[дао_крыска] "Теперь я! буду секретарем семинара!"
Эписодий любопытен, помимо прочего, примером выключки (приматол.).
***
В начале времён в этом теоротделе ещё не было секретаря отдельского семинара. Первым назначили будущего основателя Приматологии Науки: объявление вывешивать, по телефону звонить-отвечать и т.п.
Бумажка объявления вывешивалась на дверь к.34 с помощью кнопки, причём остриё вставлялось в одно и то же место, чтобы не портить дверь.
И вот однажды Обезъянко застал Наблюдателя за вывешиванием объявления -- и осерчал, мол, дверь портишь.
А Наблюдатель ему, мол, "тут всегда в одну и ту же дырочку".
Обезъянко хохотнул и с характерным швырканьем повторил сквозь смех, смакуя, "в одну и ту же дырочку!" Выражение глаз у него было в тот момент ласковое, масляное.
Приматологическое упражнение. Что сообщает эписодий о структуре мотиваций сего анапримата?
Наблюдателю эта секретарская обязанность была в тягость как сопряжённая с внешними прерываниями внутреннего умственного процесса [Upd 2018-01-18 >> Das Denken], которых он всю жизнь старался избегать.
С другой стороны, должность давала некую visibility -- особенно без электронной почты, когда личный контакт был важнее -- и в результате само собой получалось небольшое, но парадирование, и с течением лет стал накапливаться некий интегральный эффект, наличие которого мы однажды осознали. И не только мы.
И вот, конец, кажется, 1989 г.
Грабёж на 10К цитирований идёт со свистом и гиканьем ( эластичный Витя уже давно дал ему зеленый свет).
А Чучелко неприятным сюрпризом приобрел мировую известность в силу того, что оказался единственным повторяющимся соавтором на двух последовательных прорывных вычислениях, хотя и паразитом в обоих случаях (нам так и объяснял голландец Фермазерен в Дубне в 1990 г.: мы же не знаем, who тут у вас is who, а он etc.; мы к этому ещё вернёмся).
Короче, подходит как-то раз к нам Крыско (всё более плотно обдруживавший будущего академика-плагиатора) и так заявляет:
"Теперь я! буду секретарем семинара."
Это секретарство, как уже сказано, было нам в тягость, и сам факт отставки был воспринят с облегчением.
Которое, однако, было тут же накрыто волной неприязни, закрепившей эписодий в памяти, -- как будто в песочнице старший мальчик подходит и так бесцеремонно: "Теперь это будет моя игрушка!"
***
В начале времён в этом теоротделе ещё не было секретаря отдельского семинара. Первым назначили будущего основателя Приматологии Науки: объявление вывешивать, по телефону звонить-отвечать и т.п.
Бумажка объявления вывешивалась на дверь к.34 с помощью кнопки, причём остриё вставлялось в одно и то же место, чтобы не портить дверь.
И вот однажды Обезъянко застал Наблюдателя за вывешиванием объявления -- и осерчал, мол, дверь портишь.
А Наблюдатель ему, мол, "тут всегда в одну и ту же дырочку".
Обезъянко хохотнул и с характерным швырканьем повторил сквозь смех, смакуя, "в одну и ту же дырочку!" Выражение глаз у него было в тот момент ласковое, масляное.
Приматологическое упражнение. Что сообщает эписодий о структуре мотиваций сего анапримата?
Наблюдателю эта секретарская обязанность была в тягость как сопряжённая с внешними прерываниями внутреннего умственного процесса [Upd 2018-01-18 >> Das Denken], которых он всю жизнь старался избегать.
С другой стороны, должность давала некую visibility -- особенно без электронной почты, когда личный контакт был важнее -- и в результате само собой получалось небольшое, но парадирование, и с течением лет стал накапливаться некий интегральный эффект, наличие которого мы однажды осознали. И не только мы.
И вот, конец, кажется, 1989 г.
Грабёж на 10К цитирований идёт со свистом и гиканьем ( эластичный Витя уже давно дал ему зеленый свет).
А Чучелко неприятным сюрпризом приобрел мировую известность в силу того, что оказался единственным повторяющимся соавтором на двух последовательных прорывных вычислениях, хотя и паразитом в обоих случаях (нам так и объяснял голландец Фермазерен в Дубне в 1990 г.: мы же не знаем, who тут у вас is who, а он etc.; мы к этому ещё вернёмся).
Короче, подходит как-то раз к нам Крыско (всё более плотно обдруживавший будущего академика-плагиатора) и так заявляет:
"Теперь я! буду секретарем семинара."
Это секретарство, как уже сказано, было нам в тягость, и сам факт отставки был воспринят с облегчением.
Которое, однако, было тут же накрыто волной неприязни, закрепившей эписодий в памяти, -- как будто в песочнице старший мальчик подходит и так бесцеремонно: "Теперь это будет моя игрушка!"