Для проекта "Жила-была библиотека" Заповедника сказок.
История одного короля
- Генриетта! - раздраженно воскликнул король, толком не представляя, что скажет дальше.
В данный момент он уверенно осознавал только несколько вещей: то, что сам он король, то, что Генриетта - имя его жены, и то, что он действительно недоволен. Но уже в следующее мгновенье словно откуда-то извне пришли нужные слова.
- Опять ты подсовываешь мне прошения от простолюдинов!
По ходу фразы взгляд монарха передвигался от сжатого в руке бумажного листа, испещренного аккуратными, тщательно и вроде как даже подобострастно (умудряются же!) написанными буквами в перспективу тронного зала. При этом говорившего не покидало чувство, что существующая перспектива возникает прямо сейчас, чуть опережая движение его глаз, раздвигая пространство, создавая окружающие предметы. Вот выложенный каменными плитами пол, вот ряд колонн, поддерживающих высокий потолок. А вот и Генриетта. Королева. Не скажешь, что небывалая красавица. Скорее очень милая. И внешне, и внутренне. Добрая, нежная душа.
Наверное, не самый подходящий характер для королевы. Тем более, если подданные, наслушавшись о мягкосердечности супруги своего правителя, начинают действовать через нее.
В ответ на реплику мужа Генриетта мягко и кротко произнесла:
- Кто же позаботится о своем народе, если не король?
Возмущенно кричать расхотелось, пришлось сердито пробурчать:
- Тогда для чего тогда нужны все эти старосты, управляющие, судьи и прочие, и прочие?
Бесконечный ряд чиновничьих должностей потребовал простора и широкого взгляда, и король посмотрел в окно, как ему показалось, возникшее секунду назад. И сквозь узкий высокий проем из замка наружу вылился мир, организуя новые дали и объекты: улицы, дома, деревья, людей.
«Все правильно! - решил король. - Реальность рождается под моим взглядом. Без меня ничего бы не существовало. Потому-то я здесь всем владею и управляю».
- Но Николас, - донеслось из-за спины, прервав величественные мысли, по-прежнему мягкое, но и не менее уверенное, - ты сам знаешь, что не все они порядочны и честны. К кому же еще, как ни к тебе, обратиться простому человеку в поисках защиты и высшей справедливости?
Определение «высшей» вызвало самодовольную улыбку на лице монарха, он оторвался от созерцания пейзажа за окном и задумался.
Да-да. Генриетта разумная женщина, глупого не посоветует.
Если он рассмотрит хотя бы одно прошение от простолюдина, если он спасет хотя бы одного беднягу от чиновничьего произвола, вполне возможно - очень даже возможно - что благодарный народ начнет слагать легенды о гуманности и беспристрастности своего правителя.
Впрочем, с легендами он, кажется, переборщил. Но уж точно поползут слухи, как участлив и справедлив король Николас, и простолюдины будут преклоняться перед ним, молиться на него, как на единственного заступника и покровителя.
Король, не глядя, выхватил одну из бумажек, пробежал глазами, отдал распоряжения. Через минуту он ужу забыл, о чем шла речь в прошении, и очень удивился, когда через несколько дней Генриетта обмолвилась о том, что какой-то крестьянин или - в общем, какая разница? - ремесленник передает ему свою сердечную благодарность и обещает, что и он сам, и его дети, и его внуки будут молиться за здоровье и процветание своего добродетельного правителя.
Молиться. Ну, конечно. Он так и думал.
Пусть молятся! Пусть прославляют!
Он недаром родился во дворце, он недаром получил это право на трон, он недаром был вознесен над всеми прочими. В его руках чужие судьбы и жизни, и он может повелевать ими, как сам…
Король замер, не решаясь произнести даже про себя вертящееся в сознании слово, и тут вошел премьер-министр, поклонился.
- Ваше величество! Доставили послание от короля Бальтазара.
- И что ему надо? - нехотя отрываясь от размышлений, снисходительно буркнул монарх.
Выражение лица премьер-министра стало еще более растерянным и смущенным, чем в момент появления, а взгляд испуганно потупился.
- Он расторг договоренность о браке своего сына с вашей старшей дочерью.
Поначалу король испытал недоумение и удивление.
- Почему?
Премьер совсем сник и, частично слагая с себя ответственность за произносимые слова, зачитал выдержку из послания.
- Здесь написано, что «наследнику столь обширнейшего и величественнейшего государства не престало соединять себя узами брака с принцессой маленькой и жалкой страны».
- Жалкой? - разъяренным львом зарычал король Николас. - Жирный варан! Думает, прикупил себе кусок пустыни, выжженной солнцем и непригодный для жизни, и может считать себя великим правителем? Я ему покажу, кто из нас жалкий! Клянусь, этот неповоротливый зажравшийся ящер уже через неделю окажется без государства и трона.
Глаза монарха злобно блеснули, сощурились.
- Сколько времени понадобиться на то, чтобы приготовиться к военному походу?
- Но ваше величество, - не сумев сдержаться, воскликнул премьер-министр, - армия короля Бальтазара в несколько раз больше нашей.
- И что? В нашей стране не найдется мужчин, способных держать оружие? - король сурово сжал губы, а потом усмехнулся. - У этих простолюдинов такие большие семьи. Они же постоянно жалуются, что не в силах их прокормить. Вот пусть и отправляют лишние рты на государственное довольствие. Мобилизуйте всех, кто старше шестнадцати. Только стариков не трогайте. Все равно от них никакого проку.
Громкий испуганный возглас прозвучал на весь зал.
- Но ваше величество! Ваше величество! - Генриетта кинулась к мужу. - Подумайте, сколько людей погибнет!
Король высокомерно глянул на жену, дернул плечом.
- Что за беда? Женщины нарожают новых. Зато будет больше места для жизни.
- Но Николас! - королева умоляюще сложила руки, но супруг не стал ее слушать.
- А зачем еще нужен мне народ? А делаю для него все, что в моих силах. Я снисхожу даже до безграмотно написанных жалоб каких-то крестьян. Разве я не имею право потребовать взамен немного преданности и жертвенности. В конце концов, я поставлен повелевать над людьми, распоряжаться их жизнями по своему усмотрению. Вот я и распоряжусь.
Николас отвернулся от жены, давая понять, что больше не потерпит никаких возражений, отыскал взглядом премьер-министра.
- Составляй приказ! Я, сиятельнейший правитель король Николас…
И тут все застыло, застопорилось, замерло, будто кто-то неведомый остановил действие в определенном месте и не спешил его разворачивать, задумавшись - а в ту ли сторону движется происходящее? И каждый из присутствующих почувствовал внезапную паузу, но не смог ни понять, ни оценить случившееся, потому что мысли тоже застыли.
Немота и неподвижность сковали мир, но через несколько мгновений дело сдвинулось с мертвой точки, сначала неуверенно медленно, потом, достигнув обычной скорости.
В зал ворвался юный принц.
- Папа! Папа! - мальчик бежал к отцу, не замечая направленного ему навстречу недовольного взгляда. - Смотри, что я нашел!
В руках принц держал большую и весьма потрепанную книгу. При виде ее сердце короля дрогнуло, совсем чуть-чуть, но этот неожиданный толчок изменил направление мыслей, разворошил воспоминания.
- Где ты ее взял?
Мальчик недоуменно воззрился на отца.
К чему такой вопрос? Разве непонятно?
И все равно принц послушно доложил:
- В библиотеке, конечно. В шкафу. - Наследник сам глянул на книгу и восторженно выдохнул: - Ты только посмотри, какие картинки! Это, наверное, так интересно.
Мальчик наклонил голову к одному плечу и умоляюще посмотрел на отца.
- Ты мне почитаешь? Ладно?
- Но… - начал король, и тут принц открыл книжку.
Страницы зашелестели, будто тихонько зашептали что-то таинственное и зовущее, картинки замелькали перед глазами, и монарх уже не сумел отвести взор.
Знакомые нарисованные лица глянули на него приветливо и в то же время вопросительно: «Помнишь? Узнаешь?»
«Помню! Да! Конечно, помню!» - беззвучно ответил король.
Когда-то они были неразлучны. Юный Николас, даже ложась спать, не расставался с любимой книгой, прятал ее под подушку, надеясь во сне увидеть любимых героев настоящими, живыми, и самому поучаствовать в приключениях, которые выучил наизусть.
Он хорошо знал каждого: и рыцаря из Белой Башни, и Черного Колдуна, и его красавицу дочь, и простодушно Дракона, и остальных. Они были верными друзьями детства, и Николас всегда хотел стать таким, как они - благородным, смелым, бесстрашным, добрым и щедрым, карать зло и защищать слабых.
Принц по-прежнему заглядывал в глаза отца и повторял:
- Пап, ну, пап! Ты мне почитаешь?
- Конечно, малыш.
- Прямо сейчас?
- Да-да. Прямо сейчас.
Король взял сына за руку, и вместе они зашагали к выходу из зала. Премьер-министр бросился следом.
- А как же…
Но монарх перебил его, махнул рукой:
- Потом! К чему эти глупости? Все потом!
***
Дом одиноко стоял в пространстве. И даже не определишь точно где. Плотные клубы тумана окутывали его, обособляя от всего прочего и скрывая окружающий мир. А, может, это была невесомая вата облаков, и дом, не касаясь никаких поверхностей, парил в бесконечности небес?
Крутые каменные ступени вели к огромным дверям. Те открывались на удивлении легко, стоило чуть потянуть на себя за литую медную ручку. Словно приглашали войти каждого, случайно оказавшегося рядом.
Изнутри дом выглядел еще невероятнее.
Его стены тянулись вдаль и ввысь, уходили в недосягаемую перспективу. Если, конечно, они существовали. Во всяком случае, визуально они себя никак не обнаруживали. Наличие стен можно было только предполагать, исходя из привычной обыденности.
Все пространство от пола до потолка состояло из уходящих в неведомое далеко параллельных полос - полок, плотно заставленных книгами. А еще балконов, изнутри делящих здание на этажи. Совсем узких, таких, чтобы мог пройти только один человек, но добротных, с простыми перилами без лишних украшений. Балконы соединялись лесенками, расположенными не одна над другой, а в произвольном, случайно пришедшем в голову порядке.
Сколько всего существовало этажей - трудно сказать. Даже посчитать толком было невозможно. С высотой балконы и полки превращались в тонкие линии, которые вроде бы даже путались и пересекались, покрывая стены штрихами до самого потолка.
Если он тоже существовал. Потому как уже не возникало сомнений, что полки поднимаются выше и выше, до каких-то неведомых заоблачных сфер.
В здании царила тишина, привычная для любой библиотеки. Только время от времени откуда-то сверху доносился тихий шелест неторопливо перелистываемых страниц.
Если запрокинуть голову и внимательно присмотреться, на одном из балконов, пожалуй, третьем снизу, можно было разглядеть мальчика, сидящего на верхней ступеньке лестницы.
Паренек был сильно увлечен чтением. Он то хмурился, то улыбался, едва заметно покачивал ногой и иногда поправлял съезжавшие на глаза волосы.
Внезапно он то ли недоуменно крякнул, то ли хмыкнул, перестал читать, задумался, сильнее закачав ногой. Потом закрыл книжку, предусмотрительно оставив ладонь между нужными страницами, опять раскрыл, тяжело вздохнул и запустил пальцы в карман не очень новеньких штанишек.
Выудив на свет небольшой карандашный огрызок, мальчик вздохнул еще раз, решительно сжал губы и принялся что-то писать прямо поверх существующих строк.
Всю жизнь он провел в библиотеке, и, наверное, еще до того, как начал себя осознавать, прочно усвоил принятые здесь правила.
С книгами обращаться аккуратно, не мять, не перегибать, не пачкать, не рвать и, само собой, без всяких исключений, не рисовать и не писать на страницах. Но сейчас иного выхода не было.
Сердце тревожно билось, рука испуганно дрожала. Буквы получались корявыми и неровными. И все-таки мальчик довел дело до конца.
Затем он перечитал написанное и произнес:
- Так-то лучше.
Облегченно улыбнулся и уже окончательно захлопнул книгу, на обложке которой поблескивали золотом тисненые буквы названия: «История одного короля».