Как я была наблюдателем на выборах 04 декабря 2011, или полный алес капут
Об этих выборах я бы говорила только в грубой матерной форме, если бы мама в детстве не объяснила, что это нехорошо. Итак…
Однажды утром, читая очередной выпуск газеты «Ведомости», в разделе «Комментарии» я наткнулась на словосочетание « независимый наблюдатель на выборах» и стало любопытно. Вот и вся предыстория. Это уже в процессе подготовки любопытство превратилось в подобие гражданской позиции, или как это называют… Кстати, подготовка напоминала то сборы на войну, то приготовления сесть за карточный стол с шулерами. Советы типа «следите за руками» не казались странными. Время от времени кто-то пытался осадить, мол, это не боевые действия, есть закон и он на нашей стороне. Мне иногда тоже казалось, что фонарики, удлинители, диктофоны, фотоаппараты и видеокамеры - это излишне. Ну да, наивные мы. Наверное, всех нас воспитали любящие родители, которые прислушивались к нашему мнению: куда ты хочешь пойти, в кино, или на аттракционы? Давайте обсудим и вместе выберем…
Закон есть. Он напечатан на бумажке. Всё. Точка.
В общем, мы собрались, подготовились, как успели и пошли работать наблюдателями. И вот скромная картина некоторых наших ошибок.
04.12.2011 07:40 - нас не пустили на избирательный участок, куда у меня было направление наблюдателем от партии Яблоко. Переговоры через стеклянную дверь с членом комиссии (при этом полиция была с нашей стороны двери и ее тоже не пускали) привели к тому, что в 07:55 мы все-таки оказались в помещении для голосования. Стационарный ящик был уже опечатан, а нас отвлекали от подачи жалобы требованиями показать документы, редакционные задания и еще чёрта лысого. Тем не менее, перед тем, как первый избиратель опустил бюллетень, мы устно потребовали распечатать ящик или, хотя бы, заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что он пуст. Некий депутат Антонов (с ним же велись переговоры через дверь) чуть ли не грудью встал на защиту ящика и, под угрозой удаления нас с участка, запретил приближаться к ящику ближе чем на два метра. Ошибка первая: испугавшись удаления, мы не стали усугублять ситуацию и отошли. Стали уже писать жалобу, но посоветовавшись с юристами, решили повременить и «не раскачивать лодку» пока председатель комиссии к нам благосклонна. Председателем была высокая блондинка с намеком на косоглазие, годами младше меня. Она во всем слушалась х.с.г. Антонова и почти не разговаривала с нами, даже если мы обращались к ней напрямую. (прим. х.с.г. - хрен с горы).
Дальше мы решили быть еще более вежливыми и, не смотря на то, что это право прописано в законе, попросили разрешения комиссии установить камеру с видом на прорезь урны. Кстати, урной она называется в привычном для нас значении - ящик для мусора. В ответ на нашу просьбу х.с.г. Антонов поднял невероятный шум, грозящий перерасти в скандал с рукоприкладством. Его основная мысль заключалась в том, что мы здесь и так милостью его, Антонова и свои камеры и другие требования можем засунуть себе… ну понятно. В дальнейшем любой наш прыжок на месте расценивался как попытка улететь. На любое наше слово (всегда предельно вежливое, ибо мы пытались избежать удаления) х.с.г. Антонов начинал почти кричать, что мы мешаем избирателям и комиссии, куда-то звонил и жаловался, что мы ведем себя неприлично, устраиваем скандалы и нервируем всех вокруг. Надо заметить, что все наши просьбы не выходили за рамки прав наблюдателей и СМИ, прописанных в ФЗ об основных гарантиях и ФЗ о выборах в госдуму. Вопрос о том, почему присутствие наблюдателя от Яблока и представителей СМИ х.с.г. Антонова нервировал, а наблюдатель от ЕР нет, разбирать не будем.
Ошибка вторая. Мы временно смирились с тем, что нам не дают установить камеру. А надо было поднимать шум, звонить в ТИК и в прокуратуру, чтобы приезжали, вскрывали ящик или хотя бы разобрались с камерой. Пусть бы мы поставили камеру часам к десяти, а они бы потом доказывали, что у них 40% избирателей проголосовали в первые два часа. Но, увы и ах, мы этого не сделали и мирно сели подсчитывать количество людей, опустивших бюллетени в урны, время от времени поглядывая на комиссию, которая в ответ на наши пристальные взгляды начинала коситься друг на друга, нервно озираться и шептаться.
Подсчитывали избирателей в четыре руки. Мой коллега Володя Камский (в статусе представителя СМИ) делал отметки на листе, где была напечатана последовательность цифр от одного до полутора тысяч. После каждого опущенного бюллетеня он зачеркивал следующую цифру. Я подсчитывала на электронном счетчике. Каждый избиратель - нажатие кнопки. Если требовалось отойти, кто-нибудь один оставался рядом с урной и продолжал отмечать за обоих. За весь день расхождения в наших подсчетах составили 2 бюллетеня.
Этот наш мирный подсчет периодически вызывал вспышки гнева х.с.г. Антонова. Ни один из остальных членов комиссии за целый день ни разу не сказал, что мы мешаем работе. Когда мы заметили, что подсчет не должен занять много времени, так как проголосовавших всего 388 человек, х.с.г. Антонов со странным самодовольством заявил, что мы считали неправильно. Он, мол, за нами наблюдал и видел, что мы отмечали не всех пришедших. Ну ОК, я готова согласиться, что мы могли пропустить человек 5 максимум. Хотя повторяю, расхождения между моими и Володиными подсчетами составили всего два голоса.
В 20:00 х.с.г. Антонов (не председатель (!), та вообще ходила на задних лапах и во всем слушалась х.с.г.) собрал комиссию и объявил, что перед подсчетом голосов они должны принять решение о том, будут ли представители прессы присутствовать при подсчете голосов, так как по закону они на это права не имеют. То что в законе о выборах в госдуму написано черным по белому, что представители прессы имеют право присутствовать при подсчете голосов никого не смутило. Ибо законом для этой комиссии был х.с.г Антонов. (N.B. это было уже не первое наше обращение к закону, пухлое издание которого мы взяли у самой же комиссии. Но, как только мы начинали зачитывать отдельные статьи в подтверждение законности наших требований, комиссия в лице Антонова уходила в глухую оборону, заявляя, что они подчиняются ТИК и если мы хотим научить их работать, мы должны обращаться туда, а те уже пусть промывают им мозг.)
В итоге комиссия приняла решение оставить СМИ с условием, что мы все будем сидеть по периметру и не издавать ни единого звука. Любое шевеление, тем более перемещение повлечет за собой удаление всех троих. Нам даже позволили поставить камеру для съемки подсчета голосов (естественно, чего им уже было бояться, все бюллетени были вброшены еще утром). О том, чтобы мы могли подойти так близко, чтобы видеть отметки в бюллетенях при сортировке (как указано в законе) не могло быть и речи.
Мы согласились на эти условия, потому что любые наши протесты могли только ухудшить ситуацию.
Мы сидели спокойно, до тех пор пока комиссия не подсчитала неиспользованные бюллетени, коих оказалось всего 69. После этого нам стало очевидно, что наша «ошибка» в подсчетах бюллетеней, опущенных в ящик составила 311 штук!!! У обоих сразу! Мы оба не заметили, как на участок прокрались 311 избирателей сверх подсчитанных нами и проголосовали за…. интересно за кого?... вот интрига-то…
Мы в срочном порядке начали разрабатывать план дальнейших действий. Что мы теперь можем сделать, когда вброс уже совершен? Решили потребовать просмотра списков избирателей, в надежде увидеть там похожие подписи. Заодно написали жалобу о нарушении порядка подсчета голосов, а так же решили подстраховаться письменным заявлением на осмотр списков избирателей. Выбрав момент, когда возникла пауза после подсчета голосов и протокол был уже заполнен, я обратилась к председателю комиссии с просьбой принять мои заявления. Как и следовало ожидать, на меня снова налетел х.с.г. не дав говорить с председателем. Заявил, что я вмешиваюсь в подсчет голосов, мешаю работе комиссии, а все мы вместе срываем подведение итогов. И тут же выступил с предложением, а точнее с утверждением, что комиссия должна принять решение о нашем удалении. Вся комиссия потупила глаза и когда х.с.г. в третий раз повторил «они вам мешают! Ведь мешают же! Мы ДОЛЖНЫ их удалить! Голосуем!» подняла руки. Мне показалось, что одна рука осталась не поднятой, но коллеги говорят, мне это только показалось.
Секретарь стала составлять решение о нашем удалении под диктовку х.с.г. Мы с места комментировали, что в нем должны быть указаны пункт закона, нарушение которого послужило причиной удаления и конкретные действия, которые мы совершали. Здесь, видимо, возникло затруднение, потому что х.с.г. вместе с председателем удалились в чаепитную коморку и стали кому-то звонить. Результатом этих звонков стал приезд наряда полиции, который выдворил нас с участка и повез в Нижегородский ОВД. При этом нам не дали возможности ознакомиться с решением о нашем удалении, не смотря на наши настойчивые просьбы. По-хорошему, нам должны были выдать решение и, если в нем нет клеветы и мы с ним согласны, мы должны были тихо удалиться не доводя до приезда полиции. Но такой возможности нам не предоставили. Полиция так же не составила никаких бумажек, на основании которых они забрали нас в отделение (тут я не знаю, что должна была делать полиция, может и не должно быть никаких бумажек, хотя предполагаю, что все-таки бумажки должны быть). В участке все прошло вполне мирно. Нам дали написать объяснение и подать заявление на незаконное выдворение с участка на комиссию. Все полицейские были вежливы и милы, хотя и под градусом. Может быть потому что они просто хорошие люди (), а может быть потому что у них под дверью уже дежурили друзья, приехавшие нас поддержать (за что им большое спасибо! полицейские это заметили и сообщили нам). В общем, мы написали все, что хотели, получили копии своих заявлений и мирно вышли из участка. Очень хотелось домой. Все бросить и просто поехать домой. Но решимость Володи ехать в ТИК подавать жалобу на то, что нам не предъявили пустой ящик, восстановила мои силы. Он так и сказал: Я(!) поеду! Подразумевая, что даже если мы все сейчас разъедемся по домам, он в ТИК хоть на оленях, но доберется.
В ТИК нас пускать не хотели. Но благодаря, (а может и вопреки) сообщению одного из друзей, что ему в прошлом доводилось работать председателем комиссии и он порядок знает и нас обязаны пустить и еще нескольким (провокационным) заявлениям нас милостиво пропустили внутрь и даже устроили срочное заседание по нашей жалобе. На этом заседании мы кратко изложили, как происходило голосование на участке, что мы считали избирателей, что их существенно меньше, чем бюллетеней в ящике, что нас незаконно удалили с участка и увезли в отделение полиции и так далее. По ходу нашего рассказа нас поддерживал представитель Яблока в этом самом ТИК Нижегородского района - кажется, единственный человек, который действительно был заинтересован в том, чтобы УСЛЫШАТЬ правду. Выслушав наши объяснения, один из членов комиссии робко произнес: ну вот откуда 460 голосов за ЕР. Этот его робкий выпад быстро заглушили и замяли. Но большинство присутствующих все-таки поцокали языками, покачали головами, высказались на тему «какое безобразие». А потом принялись отечески журить нас за то, что мы не подали жалобу раньше, не позвонили, не сообщили и вообще все сделали неправильно и тд. и тп. Конечно же прошлись по тому, что заявление наше отпечатано на компьютере, что мы заготовили его заранее, а значит пришли в УИК с заготовленной провокацией. На наши объяснения, что все возможные нарушения давно известны и мы подготовились заранее, чтобы не терять времени на написание заявлений и если бы не было повода, мы бы их как принесли, так бы и унесли и т.п., у одного из членов комиссии вырвался возглас « откуда вам известны возможные нарушения?» Да, действительно, откуда они нам известны?
В итоге заявление наше приняли. Дали нам копию с отметкой о принятии и печатью ТИК (ставить не хотели, если бы не настояла, так бы и не поставили) и пообещали перезвонить и сообщить, когда можно будет получить письменное решение по ней. С тем мы и вышли из ТИК. На выходе увидели картину, как один из членов ТИК (кажется под изрядным градусом) уже почти с кулаками нападает на того самого представителя Яблока с обвинениями, что он их всех провоцирует и заводит весь день. К месту назревающей драки уже бежал полицейский. Может быть нам нужно было остаться и в случае чего вмешаться, выступить свидетелями, не знаю что еще… но голова была совершенно пустая. Эти мысли пришли уже когда мы отъехали на приличное расстояние от ТИК. Домой мы вернулись в три часа ночи. Что мы будем делать дальше я пока не знаю, но что-то делать определенно хочется.
Это только краткое эмоциональное изложение происшедшего и лишь небольшая часть нарушений, сделанных УИКом и наших ошибок в попытке им противостоять. Мы еще много куда звонили, просили, требовали, консультировались. От тех, кто должен был, по логике вещей, нам помогать, никакой помощи не пришло. А краткие итоги таковы:
1. Даже если тыкать пальцем в закон, избирательной комиссии на это наплевать, они руководствуются чем-то еще (сложившейся практикой, указаниями ТИКа, отсутствием совести, whatever)
2. Попытки привлечь полицию к происходящим нарушениям встречались одной заученной фразой «нам все равно, мы не можем принимать ни вашу строну, ни их (УИКа)» Про сторону закона умалчивается. Зачем они нужны были на участке я так и не поняла.
3. Работа наблюдателем - это не увеселительная прогулка. Это тяжки и очень нервный труд.
4. Цифры: Всего бюллетеней, опущенных в стационарный ящик по нашим подсчетам - 388 (+-2)
Количество проголосовавших на дому - 32
Количество бюллетеней, оказавшихся в стационарном ящике - 699
Кол-во бюллетеней с отметками за ЕР - более 450
Итого проголосовавших по нашим подсчетам - 420
Итого проголосовавших по данным УИК - 731
К сожалению, доказать наши подсчеты нам нечем. Кроме нашей жалобы о том, что нам не предъявили ящик перед голосованием, мы ничего не имеем. И та, по мнению ТИК, подана слишком поздно и вообще неправильно. Но если компетентные люди нам скажу, что с этим можно что-то делать, мы будем делать. А к следующим выборам подготовимся намного лучше.
И как там нужно писать? Все сказанное является моим личным мнением.
Однажды утром, читая очередной выпуск газеты «Ведомости», в разделе «Комментарии» я наткнулась на словосочетание « независимый наблюдатель на выборах» и стало любопытно. Вот и вся предыстория. Это уже в процессе подготовки любопытство превратилось в подобие гражданской позиции, или как это называют… Кстати, подготовка напоминала то сборы на войну, то приготовления сесть за карточный стол с шулерами. Советы типа «следите за руками» не казались странными. Время от времени кто-то пытался осадить, мол, это не боевые действия, есть закон и он на нашей стороне. Мне иногда тоже казалось, что фонарики, удлинители, диктофоны, фотоаппараты и видеокамеры - это излишне. Ну да, наивные мы. Наверное, всех нас воспитали любящие родители, которые прислушивались к нашему мнению: куда ты хочешь пойти, в кино, или на аттракционы? Давайте обсудим и вместе выберем…
Закон есть. Он напечатан на бумажке. Всё. Точка.
В общем, мы собрались, подготовились, как успели и пошли работать наблюдателями. И вот скромная картина некоторых наших ошибок.
04.12.2011 07:40 - нас не пустили на избирательный участок, куда у меня было направление наблюдателем от партии Яблоко. Переговоры через стеклянную дверь с членом комиссии (при этом полиция была с нашей стороны двери и ее тоже не пускали) привели к тому, что в 07:55 мы все-таки оказались в помещении для голосования. Стационарный ящик был уже опечатан, а нас отвлекали от подачи жалобы требованиями показать документы, редакционные задания и еще чёрта лысого. Тем не менее, перед тем, как первый избиратель опустил бюллетень, мы устно потребовали распечатать ящик или, хотя бы, заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что он пуст. Некий депутат Антонов (с ним же велись переговоры через дверь) чуть ли не грудью встал на защиту ящика и, под угрозой удаления нас с участка, запретил приближаться к ящику ближе чем на два метра. Ошибка первая: испугавшись удаления, мы не стали усугублять ситуацию и отошли. Стали уже писать жалобу, но посоветовавшись с юристами, решили повременить и «не раскачивать лодку» пока председатель комиссии к нам благосклонна. Председателем была высокая блондинка с намеком на косоглазие, годами младше меня. Она во всем слушалась х.с.г. Антонова и почти не разговаривала с нами, даже если мы обращались к ней напрямую. (прим. х.с.г. - хрен с горы).
Дальше мы решили быть еще более вежливыми и, не смотря на то, что это право прописано в законе, попросили разрешения комиссии установить камеру с видом на прорезь урны. Кстати, урной она называется в привычном для нас значении - ящик для мусора. В ответ на нашу просьбу х.с.г. Антонов поднял невероятный шум, грозящий перерасти в скандал с рукоприкладством. Его основная мысль заключалась в том, что мы здесь и так милостью его, Антонова и свои камеры и другие требования можем засунуть себе… ну понятно. В дальнейшем любой наш прыжок на месте расценивался как попытка улететь. На любое наше слово (всегда предельно вежливое, ибо мы пытались избежать удаления) х.с.г. Антонов начинал почти кричать, что мы мешаем избирателям и комиссии, куда-то звонил и жаловался, что мы ведем себя неприлично, устраиваем скандалы и нервируем всех вокруг. Надо заметить, что все наши просьбы не выходили за рамки прав наблюдателей и СМИ, прописанных в ФЗ об основных гарантиях и ФЗ о выборах в госдуму. Вопрос о том, почему присутствие наблюдателя от Яблока и представителей СМИ х.с.г. Антонова нервировал, а наблюдатель от ЕР нет, разбирать не будем.
Ошибка вторая. Мы временно смирились с тем, что нам не дают установить камеру. А надо было поднимать шум, звонить в ТИК и в прокуратуру, чтобы приезжали, вскрывали ящик или хотя бы разобрались с камерой. Пусть бы мы поставили камеру часам к десяти, а они бы потом доказывали, что у них 40% избирателей проголосовали в первые два часа. Но, увы и ах, мы этого не сделали и мирно сели подсчитывать количество людей, опустивших бюллетени в урны, время от времени поглядывая на комиссию, которая в ответ на наши пристальные взгляды начинала коситься друг на друга, нервно озираться и шептаться.
Подсчитывали избирателей в четыре руки. Мой коллега Володя Камский (в статусе представителя СМИ) делал отметки на листе, где была напечатана последовательность цифр от одного до полутора тысяч. После каждого опущенного бюллетеня он зачеркивал следующую цифру. Я подсчитывала на электронном счетчике. Каждый избиратель - нажатие кнопки. Если требовалось отойти, кто-нибудь один оставался рядом с урной и продолжал отмечать за обоих. За весь день расхождения в наших подсчетах составили 2 бюллетеня.
Этот наш мирный подсчет периодически вызывал вспышки гнева х.с.г. Антонова. Ни один из остальных членов комиссии за целый день ни разу не сказал, что мы мешаем работе. Когда мы заметили, что подсчет не должен занять много времени, так как проголосовавших всего 388 человек, х.с.г. Антонов со странным самодовольством заявил, что мы считали неправильно. Он, мол, за нами наблюдал и видел, что мы отмечали не всех пришедших. Ну ОК, я готова согласиться, что мы могли пропустить человек 5 максимум. Хотя повторяю, расхождения между моими и Володиными подсчетами составили всего два голоса.
В 20:00 х.с.г. Антонов (не председатель (!), та вообще ходила на задних лапах и во всем слушалась х.с.г.) собрал комиссию и объявил, что перед подсчетом голосов они должны принять решение о том, будут ли представители прессы присутствовать при подсчете голосов, так как по закону они на это права не имеют. То что в законе о выборах в госдуму написано черным по белому, что представители прессы имеют право присутствовать при подсчете голосов никого не смутило. Ибо законом для этой комиссии был х.с.г Антонов. (N.B. это было уже не первое наше обращение к закону, пухлое издание которого мы взяли у самой же комиссии. Но, как только мы начинали зачитывать отдельные статьи в подтверждение законности наших требований, комиссия в лице Антонова уходила в глухую оборону, заявляя, что они подчиняются ТИК и если мы хотим научить их работать, мы должны обращаться туда, а те уже пусть промывают им мозг.)
В итоге комиссия приняла решение оставить СМИ с условием, что мы все будем сидеть по периметру и не издавать ни единого звука. Любое шевеление, тем более перемещение повлечет за собой удаление всех троих. Нам даже позволили поставить камеру для съемки подсчета голосов (естественно, чего им уже было бояться, все бюллетени были вброшены еще утром). О том, чтобы мы могли подойти так близко, чтобы видеть отметки в бюллетенях при сортировке (как указано в законе) не могло быть и речи.
Мы согласились на эти условия, потому что любые наши протесты могли только ухудшить ситуацию.
Мы сидели спокойно, до тех пор пока комиссия не подсчитала неиспользованные бюллетени, коих оказалось всего 69. После этого нам стало очевидно, что наша «ошибка» в подсчетах бюллетеней, опущенных в ящик составила 311 штук!!! У обоих сразу! Мы оба не заметили, как на участок прокрались 311 избирателей сверх подсчитанных нами и проголосовали за…. интересно за кого?... вот интрига-то…
Мы в срочном порядке начали разрабатывать план дальнейших действий. Что мы теперь можем сделать, когда вброс уже совершен? Решили потребовать просмотра списков избирателей, в надежде увидеть там похожие подписи. Заодно написали жалобу о нарушении порядка подсчета голосов, а так же решили подстраховаться письменным заявлением на осмотр списков избирателей. Выбрав момент, когда возникла пауза после подсчета голосов и протокол был уже заполнен, я обратилась к председателю комиссии с просьбой принять мои заявления. Как и следовало ожидать, на меня снова налетел х.с.г. не дав говорить с председателем. Заявил, что я вмешиваюсь в подсчет голосов, мешаю работе комиссии, а все мы вместе срываем подведение итогов. И тут же выступил с предложением, а точнее с утверждением, что комиссия должна принять решение о нашем удалении. Вся комиссия потупила глаза и когда х.с.г. в третий раз повторил «они вам мешают! Ведь мешают же! Мы ДОЛЖНЫ их удалить! Голосуем!» подняла руки. Мне показалось, что одна рука осталась не поднятой, но коллеги говорят, мне это только показалось.
Секретарь стала составлять решение о нашем удалении под диктовку х.с.г. Мы с места комментировали, что в нем должны быть указаны пункт закона, нарушение которого послужило причиной удаления и конкретные действия, которые мы совершали. Здесь, видимо, возникло затруднение, потому что х.с.г. вместе с председателем удалились в чаепитную коморку и стали кому-то звонить. Результатом этих звонков стал приезд наряда полиции, который выдворил нас с участка и повез в Нижегородский ОВД. При этом нам не дали возможности ознакомиться с решением о нашем удалении, не смотря на наши настойчивые просьбы. По-хорошему, нам должны были выдать решение и, если в нем нет клеветы и мы с ним согласны, мы должны были тихо удалиться не доводя до приезда полиции. Но такой возможности нам не предоставили. Полиция так же не составила никаких бумажек, на основании которых они забрали нас в отделение (тут я не знаю, что должна была делать полиция, может и не должно быть никаких бумажек, хотя предполагаю, что все-таки бумажки должны быть). В участке все прошло вполне мирно. Нам дали написать объяснение и подать заявление на незаконное выдворение с участка на комиссию. Все полицейские были вежливы и милы, хотя и под градусом. Может быть потому что они просто хорошие люди (), а может быть потому что у них под дверью уже дежурили друзья, приехавшие нас поддержать (за что им большое спасибо! полицейские это заметили и сообщили нам). В общем, мы написали все, что хотели, получили копии своих заявлений и мирно вышли из участка. Очень хотелось домой. Все бросить и просто поехать домой. Но решимость Володи ехать в ТИК подавать жалобу на то, что нам не предъявили пустой ящик, восстановила мои силы. Он так и сказал: Я(!) поеду! Подразумевая, что даже если мы все сейчас разъедемся по домам, он в ТИК хоть на оленях, но доберется.
В ТИК нас пускать не хотели. Но благодаря, (а может и вопреки) сообщению одного из друзей, что ему в прошлом доводилось работать председателем комиссии и он порядок знает и нас обязаны пустить и еще нескольким (провокационным) заявлениям нас милостиво пропустили внутрь и даже устроили срочное заседание по нашей жалобе. На этом заседании мы кратко изложили, как происходило голосование на участке, что мы считали избирателей, что их существенно меньше, чем бюллетеней в ящике, что нас незаконно удалили с участка и увезли в отделение полиции и так далее. По ходу нашего рассказа нас поддерживал представитель Яблока в этом самом ТИК Нижегородского района - кажется, единственный человек, который действительно был заинтересован в том, чтобы УСЛЫШАТЬ правду. Выслушав наши объяснения, один из членов комиссии робко произнес: ну вот откуда 460 голосов за ЕР. Этот его робкий выпад быстро заглушили и замяли. Но большинство присутствующих все-таки поцокали языками, покачали головами, высказались на тему «какое безобразие». А потом принялись отечески журить нас за то, что мы не подали жалобу раньше, не позвонили, не сообщили и вообще все сделали неправильно и тд. и тп. Конечно же прошлись по тому, что заявление наше отпечатано на компьютере, что мы заготовили его заранее, а значит пришли в УИК с заготовленной провокацией. На наши объяснения, что все возможные нарушения давно известны и мы подготовились заранее, чтобы не терять времени на написание заявлений и если бы не было повода, мы бы их как принесли, так бы и унесли и т.п., у одного из членов комиссии вырвался возглас « откуда вам известны возможные нарушения?» Да, действительно, откуда они нам известны?
В итоге заявление наше приняли. Дали нам копию с отметкой о принятии и печатью ТИК (ставить не хотели, если бы не настояла, так бы и не поставили) и пообещали перезвонить и сообщить, когда можно будет получить письменное решение по ней. С тем мы и вышли из ТИК. На выходе увидели картину, как один из членов ТИК (кажется под изрядным градусом) уже почти с кулаками нападает на того самого представителя Яблока с обвинениями, что он их всех провоцирует и заводит весь день. К месту назревающей драки уже бежал полицейский. Может быть нам нужно было остаться и в случае чего вмешаться, выступить свидетелями, не знаю что еще… но голова была совершенно пустая. Эти мысли пришли уже когда мы отъехали на приличное расстояние от ТИК. Домой мы вернулись в три часа ночи. Что мы будем делать дальше я пока не знаю, но что-то делать определенно хочется.
Это только краткое эмоциональное изложение происшедшего и лишь небольшая часть нарушений, сделанных УИКом и наших ошибок в попытке им противостоять. Мы еще много куда звонили, просили, требовали, консультировались. От тех, кто должен был, по логике вещей, нам помогать, никакой помощи не пришло. А краткие итоги таковы:
1. Даже если тыкать пальцем в закон, избирательной комиссии на это наплевать, они руководствуются чем-то еще (сложившейся практикой, указаниями ТИКа, отсутствием совести, whatever)
2. Попытки привлечь полицию к происходящим нарушениям встречались одной заученной фразой «нам все равно, мы не можем принимать ни вашу строну, ни их (УИКа)» Про сторону закона умалчивается. Зачем они нужны были на участке я так и не поняла.
3. Работа наблюдателем - это не увеселительная прогулка. Это тяжки и очень нервный труд.
4. Цифры: Всего бюллетеней, опущенных в стационарный ящик по нашим подсчетам - 388 (+-2)
Количество проголосовавших на дому - 32
Количество бюллетеней, оказавшихся в стационарном ящике - 699
Кол-во бюллетеней с отметками за ЕР - более 450
Итого проголосовавших по нашим подсчетам - 420
Итого проголосовавших по данным УИК - 731
К сожалению, доказать наши подсчеты нам нечем. Кроме нашей жалобы о том, что нам не предъявили ящик перед голосованием, мы ничего не имеем. И та, по мнению ТИК, подана слишком поздно и вообще неправильно. Но если компетентные люди нам скажу, что с этим можно что-то делать, мы будем делать. А к следующим выборам подготовимся намного лучше.
И как там нужно писать? Все сказанное является моим личным мнением.