(no subject)
сегодня, кондиЦионированные вы мои, я расскажу каково это быть...
пролетарием.
трудовой день человека без должного образования начинается прямо с утра. пока отчизна дремлет в предвкушении, я уже еду на базу, откуда тихо краду служебную машину. не всегда мне удается изъять у бдительного стража ключи. если действовать неосторожно, то местная свора собирается полукругом и жмурясь внемлет вековой мудрости и точности слога охранника, который силится вдолбить в мою голову основы дисЦиплины и субординаЦии. расчесав мне ребра согласно уставу, они ключи дают и, вычесывая шкуру из под ногтей, удаляются.
я еду в оргеев, в предместьях которого кроется невинное село селешти. у него есть стада, кудрявый лес и сала де нунЦь. пол села занимает наша фабрика, остальная половина надежно припорошена отходами производства. я всегда отдаю местным охранникам честь, от чего у них грудь и пережаренные губы дугой выгибаются. на территории расположены образЦы фаянсовых скульптур и закваканное озеро. а теперь слайды
вначале я беру триста килограмм чистейщего пропилена в гранулах и, любуясь ощипленной мускулатурой, высыпаю в чан. когда-то давно это первобытное по своей простоте и мощности сооружение вызывало во мне ледяную дрожь. я замирал в сладком ужасе, представляя как части моего тела превращаются в рулет и там меня находят, намотанного на лопасти. даже думал сливное отверстие сделать. сейчас я об этом не успеваю помечтать, а только вскользь мысленно уронить туда кого-нибудь из руководства. итак, мешалка ворочает эелементы, а мое дело туда ничего не ронять. однажды я наклонился в чрево и из нагрудного кармана посыпался весь ассортимент гаек, которые я для важности таскал в нагрудном кармане. с детским визгом они исчезли в пучине, потом минут сорок из оборудования торчала моя жопа, пока я руками перебирал сырье. поза моя усложнялась тем, что я в точности не помнил - сколько гаек я носил с собой.
у меня есть пять минут на то что бы выйти во двор и продуть фильтр пылесоса. проЦедура вызывает отвращение у сменщика и он всячески старается этого избежать, поэтому иногда я выношу не фильтр а мотор Целиком. чистить мотор дольше, чем фильтр и раз в два часа я запорашиваю пропиленом всю округу, выдувая его компрессором. в том месте, где я это делаю трава растет ниже и удои существенно падают. когда все готово, мне остается опустить шланг в мешалку и включить пылесос.
пока он с натужным воем воздевает смесь в бункер, я закуриваю и тупо пялюсь в монитор. элементы управления экструдером невероятно разнообразны и в основном на туреЦком. можно выставить и русский язык в меню, но от этого понятней не становится. меня в основном интересуют Цифры, а они, слава богу, арабские. здесь можно узнать о температурах в разных областях прогревочных камер, обороты, скорость, другие непонятные данные, на которые я смотрю, когда рядом торчит кто-то из зевак. цветные графики соотношений бессмысленны, но впечатление создают благоговейное. после того, как ибанул нагреватель внутреннего Цилиндра, мне приходится отключать его из розетки, когда температура поднимается. градусы нешуточные, о чем свидетельствуют многочисленные пятна на моих манипуляторах.
экструдер прогревает и перемешивает смесь, выдавливает в голову и в ней доперемешивает уже текучее сырье. все детали головки чертовски тяжелые, горячие и работать с ними приходится крайне осторожно. если какая-то мразь чихнула в мешок с сырьем, то крупиЦы инородных тел могут создать жгучие проблемы. приходится останавливать экструдер, надевать драный кевлар и разбирать головку. после этих авгиевых проЦедур я точно знаю, чем занимаются грешники в аду. только надеюсь, перчатки у них Целее.
из головки сырье попадает через калибратор в вакуумную камеру. несмотря на примитивный вид и архаичность конструкЦии, эта махина является основой всех проЦессов, происходящих в селе и на осознание этого факта у меня ушло два года. посредством резьб, разводных ключей и йобаногорота можно добиться вполне приемлемого качества продукЦии и вырвать с кровью похвалу. камера установлена на кривых рельсах и может передвигаться взад-вперед, то упираясь в нагревательную головку, то прижимая дядю васю, от чего тот орет. однажды, катаясь на ней, я переехал колесом питающий кабель. в Цеху громко пиздануло, послышался звук, сопровождающий приступы диареи и на этом погас свет. от гратаря меня спасли вовремя сработавшие автоматы.
как я уже говорил, махина здоровая, тяжелая и очень вредная. приходится часто чистить форсунки, охлаждающие сырье, следить за давлением, латать на ходу образовавшиеся утечки воздуха, а иногда даже влезать в нее на ходу. если не уследить за давлением, то эта сука всасывает прокладки и начинает травить с оглушительным свистом. проЦесс ремонта неприятный, но довольно эффектный. я выключаю вакуумный насос, жду, когда упадет давление, чтобы можно было отодрать люк и обдаваемый мощной струей воды из сотен форсунок, поправляю прокладку. при этом я с ног до головы становлюсь мокрый, холодный и сразу вызываю уважение и трепет. на этом примере хорошо видна разниЦа в подходах. например, на замену прокладки у меня уходит около часа простоя линии, два три телефонных звонка с объяснениями, несколько гаечных ключей, квадратный метр силиконовой прокладки и срыв графика. сменщик просто затыкает дыру тряпкой.
после вакуумной камеры труба попадает в охлаждающую установку. она совсем простая, но жрет воду, как лошадь. приходится затыкать сливное отверстие пробкой и немного подкручивать подводящий кран, чтобы на всех хватило. температура воды здесь немного выше и держится в пределах пятнадЦати градусов. в ней я храню кока колу и сливочное масло. проблем с ней практически не бывает, поэтому я редко удостаиваю ее свои вниманием. идем дальше.
на кривых ножках покоится принтер. он у нас струйный и страшно вонючий. кроме нюансов запуска и частых пробоев высокого напряжения, он занимается нанесением фирменного логотипа и других невразумительных данных на изделие. никто толком не разобрался, как в нем переводить время на зимнее и обратно, поэтому зимой я иногда получаю пиздюлей за ночную смену, если на браке стоит время смены нашей. особо он не беспокоит и в этом кроется его коварство. я не слишком часто обращаю на него внимание, поэтому если он вдруг устает и перестает печатать, то это становится заметно часа через два. а через неделю летят головы, появляются моральные увечья и запись в деле личном.
тянущий. монструозный по своей мощности и катастрофический по последствиям. траки выполнены из липкого каучука а моторы из сименса. если не знать, как с ним обращаться, то легкий флирт запросто может отнять у вас орган, а при должном везении - жизнь. потребляет чудовищное количество смазки и сжатого воздуха. незнание возможностей чревато погромами. когда-то давно, никем не контролируемый тянущий начал сдвигать к стене станок, в который уперлась труба. если бы не заслышали с другого конЦа Цеха скрежет, то почти наверняка итальянское оборудование проломило бы стену и прошлось по селу катком, возможно даже снеся на пути Церковь и бар. так что руки лучше не распускать.
пресечь страсть к вандализму тянущему помогает отрезной. это он пусть будет для вас отрезной, а я зову его старой блядью. это первый станок, который я по счастливому стечению умудрился настроить, после двух недель безуспешных попыток моих предшественников. я этим очень сильно впечатлил и немного заслужил. как оказалось напрасно, но не зря. впоследствии я все же разобрался что к чему, но каждый раз ему удается подолгу морочить мне голову, прежде чем я пойму, где у него вавка. и снова местные крепыши утирают мне нос своими методами. для того чтобы слишком низко опущенные ножи не Царапали трубу во время работы, необходимо выровнять по нивелиру два станка, перекрутить кучу гаек, выставить пол Цеха в идеальной плоскости и настроить давление приводов, в зависимости от скорости производства. ваня просто привязывает веревочку.
все свое время я ошивался вокруг раструбной. после того, как разобрался с отрезным, эта вкуснотища похлопала мне ресниЦами, презрительно фыркнула и повернулась кормой, как бы маня. я часами не сводил с нее красных глаз, следил украдкой за каждым движением, ловя вздохи и закономерности, поражаясь сложности натуры и восхищаясь гениальной простоте инженерных решений. поначалу у нас многое не складывалось. то я сорву ей резьбу, то она оторвет мне феньку. иногда я ибошу по ней кувалдой, а она только хохочет и бьется током. я стараюсь следить за уровнем масла, а она жует заготовки. она многогранна и до конЦа непонята, но все же подпускает меня ближе всех - во входную дверЦу только я могу влезть, не выдыхая до синевы лиЦа. она на винде, а я на сигаретах. когда-нибудь она меня убьет, но я все равно знаю пароль от настроек.
самая сложная и интересная финальная установка. невероятно точный и продуманный механизм. здесь, если ранее ничего не повело боком, происходит таинство формирования раструба. из слепых заготовок появляется продукт.
несмотря на благородное происхождение, паскуда с норовом. чего стоит винда - она периодически путает показания термодатчиков и показывает температуры кипящей лавы. электроника тут же отключает нагрев и фактическая температура ползет вниз. а если труба входит в формовочную камеру холодной, то как только на нее пойдет преднаддув в 20 бар - она вылетит и сделает во мне форточку. а я не хочу. у меня планы, между прочим.
зато ее можно чинить на ходу. я влезаю в чрево и минут пять слежу за действием механизмов, чтобы точно знать, когда можно сунуть руку и сколько у меня на это времени. я знаю каждый ее шаг, каждый вздох, могу закрытыми глазами определить на какой стадии формирования находится заготовка.
но и тут вторая смена дает мне фору. в виду того, что труба у нас несколько короче европейских стандартов, она не дотягивается до поддерживающих салазок и труба в них упирается, а это чревато. мы тщательно готовились к реформам: прикинули необходимый набор инструментов, расходников, возможные препятствия и время. пока мы умничали и водили пальЦами по воздуху, ваня бросил на стол палку.
вообще я крепну в убеждении, что местные могут при помощи палки, тряпки и веревки починить все что угодно. я отдаю дань их смекалке и житейской хитрости, только стараюсь следить, чтобы линия не превратилась в веретено.
есть у нас еще чилер и компрессор, но они как правило требуют только профилактического осмотра. компрессор не доставляет вообще никаких хлопот, а вот из чилера периодически пропадает вода и фреон. по недосмотру можно приколотить теплообменник и однажды я уже имел благодаря этому лучший август в моей жизни, так что стараюсь за ним присматривать, особенно летом, когда он изнывает от жары и еле справляется с нагрузкой.
финальным аккордом производства порой становится устройство с исчерпывающим названием - дробилка. жуткий с виду барабан раскручивается в корпусе и способен в две минуты любого долбоеба превратить в ведро борща. грохот от нее неимоверный, куски летят из щелей метра на три, ее боятся все охранники и кое-кто из высшего эшелона власти. устройство универсальное, а в темные дни непонятных дефектов становится незаменимым.
на этом перечень моих владений заканчивается. о способах производства и деталях я распространяться не буду, хоть ничего и не подписывал. несколько фактов из трудовых будней пролетария? пожалуйста. работа Ацкая. производство поточное и круглосуточное. смена длится двенадЦать часов и пролетает, как час Цветения в офисе. труд в основном физический, но каждый день оборудование услужливо преподносит загадки и ставит вопросы, которые приходится решать на лету. с опытом приходит понимание и чутье, теперь при косвенных признаках неполадок я бегу совсем в другую сторону, нежели раньше. я единственный, кто знает эту линию Целиком, что позволяет мне шире смотреть на проблемы, возникающие по ходу производства. понимание проЦессов доставляет неимоверно и каждый раз мне приходится гордиться своей работой. да, я не семи пядей, мою работу может делать даже дрессированная обезьяна, мой век недолог, а положение незавидное. но я люблю свою работу, я делаю ее так, как мало кто может. я сплю и живу в этом грохочущем аду, я обжигаюсь, зарабатываю шрамы, блюю в углу, теряю в весе, покрываюсь пылью и потом, стаптываю ноги и срываю спину. только для того, чтобы выключить свет, обернуться в потухший зал и сказать себе - это я сделал. своими руками. от и до.
а вы, блять, в нее срете
пролетарием.
трудовой день человека без должного образования начинается прямо с утра. пока отчизна дремлет в предвкушении, я уже еду на базу, откуда тихо краду служебную машину. не всегда мне удается изъять у бдительного стража ключи. если действовать неосторожно, то местная свора собирается полукругом и жмурясь внемлет вековой мудрости и точности слога охранника, который силится вдолбить в мою голову основы дисЦиплины и субординаЦии. расчесав мне ребра согласно уставу, они ключи дают и, вычесывая шкуру из под ногтей, удаляются.
я еду в оргеев, в предместьях которого кроется невинное село селешти. у него есть стада, кудрявый лес и сала де нунЦь. пол села занимает наша фабрика, остальная половина надежно припорошена отходами производства. я всегда отдаю местным охранникам честь, от чего у них грудь и пережаренные губы дугой выгибаются. на территории расположены образЦы фаянсовых скульптур и закваканное озеро. а теперь слайды
вначале я беру триста килограмм чистейщего пропилена в гранулах и, любуясь ощипленной мускулатурой, высыпаю в чан. когда-то давно это первобытное по своей простоте и мощности сооружение вызывало во мне ледяную дрожь. я замирал в сладком ужасе, представляя как части моего тела превращаются в рулет и там меня находят, намотанного на лопасти. даже думал сливное отверстие сделать. сейчас я об этом не успеваю помечтать, а только вскользь мысленно уронить туда кого-нибудь из руководства. итак, мешалка ворочает эелементы, а мое дело туда ничего не ронять. однажды я наклонился в чрево и из нагрудного кармана посыпался весь ассортимент гаек, которые я для важности таскал в нагрудном кармане. с детским визгом они исчезли в пучине, потом минут сорок из оборудования торчала моя жопа, пока я руками перебирал сырье. поза моя усложнялась тем, что я в точности не помнил - сколько гаек я носил с собой.
у меня есть пять минут на то что бы выйти во двор и продуть фильтр пылесоса. проЦедура вызывает отвращение у сменщика и он всячески старается этого избежать, поэтому иногда я выношу не фильтр а мотор Целиком. чистить мотор дольше, чем фильтр и раз в два часа я запорашиваю пропиленом всю округу, выдувая его компрессором. в том месте, где я это делаю трава растет ниже и удои существенно падают. когда все готово, мне остается опустить шланг в мешалку и включить пылесос.
пока он с натужным воем воздевает смесь в бункер, я закуриваю и тупо пялюсь в монитор. элементы управления экструдером невероятно разнообразны и в основном на туреЦком. можно выставить и русский язык в меню, но от этого понятней не становится. меня в основном интересуют Цифры, а они, слава богу, арабские. здесь можно узнать о температурах в разных областях прогревочных камер, обороты, скорость, другие непонятные данные, на которые я смотрю, когда рядом торчит кто-то из зевак. цветные графики соотношений бессмысленны, но впечатление создают благоговейное. после того, как ибанул нагреватель внутреннего Цилиндра, мне приходится отключать его из розетки, когда температура поднимается. градусы нешуточные, о чем свидетельствуют многочисленные пятна на моих манипуляторах.
экструдер прогревает и перемешивает смесь, выдавливает в голову и в ней доперемешивает уже текучее сырье. все детали головки чертовски тяжелые, горячие и работать с ними приходится крайне осторожно. если какая-то мразь чихнула в мешок с сырьем, то крупиЦы инородных тел могут создать жгучие проблемы. приходится останавливать экструдер, надевать драный кевлар и разбирать головку. после этих авгиевых проЦедур я точно знаю, чем занимаются грешники в аду. только надеюсь, перчатки у них Целее.
из головки сырье попадает через калибратор в вакуумную камеру. несмотря на примитивный вид и архаичность конструкЦии, эта махина является основой всех проЦессов, происходящих в селе и на осознание этого факта у меня ушло два года. посредством резьб, разводных ключей и йобаногорота можно добиться вполне приемлемого качества продукЦии и вырвать с кровью похвалу. камера установлена на кривых рельсах и может передвигаться взад-вперед, то упираясь в нагревательную головку, то прижимая дядю васю, от чего тот орет. однажды, катаясь на ней, я переехал колесом питающий кабель. в Цеху громко пиздануло, послышался звук, сопровождающий приступы диареи и на этом погас свет. от гратаря меня спасли вовремя сработавшие автоматы.
как я уже говорил, махина здоровая, тяжелая и очень вредная. приходится часто чистить форсунки, охлаждающие сырье, следить за давлением, латать на ходу образовавшиеся утечки воздуха, а иногда даже влезать в нее на ходу. если не уследить за давлением, то эта сука всасывает прокладки и начинает травить с оглушительным свистом. проЦесс ремонта неприятный, но довольно эффектный. я выключаю вакуумный насос, жду, когда упадет давление, чтобы можно было отодрать люк и обдаваемый мощной струей воды из сотен форсунок, поправляю прокладку. при этом я с ног до головы становлюсь мокрый, холодный и сразу вызываю уважение и трепет. на этом примере хорошо видна разниЦа в подходах. например, на замену прокладки у меня уходит около часа простоя линии, два три телефонных звонка с объяснениями, несколько гаечных ключей, квадратный метр силиконовой прокладки и срыв графика. сменщик просто затыкает дыру тряпкой.
после вакуумной камеры труба попадает в охлаждающую установку. она совсем простая, но жрет воду, как лошадь. приходится затыкать сливное отверстие пробкой и немного подкручивать подводящий кран, чтобы на всех хватило. температура воды здесь немного выше и держится в пределах пятнадЦати градусов. в ней я храню кока колу и сливочное масло. проблем с ней практически не бывает, поэтому я редко удостаиваю ее свои вниманием. идем дальше.
на кривых ножках покоится принтер. он у нас струйный и страшно вонючий. кроме нюансов запуска и частых пробоев высокого напряжения, он занимается нанесением фирменного логотипа и других невразумительных данных на изделие. никто толком не разобрался, как в нем переводить время на зимнее и обратно, поэтому зимой я иногда получаю пиздюлей за ночную смену, если на браке стоит время смены нашей. особо он не беспокоит и в этом кроется его коварство. я не слишком часто обращаю на него внимание, поэтому если он вдруг устает и перестает печатать, то это становится заметно часа через два. а через неделю летят головы, появляются моральные увечья и запись в деле личном.
тянущий. монструозный по своей мощности и катастрофический по последствиям. траки выполнены из липкого каучука а моторы из сименса. если не знать, как с ним обращаться, то легкий флирт запросто может отнять у вас орган, а при должном везении - жизнь. потребляет чудовищное количество смазки и сжатого воздуха. незнание возможностей чревато погромами. когда-то давно, никем не контролируемый тянущий начал сдвигать к стене станок, в который уперлась труба. если бы не заслышали с другого конЦа Цеха скрежет, то почти наверняка итальянское оборудование проломило бы стену и прошлось по селу катком, возможно даже снеся на пути Церковь и бар. так что руки лучше не распускать.
пресечь страсть к вандализму тянущему помогает отрезной. это он пусть будет для вас отрезной, а я зову его старой блядью. это первый станок, который я по счастливому стечению умудрился настроить, после двух недель безуспешных попыток моих предшественников. я этим очень сильно впечатлил и немного заслужил. как оказалось напрасно, но не зря. впоследствии я все же разобрался что к чему, но каждый раз ему удается подолгу морочить мне голову, прежде чем я пойму, где у него вавка. и снова местные крепыши утирают мне нос своими методами. для того чтобы слишком низко опущенные ножи не Царапали трубу во время работы, необходимо выровнять по нивелиру два станка, перекрутить кучу гаек, выставить пол Цеха в идеальной плоскости и настроить давление приводов, в зависимости от скорости производства. ваня просто привязывает веревочку.
все свое время я ошивался вокруг раструбной. после того, как разобрался с отрезным, эта вкуснотища похлопала мне ресниЦами, презрительно фыркнула и повернулась кормой, как бы маня. я часами не сводил с нее красных глаз, следил украдкой за каждым движением, ловя вздохи и закономерности, поражаясь сложности натуры и восхищаясь гениальной простоте инженерных решений. поначалу у нас многое не складывалось. то я сорву ей резьбу, то она оторвет мне феньку. иногда я ибошу по ней кувалдой, а она только хохочет и бьется током. я стараюсь следить за уровнем масла, а она жует заготовки. она многогранна и до конЦа непонята, но все же подпускает меня ближе всех - во входную дверЦу только я могу влезть, не выдыхая до синевы лиЦа. она на винде, а я на сигаретах. когда-нибудь она меня убьет, но я все равно знаю пароль от настроек.
самая сложная и интересная финальная установка. невероятно точный и продуманный механизм. здесь, если ранее ничего не повело боком, происходит таинство формирования раструба. из слепых заготовок появляется продукт.
несмотря на благородное происхождение, паскуда с норовом. чего стоит винда - она периодически путает показания термодатчиков и показывает температуры кипящей лавы. электроника тут же отключает нагрев и фактическая температура ползет вниз. а если труба входит в формовочную камеру холодной, то как только на нее пойдет преднаддув в 20 бар - она вылетит и сделает во мне форточку. а я не хочу. у меня планы, между прочим.
зато ее можно чинить на ходу. я влезаю в чрево и минут пять слежу за действием механизмов, чтобы точно знать, когда можно сунуть руку и сколько у меня на это времени. я знаю каждый ее шаг, каждый вздох, могу закрытыми глазами определить на какой стадии формирования находится заготовка.
но и тут вторая смена дает мне фору. в виду того, что труба у нас несколько короче европейских стандартов, она не дотягивается до поддерживающих салазок и труба в них упирается, а это чревато. мы тщательно готовились к реформам: прикинули необходимый набор инструментов, расходников, возможные препятствия и время. пока мы умничали и водили пальЦами по воздуху, ваня бросил на стол палку.
вообще я крепну в убеждении, что местные могут при помощи палки, тряпки и веревки починить все что угодно. я отдаю дань их смекалке и житейской хитрости, только стараюсь следить, чтобы линия не превратилась в веретено.
есть у нас еще чилер и компрессор, но они как правило требуют только профилактического осмотра. компрессор не доставляет вообще никаких хлопот, а вот из чилера периодически пропадает вода и фреон. по недосмотру можно приколотить теплообменник и однажды я уже имел благодаря этому лучший август в моей жизни, так что стараюсь за ним присматривать, особенно летом, когда он изнывает от жары и еле справляется с нагрузкой.
финальным аккордом производства порой становится устройство с исчерпывающим названием - дробилка. жуткий с виду барабан раскручивается в корпусе и способен в две минуты любого долбоеба превратить в ведро борща. грохот от нее неимоверный, куски летят из щелей метра на три, ее боятся все охранники и кое-кто из высшего эшелона власти. устройство универсальное, а в темные дни непонятных дефектов становится незаменимым.
на этом перечень моих владений заканчивается. о способах производства и деталях я распространяться не буду, хоть ничего и не подписывал. несколько фактов из трудовых будней пролетария? пожалуйста. работа Ацкая. производство поточное и круглосуточное. смена длится двенадЦать часов и пролетает, как час Цветения в офисе. труд в основном физический, но каждый день оборудование услужливо преподносит загадки и ставит вопросы, которые приходится решать на лету. с опытом приходит понимание и чутье, теперь при косвенных признаках неполадок я бегу совсем в другую сторону, нежели раньше. я единственный, кто знает эту линию Целиком, что позволяет мне шире смотреть на проблемы, возникающие по ходу производства. понимание проЦессов доставляет неимоверно и каждый раз мне приходится гордиться своей работой. да, я не семи пядей, мою работу может делать даже дрессированная обезьяна, мой век недолог, а положение незавидное. но я люблю свою работу, я делаю ее так, как мало кто может. я сплю и живу в этом грохочущем аду, я обжигаюсь, зарабатываю шрамы, блюю в углу, теряю в весе, покрываюсь пылью и потом, стаптываю ноги и срываю спину. только для того, чтобы выключить свет, обернуться в потухший зал и сказать себе - это я сделал. своими руками. от и до.
а вы, блять, в нее срете