Пиррова победа
Слоны врезались в строй легионеров, смяли и опрокинули его.
- Победа! Победа! - закричали македонцы.
И лишь Пирр помрачнел. «Можно бы и получше» - крутилось в его голове. «Надо больше стараться, - нудил подлый голосок. - Другие-то в твои годы!..»
Эта битва стала кошмаром для Пирра.
Когда пришли генералы с поздравлениями, он стушевался и попытался сбежать. Поздравления так и остались невысказанными. Вдруг, рассудили генералы, в действительности никакой победы не было, и только некомпетентность мешает им заметить это? Признаваться в собственной некомпетентности никто не решился.
- Вы великий полководец! - восторгались дамы.
- Никак нет, - скромно опускал глаза Пирр. - Это мой противник, консул Мус, оплошал.
Дамы переглядывались и спрашивали друг друга, кто такой Мус. Провинциалки, бывает. Не интересуются политикой. Но Пирр-то этого не знал! «Жизнь не удалась, - говорил он себе. - Я победил никому не известного занюханного консула...»
Случались вещи и похуже.
- Раньше, - говорил какой-нибудь кухонный авторитет, - воевали кучнее. Правильнее как-то воевали, плотнее.
Бессмысленный человек. Бывают такие. Тут он о литературе трещит, там о музыке, здесь поклейку обоев обсуждает - хотя во всём смыслит, как морская свинка в карельском эпосе.
Но Пирр почему-то бросался извиняться:
- Да, - говорил он, - простите... Ещё одна такая битва, и я останусь без армии. Очень стыдно...
А чего стыдиться-то? На минуточку: из сорока тысяч он потерял три с половиной. А римляне потеряли шесть. Из тех же сорока. Но вот уже на лице у эксперта презрение, вот уже он свысока смотрит на Пирра.
- Да, - цедит. - Нынче воюют не так... Некучно.
И в глазах брезгливость.
А Пирр поддакивает:
- Худшая битва в моей жизни!..
С тех пор прошли века. Мало кто знает, кем был Пирр, кого он вёл в бой и с кем сражался. Но все помнят, что с этой битвой что-то было не так.
- Победа! Победа! - закричали македонцы.
И лишь Пирр помрачнел. «Можно бы и получше» - крутилось в его голове. «Надо больше стараться, - нудил подлый голосок. - Другие-то в твои годы!..»
Эта битва стала кошмаром для Пирра.
Когда пришли генералы с поздравлениями, он стушевался и попытался сбежать. Поздравления так и остались невысказанными. Вдруг, рассудили генералы, в действительности никакой победы не было, и только некомпетентность мешает им заметить это? Признаваться в собственной некомпетентности никто не решился.
- Вы великий полководец! - восторгались дамы.
- Никак нет, - скромно опускал глаза Пирр. - Это мой противник, консул Мус, оплошал.
Дамы переглядывались и спрашивали друг друга, кто такой Мус. Провинциалки, бывает. Не интересуются политикой. Но Пирр-то этого не знал! «Жизнь не удалась, - говорил он себе. - Я победил никому не известного занюханного консула...»
Случались вещи и похуже.
- Раньше, - говорил какой-нибудь кухонный авторитет, - воевали кучнее. Правильнее как-то воевали, плотнее.
Бессмысленный человек. Бывают такие. Тут он о литературе трещит, там о музыке, здесь поклейку обоев обсуждает - хотя во всём смыслит, как морская свинка в карельском эпосе.
Но Пирр почему-то бросался извиняться:
- Да, - говорил он, - простите... Ещё одна такая битва, и я останусь без армии. Очень стыдно...
А чего стыдиться-то? На минуточку: из сорока тысяч он потерял три с половиной. А римляне потеряли шесть. Из тех же сорока. Но вот уже на лице у эксперта презрение, вот уже он свысока смотрит на Пирра.
- Да, - цедит. - Нынче воюют не так... Некучно.
И в глазах брезгливость.
А Пирр поддакивает:
- Худшая битва в моей жизни!..
С тех пор прошли века. Мало кто знает, кем был Пирр, кого он вёл в бой и с кем сражался. Но все помнят, что с этой битвой что-то было не так.