу, пинаю ногами, тащу по снегу на руки.
- Да мне не холодно, - говорит, - сейчас я отдышусь и пойду.
Заталкиваю внутрь. Через десять минут ей таки становится холодно и она укутывается двумя спальниками и на несколько часов затихает. Потрескивает печь. Не сразу, но все же начинает греть. Заставляем плиту кружками , чтобы закипятить воду. Какая же все таки гадость эта мивина и тушонка! Ночью мучает изжога. Ногам тепло. От стен почти не дует. Счастье!
Подвиг абсурда
Очень не хотелось уходить из теплой калыбы. Гнала вперед уверенность, что сегодня уж точно дойдем до полоныны Лысычей и останемся там жить и кататься на сноубордах.
Ребята были в этих краях летом, но то ли свернули на другую тропу, то ли снег так сильно поменял пейзаж - местность они не узнавали. После нескольких часов пути решили выбираться наверх, чтобы по господствующим высотам сориентироваться, где мы. Сворачиваем с тропы, которая и так еле узнаваема в снегах. Дальше - хуже некуда - низкий кустарник (яливець) и снега по пояс. Кое-как выбираемся на хребет. Да это ж Пип Иван! Подбираемся к обледенелому склону, скидываем рюкзаки, и уже налегке ползем вверх. Местами по пожухлой траве. Где ее нет, нога соскальзывает, ложишься пузом на склон, а все равно сползаешь вниз, до конца обледененного участка. Тут бы пригодились «кошки» и ледорубы. Так по кустикам и забрались на вершину. А там, как это часто бывает, оказалось, что это ни какая не вершина, а вершина еще впереди. Прошли по гребню пограничный столб. И наконец дошли до большого пирамидального обелиска. Теперь уже не осталось сомнений - дошли. Совершили ритуальные действия, подходящие моменту - сфотографировались, съели шоколадку, глотнули из фляги коньяку.
Вниз катились кубарем. Виталий потерял флягу. Вообще в этот день мы потеряли: два ножа, флягу и дорогой фонарь. Снова одели рюкзаки и уже «отталкиваясь» от горы, пошли искать свою плоныну. Шли напролом. Скоро вышли на свою же тропу. Еще чуть-чуть и мы снова у нашей колыбы, из которой вышли утром. Алексей торжественно поздравил нас с тем, что мы наконец нашли полоныну Лысычу. Оказывается еще вчера. Мы в любом случае планировали подняться на Пип Иван. Только ведь не со всеми нашими пожитками и сноубордами! В общем, этот день мы единогласно окрестили нашим «подвигом абсурда». Зато больше никуда не надо идти.
Новогоднее чудо
Никто не верил, что в рыхлом снегу по колено можно что-то подобное отыскать. Но все же утром в канун Нового года я решил пройтись по нашему вчерашнему пути для успокоения совести. Размышлял так: на полпути до вершины увидел, что ножа нет. Сейчас пройдусь на четверть: уже 50 на 50. Там, если упал в снег, конечно, ничего не отыщешь. Но если под ноги, на утоптанный снег - то вполне. Еще 50 на 50. В общем, шансы не так уж малы. Погода хорошая. Почему бы нет. Убедил всех, что найти возможно… и не пошел. А пошел за дровами. Днем тучи слегка разошлись, и мы увидели группу калыб ниже по склону. Как позже их охарактеризовали туристы из Ясеней: «Калыбы хорошие, недельку поремонтировать и можно жить». Некоторые совсем развалились, поэтому мы без зазрения совести отломали от них доски и потащили наверх.
Приходим - ни Надежды (она пошла за водой и должна была давно вернуться), ни Алексея с Аттилой (они ходили за дровами в первую, разведывательную ходку, а теперь пошли за Надеждой).
В общем, пошел я искать нож, Надежду и Алексея с Аттилой. Нашел всех. В обратном порядке. Собственно нож нашла Надежда. Да еще и целых два. Вот уж от кого не ожидал: вся дорогу переживала, что забыла дома очки, и снова будет любоваться горами дома по фотографиям. Такие вот чудеса.
Новый Год в горах
Новый Год встречали через «немогу». Замотались от пеших переходов. Да и уже стали привыкать ложиться и просыпаться рано. Разговор то и дело затухал, и появлялись рационализаторский предложения вроде: «А может ну его, этот Новый Год». Никто особо не хотел, но большинство настаивало: «Надо!». Ближе к одиннадцати мы уже были готовы встретить Новый Год условно-досрочно. Но подумали, что в горах слышимость хорошая, и гуцулы (лемки, бойки) нас могут неправильно понять, если мы будем встречать Новый Год по московскому времени. И потому ждали 12-ти.
Вышли на улицу. Бахнули хлопушки и подожгли бенгальские огни. В утомительных переходах именно излишества помогают оставаться человеком. Нести бутылку шампанского - было бы для нас перебором. Но на хлопушки нас хватило. Жора долго разбирался как она работает. Его хлопушка не сработала и он расстроился. Видимо и одесский фарт не безграничен. Мы выдали ему дополнительную порцию бенгальских огней. Вроде обошлось без нервных срывов.
После обеда в окне промелькнули смутные тени.
- Держите двери! - крикнул кто-то в шутку. В калыбу вошли семеро туристов студенческого возраста в полном снаряжении. То, что спать внутри они никак не помещаются, стало очевидно сразу. И они согрев на печи чаю, ушли на чердак. Впрочем, печная труба, видимо, неплохо их грела.
На чердаке было тепло, но подвела хорошая слышимость. На втором этаже был запланирован ранний подъем, а Жора, как на зло, заявил вдруг, что рубить елочки - это плохо. Кажется, я парировал, что искусственная елочка - это почти то же самое, что резиновая женщина, и вообще выглядят они не хуже настоящих, но радости от них ни какой. Дмитрий осудит «Кока-колу». И понеслось. До глубокой ночи мы горячась и смеясь спорили про преимущества общества потребления над рабовладельческим.
Видимость оставалась низкой. Но «квартиранты» рассчитывали, что утром вследствие «термодинамической инверсии», тот, кто сказал это тут же смутившись извинился за умное слово, тучи немного разойдутся. И потому утром они двинулись на Пип Иван. Говорят, инверсия таки помогла. Да и нами протоптанная дорога тоже.
Вернулись они как раз к нашему пробуждению. По случаю воскресенья мы провели небольшой молебен. Потом засели с ними пить чай. Выяснилось, что у нас полно общих знакомых. И вообще мы по-сути подельники: вместе участвовали в марше УПА 18 октября 2008 года, который перерос в грандиозное вязалово.
Вежливо поинтересовались, не слишком ли мы им мешали спать ночью. Они не менее вежливо, но многозначительно промолчали. Никак не верили, что на всю группу у нас только одна палатка, а спим мы, если нет калыб, просто в спальниках (и на карематах). Потом спросили как мы перебирались через ручей. Мы рассказали как: просто перебежали да и все. Позже, когда они ушли, кто-то подсуммировал то, что они о нас узнали: много матерятся, молятся, ходят по воде и спят на снегу. А еще мы не стали с ними водку пить. Однако образ получился!
После обеда они собрались в обратный путь. А к нам пришел черный гуцул...
Черный гуцул
Провожаем, значит, мы яремчанских туристов. Те уходят, а на смену им идет одинокий путник. Вначале был уверен, что турист - по рюкзаку за плечами. Подходит ближе - что-то не то: обледеневшая борода, как у деда Мороза, резиновые сапоги, к рюкзаку приторочены сухие, мелконарубленные дрова и два топора: большой и очень большой. Поздоровались мы. - Откуда, - спрашиваем, - Да живу я на соседней полоныне.
Вообще туристы при встрече в горах с местными жителями испытывают чувство когнитивного диссонанса. Вот-вот именно непонятное, но неприятное чувство. И это притом, что люди то очень даже приветливы и доброжелательны. Но что-то в них не нравится. В селе - нормально, а в горах встретил - и настроения как не бывало…
И чтобы постичь это явление, нужно вернуться к первым походам в горы. Ты думаешь: «Пеший поход в Карпаты - самый экономный вид туризма». Едешь в джинсах и городских ботинках с металлическим носком. Ботинки действительно не промокают. Если ходить по, пускай и грязному, но асфальту. А вот через три-четыре часа ходьбы по глубокому снегу - очень даже промокают. И швы, и через шнуровку, и сверху. В общем - ноги мокрые. Штаны также. Более опытные товарищи объясняют тебе, что ничего в этом страшного нет - ты идешь до стоянки, а потом весь вечер сушишь их у костра. Сушить их неудобно и скорее всего они остаются мокрыми и слегка прожженными. А утром, прежде чем натянуть их снова на ноги, ты размягчаешь заледеневшую кожу камнем.
По возвращению ты осознаешь свои ошибки. Зачем нужны специальные ботинки, бахилы, лыжные штаны и горный пуховик, термобелье и термоноски. Чем отличается зимний спальник от летнего (помимо цены). Осознаешь необходимость добротного рюкзака. Покупаешь палатку, газовую горелку, защитную маску на лицо. Потом постепенно докупаешь снегоступы, «кошки», палки для ходьбы, GPS и так далее.
И вот идешь ты по горной тропе весь в дорогой амуниции, а навстречу тебе гуцул. Народов в Карпатах много разных живет. Но у приезжих почему то считается, если местный - то гуцул. А местные жители как на зло умудряются решить все те же проблемы, что и ты своим снаряжением, только за копейки. Не ботинки за несколько тысяч, а резиновые сапоги за сотню. А спасатели и того проще - бахилы от ОЗК одевают (такие как рыбаки носят). И чувствуешь ты себя последним пижоном. Особенно когда тебя какая-нибудь бабушка с клюкой на подъеме обгоняет… И потому местных жителей не очень приятно встречать в горах…
И вот разговариваем мы с этим дровосеком. И оказывается, что живет он на соседней полоныне. Наверное, в часе ходьбы. Хоть и не сам построил нашу колыбу, но присматривает за ней. Чинит, дрова заготавливает. Спросил, есть ли еще дрова. У нас было немного. Он все равно достал бензопилу и с нашей помощью спилил сухую сосну неподалеку. Оставил нам большой топор. У нас был с собой, но очень уж маленький - так что б рюкзак не отягощал. Взамен попросил еды, кофе и свечку. Кофе не было. Дали пару консервов, свечу, еще чего-то. Уже на выходе он заметил буханку хлеба (все это богатство от яремчанских осталось) и попросил кусочек хлеба: «По хлебу, - говорит, - соскучился». Видимо и впрямь давно с гор не сходил.
А еще рассказал, что мечтает разрекламировать это место. Поставить вай-фай и вэб-камеру, чтобы все видели, как здесь здорово.
Вечером мы допоздна накручивали друг друга, что гуцул какой-то подозрительный: с топорами ходит, что ест непонятно. - Да понятно, что! Не мы первые в калыбе останавливаемся. - Точно, там и кульки в сенях какие-то, мы то подумали, что мусор, а там, небось расчлененка . - Ах вот в каком смысле он про консервы говорил! Было смешно. Но Жора на всякий случай прикрыл таки двери на засов.
Утром … проснулись все. Даже те, кто ночью ходил пугать волков. Так что гуцулы, оказалось, совсем не страшные и людьми не питаются. Хотя что было проще - ждать с топором у двери, кто первый выбежит снег желтеньким окропить.
СПУСК
С гор спускались налегке. Что не сьели - отдали ребятам, они оставались еще кататься на сноубордах. Снегоступы, которые я дня три делал из компьютерного корпуса так и не пригодились. Обратно тянуть их не было никакого вдохновения и я оставил их в калыбе - может кому пригодятся.
Впервые была хорошая погода. Никаких туч, осадков. Прекрасная видимость. Солнышко. Вокруг открылись неимоверные пейзажи. Мы спускались и любовались. Впрочем, на подъеме нам все равно наверняка было бы не до красот. А тут можно и полюбоваться.
Пип Иван (Мармароский) казался недостижимо далеким. Может и хорошо, что мы его не видели на подъеме. Не то как пить дать - впали бы в уныние.
Путь, на который мы при подъеме потратили 3 дня, на обратном пути занял всего 4 часа.
Хотелось бы, конечно после недели в горах остановиться в кафе поесть человеческой пищи (обычно мы так и делаем). А то и вообще забраться в сауну, вывески которых мы часто встречали на пути сюда… Но в сельском кафе в эту пору подавали только чай. Да и до ночи нужно было успеть в Ивано-Франковск, чтобы сесть на ночной поезд.
То, что произошло дальше, иначе как объяснить мистическим одесским фартом невозможно (Жора все еще был с нами). Взяли такси. Только доехали до Рахова - дизели через пол-часа. Успели поесть только пару хот-догов. Приехали во Франковск. Дайте, говорим, билет на ночной поезд… или может есть что-то ближе? И кассирша отдает нам три билета, которые ей только что вернули. Поезд отправлялся через пол-часа. Так с транспортом из Карпат в Киев в разгар рождественских каникул нам еще не везло ни разу.
Сначала Жору заподозрили в краже постельного белья. Он как убежденный аскет не стал распаковывать белье в поезде. Видимо проводница забрала постель как лишнюю. А на утро стала требовать с бедного одессита белье или деньги. Жора проявил стойкость. В итоге сговорились на том, что Жора поможет какой-то барышне спустить чемодан на перрон.
В Ворохте нам попался сговорчивый таксист на микроавтобусе, который довез всю нашу группу с баулами до пункта назначения за неприлично малые для разгара сезона деньги.
На погранзаставе в Деловом долго морозились - не хотели нас регистрировать. Мы уже было вконец разочаровались. Впервые пришли честно отметиться у погранцов - а те говорят: «надо было за неделю телеграммировать». В решительный бой с ксивами наперевес пошел Виталий. В конце концов, потеряв драгоценные несколько часов светового дня, мы все же получили талончик. И нагрузившись как ослики караваном вышли в сторону румынской границы….
Охотничья вышка
В селе докупили продуктов. Запихали в рюкзаки, и поняли, что далеко не уйдем. Сноуборды не давали шансов. Я как самый хитрый шел со сноублэйдами - горными лыжами метровой длины. Правда и этот выигрыш в весе нивелировался моей запасливостью: в рюкзаке лежала единственные на группу палатка, моток веревки лопатка и самодельные снегоступы из крышек компьютерного корпуса. Последние нам так и не пригодились.
И вот мы навьючились и пошли в сторону Румынии. Очень повезло с погодой. До нашего приезда была оттепель и потому снег с предгорий сошел. А новый выпадал неспешно и был таким мягким, что даже когда через день мы поднялись выше, и его стало по колено, это не сильно мешало идти.
Дорога шла вдоль горной реки. Иногда прямо по ней. За что мы любим Карпаты, так это за то, что можно не беспокоиться о запасах воды - постоянно натыкаешься на небольшие ручейки, пригодной для питья воды. Мы шли по автомобильной колее. Но там, где лесовоз проезжает без затруднений, нам не всегда удавалось не замочить ног. То прыгали с камня на камень, то перебегали «аки по суху», то переползали по обледеневшим бревнам.
Первую ночь заночевали в охотничьей вышке. Одна опора совсем прогнила, но мы увидели это только утром и потому спали спокойно. Перед сном долго разжигали костер из промокших и заледеневших дров. Зло вспоминали Биера Грилса (из документального сериала «Выжить любой ценой»): «Пусть бы этот Беверли Хилс попробовал тут своим кресалом что-то разжечь». Дмитрий, поклонник его творчества до последнего защищал своего любимого героя, но был вынужден отступить под натиском фактов. Костер тлел, но не давал жару. Горящие дрова еле успевали высушить свежие веточки. Мы долго раздували костер. В итоге бросили его и полезли на вышку расстилаться. Как и должно, костер без нашего нетерпеливого вмешательства немного разошелся и мы все же смогли вскипятить чаю.
Восемь человек вполне комфортно поместились наверху. Нам было тесно и потому - тепло. Крыша защищала от снега. Невысокие борта - от ветра. Чувствовали себя как дома. Почти не замерзли. Вот только кому-то ночью было лень одевать ботинки и потому он справил нужду сверху. К утру лестница обледенела. Вычислить вредителя не удалось.
Первое утро пути.
Первое утро в снегу - самое трудное. Все еще помнят тепло домашних перин. А тут - снег и ветер. И главное, если и в спальнике свежо, то вылезать из него тем более не хочется. Хорошо еще, что за первый день мы не успели высоко подняться (поздно вышли). Тут бы сделать волевое усилие и рвануть быстрым шагом. Так нет же - собирай вещи. Запихивай озябшими пальцами спальник в чехол. А чем теплее спальник, тем тяжелее его запихнуть туда.
В этот раз поднялись еще терпимо. У всех с вечера ноги остались сухими, и потому разбивать обледеневшую кожу ботинок и натягивать это на себя никому не пришлось. О костре не могло быть и речи. Растапливать промороженные дрова не было времени. Мы со злыми лицами перекусили всухомятку и пошли.
Подниматься пришлось вдоль ручья, а иногда и по нему. Дорога то не для пешеходов, а для тракторов и грузовиков проложена. По бокам - крутые склоны - особо не обойдешь. Чем мельче становилась речка, тем чаще приходилось прыгать по «островкам». Подошли к достаточно большому (метров 5) рукаву. Алексей побежал по воде. Мы последовали его примеру. Почти не намокли. Все же сказался предыдущий негативный опыт, который заставил нас позаботиться о немокнущей обуви и бахилах (чтобы не заливало и не засыпало сверху). Только Жора, который был первый раз в горах и уже и так имел основательно отсыревшие городские ботинки, проявил осмотрительность и облез по корягам.
Долго еще Жора расспрашивал, что делать, если ноги промокли. Наш рецепт «пока идешь - все нормально, на привале высушишь» - его не сильно убедил. Видимо сказывалось знакомство с рассказами Джека Лондона да и просто домашнее воспитание. Как бы там ни было, а в наших климатических условиях идти в мокрой обуви неприятно, но можно даже в лютую зиму. Трудно ее утром надевать (не в спальник же ее мокрую брать). Еще мокрые ноги сильно натираются. Помогают толстые носки. Алексей, как самый опытный турист даже пришел к выводу, что хорошая туристическая одежда и обувь отличаются не тем, что не промокают (поскольку рано или поздно все промокает), а тем, как быстро сохнет, держит при этом форму и не натирает ноги. Впрочем, если на улице - 40, то, наверное, такая философия не проходит.
Уже через часа два встретили вполне приличную колыбу (летний домик пастухов). Вспомнили злым тихим словом пограничников - если б не они, мы могли бы здесь заночевать. Около печи нашли сухие дрова. Разогрели чай, мивину. Подсушились. Данила, который был первый раз в подобном походе созрел для того, чтобы переосмыслить свой и без того нелегкий багаж. В колыбе остались старые ботинки, городские джинсы, пять футболок, несколько регланов, гель для душа и шампунь. Полученный эффект его порадовал.
Мы так обрадовались теплу, что потеряли несколько драгоценных часов. До сумерек оставалось не так уж много, и мы пошли дальше. Подъем потихоньку становился все круче. Жора сильно отставал. Потом он постиг древнюю мудрость туристов: идти след в след, смотреть на ступни впередиидущего, стараться не отставать от него и больше ни о чем не думать - и дело пошло веселее. Хотя весело никому не было. Все мечтали о следующем привале и радовались предстоящей стоянке.
Уже в сумерках нашли неплохую площадку чуть в стороне от дороги. Много поваленных условно сухих деревьев. Старались не подбирать ветки с пола (из снега). Какие-то расщепили. В общем, более-менее сухие дрова, таблетка сухого спирта и через час костер стал греть. Когда дрова мокрые возможен только большой костер (дрова должны успеть просохнуть, прежде чем загорятся). Да и нас было немало. Всем нужно было стать вокруг костра. Подсушили вещи, поели.
Заметил странную особенность своей куртки. Во время хотьбы пары пота видимо проходили внутренние слои куртки и кристаллизировались под внешним слоем. Теперь у костра это все таяло и стекало по куртке вниз.
У нас с женой была единственная палатка. Летняя. В этот раз сшил для нее второй слой из тентовой ткани. Вроде было не холодно, но проблему конденсата не решило - внутри палатка покрылась обильным инеем. Остальные в спальниках разлеглись в корнях сухого дерева: коремат внизу - плащ-палатка или кусок целлофана сверху. Заснули…
Одесский фарт
- А этот сугроб, что и есть Жора? Интересно, он там живой? - под эти слова Алексея лагерь окончательно проснулся.
На морозе все просыпаются задолго до рассвета и не один раз. Усталость борется с холодом. И подумав, что выбираться из спальника все равно нет смысла - теплее не будет, ты снова заставляешь себя немного поспать. В общем, под утро никто не спит, но и не хочет вставать первым.
Раздули костер. Хорошо, когда костер большой - до утра в золе остаются горячие угли а по бокам - сухие недогарки.
Подумали, что зря не уляглись рядом - было бы теплее. Немного подсушили спальники. От дыхания набралось достаточно много коненсата. Вышли.
Снега к тому времени нападало уже по колено. И идти становилось труднее. По очереди выходили вперед прокладывать дорогу в снегу. Склон все круче, как тут еще умудряется кто-то ездить, пусть даже и летом! Переходы короче. Под куртками - преимущественно только майки. Хорошая штука термобелье! Идти жарко, останавливаться на долго - холодно. Видимость - максимум 100 метров. То ли туча, то ли туман. Как будто снежная взвесь в воздухе. Куда идем не видно. Только угадывается дорога в снегу.
Идем весь день. Чуть более длинный привал - на обед. Очень хочется сникерса (именно шоколада с орехами). Нехорошо косимся на Виталия, который внизу купил их штук двадцать. Плитка казинака давно закончилась. Хочется только сладкого. Мысль о хлебе, сале, тушонке или мивине вызывает лишь отвращение. Спасает сгушенное молоко (в мягкой упаковке).
Окружающие красоты во-первых не видны из-за снега. А во-вторых никому бы и в голову не пришло ими любоваться. Не до того. Где-то в горах есть полонына, на ней калыбы. Иден до сумерек. Мне это все меньше и меньше нравится. Куда мы идем? Все выше. Все холоднее. Выходим на какой-то хребет местного значения, деревьев нет, дует пронзительный ветер. Как тут можно ночевать! Проходим еще сто метров, снова появляются деревья, ветер стихает и вдруг, - о чудо, - домик. Мы подползаем к нему, на закрытых ставнях издевательски наклеены телефоны спасателей. Внутри никого. Дверь открыта. Окна застеклены. Печь. Сухие дрова. Деревянные двухуровневые кровати. Мы не верим своему счастью и ищем в чем же здесь подвох. Сначала решаем, что это домик спасателей. Позже находим много слов благодарности предыдущих постояльцев на дверях и записку с просьбой скидываться деньгами на заготовку дров и вывоз мусора.
Жора говорит, что это одесский фарт. Начинаем в него верить.
Вспоминаю про Надежду, которая села отдохнуть за десять метров до дверей. Выхожу - расталкиваю, кричу, пинаю ногами, тащу по снегу на руки.
- Да мне не холодно, - говорит, - сейчас я отдышусь и пойду.
Заталкиваю внутрь. Через десять минут ей таки становится холодно и она укутывается двумя спальниками и на несколько часов затихает. Потрескивает печь. Не сразу, но все же начинает греть. Заставляем плиту кружками , чтобы закипятить воду. Какая же все таки гадость эта мивина и тушонка! Ночью мучает изжога. Ногам тепло. От стен почти не дует. Счастье!
Подвиг абсурда
Очень не хотелось уходить из теплой калыбы. Гнала вперед уверенность, что сегодня уж точно дойдем до полоныны Лысычей и останемся там жить и кататься на сноубордах.
Ребята были в этих краях летом, но то ли свернули на другую тропу, то ли снег так сильно поменял пейзаж - местность они не узнавали. После нескольких часов пути решили выбираться наверх, чтобы по господствующим высотам сориентироваться, где мы. Сворачиваем с тропы, которая и так еле узнаваема в снегах. Дальше - хуже некуда - низкий кустарник (яливець) и снега по пояс. Кое-как выбираемся на хребет. Да это ж Пип Иван! Подбираемся к обледенелому склону, скидываем рюкзаки, и уже налегке ползем вверх. Местами по пожухлой траве. Где ее нет, нога соскальзывает, ложишься пузом на склон, а все равно сползаешь вниз, до конца обледененного участка. Тут бы пригодились «кошки» и ледорубы. Так по кустикам и забрались на вершину. А там, как это часто бывает, оказалось, что это ни какая не вершина, а вершина еще впереди. Прошли по гребню пограничный столб. И наконец дошли до большого пирамидального обелиска. Теперь уже не осталось сомнений - дошли. Совершили ритуальные действия, подходящие моменту - сфотографировались, съели шоколадку, глотнули из фляги коньяку.
Вниз катились кубарем. Виталий потерял флягу. Вообще в этот день мы потеряли: два ножа, флягу и дорогой фонарь. Снова одели рюкзаки и уже «отталкиваясь» от горы, пошли искать свою плоныну. Шли напролом. Скоро вышли на свою же тропу. Еще чуть-чуть и мы снова у нашей колыбы, из которой вышли утром. Алексей торжественно поздравил нас с тем, что мы наконец нашли полоныну Лысычу. Оказывается еще вчера. Мы в любом случае планировали подняться на Пип Иван. Только ведь не со всеми нашими пожитками и сноубордами! В общем, этот день мы единогласно окрестили нашим «подвигом абсурда». Зато больше никуда не надо идти.
Новогоднее чудо
Никто не верил, что в рыхлом снегу по колено можно что-то подобное отыскать. Но все же утром в канун Нового года я решил пройтись по нашему вчерашнему пути для успокоения совести. Размышлял так: на полпути до вершины увидел, что ножа нет. Сейчас пройдусь на четверть: уже 50 на 50. Там, если упал в снег, конечно, ничего не отыщешь. Но если под ноги, на утоптанный снег - то вполне. Еще 50 на 50. В общем, шансы не так уж малы. Погода хорошая. Почему бы нет. Убедил всех, что найти возможно… и не пошел. А пошел за дровами. Днем тучи слегка разошлись, и мы увидели группу калыб ниже по склону. Как позже их охарактеризовали туристы из Ясеней: «Калыбы хорошие, недельку поремонтировать и можно жить». Некоторые совсем развалились, поэтому мы без зазрения совести отломали от них доски и потащили наверх.
Приходим - ни Надежды (она пошла за водой и должна была давно вернуться), ни Алексея с Аттилой (они ходили за дровами в первую, разведывательную ходку, а теперь пошли за Надеждой).
В общем, пошел я искать нож, Надежду и Алексея с Аттилой. Нашел всех. В обратном порядке. Собственно нож нашла Надежда. Да еще и целых два. Вот уж от кого не ожидал: вся дорогу переживала, что забыла дома очки, и снова будет любоваться горами дома по фотографиям. Такие вот чудеса.
Новый Год в горах
Новый Год встречали через «немогу». Замотались от пеших переходов. Да и уже стали привыкать ложиться и просыпаться рано. Разговор то и дело затухал, и появлялись рационализаторский предложения вроде: «А может ну его, этот Новый Год». Никто особо не хотел, но большинство настаивало: «Надо!». Ближе к одиннадцати мы уже были готовы встретить Новый Год условно-досрочно. Но подумали, что в горах слышимость хорошая, и гуцулы (лемки, бойки) нас могут неправильно понять, если мы будем встречать Новый Год по московскому времени. И потому ждали 12-ти.
Вышли на улицу. Бахнули хлопушки и подожгли бенгальские огни. В утомительных переходах именно излишества помогают оставаться человеком. Нести бутылку шампанского - было бы для нас перебором. Но на хлопушки нас хватило. Жора долго разбирался как она работает. Его хлопушка не сработала и он расстроился. Видимо и одесский фарт не безграничен. Мы выдали ему дополнительную порцию бенгальских огней. Вроде обошлось без нервных срывов.
После обеда в окне промелькнули смутные тени.
- Держите двери! - крикнул кто-то в шутку. В калыбу вошли семеро туристов студенческого возраста в полном снаряжении. То, что спать внутри они никак не помещаются, стало очевидно сразу. И они согрев на печи чаю, ушли на чердак. Впрочем, печная труба, видимо, неплохо их грела.
На чердаке было тепло, но подвела хорошая слышимость. На втором этаже был запланирован ранний подъем, а Жора, как на зло, заявил вдруг, что рубить елочки - это плохо. Кажется, я парировал, что искусственная елочка - это почти то же самое, что резиновая женщина, и вообще выглядят они не хуже настоящих, но радости от них ни какой. Дмитрий осудит «Кока-колу». И понеслось. До глубокой ночи мы горячась и смеясь спорили про преимущества общества потребления над рабовладельческим.
Видимость оставалась низкой. Но «квартиранты» рассчитывали, что утром вследствие «термодинамической инверсии», тот, кто сказал это тут же смутившись извинился за умное слово, тучи немного разойдутся. И потому утром они двинулись на Пип Иван. Говорят, инверсия таки помогла. Да и нами протоптанная дорога тоже.
Вернулись они как раз к нашему пробуждению. По случаю воскресенья мы провели небольшой молебен. Потом засели с ними пить чай. Выяснилось, что у нас полно общих знакомых. И вообще мы по-сути подельники: вместе участвовали в марше УПА 18 октября 2008 года, который перерос в грандиозное вязалово.
Вежливо поинтересовались, не слишком ли мы им мешали спать ночью. Они не менее вежливо, но многозначительно промолчали. Никак не верили, что на всю группу у нас только одна палатка, а спим мы, если нет калыб, просто в спальниках (и на карематах). Потом спросили как мы перебирались через ручей. Мы рассказали как: просто перебежали да и все. Позже, когда они ушли, кто-то подсуммировал то, что они о нас узнали: много матерятся, молятся, ходят по воде и спят на снегу. А еще мы не стали с ними водку пить. Однако образ получился!
После обеда они собрались в обратный путь. А к нам пришел черный гуцул...
Черный гуцул
Провожаем, значит, мы яремчанских туристов. Те уходят, а на смену им идет одинокий путник. Вначале был уверен, что турист - по рюкзаку за плечами. Подходит ближе - что-то не то: обледеневшая борода, как у деда Мороза, резиновые сапоги, к рюкзаку приторочены сухие, мелконарубленные дрова и два топора: большой и очень большой. Поздоровались мы. - Откуда, - спрашиваем, - Да живу я на соседней полоныне.
Вообще туристы при встрече в горах с местными жителями испытывают чувство когнитивного диссонанса. Вот-вот именно непонятное, но неприятное чувство. И это притом, что люди то очень даже приветливы и доброжелательны. Но что-то в них не нравится. В селе - нормально, а в горах встретил - и настроения как не бывало…
И чтобы постичь это явление, нужно вернуться к первым походам в горы. Ты думаешь: «Пеший поход в Карпаты - самый экономный вид туризма». Едешь в джинсах и городских ботинках с металлическим носком. Ботинки действительно не промокают. Если ходить по, пускай и грязному, но асфальту. А вот через три-четыре часа ходьбы по глубокому снегу - очень даже промокают. И швы, и через шнуровку, и сверху. В общем - ноги мокрые. Штаны также. Более опытные товарищи объясняют тебе, что ничего в этом страшного нет - ты идешь до стоянки, а потом весь вечер сушишь их у костра. Сушить их неудобно и скорее всего они остаются мокрыми и слегка прожженными. А утром, прежде чем натянуть их снова на ноги, ты размягчаешь заледеневшую кожу камнем.
По возвращению ты осознаешь свои ошибки. Зачем нужны специальные ботинки, бахилы, лыжные штаны и горный пуховик, термобелье и термоноски. Чем отличается зимний спальник от летнего (помимо цены). Осознаешь необходимость добротного рюкзака. Покупаешь палатку, газовую горелку, защитную маску на лицо. Потом постепенно докупаешь снегоступы, «кошки», палки для ходьбы, GPS и так далее.
И вот идешь ты по горной тропе весь в дорогой амуниции, а навстречу тебе гуцул. Народов в Карпатах много разных живет. Но у приезжих почему то считается, если местный - то гуцул. А местные жители как на зло умудряются решить все те же проблемы, что и ты своим снаряжением, только за копейки. Не ботинки за несколько тысяч, а резиновые сапоги за сотню. А спасатели и того проще - бахилы от ОЗК одевают (такие как рыбаки носят). И чувствуешь ты себя последним пижоном. Особенно когда тебя какая-нибудь бабушка с клюкой на подъеме обгоняет… И потому местных жителей не очень приятно встречать в горах…
И вот разговариваем мы с этим дровосеком. И оказывается, что живет он на соседней полоныне. Наверное, в часе ходьбы. Хоть и не сам построил нашу колыбу, но присматривает за ней. Чинит, дрова заготавливает. Спросил, есть ли еще дрова. У нас было немного. Он все равно достал бензопилу и с нашей помощью спилил сухую сосну неподалеку. Оставил нам большой топор. У нас был с собой, но очень уж маленький - так что б рюкзак не отягощал. Взамен попросил еды, кофе и свечку. Кофе не было. Дали пару консервов, свечу, еще чего-то. Уже на выходе он заметил буханку хлеба (все это богатство от яремчанских осталось) и попросил кусочек хлеба: «По хлебу, - говорит, - соскучился». Видимо и впрямь давно с гор не сходил.
А еще рассказал, что мечтает разрекламировать это место. Поставить вай-фай и вэб-камеру, чтобы все видели, как здесь здорово.
Вечером мы допоздна накручивали друг друга, что гуцул какой-то подозрительный: с топорами ходит, что ест непонятно. - Да понятно, что! Не мы первые в калыбе останавливаемся. - Точно, там и кульки в сенях какие-то, мы то подумали, что мусор, а там, небось расчлененка . - Ах вот в каком смысле он про консервы говорил! Было смешно. Но Жора на всякий случай прикрыл таки двери на засов.
Утром … проснулись все. Даже те, кто ночью ходил пугать волков. Так что гуцулы, оказалось, совсем не страшные и людьми не питаются. Хотя что было проще - ждать с топором у двери, кто первый выбежит снег желтеньким окропить.
СПУСК
С гор спускались налегке. Что не сьели - отдали ребятам, они оставались еще кататься на сноубордах. Снегоступы, которые я дня три делал из компьютерного корпуса так и не пригодились. Обратно тянуть их не было никакого вдохновения и я оставил их в калыбе - может кому пригодятся.
Впервые была хорошая погода. Никаких туч, осадков. Прекрасная видимость. Солнышко. Вокруг открылись неимоверные пейзажи. Мы спускались и любовались. Впрочем, на подъеме нам все равно наверняка было бы не до красот. А тут можно и полюбоваться.
Пип Иван (Мармароский) казался недостижимо далеким. Может и хорошо, что мы его не видели на подъеме. Не то как пить дать - впали бы в уныние.
Путь, на который мы при подъеме потратили 3 дня, на обратном пути занял всего 4 часа.
Хотелось бы, конечно после недели в горах остановиться в кафе поесть человеческой пищи (обычно мы так и делаем). А то и вообще забраться в сауну, вывески которых мы часто встречали на пути сюда… Но в сельском кафе в эту пору подавали только чай. Да и до ночи нужно было успеть в Ивано-Франковск, чтобы сесть на ночной поезд.
То, что произошло дальше, иначе как объяснить мистическим одесским фартом невозможно (Жора все еще был с нами). Взяли такси. Только доехали до Рахова - дизели через пол-часа. Успели поесть только пару хот-догов. Приехали во Франковск. Дайте, говорим, билет на ночной поезд… или может есть что-то ближе? И кассирша отдает нам три билета, которые ей только что вернули. Поезд отправлялся через пол-часа. Так с транспортом из Карпат в Киев в разгар рождественских каникул нам еще не везло ни разу.