Истории о цветных поясах
МИСТИЧЕСКИЙ МАСТЕР
Знайте же, господа мои хорошие, что в каратэ я пришёл в конце восьмидесятых. Славное было времечко. Запрет на боевые искусства уже отменили, однако на вопрос "чем занимаешься?" ученикам строго-настрого было велено отвечать "гимнастикой, дяденька!". Мальчишки до дыр засматривали кассеты с Брюсом Ли; словосочетание "чёрный пояс" вызывало сладкий сердечный тремор; а в особо секретных и продвинутых залах учеников выгоняли за малейший зевок: мол, раз зевает, значит, скучно, а раз скучно, значит, не предан искусству всей харой, дан-тянем и мистической энергией ки, нет, господа!
И вот в наш додзё пришёл парнишка с синим поясом. Учитель наш, надо заметить, носил пояс красный... я сейчас не помню, что круче, но на пришельца мы смотрели с благоговейным восторгом. Приседал и подпрыгивал тот с какой-то особенной грацией; удары его и пинки были исполнены неизъяснимого очарования мастерства.
Когда пришло время спаррингов, никто с мастером в пару становиться не захотел. Пришлось назначить; жертва обречённо сказала «осс!» и ринулась в бой.
А потом...
Нет, чего-то такого мы и ждали. Хребтом чувствовали. Жертва затравленно хлопала ресницами (видимо, нечто похожее ощущал безвестный нью-васюкинец, объявляя комбинатору мат), а мастер сидел на жопе совсем убитый, и в глазах его плескались страх и трепет. Дошло до него, что школа у нас тайная, дьявольская, новичков рвут в лоскуты, а выживших учат небесным техникам.
Потом всё разъяснилось. В той школе, где парнишка занимался раньше, система поясов была иной - синий считался младшим и предшествовал белому.
Но, как известно, бьют людей не по поясу, а в уровень дзёдан.
КОГДА РУШАТСЯ МИФЫ
Было время, друзья мои, тренировался у нас Дон Кихот - рост под сто девяносто, очаровательная нескладёшность, близорукость минус девять. Был он ещё большим ботаником, чем я в те времена и жил в удивительном мире, наполненном мудрыми сэнсеями, секретными техниками и тайными школами. После тренировок любил порассуждать о традициях, щегольнуть цитаткой учёной, маниловщину какую-нибудь измыслить. Что вот, мол, любой из нас мог бы нацепить чёрный пояс, да боязно и стрёмно: со всем миром насмерть биться придётся, от Чака Норриса до Джекки Чана.
Однажды этот идальго заметил, что доги одного из учеников перетянут коричневой полосой. Мир его перевернулся. "Ты что, ЗАНИМАЕШЬСЯ В ДРУГОЙ ШКОЛЕ, - вскричал Дон Кихот, - и получил КОРИЧНЕВЫЙ ПОЯС?!! Но что скажет учитель?! Ты будешь с ним сражаться?!"
В голосе Дон Кихота звенел мистический трепет. Книжная и киношная реальность проломилась наконец в жизнь; рядом столько лет неузнанным ходил мастер, а он ушами хлопал!
Думаю, обладатель "коричневого пояса" ощутил себя последним гадом: ведь он всего лишь забыл дома белый пояс и подпоясался кожаным брючным ремнём.
МУДРОСТЬ НЕ СТИРАЮТ
Своим первым цветничком, доложу вам, господа хорошие, я безумно гордился. Всё-таки я европеец до дырок в носках; Кавайси прослезился бы, на меня глядючи. Пояс мне выдали новый, роскошный, полыхающий всеми оттенками золота и бананового пломбира. Гордился я им где-то неделю, а потом взял и сдуру постирал с чёрным доги. Господа! Не верьте пуристам от боевых искусств! Цветные пояса в зловредности своей ничто по сравнению с цветными доги. Мою красу и гордость пришлось выбросить, а вместо неё носить старую и линялую дрянь, ужасную на вид и ощупь.
Пояса я с тех пор стирать зарёкся. Когда меня спросили, отчего у меня верёвка такая непрезентабельная, я с ходу придумал легенду о самураях, никогда не стиравших оби, касэда и хакама из страха смыть драгоценный опыт и великий дзен боевых искусств.
Сказал и забыл. Меж тем прошло несколько лет. Однажды я случайно подслушал разговор между младшими учениками; более опытный объяснял новичку традиции школы, в том числе и ту самую... ну вы понимаете. Мол, на поясе копится сатори и дзен, в стиралку засунуть - ах-ни-боже-мой! - значит, наплевать древним самураям в ки, хару и танден.
Так я оказался родоначальником древних японских традиций. Впрочем, вру: эта легенда самопроизвольно возникает в любом клубе, где носят цветные красящиеся ги.
ИНТРИГАН ЗЕЛЁНОГО ЦВЕТА
Говоря о хорошем, господа мои, приходится признаваться и в дурном. Так уж повелось, что меж двумя лучшими клубами нашего города пышной сакурой расцвело соперничество. Увы нам! Горе и позор. Я ещё помню времена, когда мы дружили домами, играли в футбол и на брудершафт пили нарзан. Но сэнсеи наши (мой и чужой, я назову его Злым Гением) рассорились, да так крепко, как только могут рассориться лучшие друзья.
Прости мне Господи, что я так пристрастен к этому человеку... Пиши эти строки благородный воин из другого клуба, возможно, Злым Гением стал бы мой сэнсей. Но вышло как вышло. Оба они хорошие люди, а соперничество губит и лучших из нас.
Отношения мои со Злым Гением не заладились сразу. Ещё в бытность мою новичком подошёл я как-то поздороваться к сэнсеям. Учитель мой сердечно меня приветствовал, а Злой нет: взглядом ожёг, будто плёткой подарил, и руку убрал. Предвидел, наверное, в какого аспида я вырасту. Позже, на одном из семинаров, бросился я к нему через весь зал на крыльях обожания - о великий сэнсей, шептали губы мои, мудростью своей осияй ничтожного! Подбежал, поклонился, "онигей шимас" молвил. А тот глянул презрительно, сморщился и прочь пошёл. Коварный. Злой. Экзамен мой на третий кю он принимать отказался. А позже, после одной забавной и поучительной истории даже перестал вызывать меня на центр в летних лагерях.
В общем, не сложилось у нас.
Понятно, что сдавать экзамен на второй кю я шёл со страхом и трепетом. Событие это традиционно происходило в додзё Злого Гения; из нашего клуба сдавал я один - остальные принадлежали к ученикам этого опасного и сильного человека. Предчувствуя недоброе, я запасся надёжным уке - преданным, отважным и чистым душой, - выгладил доги, уложил в котомку гэта и, отринув страх, отправился навстречу судьбе.
Там меня ждал облом. Ученики Злого Гения припёрлись на экзамен в белых поясах, а я один как дура в колготках... в смысле, в зелёном. Скандал страшенный. Тогда я ещё не знал, что именно это и сыграет мне на руку.
Между тем, не одобрив мой пояс, Злой Гений набросился на моего уке. Как же так? - рыкнул он грозно. Что это будет, если каждый припрётся со своим уке? Какой ты второй кю, если не можешь сдать с кем прикажут? Пикантность ситуации состояла в том, что сдавало нас трое и одному пары всё равно бы не хватило. Но у Гения были свои соображения на этот счёт.
Начались политические дебаты. Поскольку сдающих было число адское, нечётное, одному из учеников Злого Гения сделали поблажку, разрешив работать со своим уке, да не одним. Объяснялось это тем, что он - человек здоровьем слабый, ещё и травмированный, а сдавать очень хочется. Пусть уж. Ладно. Меня же поставили в пару с другим сдающим. Всё бы ничего, но он только что ассистировал при сдаче на третий кю, потом попрыгал у болезного, а жара, а мальчик он немаленький - в общем, к моменту сдачи мой партнёр валился с ног от усталости.
И получилась, господа мои хорошие, ни богу свечка, ни чёрту кочерга... Болезный завалил экзамен минут за сорок: всё-таки второй кю - это и для здорового человека серьёзное испытание. Настал черёд нашей пары. Партнёр мой, к чести сказать, старался изо всех сил, но ... в общем, он начал быстро терять "ки".
И тут в игру вступило божественное провидение. В самый отчаянный момент мой пояс развязался. Произошло это очень кстати. Я с достоинством поклонился, с достоинством сел, с достоинством завязал узел. Потом мы с достоинством продолжили экзамен. Через несколько минут пояс развязался вновь. Клянусь! Я затягивал узлы, прилагая всю мощь своего великолепного тела, но мудрый змий жил собственной жизнью. Он навязал нам свой темп экзамена, сделав его спокойным и медитативным.
Спасибо тебе, мудрая зелёная верёвка!
Злого Гения мои манипуляции довели до адского кипения. Экзамен он мне не засчитал. Мой учитель не стал спорить и присвоил мне второй кю своей властью.
Два года я прожил в непонятном статусе, ни жив, ни мёртв, а потом сдал на первый кю Сугэваре-сэнсею из Хомбу-додзё. Больше я от этого цирка не зависел.
И слава богу.
HOMO TATAMIKUS
В дни, о коих я веду повествование, учитель наш уехал в Испанию, и замещал его один из наших сэмпаев. Показав несколько техник, он попросил одного из учеников снять пояс. Тот поклонился и безропотно выполнил требуемое. Надо отметить, что пояс его обладал всеми достоинствами пояса пятого кю: он замечательно поддерживал штаны и ласкал взгляд оттенками спелой дыни.
Между тем, сэмпая он нимало не удовлетворил. Отвергнув также оранжевый пояс четвёртого кю и зелёный третьего, наставник исчез, чтобы вернуться вскорости с дзюдоистским поясом - шикарным изумрудным с оранжевой полосой. Привязав к нему тапочки, он объявил: "Перед вами модель человека айкидо. С её помощью я продемонстрирую вам все свои удивительные техники".
И не обманул. Тапочки прыгали, пояс змеился на иккё и кайтен, поражая зрителей мощью своего нагарэ и кокью-хо, сэмпай являл чудеса мудрости.
Мы же пытались понять смысл происходящего. Почему жёлтый, оранжевый и зелёный не подошли? В чём но курай, то бишь вселенский секрет оранжевого с зелёным? Означает ли это противостояние инь и ян, или же мистическое указание дано на первоэлементы огня и дерева?
Так и не выяснили.
А тайна разрешалась просто. Несколько дней назад прошли экзамены, и ученикам выдали новые хрустящие пояса. Жёлтый, оранжевый и зелёный как раз принадлежали к таким: они не гнулись. Полосатый же видал виды; он как нельзя лучше подходил для модели человека татамного.
Известно ведь, что айкидока всегда должен быть расслаблен.
СКРОМНОСТЬ УКРАШАЕТ МАСТЕРА
Жёлтым поясом, господа мои хорошие, я очень гордился. Оранжевым и зелёным тоже. А вот после второго кю мою гордость как отрезало: я начал подпоясываться белым. Клубные философы это одобрили: вот, сказали они, пример восточного мышления. Настоящий мастер скромен и не привязан к тщеславной гордыне говноцветной распоясности. Налицо явный духовный рост.
Я не собирался разочаровывать этих милых людей, и потому улыбался скромно и задумчиво. Мол, всё так, господа, духовность из меня прёт, постиг я мудрость дзенскую.
На самом деле всё обстояло куда проще. Синий и коричневый пояса мне выдали ни разу ненадёванные. Вы когда-нибудь подпоясывались поясом-девочкой? Это, доложу я вам, мука: тут он коробом, там комом, а хакаму нацепишь, так и вовсе грех: танден выпирает, узел удом срамным горбошится, хоть орехи коли. Проще уж ломом подпоясаться.
Поэтому я носил свой старый белячок, измочаленный годами тренировок, а цветные отдал жене. Коричневый она забросила на антресоли, а из синего сшила лямки для рюкзака. Рюкзак, доложу я вам, вышел замечательный: прочный и удобный - заглядение.
А после первого дана я опять зазнался. Потому что чёрный пояс мне выдали с барского бедра: бывалый, объезженный, к хакаме приученный - грех не носить.
Всё-таки, если вдуматься, сволочь я бездуховная.
КАРМА - НАШЕ ВСЁ!
Занимались у нас как-то два брата-близнеца. Замечательные ребята и айкидоки великолепные... одна беда - духовные очень. Они и по Порфирию Иванову и ещё бог знает по кому, зимой в майках, летом в астрале - подвижники в общем.
А когда сдали на первый кю и вовсе ребят понесло. Пояс-то коричневый, а цвет этот по учению философическому нехорош: сами знаете что такого цвета бывает. Особенно, ежели после обеда плотного, да наедине с белым фаянсовым другом.
В общем, чтобы не портить карму грубыми вибрациями демонического мира, братья купили себе фиолетовое поясье и ну носить. Ох, други мои замечательные, не повторяйте их ошибку! Нечистый цвет портит карму, но фиолетовый пояс, надетый вместо положенного по требованиям федерации коричневого, рвёт её просто в лоскуты. Из-за того-то братья и не смогли сдать экзамен на первый дан. Все сдали, а они нет, даже странно.
А ничего странного, господа. Потому что плохая карма - это страшно, очень страшно!
РАСИЗМ ПО АЙКИДОШНОМУ
Как я догадываюсь, в клубе Злого Гения цветные пояса не носят. Ну и правильно: нехрен поощрять тягу западного ума к дешёвой символике. Раз айкидока - значит, мысли по-восточному и тенкан!
У нас традиция есть: каждый год собираемся в летнем лагере, чтобы отдохнуть и потренироваться. Поскольку отношения между клубами не очень, случаются иногда истории забавные и поучительные.
Однажды Злой Гений объявил войну цветным поясам. Выглядело это так: на тренировке он вызывал кого-нибудь в цветном и заставлял прилюдно делать какую-нибудь технику. Потом брови хмурил: ошибок, мол, масса, но три - самые основные. Кто назовёт? Изваливал "цветочника" в том, что обычно нечестивого цвета бывает, какого братья духовные избегали.
Как я уже говорил, Злого Гения я не люблю. Если вам кажется, что я где-то сгущаю краски, списывайте на мою пристрастность, не жалко. Меж тем картинка вырисовывалась странная: вызывал Гений исключительно учеников нашего клуба, отчего создавалось впечатление, будто ребята наши сплошь олухи и айкидо делать не умеют. Друзья мои запаниковали; массово распаковывались рюкзаки и на свет божий являлось поясьё белое, ангельски незапятнанное. Через пару дней группа блистала хирургической белизной. Так мы вернулись к истокам японской традиции.
Ваш покорный слуга тоже попал под раздачу. В то время у меня уже был первый дан, а поскольку я понимал, что придраться можно и к столбу и к о-сэнсею Уэсибе, то особо не волновался. Вызвал ассистировать Катю - умницу и красавицу, - и на её нежном девичьем теле продемонстрировал всю мощь своей техники.
"Три ошибки, - прозвучал приговор. - Кто назовёт?".
Явить своё невежество никто не рискнул. Злой Гений принялся перечислять и... Я так и не знаю, что произошло в тот миг: дух ли его оборвался, или, быть может, ки оставила его хару. Но учитель запнулся, затянул паузу, а потом отчего-то не решился продолжить.
Вечером мы праздновали победу. Сам Злой Гений признал, что моё иккё почти идеально: в нём всего две ошибки.
А экзекуции вскорости прекратились. И правильно: нечего на татами войны устраивать.
Знайте же, господа мои хорошие, что в каратэ я пришёл в конце восьмидесятых. Славное было времечко. Запрет на боевые искусства уже отменили, однако на вопрос "чем занимаешься?" ученикам строго-настрого было велено отвечать "гимнастикой, дяденька!". Мальчишки до дыр засматривали кассеты с Брюсом Ли; словосочетание "чёрный пояс" вызывало сладкий сердечный тремор; а в особо секретных и продвинутых залах учеников выгоняли за малейший зевок: мол, раз зевает, значит, скучно, а раз скучно, значит, не предан искусству всей харой, дан-тянем и мистической энергией ки, нет, господа!
И вот в наш додзё пришёл парнишка с синим поясом. Учитель наш, надо заметить, носил пояс красный... я сейчас не помню, что круче, но на пришельца мы смотрели с благоговейным восторгом. Приседал и подпрыгивал тот с какой-то особенной грацией; удары его и пинки были исполнены неизъяснимого очарования мастерства.
Когда пришло время спаррингов, никто с мастером в пару становиться не захотел. Пришлось назначить; жертва обречённо сказала «осс!» и ринулась в бой.
А потом...
Нет, чего-то такого мы и ждали. Хребтом чувствовали. Жертва затравленно хлопала ресницами (видимо, нечто похожее ощущал безвестный нью-васюкинец, объявляя комбинатору мат), а мастер сидел на жопе совсем убитый, и в глазах его плескались страх и трепет. Дошло до него, что школа у нас тайная, дьявольская, новичков рвут в лоскуты, а выживших учат небесным техникам.
Потом всё разъяснилось. В той школе, где парнишка занимался раньше, система поясов была иной - синий считался младшим и предшествовал белому.
Но, как известно, бьют людей не по поясу, а в уровень дзёдан.
КОГДА РУШАТСЯ МИФЫ
Было время, друзья мои, тренировался у нас Дон Кихот - рост под сто девяносто, очаровательная нескладёшность, близорукость минус девять. Был он ещё большим ботаником, чем я в те времена и жил в удивительном мире, наполненном мудрыми сэнсеями, секретными техниками и тайными школами. После тренировок любил порассуждать о традициях, щегольнуть цитаткой учёной, маниловщину какую-нибудь измыслить. Что вот, мол, любой из нас мог бы нацепить чёрный пояс, да боязно и стрёмно: со всем миром насмерть биться придётся, от Чака Норриса до Джекки Чана.
Однажды этот идальго заметил, что доги одного из учеников перетянут коричневой полосой. Мир его перевернулся. "Ты что, ЗАНИМАЕШЬСЯ В ДРУГОЙ ШКОЛЕ, - вскричал Дон Кихот, - и получил КОРИЧНЕВЫЙ ПОЯС?!! Но что скажет учитель?! Ты будешь с ним сражаться?!"
В голосе Дон Кихота звенел мистический трепет. Книжная и киношная реальность проломилась наконец в жизнь; рядом столько лет неузнанным ходил мастер, а он ушами хлопал!
Думаю, обладатель "коричневого пояса" ощутил себя последним гадом: ведь он всего лишь забыл дома белый пояс и подпоясался кожаным брючным ремнём.
МУДРОСТЬ НЕ СТИРАЮТ
Своим первым цветничком, доложу вам, господа хорошие, я безумно гордился. Всё-таки я европеец до дырок в носках; Кавайси прослезился бы, на меня глядючи. Пояс мне выдали новый, роскошный, полыхающий всеми оттенками золота и бананового пломбира. Гордился я им где-то неделю, а потом взял и сдуру постирал с чёрным доги. Господа! Не верьте пуристам от боевых искусств! Цветные пояса в зловредности своей ничто по сравнению с цветными доги. Мою красу и гордость пришлось выбросить, а вместо неё носить старую и линялую дрянь, ужасную на вид и ощупь.
Пояса я с тех пор стирать зарёкся. Когда меня спросили, отчего у меня верёвка такая непрезентабельная, я с ходу придумал легенду о самураях, никогда не стиравших оби, касэда и хакама из страха смыть драгоценный опыт и великий дзен боевых искусств.
Сказал и забыл. Меж тем прошло несколько лет. Однажды я случайно подслушал разговор между младшими учениками; более опытный объяснял новичку традиции школы, в том числе и ту самую... ну вы понимаете. Мол, на поясе копится сатори и дзен, в стиралку засунуть - ах-ни-боже-мой! - значит, наплевать древним самураям в ки, хару и танден.
Так я оказался родоначальником древних японских традиций. Впрочем, вру: эта легенда самопроизвольно возникает в любом клубе, где носят цветные красящиеся ги.
ИНТРИГАН ЗЕЛЁНОГО ЦВЕТА
Говоря о хорошем, господа мои, приходится признаваться и в дурном. Так уж повелось, что меж двумя лучшими клубами нашего города пышной сакурой расцвело соперничество. Увы нам! Горе и позор. Я ещё помню времена, когда мы дружили домами, играли в футбол и на брудершафт пили нарзан. Но сэнсеи наши (мой и чужой, я назову его Злым Гением) рассорились, да так крепко, как только могут рассориться лучшие друзья.
Прости мне Господи, что я так пристрастен к этому человеку... Пиши эти строки благородный воин из другого клуба, возможно, Злым Гением стал бы мой сэнсей. Но вышло как вышло. Оба они хорошие люди, а соперничество губит и лучших из нас.
Отношения мои со Злым Гением не заладились сразу. Ещё в бытность мою новичком подошёл я как-то поздороваться к сэнсеям. Учитель мой сердечно меня приветствовал, а Злой нет: взглядом ожёг, будто плёткой подарил, и руку убрал. Предвидел, наверное, в какого аспида я вырасту. Позже, на одном из семинаров, бросился я к нему через весь зал на крыльях обожания - о великий сэнсей, шептали губы мои, мудростью своей осияй ничтожного! Подбежал, поклонился, "онигей шимас" молвил. А тот глянул презрительно, сморщился и прочь пошёл. Коварный. Злой. Экзамен мой на третий кю он принимать отказался. А позже, после одной забавной и поучительной истории даже перестал вызывать меня на центр в летних лагерях.
В общем, не сложилось у нас.
Понятно, что сдавать экзамен на второй кю я шёл со страхом и трепетом. Событие это традиционно происходило в додзё Злого Гения; из нашего клуба сдавал я один - остальные принадлежали к ученикам этого опасного и сильного человека. Предчувствуя недоброе, я запасся надёжным уке - преданным, отважным и чистым душой, - выгладил доги, уложил в котомку гэта и, отринув страх, отправился навстречу судьбе.
Там меня ждал облом. Ученики Злого Гения припёрлись на экзамен в белых поясах, а я один как дура в колготках... в смысле, в зелёном. Скандал страшенный. Тогда я ещё не знал, что именно это и сыграет мне на руку.
Между тем, не одобрив мой пояс, Злой Гений набросился на моего уке. Как же так? - рыкнул он грозно. Что это будет, если каждый припрётся со своим уке? Какой ты второй кю, если не можешь сдать с кем прикажут? Пикантность ситуации состояла в том, что сдавало нас трое и одному пары всё равно бы не хватило. Но у Гения были свои соображения на этот счёт.
Начались политические дебаты. Поскольку сдающих было число адское, нечётное, одному из учеников Злого Гения сделали поблажку, разрешив работать со своим уке, да не одним. Объяснялось это тем, что он - человек здоровьем слабый, ещё и травмированный, а сдавать очень хочется. Пусть уж. Ладно. Меня же поставили в пару с другим сдающим. Всё бы ничего, но он только что ассистировал при сдаче на третий кю, потом попрыгал у болезного, а жара, а мальчик он немаленький - в общем, к моменту сдачи мой партнёр валился с ног от усталости.
И получилась, господа мои хорошие, ни богу свечка, ни чёрту кочерга... Болезный завалил экзамен минут за сорок: всё-таки второй кю - это и для здорового человека серьёзное испытание. Настал черёд нашей пары. Партнёр мой, к чести сказать, старался изо всех сил, но ... в общем, он начал быстро терять "ки".
И тут в игру вступило божественное провидение. В самый отчаянный момент мой пояс развязался. Произошло это очень кстати. Я с достоинством поклонился, с достоинством сел, с достоинством завязал узел. Потом мы с достоинством продолжили экзамен. Через несколько минут пояс развязался вновь. Клянусь! Я затягивал узлы, прилагая всю мощь своего великолепного тела, но мудрый змий жил собственной жизнью. Он навязал нам свой темп экзамена, сделав его спокойным и медитативным.
Спасибо тебе, мудрая зелёная верёвка!
Злого Гения мои манипуляции довели до адского кипения. Экзамен он мне не засчитал. Мой учитель не стал спорить и присвоил мне второй кю своей властью.
Два года я прожил в непонятном статусе, ни жив, ни мёртв, а потом сдал на первый кю Сугэваре-сэнсею из Хомбу-додзё. Больше я от этого цирка не зависел.
И слава богу.
HOMO TATAMIKUS
В дни, о коих я веду повествование, учитель наш уехал в Испанию, и замещал его один из наших сэмпаев. Показав несколько техник, он попросил одного из учеников снять пояс. Тот поклонился и безропотно выполнил требуемое. Надо отметить, что пояс его обладал всеми достоинствами пояса пятого кю: он замечательно поддерживал штаны и ласкал взгляд оттенками спелой дыни.
Между тем, сэмпая он нимало не удовлетворил. Отвергнув также оранжевый пояс четвёртого кю и зелёный третьего, наставник исчез, чтобы вернуться вскорости с дзюдоистским поясом - шикарным изумрудным с оранжевой полосой. Привязав к нему тапочки, он объявил: "Перед вами модель человека айкидо. С её помощью я продемонстрирую вам все свои удивительные техники".
И не обманул. Тапочки прыгали, пояс змеился на иккё и кайтен, поражая зрителей мощью своего нагарэ и кокью-хо, сэмпай являл чудеса мудрости.
Мы же пытались понять смысл происходящего. Почему жёлтый, оранжевый и зелёный не подошли? В чём но курай, то бишь вселенский секрет оранжевого с зелёным? Означает ли это противостояние инь и ян, или же мистическое указание дано на первоэлементы огня и дерева?
Так и не выяснили.
А тайна разрешалась просто. Несколько дней назад прошли экзамены, и ученикам выдали новые хрустящие пояса. Жёлтый, оранжевый и зелёный как раз принадлежали к таким: они не гнулись. Полосатый же видал виды; он как нельзя лучше подходил для модели человека татамного.
Известно ведь, что айкидока всегда должен быть расслаблен.
СКРОМНОСТЬ УКРАШАЕТ МАСТЕРА
Жёлтым поясом, господа мои хорошие, я очень гордился. Оранжевым и зелёным тоже. А вот после второго кю мою гордость как отрезало: я начал подпоясываться белым. Клубные философы это одобрили: вот, сказали они, пример восточного мышления. Настоящий мастер скромен и не привязан к тщеславной гордыне говноцветной распоясности. Налицо явный духовный рост.
Я не собирался разочаровывать этих милых людей, и потому улыбался скромно и задумчиво. Мол, всё так, господа, духовность из меня прёт, постиг я мудрость дзенскую.
На самом деле всё обстояло куда проще. Синий и коричневый пояса мне выдали ни разу ненадёванные. Вы когда-нибудь подпоясывались поясом-девочкой? Это, доложу я вам, мука: тут он коробом, там комом, а хакаму нацепишь, так и вовсе грех: танден выпирает, узел удом срамным горбошится, хоть орехи коли. Проще уж ломом подпоясаться.
Поэтому я носил свой старый белячок, измочаленный годами тренировок, а цветные отдал жене. Коричневый она забросила на антресоли, а из синего сшила лямки для рюкзака. Рюкзак, доложу я вам, вышел замечательный: прочный и удобный - заглядение.
А после первого дана я опять зазнался. Потому что чёрный пояс мне выдали с барского бедра: бывалый, объезженный, к хакаме приученный - грех не носить.
Всё-таки, если вдуматься, сволочь я бездуховная.
КАРМА - НАШЕ ВСЁ!
Занимались у нас как-то два брата-близнеца. Замечательные ребята и айкидоки великолепные... одна беда - духовные очень. Они и по Порфирию Иванову и ещё бог знает по кому, зимой в майках, летом в астрале - подвижники в общем.
А когда сдали на первый кю и вовсе ребят понесло. Пояс-то коричневый, а цвет этот по учению философическому нехорош: сами знаете что такого цвета бывает. Особенно, ежели после обеда плотного, да наедине с белым фаянсовым другом.
В общем, чтобы не портить карму грубыми вибрациями демонического мира, братья купили себе фиолетовое поясье и ну носить. Ох, други мои замечательные, не повторяйте их ошибку! Нечистый цвет портит карму, но фиолетовый пояс, надетый вместо положенного по требованиям федерации коричневого, рвёт её просто в лоскуты. Из-за того-то братья и не смогли сдать экзамен на первый дан. Все сдали, а они нет, даже странно.
А ничего странного, господа. Потому что плохая карма - это страшно, очень страшно!
РАСИЗМ ПО АЙКИДОШНОМУ
Как я догадываюсь, в клубе Злого Гения цветные пояса не носят. Ну и правильно: нехрен поощрять тягу западного ума к дешёвой символике. Раз айкидока - значит, мысли по-восточному и тенкан!
У нас традиция есть: каждый год собираемся в летнем лагере, чтобы отдохнуть и потренироваться. Поскольку отношения между клубами не очень, случаются иногда истории забавные и поучительные.
Однажды Злой Гений объявил войну цветным поясам. Выглядело это так: на тренировке он вызывал кого-нибудь в цветном и заставлял прилюдно делать какую-нибудь технику. Потом брови хмурил: ошибок, мол, масса, но три - самые основные. Кто назовёт? Изваливал "цветочника" в том, что обычно нечестивого цвета бывает, какого братья духовные избегали.
Как я уже говорил, Злого Гения я не люблю. Если вам кажется, что я где-то сгущаю краски, списывайте на мою пристрастность, не жалко. Меж тем картинка вырисовывалась странная: вызывал Гений исключительно учеников нашего клуба, отчего создавалось впечатление, будто ребята наши сплошь олухи и айкидо делать не умеют. Друзья мои запаниковали; массово распаковывались рюкзаки и на свет божий являлось поясьё белое, ангельски незапятнанное. Через пару дней группа блистала хирургической белизной. Так мы вернулись к истокам японской традиции.
Ваш покорный слуга тоже попал под раздачу. В то время у меня уже был первый дан, а поскольку я понимал, что придраться можно и к столбу и к о-сэнсею Уэсибе, то особо не волновался. Вызвал ассистировать Катю - умницу и красавицу, - и на её нежном девичьем теле продемонстрировал всю мощь своей техники.
"Три ошибки, - прозвучал приговор. - Кто назовёт?".
Явить своё невежество никто не рискнул. Злой Гений принялся перечислять и... Я так и не знаю, что произошло в тот миг: дух ли его оборвался, или, быть может, ки оставила его хару. Но учитель запнулся, затянул паузу, а потом отчего-то не решился продолжить.
Вечером мы праздновали победу. Сам Злой Гений признал, что моё иккё почти идеально: в нём всего две ошибки.
А экзекуции вскорости прекратились. И правильно: нечего на татами войны устраивать.