опять о "педофиле" Макарове
Открытое письмо адвоката Владимира Макарова
"Московскому комсомольцу"
Учредителю и Главному редактору СМИ «Газета Московский Комсомолец» и Электронное периодическое издание «MK.ru» Гусеву П. Н.
адвоката Асташенкова Олега Викторовича
Уважаемый Павел Николаевич!
30 января 2012 г. в газете «Московский Комсомолец» и в сети интернет на сайте «МК.RU» опубликован материал под названием «Педофила сделали Героем России», в котором порочится доброе имя, честь и достоинство семьи осужденного Владимира Макарова, его жены и дочери, вина которых приговором суда не установлена.
Обычно я не внимательно слежу за обсуждением в прессе дел, в которых участвую, придерживаясь мнения, что «литератор пописывает, а читатель почитывает», моё же дело - сугубо юридическая работа в суде.
При социализме «Московский комсомолец» усердно освещал факты такими, какими они должны были быть. А при постмодернизме, не сменив названия, возвращает нас к незамутненному источнику, к идеям философа, отвергавшего совесть: «Факты не существуют - есть только интерпретации». Кстати, интересно, хорошо ли сейчас продаётся газета «Берлинский Гитлерюгендовец»?
Желчь я бы сохранил для себя, но мои доверители, простые люди, не входящие в истеблишмент, семья Макаровых - очень страдают. И промолчать по поводу недавней публикации о них в «МК» было бы преступлением. Собственно, эта публикация и есть преступление.
Сколько бы ни повторялась сейчас глупость, что защита Макарова «организовала» кампанию в прессе, следствие начало травлю этой семьи именно через «МК». 3 сентября 2010 г. напечатана заметка «Срочно в номер. Чиновник скрылся после изнасилования дочери». То есть за две недели до официального уведомления о подозрении Макарова и его задержания следствие организовало «слив» (извините за жаргон, но все приходящие на ум синонимы еще менее благозвучны), слив основных своих «косвенных улик» и домыслов. Правда, фамилия не была названа, но все в окружении этой семьи ясно поняли, кто именно «изнасиловал дочь» по данным «Московского Комсомольца».
И вот теперь, 30 января, «МК» распространяет материал за подписью некоей Евы Меркачевой, выдаваемый за интервью с руководителем следственного отдела по Таганскому району Следственного Комитета В. Бормотовым.
Должен заметить, что мне пришлось в ходе следствия раза 3 видеться с Владимиром Михайловичем Бормотовым, принося ему ходатайства по делу, и разговаривать с ним о деле. Хотя его решения не казались мне особенно обоснованными и убедительными, но все же я не готов сразу поверить в то, что этот человек способен на прямой обман общественности через такое читаемое средство массовой информации, как «МК». Тем более, на обман такой мелкий, бессвязный, легко опровержимый.
Обнадеживает фраза в начале: «Сыщики решились рассказать то, о чем в рамках следствия не могли». То есть гнилой материал на самом деле подсунули газете некие неназванные «сыщики», а вовсе не ответственный Руководитель Следствия, в чьей власти, без преувеличения, - сломать жизнь любому из нас. Но эти окологазетные «сыщики» как раньше «не могли рассказать», так и сейчас, и впредь никогда «не могут», то есть им эти рассказы запрещены законом.
Уголовно-процессуальным кодексом запрещается разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия, запрещено разглашение сведений об интимных сторонах жизни участников уголовного судопроизводства либо сведений, унижающих их честь и достоинство (ст. ст. 161 ч. 3, 241 ч. 2 п. 3 УПК РФ). Именно поэтому разбирательство подобных дел проводится в закрытом судебном заседании, и даже приговор публично провозглашается только в резолютивной части. Макаров осужден. Но хоть и после суда, независимо от сроков, никто кроме самих Макаровых Владимира и Татьяны (не говоря о малолетнем ребенке) без их согласия не вправе разглашать и распространять какие-либо сведения об их частной жизни. В свою очередь, в соответствии со ст. 4 Закона «О средствах массовой информации», не допускается использование средств массовой информации для разглашения сведений, составляющих охраняемую законом тайну - СМИ не вправе распространять такие рассказы и рассуждения.
Этим требованием Закона и спекулировали представители обвинительной власти всех рангов, поливавшие семью грязью, но невозмутимо добавлявшие, дескать, это Макаровы преподносят информацию односторонне, а обвинение свои козыри открыть не вправе. И всё это не помешало бессовестным людям, не имевшим никакого права даже прикоснуться к тексту приговора по закрытому делу, незаконно заполучить его и «выложить» полный текст в сети интернет на всеобщее обсуждение.
Но всё - к лучшему. Теперь враги сами признали, что раскрыты и названы уже окончательно все «обвинительные» детали. Какие же «тайны следствия» опубликовал, наконец, «МК»?
Один «научный факт» прячется глубоко в тексте, но, как я себе представляю, именно он и есть самый главный. Газета сообщает: «Помимо анализа мочи медики взяли мазок из влагалища за девственной плевой - и там также были обнаружены следы спермы». Не просто мазок, а из глубины детского организма. Упоминание анатомической подробности - спекуляция. Всегда было известно, откуда брался единственный мазок. Но они забыли добавить, что в мазке ничего такого не нашли. Никакого «злого семени». Именно к этим «следам» относится опровергнутая экспертным сообществом и на все лады высмеянная остальной публикой формулировка: «С известной долей определенности нельзя исключить...». Больше того, исследовался ведь не мазок, как таковой, а стекло с подписанной фамилией другого пациента. Причем с этим стеклом крайне неаккуратно обращались по нашему делу, оно прошло через неустановленное следствием число рук. И всё равно при производстве полноценной судебно-генетической экспертизы профессор Иванов, автор методик, по которым такие исследования проводятся, заявил вполне определенно: происхождение генетического материала от Макарова исключается. Так что эта новая сенсация «сыщиков» давно разобрана по частям речи во многих блогах и форумах (как, кстати, и остальные открытия этой публикации). Воздам должное и Вашему изданию: статья Ольги Богуславской «Экспертиза от лукавого» закрывает тему.
Действительно новое на тему анализов у нас только одно: несколько дней назад в связи с другим уголовным делом, по которому никаких посторонних следов следствие допустить не может, высокопоставленный официальный представитель Следственного Комитета с солдатской прямотой разъяснил: «И, естественно, ДНК-материал мог принадлежать любому из тех, кто касался оружия или в момент сборки-разборки стоял рядом и, например, чихнул». Что бы он сказал народу о нашем стекле дурного происхождения?!
Ещё один эксклюзив для «МК» - цитата из показаний врача, бывшей много лет военным врачом и наблюдавшей сперматозоиды в анализах солдат: «Я не могла ошибиться». Фокус лишь в том, что это показания не детского лаборанта по поводу анализов ребенка, а показания тещи Макарова, поставившей в своем военном госпитале эксперимент. Ей больше, чем следствию, нужно было узнать всю правду о своём зяте, а в биохимии она разбиралась, действительно долго работая в военном госпитале. Так вот: женщина добавила семенную жидкость в мочу, чтобы посмотреть, не «растворятся» ли сперматозоиды. Не только через неделю, но и через месяц они оставались невредимы. Так что теща не могла ошибиться: если бы сперматозоиды действительно были в моче, то никуда бы не делись и впоследствии. Между тем, ни остатка, ни следа этих клеток не обнаружено при генетическом исследовании через несколько дней после взятия двух проб. Следовательно, лаборанты в детской больнице точно ошиблись. Из рассказа об этом эксперименте и выдернута цитата. Но автор материала незатейливо перевирает показания, приписывая уверенность и профессиональный опыт свидетелю обвинения, а не защиты. Изобретатель фокуса наивно полагает, что солдаты писают спермой, если уж госпиталь, то такие анализы должны быть постоянно. Однако не допускаю, что эту игру с доказательствами позволило себе затеять должностное лицо, руководившее следствием по нашему делу.
В новой публикации под новым соусом публике скармливают все их давно и по многу раз пережеванные продукты, нет, не питания, а извините, пищеварения: про перемену фамилии и мать самоубийцу. Про отъезд в отпуск по месту постоянного жительства, то есть домой, в Ростов. Про адвокатов - предателей. Про «Папа! Пусти!», про детские игрушки, детские занятия и увлечения. Про психологов и полиграфологов, и т. д. и т. п. В каждом доводе, каждой строке - какая-нибудь неправда, давно проясненная. Отвечать построчно - здесь не место. Интересующиеся легко найдут все ссылки в Паутине.
На профессиональных форумах судебно-медицинские эксперты и генетики обсуждали одни аспекты, полиграфологи - другие, психологи - третьи. Не специалисты, а просто неравнодушные люди, естественно, сомневались, задавали вопросы. Мы, защитники, не успевали даже бегло просматривать присылаемые ссылки на посты, хотя очень нуждались в новых, не учтенных защитой Макарова идеях, дабы предвидеть сомнения, могущие владеть умами судей и разъяснить такие сомнения. После публикации приговора практически все немногочисленные «неудобные вопросы» к Макарову были сведены самыми стойкими скептиками и нашими недоброжелателями воедино и заново опубликованы 22 декабря прошлого года в одном месте: http://top.oprf.ru/main/5957.html. Конечно же, это было сделано от имени следователей, которые, как утверждается, раньше лишены были права голоса. И разумные, здравые люди этот пост тоже обсудили, например: http://olenusha.livejournal.com/24225.html
А через месяц с небольшим грянула сенсация в «МК» - вот где тиражи! Но в новой публикации - те же домыслы, скопированные большими кусками, целыми абзацами. Пусть сравнят, кто интересуется. Это не плагиат? Покупайте свежие газеты!
Я не верю, что напечатанное от имени В. М. Бормотова действительно сообщил редакции он. Лирический герой размещенного в «МК» произведения то и дело употребляет в своих рассуждениях такие понятия, как «экспертиза на полиграфе», тогда как экспертиза не проводилась, а Нестеренко выступил свидетелем; «эксперт-суперпрофессионал из г. Орёл» Николаева, тогда как и она дала показания свидетеля, не будучи привлеченной ни в качестве эксперта, ни даже специалиста; «психологическая экспертиза в центре Озон», тогда как и этому подручному следствию центру экспертиза не поручалась, но появились не предусмотренные законом «Результаты первичного психологического обследования». Таких подмен сущностных юридических понятий в тексте множество. (Кстати, мы не могли понять, каким ветром принесло в это дело суперсвидетеля из самого Орла, пока не выяснилось, что они хорошие знакомые с Нестеренко). Никакой юрист не мог бы занимать должность руководителя следственного органа, если бы не понимал и не придавал значения тому факту, что такой игрой слов формируется убеждение неискушенного читателя в наличии достаточного количества серьезных, веских, профессиональных доказательств - экспертиз. Тогда как экспертизы на самом деле не проводились. И не забыл бы грамотный юрист и честный человек упомянуть, что на каждое «косвенное» из упомянутых доказательств в деле имеются по 3-4 и больше заключений специалистов о научной несостоятельности и недопустимости всех подобных рассуждений и выводов.
Более того, самому Бормотову в публикации приписывается рассказ от первого лица, как «с самого начала», на место происшествия в больницу Святого Владимира первыми, якобы, выехали он, его заместитель и детский психолог, буквально через несколько минут после того, как получили телефонограмму из клиники.
Но в материалах уголовного дела все первоначальные действия задокументированы очень точно. Ребенка с матерью госпитализировали 23 июля 2010 г. в 23 ч. 28 мин. Телефонограмма о возникшем подозрении на *** ребенка поступила в милицию, в ОВД Таганский через три часа, в 2 ч. 25 мин. 24 июля. За эти часы несколько медицинских работников осматривали пациентку, брали анализы, делали рентген, начали лечение. В течение ночи двое оперуполномоченных ОВД, естественно, осуществили выезд по вызову в больницу, опросили двух медработников и мать пострадавшей, получили справку с диагнозом, составили рапорт. Третий по очереди сотрудник ОВД, заместитель начальника, получил объяснение уже от Макарова Владимира. Затем около 5 ч. утра милицейским следователем с участием специалиста и с участием Владимира Макарова произведен осмотр предполагаемого места происшествия - квартиры, где эта семья ростовчан временно проживала.
В тот же день 24 июля другой следователь, уже из Следственного Комитета, непосредственно подчиненный нашему Бормотову, продолжил проверку: повторно осмотрел квартиру, забрал, как умел, некоторые вещи для исследования. Он же получил объяснение от Татьяны Макаровой: она не поверила результатам анализа, т. к. дочь постоянно находится под присмотром.
Врачи же прокатили девочку из Сокольников в Измайлово к гинекологу, правда не к судебному и без постановления следователя, а исключительно по велению гражданского долга, персонально с ней созвонившись.
В медицинской карте вскоре записали, что подозрения на перелом спинных позвонков не подтвердились. А перелом был. Это точно установлено долгое время спустя. Теперь отсутствие правильного лечения сказывается, и через полтора года приходится мучительно трудно исправлять последствия ошибки тех самых врачей «обнаруживших» сперматозоиды вместо перелома позвоночника.
Следователь уже в первый день, 24 июля, подал своему начальнику Бормотову В. М. рапорт о проводимой проверке. Это тот самый следователь, кто впоследствии, по новейшим данным газеты, выходил к людям показывать, что не имеет рогов и копыт (представляю себе эту картину!); и меры физической защиты ему же, бедному, заказывали.
После первых суток всей этой канители с девочкой и вокруг неё нескольких оперативников и следователей 24 июля, и вторых суток лежания на растяжке с травмированными спиной и лицом 25-го, только на третий день, 26 июля в больничную палату прибыл руководитель следственного органа Бормотов, но не с заместителем, как написано в газете, а с тем же следователем. Они и привели с собой психолога. Теперь Лейла Соколова всенародно знаменита, но по каким параметрам её выбрали тогда, из материалов дела не усматривается.
Автор публикации придаёт решающее значение первому впечатлению опытного человека, прибывшего неожиданно по горячим следам: «Мне она (ребенок) показалась очень замкнутой. Мать была... какая-то вялая, что ли... неохотно оставила девочку наедине с психологом». Затем, после беседы с ребенком «психолог сказала: «Скорее всего да». То есть преступление, по её мнению, наверняка было», - повествует лирический герой. Но в отчете эта дама отразила всего лишь «косвенные признаки», которых недостаточно для однозначного вывода (подставила героя!).
В больничную палату многоопытный руководитель следствия прибыл, как известно, отнюдь не первым, а как минимум, шестым, на третьи сутки всех мучений девочки и её мамы в больнице. Что же тогда доказывает описанное в газете его неясное впечатление о чьей-то вялости или замкнутости в той обстановке. Зачем врал, что прибыл первым через несколько минут после вызова? Для чего вся остальная ложь буквально в каждом предложении?
Развернуто отвечает лирический герой также на вопрос газеты, что его больше всего поразило, когда он приехал домой к Макаровым - там старая песня о неправильных игрушках и т. п. Но в уголовном деле тщательно задокументировано, кто, когда и зачем входил в квартиру в тот период. Бормотова там не было ни разу. Ну не мог Владимир Михайлович рассказывать своему биографу, что набрался впечатлений, посетив квартиру тайно, нигде не отметившись. Так не был он в квартире и про личные впечатления опять наврал? Или всё же не его интервью опубликовано?
К слову сказать, по закону не требовалось согласия родителей для немедленного медицинского освидетельствования ребенка и для назначения судебно-медицинской экспертизы потерпевшей (ст. ст. 179, 195 УПК РФ). И не забудем, что согласно ч. 2 ст. 140 УПК РФ, при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, они обязаны были немедленно возбудить уголовное дело и приступить к расследованию. Обязаны-то обязаны, но, как видно, настроения не было. Возбуждение уголовного дела, позволявшее немедленно начать все срочно необходимые следственные действия, состоялось еще через две недели - 11 августа 2010 г.
Ну не верю я, что это сам В. М. Бормотов мог так фальшиво расхвалить через прессу себя и свою работу.
Вернемся к началу статьи: «Следователи... рассказали «МК», за что на самом деле его приговорили». Стоп, неужели это не случайная оговорка?! Ведь публика до этой статьи могла верить, что приговорили Макарова за то, что написано в приговоре. Граждане могли делать собственные выводы о законности и справедливости, поскольку приговор в нарушение закона опубликован полностью. А теперь нам всем разъяснили устами, якобы, Бормотова: «Решение задержать мы приняли не столько из-за того, что Макаров начал скрываться (о чем они всегда и везде до сих пор заявляли), сколько из-за того, что он угрожал следователю. Он постоянно писал ему СМС». Но про эти СМС следствие било в набат как раз в «Московском Комсомольце» с начала сентября 2010 г. Эти сообщения тщательно выяснялись и проверялись. Вышестоящим, окружным Следственным органом по факту этой нелепой переписки вынесено постановление об отсутствии в сообщениях «какой-либо угрозы убийством или высказываний о причинении вреда здоровью следователя», отсутствии состава преступления.
Неужели они теперь дают понять, что причина всех злоключений Макарова и его семьи - месть за строптивость?!
Не хочется верить, но весь материал в «МК» с этой идеей созвучен, ИМХО: всё лживо, мелко, нелогично, даже не подло, а как-то подленько. Рассуждают о мотивах поступков и даже представить себе не могут, что есть люди, у которых ни соседи, ни приятели не способны на сексуальное насилие над ребенком. А у жены может просто не быть «предполагаемого» ими любовника. И такая жена может просто знать, что муж и отец не надругался над дочерью. И человек может просто отстаивать свою невиновность, а не пытаться найти другого виноватого. И люди могут иногда прийти к общему мнению, самостоятельному, а не навязанному ими. И русские люди способны оказывать друг другу моральную поддержку, не получая за это платы от таинственных сил из-за океана.
Не совсем они не правы, если после зачитывания по радио больших фрагментов публикации в «МК» 67,2% проголосовавших на «Русской службе новостей» задумались или изменили свою позицию.
Но всё не так плохо. Ведь вот ещё из начала статьи: «...Если только Верховный Суд РФ не вынесет оправдательный приговор. Следователи надеются, что этого не произойдет». Как все знают, сейчас Россия сосредотачивается. И мы, защитники по делу, как сказано в классике, мы не сердимся, мы сосредотачиваемся. «И именно на своих лишь собственных делах». Им не хватает юридической грамотности, чтобы понимать, что надзорная инстанция никогда не выносит никаких приговоров, поэтому и оправдательный вынести не может. Но отменить приговор по этому делу как раз может. Вот это они почуяли. «Надеются, что этого не произойдет», но былую наглую уверенность утратили, поэтому и тиснули своё откровение именно сейчас, вроде без всякого повода - в предчувствии Суда надзорной инстанции.
Пользуюсь возможностью ещё раз выразить семье Макаровых своё восхищение отношениями, построенными в семье, их Любовью, Верностью, Верой! Не отчаивайтесь и не сдавайтесь!
Глубокоуважаемый Павел Николаевич! Не сочтите за труд опубликовать это письмо. Если по количеству знаков оно и выходит за рамки права на ответ, смею скромно заявить, что оно того стоит.
Отправлено фев 02 2012, 06:27 от Документы
http://rusnovosti.station.ru/community/blogs/dockymenti/archive/2012/02/02/382050.aspx
настроение: злое на Пашу МК
хочется: назад в Сталинский СССР
слушаю: и смотрю:РСН и ТВ Дождь
Метки: дело Макарова, педофил
