Мертвецы, плывущие по реке
В моём шкафу висят белоснежные крылья.
Я их не ношу.
Это было бы очень приятно: выхожу я такой, весь из себя красивый, на меня смотрят окровавленными глазницами и спрашивают: кто ты? А я: Кастиэль, ангел господень. Очень приятно, приятно, ангел, приятно, вас также, не стесняйтесь, все свои.
Быть ангелом сложно. О себе я точно знаю: иногда приходится лгать, завидовать, предаваться отчаянию, предавать. С предательствами интересно. Обычно начинается с того, что ко мне подходит человек и говорит: ты ведь всё равно плывёшь на тот берег. Вон и лодку приготовил. Вот тебе кочан капусты, коза и волк в попутчики. Неужели тебя не трогают проблемы двух животных и овоща?
Не трогают. Мне совершенно не хочется мотаться с одного берега на другой, решая проблемы бестолковых пассажиров. Я сажусь в лодку и плыву; за моей спиной волк съедает козу, а капуста порабощает мир. Всё это на моей совести. Но проблема-то в том, что доброхот-гринписовец выбрал неправильного перевозчика.
А ещё мне иногда приходится завидовать. Да, да, господин инквизитор, я знаю, зависть - это плохо. Не надо мне показывать щипчики для выдирания ногтей. Человек, который завидует, не строит домов, не пишет книг и не зарабатывает деньги. Он опускается на социальное дно, где влачит жалкое существование среди спившихся жаб, тунеядцев-пиявок и крокодилов-бомжей. Так говорят мудрецы-коучи.
Зависть ни о чём коучей не спрашивает. Она просто есть. Можно завидовать тому, кто успешен. Тому, кто сумел спихнуть на меня свои обязанности, а я не смог отбрыкаться. Тому, кто быстрее, выше, сильнее.
И я отправляюсь к великой реке. Сажусь на берегу и жду, пока мимо проплывёт труп моего врага. На берегу много людей. Кто-то сидит в камышах, скорчившись в такой позе, что сразу понятно: он занимается чем-то постыдным и невыразимо гадким. Кто-то принёс поролоновый коврик из спортлэнда, оделся в красивый найковский костюм, и с духовным выражением лица принимает красивые йоговские позы. Кто-то стоит спиной к реке и презирает других сидящих.
На самом деле сидеть на берегу реки - нормально. Хуже притворяться, что это не так, таскать за спиной мёртвые крылья и делать лицо, что, мол, не летаю, потому что ноги решил размять. Вот это просто невыразимо ужасненько, как сказала бы Дебра Морган.
Сначала начинаешь делать вид, что зависть - слишком низменно для такого великого существа, как ты. Строишь дома, пишешь симфонии. Сам нет-нет, да завернёшь к реке. Потом всё чаще. На беготню тратятся время и силы. Труп врага может проплыть, когда ты не у реки. Другие сидящие смотрят на бегуна и про себя хихикают. Да и сам себя начинаешь ненавидеть.
Вот это действительно глупо.
Если кто-то из вас там сидел, вы знаете, что с этой рекой связаны разные парадоксы. Никогда мимо не проплывёт тот труп, ради которого ты здесь. Плывут, плывут косяками - те, о ком уже и думать давно забыл. Иногда можно увидеть своего врага сидящим рядом на том же берегу. Можно здесь же построить забор, посадить кактус и воспитать силу воли.
Но чаще вид бегущей воды просто успокаивает. Тогда можно встать, сказать спасибо и пойти, заняться своими делами.
Главное, не лезть в воду и не пытаться ускорить течение реки.
Я их не ношу.
Это было бы очень приятно: выхожу я такой, весь из себя красивый, на меня смотрят окровавленными глазницами и спрашивают: кто ты? А я: Кастиэль, ангел господень. Очень приятно, приятно, ангел, приятно, вас также, не стесняйтесь, все свои.
Быть ангелом сложно. О себе я точно знаю: иногда приходится лгать, завидовать, предаваться отчаянию, предавать. С предательствами интересно. Обычно начинается с того, что ко мне подходит человек и говорит: ты ведь всё равно плывёшь на тот берег. Вон и лодку приготовил. Вот тебе кочан капусты, коза и волк в попутчики. Неужели тебя не трогают проблемы двух животных и овоща?
Не трогают. Мне совершенно не хочется мотаться с одного берега на другой, решая проблемы бестолковых пассажиров. Я сажусь в лодку и плыву; за моей спиной волк съедает козу, а капуста порабощает мир. Всё это на моей совести. Но проблема-то в том, что доброхот-гринписовец выбрал неправильного перевозчика.
А ещё мне иногда приходится завидовать. Да, да, господин инквизитор, я знаю, зависть - это плохо. Не надо мне показывать щипчики для выдирания ногтей. Человек, который завидует, не строит домов, не пишет книг и не зарабатывает деньги. Он опускается на социальное дно, где влачит жалкое существование среди спившихся жаб, тунеядцев-пиявок и крокодилов-бомжей. Так говорят мудрецы-коучи.
Зависть ни о чём коучей не спрашивает. Она просто есть. Можно завидовать тому, кто успешен. Тому, кто сумел спихнуть на меня свои обязанности, а я не смог отбрыкаться. Тому, кто быстрее, выше, сильнее.
И я отправляюсь к великой реке. Сажусь на берегу и жду, пока мимо проплывёт труп моего врага. На берегу много людей. Кто-то сидит в камышах, скорчившись в такой позе, что сразу понятно: он занимается чем-то постыдным и невыразимо гадким. Кто-то принёс поролоновый коврик из спортлэнда, оделся в красивый найковский костюм, и с духовным выражением лица принимает красивые йоговские позы. Кто-то стоит спиной к реке и презирает других сидящих.
На самом деле сидеть на берегу реки - нормально. Хуже притворяться, что это не так, таскать за спиной мёртвые крылья и делать лицо, что, мол, не летаю, потому что ноги решил размять. Вот это просто невыразимо ужасненько, как сказала бы Дебра Морган.
Сначала начинаешь делать вид, что зависть - слишком низменно для такого великого существа, как ты. Строишь дома, пишешь симфонии. Сам нет-нет, да завернёшь к реке. Потом всё чаще. На беготню тратятся время и силы. Труп врага может проплыть, когда ты не у реки. Другие сидящие смотрят на бегуна и про себя хихикают. Да и сам себя начинаешь ненавидеть.
Вот это действительно глупо.
Если кто-то из вас там сидел, вы знаете, что с этой рекой связаны разные парадоксы. Никогда мимо не проплывёт тот труп, ради которого ты здесь. Плывут, плывут косяками - те, о ком уже и думать давно забыл. Иногда можно увидеть своего врага сидящим рядом на том же берегу. Можно здесь же построить забор, посадить кактус и воспитать силу воли.
Но чаще вид бегущей воды просто успокаивает. Тогда можно встать, сказать спасибо и пойти, заняться своими делами.
Главное, не лезть в воду и не пытаться ускорить течение реки.