ИСПОВЕДЬ МЕССИИ - vol.7 - продолжение
продолжение vol.7
Вскоре пришло время, когда я остро почувствовал необходимость уединиться. Оставив вторую жену и дочь на попечении ее родителей, я уехал в Подмосковье и поселился в одном из санаториев, где прежде останавливался в поисках обретения покоя и тишины в период предпринимательской деятельности. Для «цивилизованного отшельника» этот санаторий выглядел идеальным местом: лес, озеро, доброжелательность людей, уважение и понимание с их стороны к стремлению человека вести уединенный, замкнутый образ жизни. Так как раньше, в советские времена, в этом санатории отдыхали исключительно члены Политбюро ЦК КПСС, их семьи и приближенные, персонал, который остался прежним, был воспитан соответствующим образом: тебя не должны ни видеть, ни слышать, если не захотят обратного.
Когда возникала потребность в настоящем уединении, я садился в свой джип и уезжал в Уральские горы, среди лесов и рек которых обретал то, что не могло мне дать Подмосковье.
Период «отшельничества» длился три года. Основное время занимали медитация, размышления, чтение и эксперименты с внутренними и внешними энергиями. Естественно, ни о каких телевизорах, радио и газетах не могло быть и речи: то, чем живут суетные люди, меня совершенно не интересовало. К чему мне их убогая реальность, если передо мной - вся Вселенная!?..
Питание свелось к минимуму: каши, овощи, фрукты, соки, чай, вода. Я не ограничивал свой рацион специально: так хотел сам организм. Теперь я мог различать десятки вкусовых оттенков только в одном на воде сваренном рисе. Чувствовал, что мой организм сам расщепляет и получает все необходимые для него минералы и витамины из самой простой пищи. Как-то само собой получилось, что я стал легко распознавать по одному только внешнему виду пищи, как она приготовлена, остались ли в ней витамины, есть ли энергия или она пуста, если есть, то что это за энергия, в каком настроении был повар. Изредка навещая своих родных, я столкнулся с проблемой: я не мог есть приготовленную ими пищу - в ней практически не было полезной энергии, а если она и была, то разбалансирована так, что вреда от нее было много больше, чем пользы. Они, конечно, обижались, но прощали меня, зная, что с моей стороны это не просто каприз, а дисциплина.
Поэкспериментировав какое-то время с рисом, я решил попробовать перейти на питание исключительно высушенными корками мандаринов (просто они были первым, что попало мне под руку: лежали в шкафу, куда я их положил как средство от моли). Пяти-десяти небольших кусочков мне вполне хватало на сутки. И это при том, что я много тренировался, плавал и находился на свежем воздухе. Я не похудел, против своих ожиданий. Конечно, свою роль сыграли и медитативные практики, благодаря которым я мог получать необходимую энергию извне и выводить негативную энергию из себя. Кожа тела стала упругой, бархатистой. Я не преставал удивляться тому, что теперь она пахла цветами. Мое тело сделалось удивительно легким и гибким. Курить я уже давно бросил и теперь наслаждался многообразием лесных запахов, впитывая их целительную силу каждой клеточкой своего тела.
Спустя какое-то время я вновь вернулся к «нормальному» питанию: тарелка риса один раз в сутки, немного овощей, несколько чаще - фрукты, чай, вода и мед. Этого было более чем достаточно.
Но ни одну из своих практик я не возводил в ранг культа или догмы: я просто делал то, что само возникало во мне в виде желаний, ощущений, знаний. Все, что оставалось мне, только следовать им, распознавая их тихий «голос».
Тогда я и понял, что стремление к аскетическому образу жизни - умеренность в еде, половое воздержание и прочее - это не «тупость-дурость», догматизм и «садо-мазо» монахов. Оно возникает как естественная потребность, как закономерное следствие стремлений духовно и физически развиваться, самосовершенствоваться. Безбрачие, отказ от мирских удовольствий, наслаждений и желаний, стремление к чистоте помыслов и намерений как можно больше времени посвящать духовным практикам, молитвам, контроль над эмоциями и ментальной деятельностью - все это естественно формирующиеся и принимаемые условия, что обеспечивают гармоничность процесса развития и нового образа, уклада жизни. Все это - поступательно развивающиеся, разворачивающиеся процессы саморегуляции, самоорганизации и развития всех наших тел, приходящих во взаимосоответствие: физического, эфирного, астрального, ментального, духовного - казуального и буддхического.
Практикующего не надо «подстегивать»: то, что он начинает узнавать о самом себе и окружающем его мире, мотивирует его как можно больше работать над собой. Вселенная предлагает ему безграничные возможности, реализовать которые человек способен только тогда, когда выработал и развил определенные способности. Эти возможности настолько невероятны и захватывающи, что тратить свое время и силы на какие-то «пустяки» суетного мира становится просто глупо тогда, когда эти силы требуются для дальнейшего продвижения вперед. Даже общение теряет свою актуальность, а то и смысл: с глупыми, ограниченными, невежественными и безответственными людьми говорить не о чем, а с мудрецами - уже незачем. И это не высокомерие - потребность, целесообразность и, если угодно, рационализм: энергия непросто достается, чтобы ее бездумно и впустую тратить, особенно на то, за что потом будешь наказан. Мысль духовно развитого человека обладает мощной энергией. А что уж говорить про энергию его слова? То, что люди часто называют ошибочно общением, является на самом деле всего лишь болтовней, переливанием из пустого в порожнее, а то и просто воровством друг у друга времени и сил. Редко когда происходит взаимообогащение. Человеку, живущему на ином уровне бытия с соответствующим уровнем сознания, люди мира обыденного уже ничего не могут предложить, им нечего дать, нечем соблазнить его - золотые копи вряд ли меняют на пучок соломы, их могут только дарить.
Что же касается первоначальных волевых, но умеренных усилий, предпринимаемых при самоограничении в той или иной сфере своей жизнедеятельности, то они необходимы для обеспечения толчка в сторону дальнейшего развития, освобождения от всего прежнего, что могло бы сдержать этот процесс духовного преображения, перерождения или оказаться серьезным препятствием на пути к этому. Больших усилий и не требуется, если человек сознательно, а то и страстно стремится стать кем-то и чем-то большим того, кто и какой он есть на настоящий момент. Сама сила намерения ведет человека - Милость и Воля Бога, можно сказать. Важно лишь сделать первые шаги и проявить настойчивость.
Но, находя и развивая свои новые способности, обнаруживая новые знания, человек рано или поздно начинает искать точку их приложения, стремясь их творчески выразить. Получалось так, что познание самого себя - это только часть человеческого пути и не может служить единственной целью и смыслом жизни человека. Другая его часть - творчество, широкое поле деятельности для которого предоставляет мир людей с их сферами жизнедеятельности. Этот мир помимо всего остального требует развития рационального мышления и прагматичного подхода, и он так же ущербен, если в нем не развита изначально духовная основа, культура мировосприятия. Это я стал понимать много позже: Восток встретился во мне с Западом, и они заключили союз между собой, договорившись о сотрудничестве на равных.
Теперь становилось ясно, почему многими духовидцами и учителями порицается наравне с путем погружения в суетность мира и путь изоляционизма, бегства от мира: не выполняется программа полной самореализации, развитие искусственно ограничивается, мышление догматизируется или излишне абстрагируется и, что самое страшное, природа человека искажается из-за гипертрофированного проявления, выражения ее подавленных или недоразвитых частей. Конечно, это касается не всех отшельников и монахов, но большинства из них. Точно так же, но с обратной логической последовательностью, можно сказать и о людях, живущих в мире суетного рационализма и потребительской культуры.
Лучше всех на эту тему рассуждают и говорят суфии и современные последователи толтекской традиции. С недавних пор стали понимать это и буддисты. В христианском мире все не так однозначно, и не все просто в иудаизме. Ислам же изначально занял категоричную позицию: никаких монастырей. Сторонники крайних позиций каждый по-своему прав: духовную чистоту возможно обрести и сберечь только в стороне от мирской жизни, но чего стоит эта духовная сила, если она не прошла испытания в горниле этого мира. Этот разговор - предмет отдельной книги.
Лишь после написания книги «Пять Дорог» я окончательно уяснил, почему для человека важно не только познавать мир, адаптироваться в нем, но и преобразовывать его; не только одухотворять, но и материализовывать. Но вернемся к дням моего уединения…
С каждым днем все больше и больше открывалась предо мной безграничность человеческих возможностей, его потенциала, с одной стороны, и осознавалось, насколько мало мы их знаем и используем - с другой. Эта «дельта», разница была невероятной.
«Почему так бедна наша жизнь?» - задавал я себе вопрос, зная ответ: невежество, предрассудки, алчность, суета и страх - вот основные причины, из-за которых наша жизнь убога. По своему собственному опыту я знал, насколько сложно устранить эти причины из своей жизни, даже если сам сознательно желаешь этого и целенаправленно работаешь с этим. Что уж говорить о тех, кому эти вопросы бытия «по-барабану»?
Не раз проверял я себя на предмет искоренения в себе чувства страха, тревожности, вновь и вновь практикуя, переживая варианты своей смерти, лишения свободы, нищеты.
Я хорошо знал, как много сил, энергии отнимают эти чувства у человека. Если со своими страхами человек сталкивается не так часто, то с чувством тревожности он практически не расстается. Мы живем или с опасением, ожиданием чего-то плохого, что может с нами произойти, или же в предвкушении хорошего, но очень редко, следуя принципу «здесь и сейчас». И у нас есть на то свои причины: жизненный опыт научил нас - плохое сбывается так же часто, как часто не сбывается хорошее. Есть из-за чего тревожиться. Но эта житейская «мудрость» не могла удовлетворить меня: она оправдывала и обосновывала рабство духа, но не его свободу.
Я не мог заставить себя жить Настоящим, не думая о Будущем, даже если размышления о нем и отнимали силы. Принцип «здесь и сейчас» был бессмыслен для меня. Мне нужно было понять, почему я должен следовать ему. Это вынудило меня серьезно поработать со своим Будущим и всем тем, что может страшить меня в нем как возможная перспектива, неизбежность.
Как оказалось, избавиться от страхов и чувства тревожности можно было только одним способом: осознав, что нет ничего в нашей жизни, чего стоило бы бояться или по поводу чего тревожиться; что мы больше живем переживаниями своих иллюзий, чем реальности.
Обычно мы боимся заглянуть дальше своих страхов и тревог, что для нас практически одно и то же, как если посмотреть им в глаза. Нам кажется, то плохое, что может с нами случиться, а хорошее - не случиться, это Конец Света. Всячески избегая думать о худшем, мы придаем ему то значение, что свой страх перед ним превращаем в ужас. В ужасе думая о том, что может последовать за этим худшим, мы впадаем в состояние фрустрации - «я не смогу после этого нормально жить!» и отвергаем возможность этого «после». Но это «после» имеет свойство сбываться. И мы это хорошо знаем. Возникает двойной, а то и тройной эффект: мы боимся самих событий, боимся того, что последует за ними, и боимся своих мыслей о возможности первого и второго. Это превращает нас в рабов, заложников обстоятельств и удобный объект для манипуляций. В моем представлении путь избавления оставался один: двинуться навстречу всем своим возможным страхам.
Размышляя о Смерти и пытаясь представить все то, что может быть с ней связано, я искал, почему я не должен бояться ее. Древние трактаты на эту тему здорово помогали мне найти путь избавления от страха перед ней. Но не мысли о бессмертии души помогали мне двигаться в правильном направлении, хотя и они сыграли свою роль, а нечто другое. Самое большое влияние оказывали размышления о Пути самурая - кодексе безупречного воина. Мне это было ближе: относиться к смерти как к завершению достойной жизни; как к тому, что неизбежно; к тому, что не порабощает, а освобождает - освобождает дух и дарит истинное бессмертие. Когда-то сэнсей из Японии, потомственный самурай Танака-сан Такенори, подарил мне лист бумаги с собственноручной каллиграфической надписью и своей печатью под ней: «Шарипов-сан - самурай». Признаюсь, мне это польстило тогда, и только много позже я понял, как ко многому он обязал меня тем самым. Я стал понимать, что духовная, нравственная смерть намного страшнее физической.
Я задавал себе вопрос: боюсь ли тюрьмы? Отвечал: боюсь. Чего боишься в ней из того, что может быть действительно страшным для тебя в ней, если суждено будет попасть в нее? Что сделают педерастом. Хорошо, сделают педерастом, что дальше? Я не смогу с этим жить. Смерть лучше? Да. Тогда что мешает тебе пойти на смерть, чтобы не допустить опущения?.. Оказывалось, действительно ничто не может больше помешать бороться за свою честь, если ты готов умереть за это. Так чего тогда бояться тюрьмы?..
Я вновь и вновь переживал и смерть, и тюрьму, и нищету в разных вариантах, постепенно вытравливая из себя страх перед ними.
Я усложнял задачу, заставляя себя «жить» с позором, с бесславием, с поражением, с бесчестием. Разве что-то может гарантировать нам, что это не произойдет с нами, с тем же опущением? Разве не может случиться так, что свяжут по рукам и ногам и надругаются над тобой, лишив всех возможностей умереть или убить? Как дальше будешь жить? Оказывается, жить бывает еще сложнее, чем умереть. Тем более, когда есть ради и во имя чего ты должен жить.
«Что ты будешь делать в тюрьме, чтобы чувствовать себя счастливым?» - спрашивал я себя. И с радостью понял: учить заключенных и тренировать их, чему научился сам; духовный путь не имеет границ и ограничений. Больше я не боялся тюрьмы.
Вы можете заметить, что представление - это одно, а реальность - другое. И будете совершенно правы. Но позитивный настрой, произведенный один раз, навсегда остается в нас. Он освобождает нас и от страхов, и от чувства тревожности, высвобождая и экономя значительную часть энергии для наших действий в Настоящем, которые и определяют то, каким будет наше Будущее. Позитивный настрой создает, формирует позитивную действительность. Именно то, насколько хорошо мы настроились на то или иное действие, реакцию, событие, чаще всего и играет решающую роль в том, как мы будем действовать в реальной ситуации. Так устроены наши психика и мозг: они легко находят знакомый «сценарий», чтобы следовать ему, и очень тяжело создают новый. Тем более если речь идет об экстремальных ситуациях и условиях. В качестве примера приведу случай.
Так уж получилось, что по нелепому обвинению в организации и совершении 27-28(!!!) заказных убийств я две недели просидел в камере изолятора, где на допросах мне повторяли: «Парень, твой лоб уже зеленкой помазан: признавайся, может, и не расстреляют». И чем, Вы думаете, я там занимался? Тренировал арестантов, среди которых были и убийцы, и воры, и просто случайно задержанные…
Этот случай из моей жизни произошел задолго до тех дней, что я сейчас описываю. Но он служит наглядным примером того, как представляемое и реальное могут оказаться одним и тем же. Просто в описанном случае я уже был подготовлен предыдущим жизненным опытом, полученным еще в армии, где иногда приходилось оказываться в тех условиях и среди тех, где агрессия, ненависть и непонимание отдельных людей проверяют силу твоего духа, твой характер и твои способности наладить нормальные, человеческие отношения.
Кстати сказать, этот пример с арестом заставил вспомнить и другое, связанное с тем, о чем я уже упоминал ранее. Помните рассказ об уничтожении группы лиц, планировавших мое устранение и стремившихся завладеть моим бизнесом, и мои размышления о том, как я чувствовал, что некая Высшая Сила, Судьба ведет и оберегает меня? Так вот, эти события взаимосвязаны и происходили в один и тот же период времени.
Накануне ареста я должен был заключить колоссальную сделку, сулившую мне невероятную по тем временам прибыль, о которой я и мечтать-то не мог. Об этом знали и те, кто, видимо, уже потирал руки в предвкушении ожидаемого куша. Только я сам об этих планах ничего не подозревал, почитая этих людей за своих близких товарищей.
Ввиду моего ареста сделка, понятное дело, не состоялась. Эта группа уехала в Москву, где и нашла свой печальный конец.
Я же, сидя за решеткой, больше всего переживал не за то, что меня казнят, в этот бред я просто не верил, понимая, что произошло какое-то ужасное недоразумение, а за несостоявшуюся сделку (которая позже все же состоялась). Мог ли я тогда предполагать, что арест, грозящий мне гибелью, спас, на самом деле, мне жизнь? Мог ли я знать, что благодаря заключению я найду в лице своего следователя будущего начальника службы безопасности, чье само существование в моем бизнесе уберегло меня от многих проблем? Мог ли я догадываться, что те, из-за чьих наветов, я оказался «подставлен», арестован и находился под подозрением, планировали все это еще задолго до описываемых событий и оказались, на самом деле, теми самыми реальными киллерами, коих разыскивала милиция? Невероятная цепь совпадений, не находите? Как после всего этого можно легко отмахнуться и говорить, что Высшие Силы - плод больной фантазии или разыгравшегося воображения?
Но вернемся к дням моего «отшельничества»…
Я придумывал массу вероятных экстремальных, неблагоприятных жизненных ситуаций, в которых мог бы оказаться, и «проживал» всевозможные варианты своего поведения в них с исходами от максимум «минус» до максимум «плюс». Так я обретал ощущение внутренней свободы, независимости от того, что обычно ввергает человека в отчаяние, подавляет его волю, разум, лишает душевного равновесия, вызывает чувство вины или сожаления, делает его жертвой обстоятельств и удобным объектом для манипуляций со стороны других людей. Тогда я еще не подозревал, что впереди ждет то, к чему я оказался совершенно не подготовлен. Что ж, это извечные «грабли», на которые не раз и не два наступают все идеалисты: от людей не ожидаешь того, что не смог бы ожидать от себя самого. Христос сказал: «Любовь!», но это не помешало оплевать и распять его. Но только он не был столь наивен, чтобы не ожидать подобного. Хотя и он, должно быть, был все же изрядно раздосадован.
(продолжение следует)