Редкость
- сатирическая карта Европы 1886 г. - из России (без любви).
Братья и сестры! Друзья мои! Кто найдет полную версию этой карты в приличном разрешении, тому будет пожалована вольность дворянская и всяческие преференции в блоге. Можно будет даже мнение свое высказывать, раза четыре - не меньше. А пока, выкладываю найденный мною фрагмент и общий вид карты.
Что мы видим на ней? 1886 год - это болгарский кризис, о котором ниже, под катом. Художник изобразил австро-венгерских... поджигателей (раздувателей) войны и русских пожарников, заливающих Болгарию миролюбивой российской дипломатией.
Бисмарк изображен в характерном стиле - он немножечко паук, немножечко акробат, поддерживающий всех сразу (для тогдашнего обывателя это было сродни проведению черных месс, людям и ближе, и понятнее была топорная политика накануне ПМВ).
Из Швейцарии Европу опутывают какие-то гады, то ли социалисты, то ли масоны, но в общем вредят. В Италии король воюет с Папой Римским, тут все понятно, как и английские дела. И т.д. - Россия изображена удивительно милой, в том смысле, что вместо привычных нам казака, царя или осьминога - девица в кокошнике, раздраженная, но симпатичная.
Ранее в блоге, -
Глубочайшее недоверие Александра III к подавляющему большинству собственного народа, выразившееся в знаменитом циркуляре о "кухаркиных детях", его презрение к интеллигенции и "инородцам", неизбежно оказывали самое дурное влияние на внешнюю политику Российской империи, окончательно приобретший в восьмидесятые годы характерные и по сей черты: параноидальную подозрительность, стремление подменять собственно дипломатическую деятельность "агентурной" (самого низкого пошиба) и устанавливать над союзникам систему самого мелочного контроля, приводящую в конечном счете к совершенно обратным результатам.
Новый балканский кризис, начавшийся в 1885 году, вполне продемонстрировал все "выгоды" такого подхода. С конца семидесятых годов Болгария - главное орудие влияние России в регионе, - была буквально наводнена российскими военными и, как сказали бы сегодня, "политическими консультантами", определяющими каждое кадровое назначение в княжестве. Помимо этого, стране была навязана конституция, превращающая болгарского князя, немецкого офицера и родственника покойного русского императора Александра Баттенберга, в чисто номинальную фигуру. Все это, по мнению российских властей, должно было превратить Болгарию в марионеточное государство, но, как вскоре выяснилось, и избранный Санкт-Петербургом метод, и его исполнители оказались неадекватны реальному положению вещей.
Сколь не были благодарны болгары русским за освобождение 1877-78 гг., чувства эти имели свой запас прочности - запас бездарно израсходованный Россией на пустяшные интриги, лишь расстроившие союз двух стран. В конце концов, когда князь решился выйти из роли безвластного наблюдателя и принялся проводить внутреннюю политику с учетом представлений и интересов самих болгар, это так возмутило Санкт-Петербург, что россияне отозвали своих "советников" - "блестящий" пример обидчивости в дипломатии! Очевидно, окружение Александра III полагало, что этот демарш сам по себе приведет к падению Баттенберга, но когда этого не произошло, начались хорошо знакомые нам в XXI обвинения в "неблагодарности" болгар, предпочитавших будто бы власть немецкого князя дружбе с Россией. Вместо того, чтобы проанализировать причины столь громкого провала собственной дипломатии, буквально за несколько лет "избавившей" империю от столь преданного союзника, в ход вновь пошли досужие разговоры о англо-немецких интригах и "коварстве Бисмарка", оторвавших-де "болгарских братушек" от России.
То, что Александр III не верил немецкому канцлеру и кайзеру Вильгельму, без конца заверявших русских, что Германия не имеет ни малейшего отношения к ухудшению отношений между Софией и Санкт-Петербургом, было вполне понятно - царь вообще мало кому доверял, - но то, что в России оказались неспособными отличить действительное положение дел от надуманного - это внушало самые тяжелые опасения, ибо какой смысл в "реальной политике", если ей приходится взаимодействовать с людьми, живущими в мире собственных иллюзий? На этот вопрос, не разрешенный, к слову, и по сей день, пожалуй даже Бисмарк не сумел бы найти ответа.
Между тем, в 1885 году Болгария сделала важный шаг... от условий выработанных на Берлинском конгрессе в сторону продиктованного россиянами Сан-Стефанского мира. Воспользовавшись начавшимися осенью того же года волнениями в населенных болгарами османских провинциях, князь Александр провозгласил объединение Болгарии - и вызвал тем крайнее неудовольствие в Вене и Белграде. Если турки покорно снесли потерю и без того, фактически отпавших уже провинций, то в Австрии и Сербии посчитали такое расширение Болгарии нарушением прежних соглашений и вскоре сербская армия уже спешила атаковать болгарские войска.
Все это, казалось, самым очевидным образом опровергало разговоры о немецкой или австрийской интриге в Болгарии, а главное, позволяло России восстановить отношения с Софией и, объединившись с Берлином, выработать общую позицию в разгорающемся кризисе. Разве расширение Болгарии не было целью российской дипломатии со времен последней русско-турецкой войны и разве не стоило воспользоваться возможностью вбить клин в австро-германскую дружбу? Вместо этого, Россия... выступила против расширения Болгарии и отозвала еще находившихся в болгарской армии генералов русской службы, предоставив, таким образом, проавстрийской Сербии расколотить своего единственного союзника на Балканах. Еще один "блестящий" пример обидчивости в дипломатии - пусть уж лучше потерпевшая поражение Болгария будет ослаблена и унижена, но окажется в полной зависимости от России, нежели Санкт-Петербург поступится "принципами" и начнет относится к балканской стране, как к "младшему", но все же союзнику, а не еще одной российской губернии.
Этот потрясающий в своей глупости шаг, лишь подчеркнувший обидчивость и злопамятность, присущую всем тупоумным государственным деятелям вроде русского императора Александра III, приобрел совсем гротескные черты, после того, как болгарская армия самым неожиданным для Санкт-Петербурга образом "справилась сама" и наголову разбила врага в битве при Сливнице, после чего война была перенесена на территорию Сербии. От новых поражений сербов спасли австрийцы, предъявившие Баттенбергу ультиматум, но даже и с английской поддержкой в Вене не могли игнорировать сложившегося положения - объединение Болгарии состоялось.
В ответ на это в Санкт-Петербурге не нашли ничего лучшего, как произвести переворот, низведя Болгарию до положения латиноамериканской страны. Российские агенты буквально выкрали князя из Софии, а после того, как он оказался на территории империи - отпустили в Австрию. На этом трагикомическая история не закончилась - свергнутый болгарский правитель вернулся в страну, легко восстановив свое положение, и только после переписки с русским императором, прямо потребовавшим его отречения, решил оставить княжество. Он не отличался особенным честолюбием и не держался за власть - другой человек на его месте вполне мог бы и не уступать российским домогательствам.
Добившись падения ставшего ненавистным в Санкт-Петербурге Баттенберга, царская дипломатия избавилась от пророссийски настроенного князя - и потеряла Болгарию. Не сумев представить собственного кандидата, российское правительство оказалось поставленным перед фактом приглашения на престол "австрийской кандидатуры" - немецкого принца Фердинанда, ставшего в 1887 болгарским князем. Оказалось, что свергнуть Баттенберга, опиравшегося лишь на Россию, было куда проще, нежели бороться с новым князем, заручившимся поддержкой Австро-Венгрии и Великобритании. Самостоятельно разрушив собственное положение в стране, доселе считавшейся в Европе российским сателлитом, Санкт-Петербург был поставлен перед фактом сближения Вены и Лондона, с возрастающим раздражением следивших за топорными действиями русских на Балканах.
Опять повторялась ситуация 1878 года, только теперь Российская империя выступала против австро-британского блока не ради создания "великой Болгарии", а лишь надеясь удержать княжество под своим контролем, полнейшая неспособность осуществлять который и привела к сложившейся ситуации. В Европе опять заговорили о войне, набирал силу "буланжизм" - подобно свежей крови, новый кризис на Балканах "оживил" во Франции реваншистского вампира. И вновь на сцену выступил Бисмарк, уже в привычном для себя амплуа миротворца - одернув австрийцев, канцлер убедил русских смириться с решением болгарского парламента и отступить. На этот раз Россия потерпела настоящее дипломатическое поражение, вполне сравнимое с футбольной ситуацией "гола в собственные ворота", и, как и в 1878 г., российская пресса не замедлила указать на виновных - английское, немецкое и австрийское правительства, а также "неблагодарность" болгар. "Германские державы" и Англия вместе стали на пути России к Царьграду, - вопили газеты, призывая не только к "славянскому единству", но и союзу с французами, тоже-де "пострадавших от тевтонов", как и русские.
...
з.ы. Нашелся такой человек - прошу любить и не жаловаться, pleasenomoreads.
Братья и сестры! Друзья мои! Кто найдет полную версию этой карты в приличном разрешении, тому будет пожалована вольность дворянская и всяческие преференции в блоге. Можно будет даже мнение свое высказывать, раза четыре - не меньше. А пока, выкладываю найденный мною фрагмент и общий вид карты.
Что мы видим на ней? 1886 год - это болгарский кризис, о котором ниже, под катом. Художник изобразил австро-венгерских... поджигателей (раздувателей) войны и русских пожарников, заливающих Болгарию миролюбивой российской дипломатией.
Бисмарк изображен в характерном стиле - он немножечко паук, немножечко акробат, поддерживающий всех сразу (для тогдашнего обывателя это было сродни проведению черных месс, людям и ближе, и понятнее была топорная политика накануне ПМВ).
Из Швейцарии Европу опутывают какие-то гады, то ли социалисты, то ли масоны, но в общем вредят. В Италии король воюет с Папой Римским, тут все понятно, как и английские дела. И т.д. - Россия изображена удивительно милой, в том смысле, что вместо привычных нам казака, царя или осьминога - девица в кокошнике, раздраженная, но симпатичная.
Ранее в блоге, -
Глубочайшее недоверие Александра III к подавляющему большинству собственного народа, выразившееся в знаменитом циркуляре о "кухаркиных детях", его презрение к интеллигенции и "инородцам", неизбежно оказывали самое дурное влияние на внешнюю политику Российской империи, окончательно приобретший в восьмидесятые годы характерные и по сей черты: параноидальную подозрительность, стремление подменять собственно дипломатическую деятельность "агентурной" (самого низкого пошиба) и устанавливать над союзникам систему самого мелочного контроля, приводящую в конечном счете к совершенно обратным результатам.
Новый балканский кризис, начавшийся в 1885 году, вполне продемонстрировал все "выгоды" такого подхода. С конца семидесятых годов Болгария - главное орудие влияние России в регионе, - была буквально наводнена российскими военными и, как сказали бы сегодня, "политическими консультантами", определяющими каждое кадровое назначение в княжестве. Помимо этого, стране была навязана конституция, превращающая болгарского князя, немецкого офицера и родственника покойного русского императора Александра Баттенберга, в чисто номинальную фигуру. Все это, по мнению российских властей, должно было превратить Болгарию в марионеточное государство, но, как вскоре выяснилось, и избранный Санкт-Петербургом метод, и его исполнители оказались неадекватны реальному положению вещей.
Сколь не были благодарны болгары русским за освобождение 1877-78 гг., чувства эти имели свой запас прочности - запас бездарно израсходованный Россией на пустяшные интриги, лишь расстроившие союз двух стран. В конце концов, когда князь решился выйти из роли безвластного наблюдателя и принялся проводить внутреннюю политику с учетом представлений и интересов самих болгар, это так возмутило Санкт-Петербург, что россияне отозвали своих "советников" - "блестящий" пример обидчивости в дипломатии! Очевидно, окружение Александра III полагало, что этот демарш сам по себе приведет к падению Баттенберга, но когда этого не произошло, начались хорошо знакомые нам в XXI обвинения в "неблагодарности" болгар, предпочитавших будто бы власть немецкого князя дружбе с Россией. Вместо того, чтобы проанализировать причины столь громкого провала собственной дипломатии, буквально за несколько лет "избавившей" империю от столь преданного союзника, в ход вновь пошли досужие разговоры о англо-немецких интригах и "коварстве Бисмарка", оторвавших-де "болгарских братушек" от России.
То, что Александр III не верил немецкому канцлеру и кайзеру Вильгельму, без конца заверявших русских, что Германия не имеет ни малейшего отношения к ухудшению отношений между Софией и Санкт-Петербургом, было вполне понятно - царь вообще мало кому доверял, - но то, что в России оказались неспособными отличить действительное положение дел от надуманного - это внушало самые тяжелые опасения, ибо какой смысл в "реальной политике", если ей приходится взаимодействовать с людьми, живущими в мире собственных иллюзий? На этот вопрос, не разрешенный, к слову, и по сей день, пожалуй даже Бисмарк не сумел бы найти ответа.
Между тем, в 1885 году Болгария сделала важный шаг... от условий выработанных на Берлинском конгрессе в сторону продиктованного россиянами Сан-Стефанского мира. Воспользовавшись начавшимися осенью того же года волнениями в населенных болгарами османских провинциях, князь Александр провозгласил объединение Болгарии - и вызвал тем крайнее неудовольствие в Вене и Белграде. Если турки покорно снесли потерю и без того, фактически отпавших уже провинций, то в Австрии и Сербии посчитали такое расширение Болгарии нарушением прежних соглашений и вскоре сербская армия уже спешила атаковать болгарские войска.
Все это, казалось, самым очевидным образом опровергало разговоры о немецкой или австрийской интриге в Болгарии, а главное, позволяло России восстановить отношения с Софией и, объединившись с Берлином, выработать общую позицию в разгорающемся кризисе. Разве расширение Болгарии не было целью российской дипломатии со времен последней русско-турецкой войны и разве не стоило воспользоваться возможностью вбить клин в австро-германскую дружбу? Вместо этого, Россия... выступила против расширения Болгарии и отозвала еще находившихся в болгарской армии генералов русской службы, предоставив, таким образом, проавстрийской Сербии расколотить своего единственного союзника на Балканах. Еще один "блестящий" пример обидчивости в дипломатии - пусть уж лучше потерпевшая поражение Болгария будет ослаблена и унижена, но окажется в полной зависимости от России, нежели Санкт-Петербург поступится "принципами" и начнет относится к балканской стране, как к "младшему", но все же союзнику, а не еще одной российской губернии.
Этот потрясающий в своей глупости шаг, лишь подчеркнувший обидчивость и злопамятность, присущую всем тупоумным государственным деятелям вроде русского императора Александра III, приобрел совсем гротескные черты, после того, как болгарская армия самым неожиданным для Санкт-Петербурга образом "справилась сама" и наголову разбила врага в битве при Сливнице, после чего война была перенесена на территорию Сербии. От новых поражений сербов спасли австрийцы, предъявившие Баттенбергу ультиматум, но даже и с английской поддержкой в Вене не могли игнорировать сложившегося положения - объединение Болгарии состоялось.
В ответ на это в Санкт-Петербурге не нашли ничего лучшего, как произвести переворот, низведя Болгарию до положения латиноамериканской страны. Российские агенты буквально выкрали князя из Софии, а после того, как он оказался на территории империи - отпустили в Австрию. На этом трагикомическая история не закончилась - свергнутый болгарский правитель вернулся в страну, легко восстановив свое положение, и только после переписки с русским императором, прямо потребовавшим его отречения, решил оставить княжество. Он не отличался особенным честолюбием и не держался за власть - другой человек на его месте вполне мог бы и не уступать российским домогательствам.
Добившись падения ставшего ненавистным в Санкт-Петербурге Баттенберга, царская дипломатия избавилась от пророссийски настроенного князя - и потеряла Болгарию. Не сумев представить собственного кандидата, российское правительство оказалось поставленным перед фактом приглашения на престол "австрийской кандидатуры" - немецкого принца Фердинанда, ставшего в 1887 болгарским князем. Оказалось, что свергнуть Баттенберга, опиравшегося лишь на Россию, было куда проще, нежели бороться с новым князем, заручившимся поддержкой Австро-Венгрии и Великобритании. Самостоятельно разрушив собственное положение в стране, доселе считавшейся в Европе российским сателлитом, Санкт-Петербург был поставлен перед фактом сближения Вены и Лондона, с возрастающим раздражением следивших за топорными действиями русских на Балканах.
Опять повторялась ситуация 1878 года, только теперь Российская империя выступала против австро-британского блока не ради создания "великой Болгарии", а лишь надеясь удержать княжество под своим контролем, полнейшая неспособность осуществлять который и привела к сложившейся ситуации. В Европе опять заговорили о войне, набирал силу "буланжизм" - подобно свежей крови, новый кризис на Балканах "оживил" во Франции реваншистского вампира. И вновь на сцену выступил Бисмарк, уже в привычном для себя амплуа миротворца - одернув австрийцев, канцлер убедил русских смириться с решением болгарского парламента и отступить. На этот раз Россия потерпела настоящее дипломатическое поражение, вполне сравнимое с футбольной ситуацией "гола в собственные ворота", и, как и в 1878 г., российская пресса не замедлила указать на виновных - английское, немецкое и австрийское правительства, а также "неблагодарность" болгар. "Германские державы" и Англия вместе стали на пути России к Царьграду, - вопили газеты, призывая не только к "славянскому единству", но и союзу с французами, тоже-де "пострадавших от тевтонов", как и русские.
...
з.ы. Нашелся такой человек - прошу любить и не жаловаться, pleasenomoreads.
