История о собственном мнении
- Мой дорогой мальчик, мой первенец, мой любимый сын! Сегодня я расскажу тебе, как важно не забздеть сделать то, что хочется, и как важно вовремя положить хуй на то, что скажут люди. Это история о том, как важно иметь своё собственное мнение.
Когда я был примерно раза в три старше, чем ты сейчас, я доучивался в школе и второй год ломал голову над тем, куда пойти учиться дальше, чтобы не попасть в армию. Твои дедушка и бабушка сорок лет назад окончили МАИ и очень хотели, чтобы я сделал то же самое. Когда я ходил в последний класс, твой дедушка работал переводчиком в норвежской нефтегазовой компании, а мама была начальником отдела в банке. Но они почему-то всё равно хотели, чтобы я получил образование авиационного инженера.
Я учился в физматклассе. Моя классная руководительница Елена Николаевна преподавала нам алгебру и геометрию. У нас было сто уроков математики и пятьдесят уроков физики в неделю. Нас пичкали точными науками так, что они вылезали из портфеля по дороге домой и звучали из радио. С тех пор физику я ненавижу всем сердцем, а из математики не помню даже формулу дискриминанта.
Когда Елена Николаевна узнала, что я собираюсь поступить в МАИ, она хмыкнула и сказала, что напротив, через Волоколамское шоссе, есть прекрасный Пищевой институт, а ещё подальше от Тушина есть несколько педагогических институтов. Елена Николаевна, блестящий математик и заслуженный учитель России, одна из первых разглядела во мне дебила. На моё намерение поступить в МАИ Елена Николаевна смотрела так же, как я бы посмотрел на выпускника Львовского университета, который бы пришёл к нам в редакцию и сказал, что он щас на чистейшем русском языке напишет нам охуенный репортаж с ВДНХ. В перспективе технического образования Елена Николаевна смотрела на меня как на говно.
Дело в том, сын, что двадцать лет назад ещё считалось, что если парень не технарь, то он и не мужик. Всякой гуманитарной хуйнёй должны были заниматься девчонки, а если парень шёл учиться на педагога, то это было такое же западло, как если бы тебя в школе затолкнули в девчоночий туалет. Тогда даже говорили: «Мед да пед - хуже нет». Мне было семнадцать, и мне тогда было очень важно то, что скажут люди.
Ты уже засыпаешь, сын? Самое скучное позади.
Так вот, не имея собственного мнения, а это вообще большая редкость у семнадцатилетних мальчишек, я поступил в МАИ, не задумываясь о потайных плюсах учения на педагога. Зато они хорошо заметны с высоты прожитых лет. Во-первых, только по соображениям статистики, даже получая отказ в девяти случаях из десяти, к концу первого курса я бы уже выебал пару десятков несовершеннолетних студенток. Ну, это всё равно как если бы ты каждый день таскал за косички новую первоклашку. Во-вторых, сотни глаз на потоке смотрят на тебя с вожделением и жалеют о вчерашнем отказе, даже если ты пришёл на лекцию с сильным похмельем. А это как если бы у тебя каждый день было на десерт мороженое. В-третьих, ни одна сволочь даже не подумала бы выгнать тебя после сессии, потому что тогда курс остался бы вообще без мужика. В-четвёртых, после института ты бы пошёл учить десятиклассниц, которые уже видеть не могут прыщавые рожи балбесов-сверстников, в то время как нежная девичья душа жаждет взрослого мужчину. Это как если бы тебе каждый день давали порулить настоящей пожарной машиной. Вместо этого я поступил в МАИ, где в группе три года не было вообще ни одной девочки.
За несколько лет до твоего рождения, сын, я вспомнил свою сто четырнадцатую школу и заглянул на сайт Департамента образования Москвы, чтобы посмотреть, как у неё дела. Дела, сын, у неё были так, что в феврале 2013 года средняя зарплата учителя в моей школе составила СЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. И тут я вспомнил всё: и физматкласс, и Елену Николаевну, и курсы при МАИ, и педагогический институт, в который я так и не пошёл, потому что было западло. Что скажут родители, что подумают люди? Как мне представляться студентом из педа?
Очень важно, сын, иметь своё собственное мнение и оценивать им риски и дивиденды. Поступив в педагогический, ты сможешь ебать студенток-первокурсниц и их подружек, ты будешь лучшим мужчиной на потоке, а это значит, что тебя будут обожать как минимум человек двести. Если ты вырастешь весь в меня, то десятиклассницы с едва налившимися грудями будут ночами терзать себя и реветь в подушки о тебе. Поверь, это стоит того, чтобы пройти мимо приёмной комиссии в МАИ.
Когда я был примерно раза в три старше, чем ты сейчас, я доучивался в школе и второй год ломал голову над тем, куда пойти учиться дальше, чтобы не попасть в армию. Твои дедушка и бабушка сорок лет назад окончили МАИ и очень хотели, чтобы я сделал то же самое. Когда я ходил в последний класс, твой дедушка работал переводчиком в норвежской нефтегазовой компании, а мама была начальником отдела в банке. Но они почему-то всё равно хотели, чтобы я получил образование авиационного инженера.
Я учился в физматклассе. Моя классная руководительница Елена Николаевна преподавала нам алгебру и геометрию. У нас было сто уроков математики и пятьдесят уроков физики в неделю. Нас пичкали точными науками так, что они вылезали из портфеля по дороге домой и звучали из радио. С тех пор физику я ненавижу всем сердцем, а из математики не помню даже формулу дискриминанта.
Когда Елена Николаевна узнала, что я собираюсь поступить в МАИ, она хмыкнула и сказала, что напротив, через Волоколамское шоссе, есть прекрасный Пищевой институт, а ещё подальше от Тушина есть несколько педагогических институтов. Елена Николаевна, блестящий математик и заслуженный учитель России, одна из первых разглядела во мне дебила. На моё намерение поступить в МАИ Елена Николаевна смотрела так же, как я бы посмотрел на выпускника Львовского университета, который бы пришёл к нам в редакцию и сказал, что он щас на чистейшем русском языке напишет нам охуенный репортаж с ВДНХ. В перспективе технического образования Елена Николаевна смотрела на меня как на говно.
Дело в том, сын, что двадцать лет назад ещё считалось, что если парень не технарь, то он и не мужик. Всякой гуманитарной хуйнёй должны были заниматься девчонки, а если парень шёл учиться на педагога, то это было такое же западло, как если бы тебя в школе затолкнули в девчоночий туалет. Тогда даже говорили: «Мед да пед - хуже нет». Мне было семнадцать, и мне тогда было очень важно то, что скажут люди.
Ты уже засыпаешь, сын? Самое скучное позади.
Так вот, не имея собственного мнения, а это вообще большая редкость у семнадцатилетних мальчишек, я поступил в МАИ, не задумываясь о потайных плюсах учения на педагога. Зато они хорошо заметны с высоты прожитых лет. Во-первых, только по соображениям статистики, даже получая отказ в девяти случаях из десяти, к концу первого курса я бы уже выебал пару десятков несовершеннолетних студенток. Ну, это всё равно как если бы ты каждый день таскал за косички новую первоклашку. Во-вторых, сотни глаз на потоке смотрят на тебя с вожделением и жалеют о вчерашнем отказе, даже если ты пришёл на лекцию с сильным похмельем. А это как если бы у тебя каждый день было на десерт мороженое. В-третьих, ни одна сволочь даже не подумала бы выгнать тебя после сессии, потому что тогда курс остался бы вообще без мужика. В-четвёртых, после института ты бы пошёл учить десятиклассниц, которые уже видеть не могут прыщавые рожи балбесов-сверстников, в то время как нежная девичья душа жаждет взрослого мужчину. Это как если бы тебе каждый день давали порулить настоящей пожарной машиной. Вместо этого я поступил в МАИ, где в группе три года не было вообще ни одной девочки.
За несколько лет до твоего рождения, сын, я вспомнил свою сто четырнадцатую школу и заглянул на сайт Департамента образования Москвы, чтобы посмотреть, как у неё дела. Дела, сын, у неё были так, что в феврале 2013 года средняя зарплата учителя в моей школе составила СЕМЬДЕСЯТ СЕМЬ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ. И тут я вспомнил всё: и физматкласс, и Елену Николаевну, и курсы при МАИ, и педагогический институт, в который я так и не пошёл, потому что было западло. Что скажут родители, что подумают люди? Как мне представляться студентом из педа?
Очень важно, сын, иметь своё собственное мнение и оценивать им риски и дивиденды. Поступив в педагогический, ты сможешь ебать студенток-первокурсниц и их подружек, ты будешь лучшим мужчиной на потоке, а это значит, что тебя будут обожать как минимум человек двести. Если ты вырастешь весь в меня, то десятиклассницы с едва налившимися грудями будут ночами терзать себя и реветь в подушки о тебе. Поверь, это стоит того, чтобы пройти мимо приёмной комиссии в МАИ.