Край Констебля
Удивительно, как индустриализация быстро изменила союз города и деревни ! Стоило появиться железным дорогам, как оказалось, что совсем не обязательно выращивать зерно и скот непосредственно за стенами города, как это происходило многие столетия подряд. А с развитием прочих видов транспорта стало выгодно производить продукцию, в том числе и еду, вообще на других континентах. Мы переживаем упадок нашей деревни, а в Британии аграрная промышленность тоже на грани исчезновения. В 1995- 2005 годах закрылось более половины молочных ферм. Немалая часть потребляемого мяса завозится из Бразилии, Аргентины и Таиланда, где из-за менее развитой системы соцобеспечения и наличия недорогой рабочей силы его производство обходится в 5 раз дешевле. Следствием этого является то, что выжигаются джунгли Амазонки и леса Борнео.
Удивительно, но сельскохозяйственные территории Англии, занимающие около 70 процентов страны , теперь имеют иную ценность - традиционного английского пейзажа.
Пейзаж Джона Констебля "Телега для сена" в 1821 г. впервые экспонировался в Королевской академии художеств и не имел большого успеха. Зато в 1824 году на Салоне в Париже он вызвал восхищение французской публики. В Англию полотно было возвращено лишь в 1838 г. На картине изображен вид недалеко от Флэтфорда, на реке Стур. На переднем плане, в реке, стоит телега, очевидно, предназначенная для перевозки сена. Как и всегда на полотнах Констебля, пейзаж оживляют фигурки людей и животных. Здание, изображенное слева, и по сей день стоит позади Флэтфордской мельницы. В то время дом снимался фермером по имени Вилли Лотт. Любопытно, что со времен Констебля этот идиллический сельский вид практически не изменился. И теперь , видимо, не изменится.
"В 2005 году государство отменило привязку сельскохозяйственных субсидий к производству продовольствия. С тех пор фермерам платят за то, что они ухаживают за сельской местностью и создают благоприятные условия для существования дикой флоры и фауны. На это им положены фиксированные суммы, определяемые размером участка, но сверх того фермеры вправе подавать заявки на бонусные платежи за расширение ареала обитания диких животных, посадку лесов, создание живых изгородей и так далее. ... В современной Британии государство готово платить за красоту сельской природы, но не за производимую там еду....
... Если вдуматься, эта ситуация абсурдна. Британская сельская местность - это рабочая природная среда, результат бесчисленных аграрных революций, порожденных потребностями городов. Этот ландшафт сформирован едой, и те его аспекты, что мы находим приятными, по большей части представляют собой случайный побочный продукт наших прежних сельскохозяйственных технологий. ...
...Один из парадоксов нашего отношения к английской сельской природе заключается в том, что, пожалуй, самое знаменитое ее изображение - картина Джона Констебля "Телега для сена", написанная в 1821 году, - запечатлело уже исчезающий уклад жизни. Констебль ... не мог не замечать, чем индустриализация грозит сельским общинам по соседству с его домом в Дэдхеме, на границе Суффолка и Эссекса. Он пытался спасти их, запечатлев любимый им ландшафт так, чтобы в него влюбились и другие. На картине мы видим идеальное английское лето: над золотистым лугом плывут кучевые облака, листья дубов шелестят от легкого ветерка, крестьянские лошадки, запряженные в телегу, зашли в ручей, чтобы освежиться. Достоверность образа достигается благодаря сопособности Констебля передать переменчивость света и настроения, свойственную британскому климату. Он писал:" От самого сотворения мира не было двух одинаковых дней, двух одинаковых часов или даже двух одинакоых листьев на дереве". Стоя перед "Телегой", зритель почти чувствует дуновение ветра на щеке, слышит ржание лошадей, вдыхает запах сена. Констебль делает так, что мы видим мир его глазами, и его "волшебное окно" манипулирует нашим сознанием не хуже телевизора. Но, как это всегда бывает с пасторалями, красота образа скрывает прискорбную реальность. В то время британская деревня уже была поставлена на колени: её уклад рушился под натиском глобальной конкуренции и растущих запросов городов. Когда речь идет о еде, некоторые вещи меняются.
Сегодня, когда крестьянство в Британии быстро сходит со сцены, все больше людей начинает воспринимать нашу сельскую местность как объект дорогостоящей недвижимости. Многие - и их можно понять - задаются вопросом: если мы не собираемся больше обрабатывать нашу землю, с какой стати она должна простаивать ? В условиях хронического дефицита жилья на юго-востоке страны необходимость оберегать "зеленые пояса" все больше подвергается сомнению. Тем временем другие стремятся превратить сельскую глубинку в прибыльное дело. Проект создания Центра сохранения исторического наследия.Хорскли-парк должен сделать "край Констебля"мировым брендом: он предусматривает строительство развлекательного комплекса стоимостью в 20 миллионов фунтов - с магазинами, кафе и даже одной подлинной картиной Констебля. Центр, главной задачей которого станет создание "интерактивной экспозиции, позволяющей посетителям прикоснуться к жизни и эпохе Джона Констебля", должен по расчетам, привлечь до 750 000 человек в год. Этот план уже вызвал возмущенные отклики, в том числе со стороны фонда English Heritage ( "Английское наследие"), которому принадлежит близлежащая Флэтфордская мельница ( которая, собственно и изображена на картине ). Руководство фонда обеспокоено тем, что их крошечный объект, который, несмотря на полное отсутствие рекламы, посещают 200 000 человек в год, в случае реализации проекта просто не справится с возросшим потоком.
Проекты вроде Хорскли-парка демонстрируют, насколько мы, британцы, оторвались от деревенской жизни. Превращая сельскую местность в исторический парк развлечений и закупая все нужное нам продовольствие за рубежом, мы хотим "и рыбку съесть, и косточками не подавиться", но на деле все происходит с точностью до наоборот. Гримируя и мумифицируя собственную страну,мы из-за своих кулинарных привычек загаживанием чужие. Подобно портрету Дориана Грея, который становится все уродливее в чулане вдали от посторонних глаз, бремя нашего городского образа жизни несет на себе невидимый нам мир, а мы ведем себя так, будто этих последствий не существует. Какие там пасторали ! То, что мы делаем, - это принцип "моя хата с краю" в глобальном масштабе."
Если мы идем по пути, которому идет старушка Европа, сократившая собственные угодья и превратившая их в туристические объекты, то оставшиеся деревни тоже начнут становиться в большей степени не местом выращивания овощей, а местом отдыха горожан, что кое-где происходит. Но что будет дальше ? Не пойдет ли история так, что Бразилии и Таиланду станет не интересно заниматься сельским хозяйством в ущерб собственной природе ?