Маленькие фашисты
- последняя надежда дуче и королевства.
В то время, как порохобляди и зебилы продолжают вести непримиримую борьбу с ватным реваншем и олигархами, я рад возможности обратиться к чему-то настоящему и немного поговорить постановке пионерского молодежного дела у них, в Италии. Играет легкая музыка! Нет, еще легче. Да, вот так. Ах, этот итальянский - почти такой же мелодичный, как голос Ирины Дмитриевны Фарион.
«Итальянец должен воспитать в себе закаленного, безжалостного, полного ненависти гражданина, и чем менее привлекательным он будет, тем лучше» - таким было требование «новой эпохи».
Люди - вот главная задача, вот главная проблема для режима, и решать эту проблему нужно начиная «с корней» - то есть готовить будущих фашистов «с младых ногтей». Нынешнее поколение уже не удастся перевоспитать до конца, но молодежь - это будущее, и дуче был преисполнен решимости утвердить это будущее за фашизмом. В 20-х годах фашисты унифицировали политическую и общественную жизнь страны, теперь пришло время заняться детьми.
Муссолини не был оригинален в этом желании. О принципах нового воспитания первым еще в 1919 году заговорил футурист Филиппо Маринетти, рано отошедший от партийных дел «сан-сеполькрист», но вплоть до начала второй половины 20-х годов всерьез заняться подрастающим поколением попросту было некогда. Благополучное разрешение «кризиса Маттеотти» вполне наглядно продемонстрировало устойчивость фашизма и то направление, в котором отныне предстояло развиваться Италии, и дуче теперь обрел возможность обратить свой взор на самых маленьких итальянцев. «Молодежь будет нашей», - заявлял он еще в середине 20-х. Взяв в качестве примера английское движение скаутов, которое, по мнению Муссолини, готовило будущих колониальных администраторов и авантюристов для Британской империи, диктатор поручает организацию национального фашистского молодежного движения Ренато Риччи. Ему было приказано «подготовить новое поколение, крепкое физически, чистое духовно, которому можно было бы вполне доверить священное наследие величия родины».
В те годы Риччи занимал видное место в фашистской иерархии, не только являясь представителем высшей партийной администрации, но и обладая при этом «красивой биографией», в которую входило и добровольное участие в Мировой войне, и поход на Фиуме вместе с Д’Аннунцио. Молодой, энергичный и фанатично преданный вождю, Риччи был признан отличной кандидатурой для роли партийного вожака молодежи. И действительно, он проявил себя если не блестящим, то весьма предприимчивым руководителем.
Ему досталось трудное хозяйство. До 1926 года у фашистов уже имелись отряды из симпатизирующих движению студентов и подростков 10-14 лет, но эти структуры нельзя было назвать ни массовыми, ни хорошо организованными. Они во всем уступали и итальянским скаутам, и католическим юношеским организациям. Риччи удалось изменить это.
В апреле 1926 года в Италии появилась организация балилл, получившая свое название в честь одного генуэзского мальчика («балилла» на генуэзском диалекте и означает - «маленький мальчик») - в 1746 году с его метания камней в австрийских солдат начался городской бунт. Храбрый поступок маленького генуэзца (скорей всего являвшийся типичной «городской легендой») был признан наглядным примером того, как должны при необходимость поступать все юные итальянцы.
Новая структура стремилась охватить каждого ребенка, подростка и юношу - членство в ней начиналось с 6 лет и заканчивалось в 21 год. Вначале самые маленькие итальянцы становились «сыновьями» или «дочерьми волчицы» - той самой, что когда-то спасла от смерти Ромула и Рема, основателей Рима. По достижении восьмилетнего возраста мальчики переходили в отряды балилл, а годом позже девочки оказывались среди «маленьких итальянок». В то время как девочкам отводилась роль помощниц по хозяйству и их учили всему тому, что пригодится будущей жене и матери, мальчикам вручали маленькие деревянные винтовки, черные рубашечки и фески, как у прославленных фашистских милиционеров. И теперь детвора гордо парадировали в них по улицам в качестве «мушкетеров Балиллы».
Четырнадцатилетних юношей зачисляли в «авангард», а девушек - в «молодые итальянки», в 21 год они уже имели право вступать в партию.
Будущие фашисты и фашистки клялись защищать режим и королевство - в пылу усердия Риччи даже включил в процесс инициации специальную молитву, где говорилось о вере «в дуче, создателя чернорубашечников, и в Иисуса Христа». Но поскольку предложенный текст был явной аллюзией на Апостольский символ веры, эта практика не прижилась. Зато никто не спорил с тем, что Муссолини - величайший человек в мире и один из самых выдающихся правителей в истории.
Требование властей «одухотворить идеалами фашизма» новые молодежные структуры внедрялось в жизнь неукоснительно и с примерным тщанием. Уже с шести лет от роду «фашисты завтрашнего дня» учились грамоте, выводя на бумаге лозунги вроде «Да здравствует наш ДУЧЕ Бенито Муссолини!». Детям внушали, что в 1922 году Италия находилась на краю пропасти, в которую ее толкали внешние и внутренние враги, но, к счастью, нашелся человек, спасший страну в последний момент, а затем вновь сделавший ее великой, как во времена Римской империи. И теперь обязанность детей - стать достойными помощниками в борьбе, которую дуче ведет ради счастья всех итальянцев и величия новой империи. А посему они должны были не только научиться читать и писать, но и развивать мышцы - настоящий фашист одинаково хорошо умеет владеть винтовкой и грамотой! Под руководством наставников не менее часа в неделю отводили для специальной военно-спортивной подготовки будущих солдат, столь же «храбрых, как Муссолини, и доблестных, как король». Орцио Бочча в своей «Истории беспризорника» передает атмосферу тех субботних дней, когда маленькие балиллы демонстрировали свои успехи в строевой подготовке, участвуя в торжественных мероприятиях наравне со взрослыми:
«Суббота посвящалась чествованиям дисциплины и режима в параде, к вящей славе империи. Учителя отвечали за присутствие всех учеников, начальники контролировали явку подчиненных. Отсутствие было возможно только по уважительной причине.
Мне было семь лет, я был «сыном волчицы» и не успел в дальнейшем перейти на следующие уровни детской фашистской организации: мушкетер, авангардист, фашист. Сбор на парад был во дворе школы, напротив городских скверов, рядом с набережной. Маршировали школьники, маршировали рабочие, все - под звуки барабана. Мы, мальчишки, строго порознь от «маленьких итальянок». Маршрут от школы проходил до префектуры, сегодня там администрация провинции.
Мне полагалось играть на трубе при поднятии флага. Позади меня всегда топал мальчонка, у которого никак не получалось попадать в шаг или хотя бы не пинать меня при этом. Однажды он пнул меня до крови, и я, разозлившись от боли, повернулся и дал ему по голове своей трубой, да так, что та сплющилась».
К счастью, не все шествия заканчивались столь печально - в подавляющем большинстве случаев такие мероприятия проходили с неизменным успехом и пользовались большой популярностью у горожан вплоть до начала Второй мировой войны.
Сегодня, после пережитого человечеством страшного опыта тоталитарных режимов, их методы всеобщего контроля над сознанием, в том числе путем создания массовых детско-юношеских организаций, хорошо известны. К структурам вроде итальянской балиллы, немецкого гитлерюгенда или советской пионерской организации сегодня принято относиться с известной долей иронии и пренебрежением. При этом обычно подразумевается, что такое же отношение было присуще и тем, кто состоял в этих молодежных объединениях. Это в корне неверно. В фашистской Италии и Третьем рейхе вышеупомянутые организации пользовались огромной популярностью у молодежи. Более того - членством в них гордились. И достичь подобного эффекта или объяснить его одними лишь методами государственного вмешательства никак нельзя.
Практика создания подобного рода массовых молодежных организаций была практически неизвестна поколениям, жившим до ХХ века. Детей строго отделяли друг от друга как по гендерному, так и по классовому принципу - теперь же эти барьеры были сломаны. Мало кто из современных исследователей согласится непредвзято признать, какую значимую роль сыграли фашистские, нацистские или коммунистические молодежные структуры в эмансипации женщин или формировании «общенационального пространства».
Парады или идеологическая муштра не казались тогда слишком высокой платой за освобождение от давно изживших себя школьных правил и появление новых возможностей для самореализации на политическом и общественном поприще. Разумеется, фашистское или национал-социалистское воспитание было до примитивности ограниченным по замыслу: в конечном счете все сводилось к подготовке бойцов и будущих жен и матерей солдат. Но эта ограниченность системы обманчива - в своем практическом воплощении она была намного шире.
Для мальчишек из миланских трущоб, получивших возможность на месяц выбраться на солнечные пляжи Южной Италии и познакомиться там со своими сверстниками со всех концов страны, такая поездка значила больше, нежели бормотание учителей о том, что Италии необходимы новые колонии. Для покинувших мрачные стены монастырской школы сицилийских девочек, чьи предки веками не ездили дальше соседней деревни или небольшого городка, увидеть Рим или Венецию было новым и волнительным опытом, значение которого трудно переоценить. Этим маленьким католичкам, воспитанным в суровых семейных традициях, организация балилл предоставляла много новых возможностей, о которых девочки раньше и мечтать не могли. Аристократы могли сколько угодно подсмеиваться над «забавами бедняков», но сами они ничего не могли предложить взамен - фашисты же давали не только стипендии на учебу, возможность заняться спортом или отдохнуть за государственный счет, но и шанс вырваться из узкого мирка, ограниченного бедностью и социальным статусом. Фашизм открывал молодежи дорогу в новый мир, даже несмотря на накладываемые режимом шоры.
Особенно наглядно этот дуализм проявлялся в спортивных достижениях «новой Италии». В полном соответствии с идеологическими требованиями («Больше участников, меньше болельщиков!») занятия спортом должны были стать и массовыми, и популярными, без этого невозможно было достичь конечной цели - превосходных физических качеств жителей восстанавливаемой Римской империи. Декларируя милитаристскую, по сути, задачу, на практике режим инициировал весьма полезный для всей нации процесс общегосударственной популяризации физической культуры. Были построены десятки новых стадионов и бассейнов, организованы соревнования по популярным в Италии и мире видам спорта. И то, что еще недавно было дорогим хобби для избранного круга, стало доступно миллионам обычных людей. Следует ли теперь считать «идеологическую плату» за все это такой уж высокой? Иначе говоря, пропагандистская безвкусица ура-патриотических лозунгов, в бесчисленном количестве сопровождавших такого рода спортивные состязания, не должна затенять тот безусловный успех, которого фашистам удалось достичь в этом направлении.
Тем не менее долгое время Риччи не удавалось добиться абсолютной монополии фашистского режима на воспитание подрастающих поколений - хотя с середины 20-х годов все неправительственные молодежные структуры были постепенно распущены (кроме католической), итальянский фашизм еще не не был готов к тому, чтобы поголовно и принудительно записать всех детишек в «сыновья и дочери волчицы». Не был реализован главный для тоталитарного режима принцип - система еще не была всеобъемлющей. Родители могли пока выбирать - отдавать сразу своих чад на «воспитание в фашистском духе» или подождать, пока они будут автоматически зачислены в балиллы в возрасте 14-15 лет. Несмотря на эту относительную, столь нехарактерную для диктатур свободу выбора, метод кнута и пряника позволил балилле стать одной из самых массовых организаций Италии - между 1926-1927 гг., еще до запрета остальных молодежных движений, ее численность увеличилась в двенадцать раз, перешагнув миллионный рубеж, а в 1930 году в структурах балиллы насчитывалось уже больше трех миллионов детей.
И все же до столь желаемой фашистами «тотальности» было пока еще далеко. Приходилось агитировать молодежь вступать в ряды балилл при помощи культмассовых мероприятий, заманивать бесплатными путевками в летние санатории, красивой формой и тому подобными стимулами. Проще было убедить родителей, в первую очередь работников государственных учреждений либо членов фашистской партии, но и это охватывало далеко не всех. Поэтому осторожная фронда в виде нежелания записывать детей в фашистскую организацию была достаточно распространенной вплоть до второй половины 30-х гг. Продолжали функционировать и закрытые структуры для детей элиты, распущенные, но не прекратившие своей деятельности скауты, католическая организация молодежи и другие осколки унифицированной фашистским катком общественной жизни Италии. Это предоставляло известную свободу для тех, кто не желал, чтобы его ребенок воспитывался в духе «нового времени».
Однако вплоть до 1937 года у диктатора не было особых претензий к возглавляемому Риччи движению: Италия шла от успеха к успеху, поэтому о «проблемах воспитания» Муссолини пока не задумывался. О балиллах заговорили после того, как в марте 1937 года дивизии итальянского экспедиционного корпуса, укомплектованные молодыми легионерами-чернорубашечниками, были наголову разбиты в Испании. Вчерашние «волчата», старательно выводившие в своих тетрадках лозунг «Итальянская армия - самая храбрая в мире», оказались никуда не годными солдатами. Муссолини, для которого это поражение стало новым и весьма неприятным опытом, отреагировал характерным для него образом - объяснил случившееся прискорбной нехваткой боевого духа у своих солдат, виной чему была слабая идеологическая подготовка и дурно поставленная работа с молодежью.
Звезда Ренато Риччи закатилась - он потерял свой пост, отправившись на почетную, но безвластную должность министра корпораций. Дуче поручил важнейшую задачу воспитания новых поколений главному партийному администратору, первому секретарю Акилле Стараче. Прежнюю организацию упразднили, а ее структуры влились в «Итальянскую ликторскую молодежь», получившую свое название от древнеримской должности ликтора (чиновника для особых поручений, выполнявшего преимущественно церемониальные функции). Членство в этой организации отныне было обязательным для всех итальянских детей начиная с шестилетнего возраста. Но в остальном на практике мало что изменилось. Маленькие «мушкетеры Балиллы» продолжали с важностью маршировать по площадям и улицам своих городов, торжественно провозглашая: «Во имя Бога и Италии клянусь выполнять приказы дуче и отдавать все силы и, если понадобится, кровь во имя фашистской революции» - так звучал текст присяги ликторской молодежи.
И в хорошем, и в плохом новая организация походила на старую: увеличилась лишь военная компонента. Детям частенько показывали грозные танкетки или водили с экскурсией на военные суда, но ничего удивительного в этом не было. На дворе стояла вторая половина 30-х годов - фашистский режим становился все более крикливо-милитаристским, что отражалось не только на учебном процессе, но и на всей школьной атрибутике. Все чаще на обложках тетрадок или дневников итальянских школьников появлялись изображения военной техники, фото победоносных полководцев (и прежде всего, конечно же, дуче!) и всё прочее на военно-историческую тематику, ей же все чаще были пронизаны сюжеты детских книг или настольных игр. Схожие процессы милитаризации сознания подростков происходили и в СССР, и в нацистской Германии. Заявляя о том, что «фашистское образование должно быть образованием для битвы», исполнительный Стараче действовал в духе времени и пожеланий своего шефа, бесконечно повторявшего на все лады о необходимости превратить итальянцев из нации музыкантов, философов и поэтов в нацию пехотинцев, танкистов и летчиков. Школьные учителя, почти поголовно состоявшие в партии, и университетские профессора, разделявшие бремя преподавания с представителями партии, обязаны были способствовать этому под угрозой увольнения. Занятия в школах начинались с торжественного исполнения партийного гимна и "римского приветствия" национальному флагу, но и в собственно учебном процессе значительное место занимала идеологическая подготовка будущих фашистов. Если самые маленькие школьники по слогам читали напечатанные в их учебниках бесхитростные предложения вроде "Бенито Муссолини очень любит детей - дети Италии очень любят своего дуче", то, начиная со старших классов и заканчивая учебой в университете, в дальнейшем воспитанием молодежи занимались представители партии, разъяснявшие школьникам и студентам идеологически постулаты фашизма, внешнюю и внутреннюю политику режима, а также, разумеется, всю гениальность дуче, сумевшего добиться нынешнего величия Италии. Помимо учебных структур, около сотни тысяч итальянцев состояли членами специально созданного Национального фашистского института культуры, главной задачей которого являлась популяризация партийной идеологии среди "образованных слоев" населения.
В ретроспективе решение Муссолини назначить вместо Риччи своего партийного паладина оказалось ошибочным - Риччи подходил для такой роли намного лучше, нежели прямолинейный и нехаризматичный Стараче, редко осмеливавшийся проявлять какую-либо инициативу. Под его руководством «Итальянская ликторская молодежь» постепенно утратила присущий прежним фашистским молодежным структурам динамизм, выродившись в пропагандистское продолжение партийной идеологии. Прежде в печатных изданиях балилл еще велись осторожные дискуссии о путях развития «молодого фашизма»; пусть они и не выходили из рамок господствующей идеологии, но все же создавали иллюзию свободного обсуждения, привлекая в партию студенческую молодежь и хоть немного разбавляя утомительную пропагандистскую риторику фашистской печати.
Теперь же с любой, даже крайне осторожной, полемикой было покончено - время разговоров прошло, считали Муссолини и его партийный вожак. Закончились и разглагольствования о «молодой Италии», о переменах, которые принесет с собой «власть молодых», - отныне речь шла исключительно о долге и повиновении фашистскому режиму и монархии, символом которых были изрядно постаревший Муссолини и король, никогда не пользовавшийся в Италии большой симпатией. «Я предпочитаю тех, кто трудится упорно, глухо, слепо, в полном повиновении и, по возможности, в молчании», - сказал дуче. Чернорубашечники вроде Итало Бальбо, способные еще вызывать прилив энтузиазма, были оттеснены в сторону самим Муссолини, который требовал от своих помощников не увлекать молодежь за движением, как это было когда-то, а воспитывать ее и надзирать за ней. Не слишком заманчивая перспектива для балилл и авангардистов!
Неудивительно, что основная масса критических воспоминаний о фашистских молодежных организациях относится именно к периоду 1937-1943 годов. Для многих молодых людей перемены в руководстве были связаны со временем утраченных иллюзий - режим больше не боролся за сердца и умы, он попросту заставлял беспрекословно служить ему. Муссолини собственноручно выхолостил «молодую энергию фашизма», обрубив любую инициативу снизу, и тем самым обрек партию на скорое увядание.
В то время, как порохобляди и зебилы продолжают вести непримиримую борьбу с ватным реваншем и олигархами, я рад возможности обратиться к чему-то настоящему и немного поговорить постановке пионерского молодежного дела у них, в Италии. Играет легкая музыка! Нет, еще легче. Да, вот так. Ах, этот итальянский - почти такой же мелодичный, как голос Ирины Дмитриевны Фарион.
«Итальянец должен воспитать в себе закаленного, безжалостного, полного ненависти гражданина, и чем менее привлекательным он будет, тем лучше» - таким было требование «новой эпохи».
Люди - вот главная задача, вот главная проблема для режима, и решать эту проблему нужно начиная «с корней» - то есть готовить будущих фашистов «с младых ногтей». Нынешнее поколение уже не удастся перевоспитать до конца, но молодежь - это будущее, и дуче был преисполнен решимости утвердить это будущее за фашизмом. В 20-х годах фашисты унифицировали политическую и общественную жизнь страны, теперь пришло время заняться детьми.
Муссолини не был оригинален в этом желании. О принципах нового воспитания первым еще в 1919 году заговорил футурист Филиппо Маринетти, рано отошедший от партийных дел «сан-сеполькрист», но вплоть до начала второй половины 20-х годов всерьез заняться подрастающим поколением попросту было некогда. Благополучное разрешение «кризиса Маттеотти» вполне наглядно продемонстрировало устойчивость фашизма и то направление, в котором отныне предстояло развиваться Италии, и дуче теперь обрел возможность обратить свой взор на самых маленьких итальянцев. «Молодежь будет нашей», - заявлял он еще в середине 20-х. Взяв в качестве примера английское движение скаутов, которое, по мнению Муссолини, готовило будущих колониальных администраторов и авантюристов для Британской империи, диктатор поручает организацию национального фашистского молодежного движения Ренато Риччи. Ему было приказано «подготовить новое поколение, крепкое физически, чистое духовно, которому можно было бы вполне доверить священное наследие величия родины».
В те годы Риччи занимал видное место в фашистской иерархии, не только являясь представителем высшей партийной администрации, но и обладая при этом «красивой биографией», в которую входило и добровольное участие в Мировой войне, и поход на Фиуме вместе с Д’Аннунцио. Молодой, энергичный и фанатично преданный вождю, Риччи был признан отличной кандидатурой для роли партийного вожака молодежи. И действительно, он проявил себя если не блестящим, то весьма предприимчивым руководителем.
Ему досталось трудное хозяйство. До 1926 года у фашистов уже имелись отряды из симпатизирующих движению студентов и подростков 10-14 лет, но эти структуры нельзя было назвать ни массовыми, ни хорошо организованными. Они во всем уступали и итальянским скаутам, и католическим юношеским организациям. Риччи удалось изменить это.
В апреле 1926 года в Италии появилась организация балилл, получившая свое название в честь одного генуэзского мальчика («балилла» на генуэзском диалекте и означает - «маленький мальчик») - в 1746 году с его метания камней в австрийских солдат начался городской бунт. Храбрый поступок маленького генуэзца (скорей всего являвшийся типичной «городской легендой») был признан наглядным примером того, как должны при необходимость поступать все юные итальянцы.
Новая структура стремилась охватить каждого ребенка, подростка и юношу - членство в ней начиналось с 6 лет и заканчивалось в 21 год. Вначале самые маленькие итальянцы становились «сыновьями» или «дочерьми волчицы» - той самой, что когда-то спасла от смерти Ромула и Рема, основателей Рима. По достижении восьмилетнего возраста мальчики переходили в отряды балилл, а годом позже девочки оказывались среди «маленьких итальянок». В то время как девочкам отводилась роль помощниц по хозяйству и их учили всему тому, что пригодится будущей жене и матери, мальчикам вручали маленькие деревянные винтовки, черные рубашечки и фески, как у прославленных фашистских милиционеров. И теперь детвора гордо парадировали в них по улицам в качестве «мушкетеров Балиллы».
Четырнадцатилетних юношей зачисляли в «авангард», а девушек - в «молодые итальянки», в 21 год они уже имели право вступать в партию.
Будущие фашисты и фашистки клялись защищать режим и королевство - в пылу усердия Риччи даже включил в процесс инициации специальную молитву, где говорилось о вере «в дуче, создателя чернорубашечников, и в Иисуса Христа». Но поскольку предложенный текст был явной аллюзией на Апостольский символ веры, эта практика не прижилась. Зато никто не спорил с тем, что Муссолини - величайший человек в мире и один из самых выдающихся правителей в истории.
Требование властей «одухотворить идеалами фашизма» новые молодежные структуры внедрялось в жизнь неукоснительно и с примерным тщанием. Уже с шести лет от роду «фашисты завтрашнего дня» учились грамоте, выводя на бумаге лозунги вроде «Да здравствует наш ДУЧЕ Бенито Муссолини!». Детям внушали, что в 1922 году Италия находилась на краю пропасти, в которую ее толкали внешние и внутренние враги, но, к счастью, нашелся человек, спасший страну в последний момент, а затем вновь сделавший ее великой, как во времена Римской империи. И теперь обязанность детей - стать достойными помощниками в борьбе, которую дуче ведет ради счастья всех итальянцев и величия новой империи. А посему они должны были не только научиться читать и писать, но и развивать мышцы - настоящий фашист одинаково хорошо умеет владеть винтовкой и грамотой! Под руководством наставников не менее часа в неделю отводили для специальной военно-спортивной подготовки будущих солдат, столь же «храбрых, как Муссолини, и доблестных, как король». Орцио Бочча в своей «Истории беспризорника» передает атмосферу тех субботних дней, когда маленькие балиллы демонстрировали свои успехи в строевой подготовке, участвуя в торжественных мероприятиях наравне со взрослыми:
«Суббота посвящалась чествованиям дисциплины и режима в параде, к вящей славе империи. Учителя отвечали за присутствие всех учеников, начальники контролировали явку подчиненных. Отсутствие было возможно только по уважительной причине.
Мне было семь лет, я был «сыном волчицы» и не успел в дальнейшем перейти на следующие уровни детской фашистской организации: мушкетер, авангардист, фашист. Сбор на парад был во дворе школы, напротив городских скверов, рядом с набережной. Маршировали школьники, маршировали рабочие, все - под звуки барабана. Мы, мальчишки, строго порознь от «маленьких итальянок». Маршрут от школы проходил до префектуры, сегодня там администрация провинции.
Мне полагалось играть на трубе при поднятии флага. Позади меня всегда топал мальчонка, у которого никак не получалось попадать в шаг или хотя бы не пинать меня при этом. Однажды он пнул меня до крови, и я, разозлившись от боли, повернулся и дал ему по голове своей трубой, да так, что та сплющилась».
К счастью, не все шествия заканчивались столь печально - в подавляющем большинстве случаев такие мероприятия проходили с неизменным успехом и пользовались большой популярностью у горожан вплоть до начала Второй мировой войны.
Click to viewСегодня, после пережитого человечеством страшного опыта тоталитарных режимов, их методы всеобщего контроля над сознанием, в том числе путем создания массовых детско-юношеских организаций, хорошо известны. К структурам вроде итальянской балиллы, немецкого гитлерюгенда или советской пионерской организации сегодня принято относиться с известной долей иронии и пренебрежением. При этом обычно подразумевается, что такое же отношение было присуще и тем, кто состоял в этих молодежных объединениях. Это в корне неверно. В фашистской Италии и Третьем рейхе вышеупомянутые организации пользовались огромной популярностью у молодежи. Более того - членством в них гордились. И достичь подобного эффекта или объяснить его одними лишь методами государственного вмешательства никак нельзя.
Практика создания подобного рода массовых молодежных организаций была практически неизвестна поколениям, жившим до ХХ века. Детей строго отделяли друг от друга как по гендерному, так и по классовому принципу - теперь же эти барьеры были сломаны. Мало кто из современных исследователей согласится непредвзято признать, какую значимую роль сыграли фашистские, нацистские или коммунистические молодежные структуры в эмансипации женщин или формировании «общенационального пространства».
Парады или идеологическая муштра не казались тогда слишком высокой платой за освобождение от давно изживших себя школьных правил и появление новых возможностей для самореализации на политическом и общественном поприще. Разумеется, фашистское или национал-социалистское воспитание было до примитивности ограниченным по замыслу: в конечном счете все сводилось к подготовке бойцов и будущих жен и матерей солдат. Но эта ограниченность системы обманчива - в своем практическом воплощении она была намного шире.
Для мальчишек из миланских трущоб, получивших возможность на месяц выбраться на солнечные пляжи Южной Италии и познакомиться там со своими сверстниками со всех концов страны, такая поездка значила больше, нежели бормотание учителей о том, что Италии необходимы новые колонии. Для покинувших мрачные стены монастырской школы сицилийских девочек, чьи предки веками не ездили дальше соседней деревни или небольшого городка, увидеть Рим или Венецию было новым и волнительным опытом, значение которого трудно переоценить. Этим маленьким католичкам, воспитанным в суровых семейных традициях, организация балилл предоставляла много новых возможностей, о которых девочки раньше и мечтать не могли. Аристократы могли сколько угодно подсмеиваться над «забавами бедняков», но сами они ничего не могли предложить взамен - фашисты же давали не только стипендии на учебу, возможность заняться спортом или отдохнуть за государственный счет, но и шанс вырваться из узкого мирка, ограниченного бедностью и социальным статусом. Фашизм открывал молодежи дорогу в новый мир, даже несмотря на накладываемые режимом шоры.
Особенно наглядно этот дуализм проявлялся в спортивных достижениях «новой Италии». В полном соответствии с идеологическими требованиями («Больше участников, меньше болельщиков!») занятия спортом должны были стать и массовыми, и популярными, без этого невозможно было достичь конечной цели - превосходных физических качеств жителей восстанавливаемой Римской империи. Декларируя милитаристскую, по сути, задачу, на практике режим инициировал весьма полезный для всей нации процесс общегосударственной популяризации физической культуры. Были построены десятки новых стадионов и бассейнов, организованы соревнования по популярным в Италии и мире видам спорта. И то, что еще недавно было дорогим хобби для избранного круга, стало доступно миллионам обычных людей. Следует ли теперь считать «идеологическую плату» за все это такой уж высокой? Иначе говоря, пропагандистская безвкусица ура-патриотических лозунгов, в бесчисленном количестве сопровождавших такого рода спортивные состязания, не должна затенять тот безусловный успех, которого фашистам удалось достичь в этом направлении.
Тем не менее долгое время Риччи не удавалось добиться абсолютной монополии фашистского режима на воспитание подрастающих поколений - хотя с середины 20-х годов все неправительственные молодежные структуры были постепенно распущены (кроме католической), итальянский фашизм еще не не был готов к тому, чтобы поголовно и принудительно записать всех детишек в «сыновья и дочери волчицы». Не был реализован главный для тоталитарного режима принцип - система еще не была всеобъемлющей. Родители могли пока выбирать - отдавать сразу своих чад на «воспитание в фашистском духе» или подождать, пока они будут автоматически зачислены в балиллы в возрасте 14-15 лет. Несмотря на эту относительную, столь нехарактерную для диктатур свободу выбора, метод кнута и пряника позволил балилле стать одной из самых массовых организаций Италии - между 1926-1927 гг., еще до запрета остальных молодежных движений, ее численность увеличилась в двенадцать раз, перешагнув миллионный рубеж, а в 1930 году в структурах балиллы насчитывалось уже больше трех миллионов детей.
И все же до столь желаемой фашистами «тотальности» было пока еще далеко. Приходилось агитировать молодежь вступать в ряды балилл при помощи культмассовых мероприятий, заманивать бесплатными путевками в летние санатории, красивой формой и тому подобными стимулами. Проще было убедить родителей, в первую очередь работников государственных учреждений либо членов фашистской партии, но и это охватывало далеко не всех. Поэтому осторожная фронда в виде нежелания записывать детей в фашистскую организацию была достаточно распространенной вплоть до второй половины 30-х гг. Продолжали функционировать и закрытые структуры для детей элиты, распущенные, но не прекратившие своей деятельности скауты, католическая организация молодежи и другие осколки унифицированной фашистским катком общественной жизни Италии. Это предоставляло известную свободу для тех, кто не желал, чтобы его ребенок воспитывался в духе «нового времени».
Однако вплоть до 1937 года у диктатора не было особых претензий к возглавляемому Риччи движению: Италия шла от успеха к успеху, поэтому о «проблемах воспитания» Муссолини пока не задумывался. О балиллах заговорили после того, как в марте 1937 года дивизии итальянского экспедиционного корпуса, укомплектованные молодыми легионерами-чернорубашечниками, были наголову разбиты в Испании. Вчерашние «волчата», старательно выводившие в своих тетрадках лозунг «Итальянская армия - самая храбрая в мире», оказались никуда не годными солдатами. Муссолини, для которого это поражение стало новым и весьма неприятным опытом, отреагировал характерным для него образом - объяснил случившееся прискорбной нехваткой боевого духа у своих солдат, виной чему была слабая идеологическая подготовка и дурно поставленная работа с молодежью.
Звезда Ренато Риччи закатилась - он потерял свой пост, отправившись на почетную, но безвластную должность министра корпораций. Дуче поручил важнейшую задачу воспитания новых поколений главному партийному администратору, первому секретарю Акилле Стараче. Прежнюю организацию упразднили, а ее структуры влились в «Итальянскую ликторскую молодежь», получившую свое название от древнеримской должности ликтора (чиновника для особых поручений, выполнявшего преимущественно церемониальные функции). Членство в этой организации отныне было обязательным для всех итальянских детей начиная с шестилетнего возраста. Но в остальном на практике мало что изменилось. Маленькие «мушкетеры Балиллы» продолжали с важностью маршировать по площадям и улицам своих городов, торжественно провозглашая: «Во имя Бога и Италии клянусь выполнять приказы дуче и отдавать все силы и, если понадобится, кровь во имя фашистской революции» - так звучал текст присяги ликторской молодежи.
И в хорошем, и в плохом новая организация походила на старую: увеличилась лишь военная компонента. Детям частенько показывали грозные танкетки или водили с экскурсией на военные суда, но ничего удивительного в этом не было. На дворе стояла вторая половина 30-х годов - фашистский режим становился все более крикливо-милитаристским, что отражалось не только на учебном процессе, но и на всей школьной атрибутике. Все чаще на обложках тетрадок или дневников итальянских школьников появлялись изображения военной техники, фото победоносных полководцев (и прежде всего, конечно же, дуче!) и всё прочее на военно-историческую тематику, ей же все чаще были пронизаны сюжеты детских книг или настольных игр. Схожие процессы милитаризации сознания подростков происходили и в СССР, и в нацистской Германии. Заявляя о том, что «фашистское образование должно быть образованием для битвы», исполнительный Стараче действовал в духе времени и пожеланий своего шефа, бесконечно повторявшего на все лады о необходимости превратить итальянцев из нации музыкантов, философов и поэтов в нацию пехотинцев, танкистов и летчиков. Школьные учителя, почти поголовно состоявшие в партии, и университетские профессора, разделявшие бремя преподавания с представителями партии, обязаны были способствовать этому под угрозой увольнения. Занятия в школах начинались с торжественного исполнения партийного гимна и "римского приветствия" национальному флагу, но и в собственно учебном процессе значительное место занимала идеологическая подготовка будущих фашистов. Если самые маленькие школьники по слогам читали напечатанные в их учебниках бесхитростные предложения вроде "Бенито Муссолини очень любит детей - дети Италии очень любят своего дуче", то, начиная со старших классов и заканчивая учебой в университете, в дальнейшем воспитанием молодежи занимались представители партии, разъяснявшие школьникам и студентам идеологически постулаты фашизма, внешнюю и внутреннюю политику режима, а также, разумеется, всю гениальность дуче, сумевшего добиться нынешнего величия Италии. Помимо учебных структур, около сотни тысяч итальянцев состояли членами специально созданного Национального фашистского института культуры, главной задачей которого являлась популяризация партийной идеологии среди "образованных слоев" населения.
В ретроспективе решение Муссолини назначить вместо Риччи своего партийного паладина оказалось ошибочным - Риччи подходил для такой роли намного лучше, нежели прямолинейный и нехаризматичный Стараче, редко осмеливавшийся проявлять какую-либо инициативу. Под его руководством «Итальянская ликторская молодежь» постепенно утратила присущий прежним фашистским молодежным структурам динамизм, выродившись в пропагандистское продолжение партийной идеологии. Прежде в печатных изданиях балилл еще велись осторожные дискуссии о путях развития «молодого фашизма»; пусть они и не выходили из рамок господствующей идеологии, но все же создавали иллюзию свободного обсуждения, привлекая в партию студенческую молодежь и хоть немного разбавляя утомительную пропагандистскую риторику фашистской печати.
Теперь же с любой, даже крайне осторожной, полемикой было покончено - время разговоров прошло, считали Муссолини и его партийный вожак. Закончились и разглагольствования о «молодой Италии», о переменах, которые принесет с собой «власть молодых», - отныне речь шла исключительно о долге и повиновении фашистскому режиму и монархии, символом которых были изрядно постаревший Муссолини и король, никогда не пользовавшийся в Италии большой симпатией. «Я предпочитаю тех, кто трудится упорно, глухо, слепо, в полном повиновении и, по возможности, в молчании», - сказал дуче. Чернорубашечники вроде Итало Бальбо, способные еще вызывать прилив энтузиазма, были оттеснены в сторону самим Муссолини, который требовал от своих помощников не увлекать молодежь за движением, как это было когда-то, а воспитывать ее и надзирать за ней. Не слишком заманчивая перспектива для балилл и авангардистов!
Неудивительно, что основная масса критических воспоминаний о фашистских молодежных организациях относится именно к периоду 1937-1943 годов. Для многих молодых людей перемены в руководстве были связаны со временем утраченных иллюзий - режим больше не боролся за сердца и умы, он попросту заставлял беспрекословно служить ему. Муссолини собственноручно выхолостил «молодую энергию фашизма», обрубив любую инициативу снизу, и тем самым обрек партию на скорое увядание.