Добрая волшебница...
Вчера мне напомнили об одном долге…
Я его хочу отдать и буду искренне благодарен, если вы мне в этом поможете.
Я очень попрошу, всех, кому понравится данный пост не просто его лайкнуть, а перепостить. Хорошее должно преумножаться.
Вы когда-нибудь встречали в своей жизни волшебников? Их не бывает?
Подумайте хорошенько, перед тем как отвечать. И, может быть, вы вспомните…
А если вспомните, то расскажите другим.
Добрые волшебники живут вместе с нами. Они могут не размахивать волшебными палочками, и не бормотать заклинания. И вообще, вместо волшебной палочки у них может быть обычная печатная машинка.
В историю моей семьи добрая волшебница вошла в 1971 году, когда мне был 1 год. Конечно, ее тогдашнюю я не помню. Мои воспоминания о ней - это после 1987 года. Тогда она уже была, что называется «женщиной в возрасте». Высокая, слегка полноватая. Нет, совсем не толстая - именно полноватая. Такая типичная тетка советского периода - лет 50-55. Достаточно коротко постриженные волосы, покрашенные в такой рыжий цвет, который чуть ли не переходил в оранжевый. И косой глаз с опустившимся вниз веком. Из-за этого дефекта при разговоре она всегда смотрела на собеседника чуть-чуть под углом. У меня это вызывало легкий дискомфорт и желание постоянно чуть сместиться, но по большому счету не напрягало.
Она жила в небольшой двухкомнатной квартире в Дарнице с мамой - старенькой бабушкой. К своему стыду сейчас осознал, что имени бабушки уже вспомнить не могу.
А волшебницу звали - Ольга Евгеньевна. И работала она на Печерском холме, в машинописном бюро Киевского высшего военного Дважды Краснознаменного училища связи имени Михаила Ивановича Калинина.
Я пару раз видел ее фотографии то что называется «в молодости». Не просто симпатичная, а реально красивая женщина. Она никогда не была замужем, что казалось достаточно странным при ее внешних данных и месте работы. Моя мама говорила, что мужчины проявляли к ней интерес, но ,видимо, как-то не сложилось.
Но, вернемся в 1971 год. Я буду рассказывать то, что мне известно со слов моей мамы. Вообще, я вначале думал рассказать эту историю с использованием художественных изысков, кое где дофантазировав и преукрасив, но потом решил, что она в этом не нуждается.
Как вы, наверное, уже догадались, мой отец был курсантом упомянутого училища. Мама, когда мне было 10 месяцев приехала из деревни к отцу в Киев и они снимали какую-то комнатку в домике на Печерском Шанхае (частный сектор на Печерском холме). Какая-то тетка сдавала комнаты курсантским семьям и была очень обеспокоена, чтобы я не проковырял пальчиком ей стену.
До этого мама работала в райцентре телеграфисткой и это ей помогло устроиться работать в машбюро училища машинисткой. Вообще, руководство училища нормально относилось к тому, чтобы по возможности пристраивать жен курсантов на работу. Даже в мое время жена Мити Кузьмука работала в ателье (историю про хлястики, которая у меня где-то завалялась обязуюсь найти и выложить).
Меня пристроили было в ясли, но не тут-то было. Я до 6 лет умел болеть: 2 недели в яслях или в саду и потом месяц дома с… ну на выбор: от простой простуды до воспаления легких.
Вот так и в ноябре 1971 года я решил, что нефиг мне делать в яслях, а маме на работе и устроил предновогодний марафон соплей и бухуканья.
В то время отец получал, что-то около 40 рублей и жизнь была такая, что он и в 40 лет не мог смотреть на треску. Мама говорила, что именно тогда он ее наелся «на всю оставшуюся». Треска и картошка (мешок которой передали из деревни) - это то меню, с которым наша семья должна была встретить новый 1972 год.
Утром перед самым Новым Годом, уложив меня спать, мама договорилась с соседкой, что та приглядит за мной, а сама рванула в аптеку. На таблетки она потратила последние копейки и пошла домой пешком, потому что реально не было 3 копеек на трамвай.
Дорога домой проходила мимо училища и она решила заскочить на пару минут на работу поздороваться с девчонками и сказать им «с наступающим!».
Каково же было ее удивление, когда она, зайдя в «машбюро» получила втык от начальства в лице Ольги Евгеньевны за то, что она не дает бухгалтерии закрыть зарплатные ведомости.
Ну и «бегом в кассу!». А в кассе 2 месячных зарплаты...
Не нужно ничего говорить. Это было настоящее волшебство. Волшебство, которое сделала Ольга Евгеньевна, которая по вечерам оставалась и печатала, закрывая табель за мою маму.
А дальше были: елка и несколько игрушек с мишурой, купленные по дороге домой, колбаса и мандарины, конфеты. И удивленные, на грани испуга, глаза отца.
- Катя, откуда это все?
- Володя, тут случилось такое…
Такое не забывается. Мне об этом рассказали, кода я повзрослел. И тогда я понял: зачем мы в отпуске хотя бы на один день по возможности заезжали в Киев и почему подарок для Ольги Евгеньевны был всегда самым-самым…
Волшебница творила свое волшебство. Мужья ее девочек получали хорошее распределение. Их дети, поступив в училище, попадали под опеку. Я один из таких детей. Она была моим кассиром - хранителем моих сбережений и того что присылали родители, у нее дома лежала вся моя гражданка. В машбюро меня всегда ждали пряник и сок. Кому-то она помогала что-то сдавать, кому-то получить прощение за совершенные косяки.
У меня складывалось впечатление, что она была этаким ангелом училища. Для нее не было закрытых дверей: от начальника училища до любого старшины курса. Она могла решить любой вопрос. Она была доброй и справедливой.
У меня есть несколько событий в эизни, за которые мне действительно стыдно. И одно из них - это то, что потерял связь с доброй волшебницей…