Зоопарк. Рассказ
- И кто сказал, что люди не летают, как птицы? - звонко крикнула Каталина, всматриваясь в синие, подёрнутые сединой небеса и определённо бросая им вызов.
С крыши небоскрёба, на которой она стояла, открывался изумительный вид на мегаполис с бесчисленными ручейками улиц, реками проспектов, островками парков и скверов и самыми разнообразными строениями там, внизу, но её манило бескрайнее небо, усеянное облачным лебяжьим пухом. Её так и тянуло взлететь. Поэтому она разбежалась и, бешено махая руками, перепорхнула через край.
Поскольку это был её первый настоящий полёт, Каталина, ещё недостаточно владея новыми рукокрыльями, не рассчитала своих сил и потому спикировала вниз и пронеслась над ближайшим тротуаром, задевая беспечных прохожих.
- Ишь ты! - только и сказал Солон Евстратьевич, когда летунья черканула грудью по его блестящей от пота лысине (по случаю небывалой жары защитную каску он не надел), и продолжил движение на своём стареньком моноколесе, без интереса наблюдая, как дева-птица набирает наконец высоту.
Разве что он пожалел об оставленной дома каске, хотя ничего ужасного, к счастью, не случилось, напротив, это был невинный эротический момент. От этой чувственной мысли Солон Евстратьевич улыбнулся.
Итак, он продолжил свой путь, направляясь, как обычно, на вызов к пациенту, причем первому на сегодня. Всего вызовов было пять, так что Солон рассчитывал управиться до половины шестого. Он знал, что на деле его визиты всегда затягиваются и многое идёт не по плану, но предпочитал верить в лучшее. В идеале ему нужно было успеть до заката, потому что ночью по городу разъезжать опасно.
Иллюстрация: Франсиско Гойя. Сон разума рождает чудовищ. 1799 г. Офорт. Серия «Капричос».
Поглядывая по сторонам, Солон припомнил цитату из какого-то давно забытого классика: «Да, изменился белый свет за столько зим и столько лет!» Впрочем, миру положено меняться. Плохо, когда всё меняется в одночасье.
Лет и зим Солону было сорок семь, и он приближался к экватору зрелого возраста. И так сложились обстоятельства, так встали звёзды, освещающие мировой небосвод, что то самое «одночасье» пришлось как раз на начало Солоновой зрелости. Впрочем, беды обошли его стороной и ему удалось приспособиться и даже неплохо вписаться в новую реальность.
Солон Евстратьевич, хоть и с некоторыми душевными муками распрощавшись с молодостью и с прошлым и обучившись на специальных курсах, служил теперь психовакцинатором. Ему выдали моноколесо, термокейс, метроном, электрошокер и каску. Спецодежды, как у парамедиков, скажем, или пожарных, у психовакцинаторов не было, поэтому он ходил как обычно. Сейчас он был в джинсах, футболке и в летнем хлопковом пиджаке без подкладки. Обувь Солон предпочитал удобную - кроссовки, но сегодня, опять же из-за жары, вышел в мокасинах.
Выглядел Солон нормально, по-человечески; глаза имел темно-карие, нос прямой, щёки чуточку впалые и совсем немного морщин, но уголки губ, однажды опустившись вниз, более не поднимались, отчего в его в целом приятном облике читалось какое-то уныние. Впрочем, сложение он имел крепкое, рост средний и даже с лысиной казался моложавым и симпатичным.
К пациенту Солон добрался быстро и без приключений - прошли те времена, когда на психовакцинаторов нападали. Правда, приехав по адресу, он увидел на балконе третьего этажа роскошную «барби» в открытом розовом купальнике, которая нежилась в золотистых лучах утреннего солнца. Ничего необычного в этом не было - «барби» сейчас развелось немало. Однако по фасаду к ней направлялась большая горилла, а девушка, прикрыв глаза, даже не подозревала о грядущей опасности.
- Осторожно, альфа-самец! - крикнул ей Солон Евстратьевич.
Блондиночка всполошилась, ойкнула и скрылась в квартире.
Альфа-самец, забравшись-таки на балкон, заревел и принялся выламывать дверь.
- Животное, - с бесцветным укором заметил Солон, но вмешиваться не стал - всё-таки его ждал пациент.
Затем он спешился возле подъезда, привычным движением подхватил своё колесо, кинул взгляд на детскую площадку - там играли два хоббита и маленький человек-паук - дети как дети, негромко вздохнул и подошёл к домофону.
Ответили не сразу.
- Кто? - наконец спросил приглушённый, усталый голос.
- Вакцинатор, - сообщил Солон.
Случилась заминка, а потом раздался щелчок и дверь отворилась.
Пациент жил на пятом, лифт не работал, но такое было не впервой, и Солон зашагал по лестнице, медленно, чтобы не запыхаться.
Пациент открыл самостоятельно, хоть и долго возился с замком. Оказавшись внутри, Солон понял, в чем дело, - проблемы с руками были, так сказать, налицо.
За годы своей специфической службы Солон повидал множество разнообразнейших трансформаций человеческой плоти и научился ничему не удивляться. Удивляло другое - почему его вызвали с таким запозданием?
Пациент прикрывался простыней, хотя прикрывала она только верхнюю часть и то неважно. В общем, перед Солоном находился самолёт вроде истребителя «Стелс», который стоял вертикально. Трансформация была неполной, и какие-то человеческие черты в этой махине угадывались. Солон даже разглядел лицо «пилота», проступающее за полупрозрачной, напоминающей бычий пузырь плёнкой фронтального оконца кабины. Крылья, разумеется, как и прочая трансформированная плоть, обладали определённой гибкостью и содержали по паре пальцев.
Конечно, Солону было жутко интересно, как пациент всё это время ел и справлял нужду, но этический кодекс строго-настрого запрещал расспрашивать о таком без особой надобности, впрочем, как и называть пациента по имени (хотя все персональные данные обрабатывались и хранились в Системе). Поэтому он спросил:
- Как долго вы в таком состоянии?
- С самого начала, - признался пациент.
- Почему? - не сдержал-таки любопытства Солон.
- Не могу сказать, - по-прежнему тихо, из-за мембраны окна, ответил человек-истребитель. А потом, заметив растерянность вакцинатора, добавил: - Гостайна. Но теперь меня списали насовсем, и я очень хочу вернуть прежний облик.
Солон допустил, что перед ним бывший военный пилот или вроде того.
«Да уж, какие только штуки не выкидывает наше подсознание», - подумалось ему.
Вслух же он предложил:
- Тогда давайте приступим. Где вам будет удобно?
- В гостиной, там места больше.
Солон оставил колесо у вешалки и прошёл в гостиную, стараясь не обращать внимания на особенности передвижения «истребителя».
- Вам следует принять удобную позу, и при этом вы должны хорошо видеть метроном. Это для психологического воздействия.
- Да, я прошёл инструктаж, - по-военному ответил пациент и прислонился к стене. - Так подойдёт?
- Вполне, - кивнул Солон, пододвинул стул и поставил на него прибор.
- Будет больно? - еле слышно спросил пациент.
- В вашем случае да, - честно ответил Солон. - Но недолго. Когда процесс пойдет как нужно, я вас обезболю, не переживайте.
Затем он запустил метроном и попросил пациента следить за стрелкой.
- Сосредоточьтесь на том внутреннем ощущении себя, когда вы были обычным человеком.
Чтобы раз за разом не повторять одно и то же, Солон давно записал аудиовнушение, и теперь ему оставалось только включить воспроизведение файла. Что он и сделал, пристроив телефон рядом с метрономом.
Когда пациент погрузился в гипнотическое состояние, Солон достал из термокейса две дозы вакцины, как то предписывала шкала Глюка, определяющая степень метаморфозы, и уколол, причем большой иглой, в оба предплечья, или довольно близко - разобраться в анатомии «истребителя» было непросто.
Случай был тяжёлый, запущенный и, возможно, даже не до конца излечимый, так что обратная трансформация началась спустя час.
За пациентом следовало наблюдать, поэтому Солон устроился на диване и, вслушиваясь в размеренное постукивание метронома, непроизвольно окунулся в прошлое, вернее, в то самое «одночасье», изменившее окружающий мир.
Ответов не было до сих пор. Откуда взялся вирус? Прибыл на землю с какого-то астероида, или с кометы, или с малой планеты, или вообще был рождён в абсолютно земных условиях какой-то секретной лаборатории? Как вырвался? Кто стал нулевым пациентом? И где это случилось? Нет, не было никаких ответов.
Да и поздно их было искать - поезд давно ушёл. Вирус был повсеместно и поражал всех и вся, считывая подсознательные желания и наклонности человека и постепенно перестраивая его плоть. От трансформации не уклонился никто. Повезло лишь старикам и детям. Первые, в большинстве своём, фантазировали лишь о молодом, здоровом теле. Вторые оставались носителями вплоть до шестилетнего возраста, а потом, конечно, наступал и их черёд. Но вот все остальные… Странные, зачастую нелепые штуки выкидывало человеческое подсознание. А бывало, и вовсе жутчайшие. Взять хотя бы этот самолёт…
Поначалу мир погрузился в хаос, и лишь спустя несколько долгих, безумных и отчаянных лет была создана спасительная вакцина. Хотя прививали не всех. Многие метаморфы считались в новой реальности нормой - «барби» там всякие, качки, летуны или эльфы. Но тех, кто представлял угрозу для общества, вакцинировали в принудительном порядке. К счастью, Солон с такими не сталкивался - ими занимались специальные службы. Солону же, как и всем прочим гражданским психовакцинаторам, доводилось обслуживать относительно благополучных пациентов или же безобидных, беспомощных инвалидов, непомерно страдающих и физически, и душевно. Вакцина действовала только вкупе с внушением, а всеми тонкостями внушения обладали лишь специально обученные медики. И если в самом начале термокейсы часто воровали, теперь ежедневный труд психовакцинатора стал спокойной и безопасной рутиной.
Пациент принялся постанывать, затем завывать. С плотью тоже творилось что-то чуднóе: она пульсировала и как бы «перетекала». Солон незамедлительно вколол обезболивающее, однако завывания усилились и вскоре переросли в оглушительные крики. Тогда, действуя согласно инструкции, он принял решение о немедленной госпитализации и вызвал бригаду. Затем собрал свои манатки, дождался машины и, передав несчастного парамедикам, снова встал на колесо и был таков.
На дорогу к следующему пациенту ушло полчаса. В этом случае открыли быстро, но Солон Евстратьевич никого не увидел.
- Извините, - раздался приятный мужской голос, - я сейчас что-нибудь накину.
Когда пациент «проявился» или обозначился, как отметил про себя Солон, надев на невидимое тело халат, причина вызова стала очевидной.
- Надоело быть невидимкой? - на всякий случай уточнил Солон.
- Надоело, - подтвердила до сих пор прозрачная голова.
- Тогда приступим, - предложил Солон и повторил привычную процедуру.
На этот раз всё прошло гладко, и Солон оставил пациента спустя час в более чем удовлетворительном состоянии: степень обратной трансформации достигла 35 процентов. Вероятно, во время метамутации тело невидимки обросло какой-то светоотражающей плёнкой, и теперь под действием вакцины она быстро замещалась нормальной, здоровой кожей.
К третьему пациенту Солон ехал неспешно, позволив себе остановиться на кофе с булочкой и заехать на набережную. Там он покормил уток, посмотрел на воду, на утопающий в легкой дымке соседний берег и, конечно же, на бескрайнее небо - и всё это принесло ему глубочайшее умиротворение.
Наконец покинув набережную, Солон смешался с толпой и вскоре доколесил по адресу.
Дверь открыла рыдающая женщина: молодая, нормальная, без изъянов и отклонений.
- Что случилось? - деловито прервал её стенания Солон.
- Сынок… Сыночек! - всхлипнула страдающая мать. - Я знала, знала, что не стоит читать ему эту дурацкую сказку! Прошу, помогите!
- Конечно! - с готовностью отозвался Солон. - Ведите! Где он?
Разумеется, Солон хотел спросить «кто?», но не решился, опасаясь новых слёз и причитаний.
Сыночек оказался белобрысым мальчишкой чуть старше шести (как раз тот самый роковой возраст!). Он лежал на кровати, заботливо укрытый теплым одеялом, но нос его Солон ещё с порога углядел. Выдающийся, надо заметить, нос.
- Значит, «Буратино», - констатировал Солон Евстратьевич. - Скажу вам честно, не лучшая книжка, особенно в текущей ситуации.
На самом деле Солон терпеть не мог эту сказку, хотя до конца не понимал почему, и связывал это сильное негативное чувство с какой-то глубокой детской травмой, которую так и не удалось вытащить на свет в то время, когда мир был нормальным и он посещал психотерапевта.
- Теперь я это понимаю! - снова всхлипнула мать.
- Откиньте, будьте добры, одеяло, - настоял Солон, чтобы оценить степень трансформации.
- Ему холодно, - сказала мать, но одеяло сняла.
Ребёнок выглядел обычно, разве что лежал неподвижно и был буквально ледяным.
«Тут не только «Буратино», - мысленно заметил Солон, но придумать что ещё не смог.
- 35,7, - сказал он вслух, измерив температуру.
- Нагрелся! - неожиданно обрадовалась мать. И пояснила: - Было 35. А нос за ночь вырос.
- Усадите ребёнка, начнём, - распорядился Солон, подготовив всё необходимое.
Запись он не включил - с детьми следовало работать персонально.
Спустя полчаса пациент зашевелился, хотя нос пока оставался прежнего размера.
Солон измерил температуру:
- Порядок, - сообщил он, - 36 и 6.
- А как же нос? - забеспокоилась мать.
- Ожидайте. Спадёт. Может, к вечеру, а может, через неделю. Вы же понимаете, здесь всё индивидуально. Но зато вакцина предохранит от новых трансформаций.
- Спасибо, доктор! - поблагодарила мать, хотя в голосе продолжало звучать беспокойство.
- Не переживайте. Ваш случай, можно сказать, легчайший. Всё будет хорошо, - заверил Солон и, собрав оборудование, попрощался.
«Ещё двое», - подумал он, становясь на колесо.
Какое-то время мимо мелькали цветные городские картинки - дома, тротуары, машины и пешеходы - нескончаемое живое полотно, где всё слилось, наложилось и слиплось, так что Солону казалось, будто он на самом деле не движется, а стоит как столб внутри огромного вертящегося цилиндра и вся эта прилипшая к стенкам жизнь кружится вокруг него.
- Добрый день! - поздоровался он, когда ему открыл четвёртый пациент.
Вернее, пациентка - темноволосая красавица с удивительными фиалковыми глазами.
«Что с ней не так?» - озадачился Солон, не разглядев ни одного изъяна.
Наоборот, девушка была столь хороша, что на неё хотелось не только смотреть.
- И вы туда же! - обиделась пациентка и весьма мило нахмурила лобик.
Солон отвёл глаза и поспешил извиниться:
- Простите, не подумайте ничего такого! Я врач, и мне необходимо оценить степень визуальной трансформации по шкале Глюка. Этим и только этим объясняется моё повышенное внимание!
Девушка снисходительно улыбнулась:
- Ладно. Прошу вас, проходите.
Солон послушно зашагал за девушкой в гостиную, всецело погрузившись в созерцание её крутейших бедер, и наконец, почувствовав неловкость, покраснел и спросил:
- Объясните, пожалуйста, что с вами не так? На вид вы абсолютно здоровы.
- Просто пол не тот, - пояснила красавица. - Задолбало быть бабой, бесит! Короче, хочу снова стать мужиком.
- Понятно, - кивнул Солон и, надо признаться, с большой неохотой разложил оборудование. - Присаживайтесь, сейчас приступим.
Вколов вакцину, он какое-то время, продолжая мысленно вздыхать, понаблюдал за процессом, и наконец, отметив, что всё идёт хорошо и как полагается, оставил транссексуала наедине с желанной метаморфозой.
На часах было около четырёх, и Солону следовало поторопиться. Но как он не спешил, на дорогу ушло сорок с лишним минут - в это время на улицах становилось особенно людно, ибо все спешили завершить свои дела до наступления сумерек.
Пятый пациент также выглядел нормально, но заурядно. Обычная человеческая внешность без видимых отклонений, вполне на свой возраст, короче, ноль по шкале доктора Глюка. Вдобавок между ним и Солоном имелось некоторое сходство, хотя такое впечатление создавалось, скорее всего, из-за бритой наголо головы и грустных складок в уголках тонких губ. Но взгляд привлекал - живой, пронзительный, с сумасшедшинкой?
- Прошу, - тем временем пригласил пациент, - пройдёмте в мой кабинет.
Солон, заворожённый диким взглядом, смиренно подчинился.
В кабинете было много книг и массивная мебель из настоящего дерева - так старомодно!
- Садитесь, - настоял пациент, учтиво пододвинув Солону кресло. - Нужно поговорить.
- О чем? - удивился тот, но в кресло таки сел. - Я полагаю, что вакцина вам не нужна?
- Не нужна, - подтвердил мнимый пациент, усаживаясь напротив Солона и продолжая буравить его глазами.
«Так-так! - подумал про себя Солон и вспомнил, как однажды, давно уже, больше года назад, приехал на ложный вызов и угодил в логово борцов за права метаморфов. Никакие объяснения и заверения, что он не вакцинирует кого-либо против воли, тогда не помогли. И всё же он отделался относительно легким испугом и подбитым глазом.
В этот раз Солон устало и взволнованно покосился на старинные механические часы, ненавязчиво тикающие на антикварной конторке, и одновременно нащупал сквозь хлопковую ткань свой миниатюрный электрошокер, что лишь слегка оттопыривал карман пиджака, готовясь выхватить его в считанные секунды.
- Послушайте, у меня не так много времени! Давайте ближе к делу! Вы кто: конспиролог, эгалист или диссидент?
Фальшивый пациент усмехнулся и мотнул головой:
- Нет, что вы! Я учёный. Амвросий. Да расслабьтесь же, вам ничего не угрожает!
- Хорошо. Я Солон, - дружелюбно ответил вакцинатор, но с некоторой тревогой тотчас же уточнил: - А что вы изучаете?
- Феномен психовакцинаторов, - охотно сообщил учёный.
- И что в нас феноменального?
- Вы когда-нибудь задумывались, уважаемый Солон, почему вакцина действует только вкупе с внушением? И почему вас, психовакцинаторов, такое небольшое число?
- По поводу числа не знаю. Кажется, нас вполне достаточно. - Тут Солон задумчиво почесал за ухом. - Но вы правы, обучаться было сложно, не все имеют к этому талант.
- Вот-вот, - закивал Амвросий. - Именно! А если быть точным, то единицы. Разве это не изумительно?
Солон пожал плечами.
- Мне кажется, так со всеми талантами: и с музыкальным, и с поэтическим…
- Тоже верно. Однако меня, как учёного, сейчас интересует исключительно ваш талант. И я хочу в этом основательно разобраться. Так что, если вас не затруднит, ответьте на мои вопросы. Обещаю, что много времени это не займёт. Ну, максимум четверть часа. Договорились?
- Хорошо, давайте, - согласился Солон и почему-то повеселел.
Амвросий потянулся к столу и включил диктофон.
- Итак, опрос номер три, - произнёс он громко и четко. - Психовакцинатор Солон. Возраст…
- Сорок семь, - сообщил тот и болезненно поморщился.
- Стаж…
- Шесть лет.
- Профессия до катаклизма?
- Преподаватель истории, затем курьер. А ещё выгуливал домашних животных. Это последняя работа перед тем, как весь мир стал зоопарком.
- Мне кажется, он был таковым всегда, просто внутренние сущности нечасто выбирались наружу, вернее, не так очевидно, - заметил Амвросий, явно выходя за рамки своего опроса. - Извините, продолжим. Как на вас повлиял катаклизм?
- Да как на всех. Дезориентировал и выбил почву из-под ног. К тому же в тот период я переживал тяжёлый экзистенциальный кризис…
- Я имел в виду физиологические изменения, - перебил Амвросий. - Как вы мутировали? В кого?
- Я не мутировал, - поспешил ответить Солон, - и потому не прививался.
- То есть вы иммун? Надо же, редчайший случай! Вероятно, вы считаете себя особенным? Избранным? И поэтому стали вакцинатором?
- Нет, я пошёл на курсы, потому что нужно было на что-то жить, а мой бизнес со зверушками, как вы понимаете, накрылся медным тазом, - честно признался Солон.
- Значит, вас нельзя назвать альтруистом? - продолжал выпытывать учёный. - И тем более мне не стоит искать у вас комплекс спасителя?
Солон улыбнулся:
- Ни в коем случае. Я обычный человек, который трудится ради денег и выживает в новом мире как может. И если честно, работа у меня тяжёлая, порой даже опасная. Много раз думал уйти. И сейчас думаю. Только вот ничего более подходящего я себе до сих пор не нашёл.
- Ясно. Спасибо, - останавливая запись, поблагодарил Амвросий.
- Это всё? - с некоторым разочарованием спросил Солон и поднялся.
- На сегодня, - уточнил Амвросий. - Я бы очень хотел встретиться с вами повторно. Знаете, возможно, наша недолгая беседа заставит вас задуматься и спустя какое-то время вы захотите поделиться мыслями. Тогда обязательно приходите!
- Что ж, возможно, - не исключил Солон. - Я подумаю.
- Вот и замечательно! - обрадовался учёный. - Запишите мой номер.
Солон быстро вбил циферки в телефон, почти что тепло попрощался и, сбежав по ступенькам, вскочил на колесо. Несмотря ни на что, он управился к половине шестого! Это означало, что он успевал заехать в свою любимую пиццерию, а потом посидеть на набережной, безмысленно наблюдая закат. Он особенно любил эти золотые минуты, когда внутри становилось так тихо, и пусто, и в то же время пóлно.
Впрочем, случайная встреча со странным учёным, что сперва испугала, затем удивила и наконец повеселила, определённо растревожила что-то внутри. Словно этот Амвросий неумышленно задел и разбередил какую-то старую рану, о которой он, Солон, давно позабыл. И теперь, несясь на колесе по залитой вечерним солнцем набережной, Солон вдруг почувствал себя каким-то разбитым и надломленным. И позже, после золотого заката, когда он вернулся домой, эти неприятные чувства усилились.
Хотя с чего бы?
Нет, пандемия никак, никак не повлияла на Солона Евстратьевича. Он сохранил здравомыслие и вовсе не унывал. А то, что по ночам он выворачивался наизнанку и смотрел на мир большими черными миндалевидными глазами, утром напрочь вылетало из головы.
Январь 2021