С. Варшавский и Б. Рест "Подвиг Эрмитажа" - ч. 19 (эпилог)
С. Варшавский, Б. Рест. Подвиг Эрмитажа. Советский художник. Л., 1969.
Государственный Эрмитаж в годы Великой Отечественной войны
Глава 19 - эпилог ( к содержанию)
В ноябре 1945 года начался Нюрнбергский процесс. Он длился почти год. Десять месяцев и одиннадцать дней внимание всего мира было обращено к старинному немецкому городу, где Международный военный трибунал судил главных немецких военных преступников. Подсудимые обвинялись в преступлениях против мира, в совершении военных преступлений и преступлениях против человечности.
На исходе третьего месяца судебного процесса, в феврале 1946 года, Международный военный трибунал перешел к рассмотрению доказательств но разделу обвинения: «Разрушение и разграбление культурных и научных ценностей». Два дня доказательства по этому разделу представляло советское обвинение. Суду предъявлялись неопровержимые документы, а на экране, установленном в судебном зале, демонстрировались документальные фильмы, запечатлевшие разрушенные фашистскими оккупантами памятники национальной культуры. На заседании 22 февраля помощник главного обвинителя от СССР М.Ю. Рагинский обратился к председательствующему:
- Господин председатель! Чтобы исчерпать представление доказательств по моему разделу, прошу вашего разрешения допросить свидетеля Орбели, который уже находится в здании Трибунала. Орбели будет свидетельствовать о разрушении памятников культуры и искусства в Ленинграде.
Со своего места приподнялся один из немецких адвокатов, и председатель спросил его:
- У вас есть какие-нибудь возражения?
- Я прошу Суд не заслушивать свидетеля, потому что Ленинград никогда не был оккупирован, и поэтому нельзя установить, что покажет этот свидетель.
- Трибунал считает, что возражение адвоката не является существенным, - произнес председатель. - Свидетель будет заслушан.
Г.С. Верейский.
Академк И А. Орбели. 1945 г.
Литография.
Орбели вошел в зал и остановился у свидетельского пульта. Вслед за председателем он повторяет слова присяги:
- Я - Орбели Иосиф, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вызванный в качестве свидетеля по настоящему делу, перед лицом Суда обязуюсь и клянусь говорить Суду только правду обо всем, что мне известно по настоящему делу.
Взгляд Орбели скользнул по скамье подсудимых, на мгновение задержался на Геринге - это Геринг подписал план полного уничтожения Ленинграда...
- Скажите, пожалуйста, свидетель, - спросил представитель советского обвинения, - какую должность вы занимаете?
- Директор Государственного Эрмитажа.
- Ваше ученое звание?
- Действительный член Академии наук Советского Союза, действительный член Академии архитектуры Союза ССР, действительный член и президент Армянской Академии наук, почетный член Иранской Академии наук, член Общества антикваров в Лондоне, член-консультант Американского института археологии и искусств.
- Находились ли вы в Ленинграде в период немецкой блокады?
- Находился.
- Известно ли вам о разрушениях памятников культуры и искусства в Ленинграде?
- Известно.
- Не можете ли вы изложить Суду известные вам факты?
И свидетель обвинения академик Орбели, директор Государственного Эрмитажа, возвысил свои голос для того, чтобы поведать Международному трибуналу обо всем, что никогда не будет забыто советским народом.
«Старый академик выступил на свидетельской трибуне, как прокурор», - писала «Правда» об этом дне судебного разбирательства. А старый академик приводил только факты. Он назвал число снарядов, выпущенных по Эрмитажу фашистскими артиллеристами, он назвал число бомб, сброшенных на Эрмитаж фашистскими летчиками. Он говорил о снаряде, который ранил гранитное тело эрмитажного атланта, он говорил о снарядах, которые рвались в эрмитажных залах, он говорил о фугасной бомбе, которая погубила в музейном здании на Соляном переулке немало эрмитажных вещей. Он перечислил затем архитектурные памятники, пострадавшие в Ленинграде от артиллерийских обстрелов и авиационных бомб, и рассказал о руинах, которые видел в Петергофе, Пушкине, Павловске. И опять он говорил об Эрмитаже:
- Преднамеренность артиллерийского обстрела Эрмитажа для меня и для всех моих сотрудников была ясна потому, что повреждения причинены музею не случайным артиллерийским налетом, а последовательно, при тех методических обстрелах города, которые велись на протяжении многих месяцев. Адвокаты пытались оспорить показания свидетеля Орбели. - Достаточно ли велики познания свидетеля в артиллерии, чтобы он мог судить о преднамеренности этих обстрелов? - спросил адвокат, защищавший гитлеровский генеральный штаб. Орбели ответил:
- Я никогда не был артиллеристом. Но в Эрмитаж попало тридцать снарядов, а в расположенный рядом мост всего один, и я могу с уверенностью судить, куда целил фашизм. В этих пределах - я артиллерист!
У свидетельского пульта - директор Эрмитажа. На скамье подсудимых - главные военные преступники.
«Разрабатывая свои безумные планы мирового господства, - сказал советский обвинитель на Нюрнбергском процессе, - гитлеровские заговорщики наряду с развязыванием и осуществлением грабительских войн готовили поход против мировой культуры... Они пытались повернуть человечество вспять... Дерзновенно посягая на будущее человечества, они топтали лучшее наследие его прошлого... В невиданном единоборстве культуры и мракобесия, цивилизации и варварства победителями вышли культура и цивилизация».
Май 1964 года