Друзья познаются в беде
Здравствуйте, с вами снова Мартин Оланд и много букв. В далеком детстве у меня был комикс, персонаж которого говорил, что не может не писать. В комиксах герои боролись за правду, и, время от времени, получали за это не только гонорары. Находили самые острые темы и не стеснялись про них говорить, прямо из своей собственной еженедельной колонки.
Я стараюсь, как те самые герои, рассказывать о событиях и людях во всех уголках Земли, чтобы мы об этом не забывали, но и не боялись: люди - везде люди. Кто-то здесь задастся вопросом, а откуда вообще взялся этот хмырь Оланд, какого черта он не работает, как все нормальные люди, а шастает по миру и пишет, как будто больше нечем заняться. Я вам открою небольшой секрет: у меня работа такая, что требует шататься по миру. Сегодня я вам как раз о ней и расскажу.
D.R.U.G. Disaster Relief United Group. Я знаю, сейчас не начало века, мы все пишем на омни, поэтому переведу. Объединенная группа помощи при стихийных бедствиях. На омни и в сокращении лучше звучит, “друг”. Этих самых “друзей” вряд ли видели те, кто живет в относительно благополучных местах, которых на Земле еще сохранилось достаточно. Наша работа далека от мест, где все в порядке, но если вам не повезло жить или бывать в местах стихийных бедствий….
Да, высадки экстерасов по сути своей - стихийные бедствия. Они неожиданны и непредсказуемы. Несмотря на все усилия человечества, у нас нет возможности их предотвращать. Но есть возможность бороться с последствиями. Омникорп и национальные армии делают это каждый по-своему. Казалось бы, все вопросы решены, все при деле. Что остается “друзьям”, спросите вы? Самое интересное. Разгребать результаты.
Многие из вас, особенно люди постарше, вспомнят, сколько в прошлом веке было всяких природозащитных и гуманитарных организаций. Когда в начале 2016 года для них появилась реальная цель, далеко не все вспомнили о том, что трепать языком и брать в руки лопаты - это немного разные вещи.
Пока люди в костюмах говорили о том, какая трагедия произошла в Китае, и, раскрыв рот, смотрели на происходящее в Сибири, три десятка добровольцев со всего мира полулегально перешли китайскую границу и начали делать, что могли - раздавать еду, воду и лекарства, помогать людям, деревни которых оказались на пути “Смерти”. Когда к ним пожаловали хмурые личности, сначала из НОАК (Народно-освободительная армия Китая), потом и из ГуАнБу (Китайская госбезопасность) и начали интересоваться, чем это они там занимаются, так и ответили: “людям помогаем”.
Недавно я смог поговорить с одним из побывавших там, Дэниэлом Новиковым. Сейчас его уже нет с нами, а тогда он мне успел честно сказать, что изначальная фраза звучала гораздо проще, “дерьмо разгребаем”.
Вот поэтому, я подозреваю, “друзья” и не обижаются, когда им указывают на такой неблагозвучный род занятий. И далеко не весь мусор, который нам приходится разгребать, бесполезен. В конце концов, грязь это нужное вещество в ненужном месте.
Сейчас я ненадолго прикинусь энциклопедией. Просто чтобы вы понимали, чем стали за двадцать лет те три десятка добровольцев. На момент, когда я пишу эту статью, в D.R.U.G. работает порядка двух с половиной тысяч человек (то есть постоянно работает и получает зарплату), плюс каждый год своим присутствием нас радуют порядка 15 тысяч волонтеров. Сеть говорит, что до войны столько же людей сотрудничало с Greenpeace (была такая природозащитная организация, которая, в основном, пыталась защищать природу от людей), но в нашем случае толку больше.
Скорее всего, сыграл свою роль вроде бы простой, но невероятный факт: человек за последние два десятилетия сам превратился в вымирающий вид. Многие тут воскликнут: “Как можно?!”. Что ж, я им отвечу так: “Скажите, а вы были в Африке после 2035 года?”. И думаю, что нет, не были. Не были и не видели, что значит знак равенства между человеком и мусором.
Приведу здесь еще одну деталь, которую обычно мало где встретишь. Африка после 35 года напоминает старые фильмы и компьютерные игры с постапокалиптическими пейзажами. Напоминает настолько, что D.R.U.G. пришлось вносить изменения в устав и выдавать командам “горячих операций” оружие, два пистолета и автомат на каждую шестерку.
“Шесть” стало в нашей организации любимым числом. Вероятно, пошло от шести обитаемых континентов (прости, Антарктида, мы тебя тоже любим). Всего у организации шесть больших офисов (главный - в Осло, Норвегия), сама организация разделена на шесть отделов, и команды организации (чем бы они ни занимались: непосредственно операциями или логистикой с финансами) тоже работают шестерками. Это сложилось стихийно и оказалось довольно эффективно. Взять одного человека, назначить его ответственным за какой-то проект, добавить еще пять человек, которые будут ему по этому проекту помогать… и работа пошла.
В отделах “текущих” и “горячих” операций назначать, как правило, не требуется. Работают у нас почти все добровольцы, поэтому сами приходят с предложениями.
Типичная шестерка из отдела “горячих” операций, Китай, 2028 год.
Обратите внимание на еще нелегальное на тот момент оружие.
“Горячие” операции - команды быстрого реагирования, люди в них всегда наготове. Землетрясение, цунами, высадка очередного экстераса или гражданская война: всё это их область деятельности. Отдел логистики позаботится о том, чтобы они и оборудование моментально попали куда надо. А дальше по обстоятельствам. Полевой госпиталь разворачивать, вынимать людей из заваленных убежищ или просто из развалин, да хоть бы воду и еду раздавать. Да и мины, снаряды неразорвавшиеся находить и обезвреживать наши умеют. Равно как и распиливать искореженные кучи металла, некогда бывшие диглаторами и экстерасами.
Факт: у Омникорп монополия на сборку диглаторов. Но всех своих инженеров и техников гнать на разборку уничтоженных машин и техники противника они не могут. А даже если и могут, работы обычно оказывается больше, чем людей. В этот неловкий момент появляемся мы.
В 2023м году, когда “D.R.U.G.” перестала быть стихийно собравшимися добровольцами и была зарегистрирована как глобальная организация, один из её создателей, Джон Ли (в начале двадцатых еще миллиардер, уроженец Гонконга, преуспевавший бизнесмен, при этом меценат и филантроп, финансировавший первые экспедиции волонтеров в Китай и в Россию по следам “Глада”) обратился к Омникорп с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. “D.R.U.G.” обязовывалась передавать обратно в Омникорп все обломки техники, обнаруженные на миссиях в зоне боевых действий. В обмен на это Омникорп обеспечивала финансирование деятельности “D.R.U.G.” в объеме, пропорциональном количеству пригодных для дальнейшего изучения и переработки обломков.
Это не сделало нас коммерческой организацией однако обеспечило приток средств, чтобы часть волонтеров превратилась в постоянных сотрудников организации. Отчасти стало хватать и на покрытие затрат по закупке оборудования и припасов. В двадцатые годы, вы все это помните, с припасами было чертовски сложно, поэтому Омникорп на своем пути по спасению мира выручила еще и “друзей”.
В то же время “друзья” (если читать на английском, “лекарство”) всё время своего существования противились слиянию с Омникорп. Причиной этому было свое видение того, что должно делаться для помощи человечеству. Если Омникорп это организация полувоенная, то D.R.U.G. принципиально гражданская. Определенные элементы военной организации и соответствующей ответственности у нас есть (без них нам бы никто не дал право на ношение оружия), но наш основной приоритет ни в коем случае не военная помощь (хотя мне лично и приходилось в Африке отстреливаться от мародеров и бандитов), а то, что мы можем сделать здесь и сейчас, в условиях ограниченных ресурсов.
Пришлют нам на помощь отделение экзопехоты - очень хорошо. Повернут диглатор с патруля, чтобы поработал подъемным краном или застрявший бульдозер вытащил и будет вообще изумительно. А если здесь и сейчас есть только вода, кирки и лопаты - значит колодец будем копать тем, что есть.
Регулярно мы докапываемся до весьма неприятных вещей. Увы, история организации имеет и свои черные пятна. Не напиши я про них, статья была бы чистой воды рекламой “смотрите какие мы хорошие, как у нас все отлично, Омникорп нас кормит, но мы все равно от его независимы” и так далее.
Самая большая наша беда заключается в том, что люди смертны. Это факт, который никто оспаривать не станет. Работа в зонах стихийных бедствий, локальных конфликтов или последствия работы ядра диглатора совершенно не полезны для хрупкого человеческого здоровья. Как сказал тот самый герой комиксов, “в старые времена, когда люди были менее радиоактивны...” Понимаете, о чем я? Все эти новые факторы влияют на жизнь на планете, вызывают мутации. И человек приспосабливается. Но первые тридцать человек, тех самых основателей нашего движения, уже мертвы, и от этого никуда не деться. Ни один из них не отметил свой семидесятый, да что там, даже шестьдесят пятый юбилей.
Смертность от таких факторов, как неизвестные излучения, за время существования нашей организации все же снизилась. Но есть и другие факторы риска. Никто и никогда не исключает таких, казалось бы, банальных вещей, как упавшие камни с бетонными плитами, антисанитарные условия работы и сопутствующие болезни, а где и случайные пули. Медицина, правда, не стоит на месте, и кривая смертности потихоньку выправляется, но работа наша все равно далека от безопасной.
Случались и неприятности, не связанные напрямую с человеческими жертвами, но довольно глупые и некрасивые истории. Я дорожу своей работой, поэтому я специально получил разрешение нашей службы безопасности и отдела связей с общественностью на публикацию этой истории. Просто за давностью лет.
В 2027 году, когда я только пришел работать в D.R.U.G., отец-основатель организации сел за решетку. Тот самый Джон Ли решил поправить пошатнувшееся за сумрачные двадцатые благосостояние и дал указание оставить какие-то части последнего разобранного экстераса на складе. Ходят слухи, что кто-то из стран, не присоединившихся к Протекционному договору, предложил господину Ли умопомрачительную сумму денег за запчасти от машины пришельца. Запчасти, к счастью, до того шейха не дошли, а вот мистер Ли покинул пост главы нашей организации.
В тюрьме у него диагностировали болезнь Альцгеймера, так что, вполне возможно, договор он подписывал уже не в здравом уме. Какова бы ни была его вина, она целиком искуплена. Если не им самим, то его детьми - Ванда Ли продолжает работать в нашей организации, а Ян Ли служит в Омникорп, пилотом. Кажется, даже прошел Звездопад. В списках погибших его не было, а значит, парень чего-то да стоит.
Словом, как и у любого большого дела, у D.R.U.G. были и взлеты и падения. И то, и другое я ощутил на себе в прошлом году в Африке: сначала работа от рассвета до заката, потом куда-то упасть, а с рассветом - снова практически в бой.
Когда устал - все сгодится за подушку
Результатом этого стали почти полгода в госпитале, а затем и эта колонка. И я намерен продолжать её вести, пока хватит сил или пока в мире не останется того, о чем стоит поговорить. А мир настолько велик, что этого не произойдет никогда, поверьте мне.
До новых встреч.
Мартин Оланд, авторская колонка “Stuff that matters”
6 февраля 2036 года
Я стараюсь, как те самые герои, рассказывать о событиях и людях во всех уголках Земли, чтобы мы об этом не забывали, но и не боялись: люди - везде люди. Кто-то здесь задастся вопросом, а откуда вообще взялся этот хмырь Оланд, какого черта он не работает, как все нормальные люди, а шастает по миру и пишет, как будто больше нечем заняться. Я вам открою небольшой секрет: у меня работа такая, что требует шататься по миру. Сегодня я вам как раз о ней и расскажу.
D.R.U.G. Disaster Relief United Group. Я знаю, сейчас не начало века, мы все пишем на омни, поэтому переведу. Объединенная группа помощи при стихийных бедствиях. На омни и в сокращении лучше звучит, “друг”. Этих самых “друзей” вряд ли видели те, кто живет в относительно благополучных местах, которых на Земле еще сохранилось достаточно. Наша работа далека от мест, где все в порядке, но если вам не повезло жить или бывать в местах стихийных бедствий….
Да, высадки экстерасов по сути своей - стихийные бедствия. Они неожиданны и непредсказуемы. Несмотря на все усилия человечества, у нас нет возможности их предотвращать. Но есть возможность бороться с последствиями. Омникорп и национальные армии делают это каждый по-своему. Казалось бы, все вопросы решены, все при деле. Что остается “друзьям”, спросите вы? Самое интересное. Разгребать результаты.
Многие из вас, особенно люди постарше, вспомнят, сколько в прошлом веке было всяких природозащитных и гуманитарных организаций. Когда в начале 2016 года для них появилась реальная цель, далеко не все вспомнили о том, что трепать языком и брать в руки лопаты - это немного разные вещи.
Пока люди в костюмах говорили о том, какая трагедия произошла в Китае, и, раскрыв рот, смотрели на происходящее в Сибири, три десятка добровольцев со всего мира полулегально перешли китайскую границу и начали делать, что могли - раздавать еду, воду и лекарства, помогать людям, деревни которых оказались на пути “Смерти”. Когда к ним пожаловали хмурые личности, сначала из НОАК (Народно-освободительная армия Китая), потом и из ГуАнБу (Китайская госбезопасность) и начали интересоваться, чем это они там занимаются, так и ответили: “людям помогаем”.
Недавно я смог поговорить с одним из побывавших там, Дэниэлом Новиковым. Сейчас его уже нет с нами, а тогда он мне успел честно сказать, что изначальная фраза звучала гораздо проще, “дерьмо разгребаем”.
Вот поэтому, я подозреваю, “друзья” и не обижаются, когда им указывают на такой неблагозвучный род занятий. И далеко не весь мусор, который нам приходится разгребать, бесполезен. В конце концов, грязь это нужное вещество в ненужном месте.
Сейчас я ненадолго прикинусь энциклопедией. Просто чтобы вы понимали, чем стали за двадцать лет те три десятка добровольцев. На момент, когда я пишу эту статью, в D.R.U.G. работает порядка двух с половиной тысяч человек (то есть постоянно работает и получает зарплату), плюс каждый год своим присутствием нас радуют порядка 15 тысяч волонтеров. Сеть говорит, что до войны столько же людей сотрудничало с Greenpeace (была такая природозащитная организация, которая, в основном, пыталась защищать природу от людей), но в нашем случае толку больше.
Скорее всего, сыграл свою роль вроде бы простой, но невероятный факт: человек за последние два десятилетия сам превратился в вымирающий вид. Многие тут воскликнут: “Как можно?!”. Что ж, я им отвечу так: “Скажите, а вы были в Африке после 2035 года?”. И думаю, что нет, не были. Не были и не видели, что значит знак равенства между человеком и мусором.
Приведу здесь еще одну деталь, которую обычно мало где встретишь. Африка после 35 года напоминает старые фильмы и компьютерные игры с постапокалиптическими пейзажами. Напоминает настолько, что D.R.U.G. пришлось вносить изменения в устав и выдавать командам “горячих операций” оружие, два пистолета и автомат на каждую шестерку.
“Шесть” стало в нашей организации любимым числом. Вероятно, пошло от шести обитаемых континентов (прости, Антарктида, мы тебя тоже любим). Всего у организации шесть больших офисов (главный - в Осло, Норвегия), сама организация разделена на шесть отделов, и команды организации (чем бы они ни занимались: непосредственно операциями или логистикой с финансами) тоже работают шестерками. Это сложилось стихийно и оказалось довольно эффективно. Взять одного человека, назначить его ответственным за какой-то проект, добавить еще пять человек, которые будут ему по этому проекту помогать… и работа пошла.
В отделах “текущих” и “горячих” операций назначать, как правило, не требуется. Работают у нас почти все добровольцы, поэтому сами приходят с предложениями.
Типичная шестерка из отдела “горячих” операций, Китай, 2028 год.
Обратите внимание на еще нелегальное на тот момент оружие.
“Горячие” операции - команды быстрого реагирования, люди в них всегда наготове. Землетрясение, цунами, высадка очередного экстераса или гражданская война: всё это их область деятельности. Отдел логистики позаботится о том, чтобы они и оборудование моментально попали куда надо. А дальше по обстоятельствам. Полевой госпиталь разворачивать, вынимать людей из заваленных убежищ или просто из развалин, да хоть бы воду и еду раздавать. Да и мины, снаряды неразорвавшиеся находить и обезвреживать наши умеют. Равно как и распиливать искореженные кучи металла, некогда бывшие диглаторами и экстерасами.
Факт: у Омникорп монополия на сборку диглаторов. Но всех своих инженеров и техников гнать на разборку уничтоженных машин и техники противника они не могут. А даже если и могут, работы обычно оказывается больше, чем людей. В этот неловкий момент появляемся мы.
В 2023м году, когда “D.R.U.G.” перестала быть стихийно собравшимися добровольцами и была зарегистрирована как глобальная организация, один из её создателей, Джон Ли (в начале двадцатых еще миллиардер, уроженец Гонконга, преуспевавший бизнесмен, при этом меценат и филантроп, финансировавший первые экспедиции волонтеров в Китай и в Россию по следам “Глада”) обратился к Омникорп с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. “D.R.U.G.” обязовывалась передавать обратно в Омникорп все обломки техники, обнаруженные на миссиях в зоне боевых действий. В обмен на это Омникорп обеспечивала финансирование деятельности “D.R.U.G.” в объеме, пропорциональном количеству пригодных для дальнейшего изучения и переработки обломков.
Это не сделало нас коммерческой организацией однако обеспечило приток средств, чтобы часть волонтеров превратилась в постоянных сотрудников организации. Отчасти стало хватать и на покрытие затрат по закупке оборудования и припасов. В двадцатые годы, вы все это помните, с припасами было чертовски сложно, поэтому Омникорп на своем пути по спасению мира выручила еще и “друзей”.
В то же время “друзья” (если читать на английском, “лекарство”) всё время своего существования противились слиянию с Омникорп. Причиной этому было свое видение того, что должно делаться для помощи человечеству. Если Омникорп это организация полувоенная, то D.R.U.G. принципиально гражданская. Определенные элементы военной организации и соответствующей ответственности у нас есть (без них нам бы никто не дал право на ношение оружия), но наш основной приоритет ни в коем случае не военная помощь (хотя мне лично и приходилось в Африке отстреливаться от мародеров и бандитов), а то, что мы можем сделать здесь и сейчас, в условиях ограниченных ресурсов.
Пришлют нам на помощь отделение экзопехоты - очень хорошо. Повернут диглатор с патруля, чтобы поработал подъемным краном или застрявший бульдозер вытащил и будет вообще изумительно. А если здесь и сейчас есть только вода, кирки и лопаты - значит колодец будем копать тем, что есть.
Регулярно мы докапываемся до весьма неприятных вещей. Увы, история организации имеет и свои черные пятна. Не напиши я про них, статья была бы чистой воды рекламой “смотрите какие мы хорошие, как у нас все отлично, Омникорп нас кормит, но мы все равно от его независимы” и так далее.
Самая большая наша беда заключается в том, что люди смертны. Это факт, который никто оспаривать не станет. Работа в зонах стихийных бедствий, локальных конфликтов или последствия работы ядра диглатора совершенно не полезны для хрупкого человеческого здоровья. Как сказал тот самый герой комиксов, “в старые времена, когда люди были менее радиоактивны...” Понимаете, о чем я? Все эти новые факторы влияют на жизнь на планете, вызывают мутации. И человек приспосабливается. Но первые тридцать человек, тех самых основателей нашего движения, уже мертвы, и от этого никуда не деться. Ни один из них не отметил свой семидесятый, да что там, даже шестьдесят пятый юбилей.
Смертность от таких факторов, как неизвестные излучения, за время существования нашей организации все же снизилась. Но есть и другие факторы риска. Никто и никогда не исключает таких, казалось бы, банальных вещей, как упавшие камни с бетонными плитами, антисанитарные условия работы и сопутствующие болезни, а где и случайные пули. Медицина, правда, не стоит на месте, и кривая смертности потихоньку выправляется, но работа наша все равно далека от безопасной.
Случались и неприятности, не связанные напрямую с человеческими жертвами, но довольно глупые и некрасивые истории. Я дорожу своей работой, поэтому я специально получил разрешение нашей службы безопасности и отдела связей с общественностью на публикацию этой истории. Просто за давностью лет.
В 2027 году, когда я только пришел работать в D.R.U.G., отец-основатель организации сел за решетку. Тот самый Джон Ли решил поправить пошатнувшееся за сумрачные двадцатые благосостояние и дал указание оставить какие-то части последнего разобранного экстераса на складе. Ходят слухи, что кто-то из стран, не присоединившихся к Протекционному договору, предложил господину Ли умопомрачительную сумму денег за запчасти от машины пришельца. Запчасти, к счастью, до того шейха не дошли, а вот мистер Ли покинул пост главы нашей организации.
В тюрьме у него диагностировали болезнь Альцгеймера, так что, вполне возможно, договор он подписывал уже не в здравом уме. Какова бы ни была его вина, она целиком искуплена. Если не им самим, то его детьми - Ванда Ли продолжает работать в нашей организации, а Ян Ли служит в Омникорп, пилотом. Кажется, даже прошел Звездопад. В списках погибших его не было, а значит, парень чего-то да стоит.
Словом, как и у любого большого дела, у D.R.U.G. были и взлеты и падения. И то, и другое я ощутил на себе в прошлом году в Африке: сначала работа от рассвета до заката, потом куда-то упасть, а с рассветом - снова практически в бой.
Когда устал - все сгодится за подушку
Результатом этого стали почти полгода в госпитале, а затем и эта колонка. И я намерен продолжать её вести, пока хватит сил или пока в мире не останется того, о чем стоит поговорить. А мир настолько велик, что этого не произойдет никогда, поверьте мне.
До новых встреч.
Мартин Оланд, авторская колонка “Stuff that matters”
6 февраля 2036 года