Великая Россия
- иллюстрированная карта 1896 года.
Сверхкликабельная карта.
На этой карте есть всё и вся - даже хлебныя прессованныя дрожжи. Даже житомирская свинья и ладожский сигъ. Да что там говорить - даже Шуша есть, город бывший на слуху еще совсем недавно. Помните, когда азербайджанские богатыри коллективной мохнатой грудью (не женской) лезли на приступ, а коварные армяне все палили и палили фейерверки в Москве. Однако, не будем о грустном - тема-то радостная, российская.
Итак, карта великолепна - она, надо полагать, подготовлена к всероссийской выставке в Нижнем Новгороде того же года. И в самом деле, вышло замечательно, особенно если не вглядываться и не задумываться. Впрочем, при самодержавном строе последнее даже поощряется, поскольку, как известно, либеральных разговорчиков в гостиных и без того хватает, а верных исполнителей пойди сыщи.
Но дело не только в этом - вы посмотрите на окраины, на этих малоросов, чухну, кавказцев и, не к ночи будь сказано - башкиров. Сколько можно их кормить? А.С. Суворин в том же году задается этим вопросом на страницах своего "Нового времени", -
Ядро России, могучее по своему уму, даровитости, по своей политической мудрости, терпению и энергии, доселе не только не пользуется никакими преимуществами, но стоит ниже окраин даже в деле учебном и в деле путей сообщения. Когда был бы поднят этот центр, можно было бы смотреть на окраины спокойно и сделать для них все возможное. И поднять центр надо прямо в смысле самых необходимых и кричащих политических причин, а не потому, что он будто бы обеднел и что надо его «пожалеть». Не о возбуждении жалости идет речь, а о государственном принципе, от которого зависит прочность и единство государства...
Он же пишет о Нижегородской выставке, сравнивая ее с парижской, -
Вы не были в Нижнем на выставке? Если не были и если вас интересует развитие русской промышленности, русского вкуса, русского просвещения, воспользуйтесь остающимся временем и съездите туда. Выставка не может не понравиться, а в некоторых отделах не может даже не поразить, если вы помните прежние выставки наши. Не бойтесь сравнения даже с выставкой в Париже, если вы там были. Ведь, в сущности, в Париже вы любовались не выставкой, а тем движением, тем многолюдством и теми развлечениями, которые представляет великий город. В нем - постоянная выставка, а когда он делает у себя еще специальную выставку, то он просто оглушает и ослепляет, и в конце концов вы вырываетесь из него в каком-то чаду, с пустыми карманами и с полными всякой дрянью чемоданами.
Если б кто спросил вас, чем особенно поразила вас парижская выставка, вы добросовестно отделались бы общими местами и восклицаниями и поспешили бы или перейти к какой-нибудь специальности, которая вам знакома, или к каким-нибудь мелочам, декорациям, увеселениям и, главное, ко всеобщей спасительнице - Эйфелевой башне, которую все видели и все на ней побывали. Мне много раз приходилось выслушивать такие именно «впечатления» о парижской выставке.
Говоря о сравнении с Парижем, я, конечно, разумею, что Нижний - не Париж и Россия - не Франция. Кроме того, Нижний представляет не всемирную выставку, а всероссийскую. С этими оговорками, сделайте одолжение, сравнивайте. Вы не могли бы найти в Париже такого удивительного по разнообразие и богатству горного отдела, не нашли бы там и выставки нефтяного производства и кое-чего другого, что может вас интересовать, как русского.
Но всего лучше не сравнивать. Всероссийская выставка! Вся Россия! Боже мой, да ведь это тоже целый мир, богатый, разнообразный, растущий невидимо, невидимо для столиц, которые погружены в свою жизнь и дальше ее мало что видят. Я думаю, что нижегородская выставка для самого правительства была неожиданностью в том отношении, что оно само не ожидало того богатства, которое явилось, того разнообразия и совершенства произведений. Истратив на выставку девять миллионов, правительство не могло рассчитывать, что экспоненты истратят на нее до сорока миллионов. А говорят, это так, да этому и можно поверить, если вглядеться в выставку. Сколько труда, усилий, знания, таланта и вкуса положено в это дело экспонентами! С тех пор, как начались у нас выставки, ничего подобного не было еще. Можно сказать, что это еще впервые, когда экспоненты сознательно почувствовали, что они сделали и что могут сделать и к чему обязывает их конкуренция, появляющаяся всюду. Я говорю о том сознании, которое порождается самым развитием промышленности и о котором лю¬ди, занимающиеся ею, весьма хорошо знают.
Настало время добросовестной, можно сказать, художественной работы и, принимаясь за что-нибудь, уж нельзя покладать рук и делать кое-как, по рутине, как делали отцы. Более энергичные, более знающие сейчас же найдутся и оставят вас позади себя. Вот это сознание, которое ярко бросается в глаза на выставке, есть одно из самых отрадных явлений того момента, который мы теперь переживаем. Все большее и большее число рук берется за промышленность и все больше и больше требуется знаний, таланта и вкуса, и нельзя сомневаться в том, что ничто и никогда не могут остановить этого движения и этого роста. Нижегородская выставка - это прекрасная русская победа и, как победа, она поднимает дух, дает новые силы и укрепляет национальное сознание. Выставка потребовала напряжения и от правительства и от частных лиц, дала много работы уму, знанию, рукам ремесленников, всем тем, которые расчищали эту почву, рыли пруды, проводили дорожки, усыпали их песком и щебнем, насаждали траву, цветы и деревья, всем тем, которые делали планы и строили эти прекрасные здания, всем тем, которые делали эти изящные или остроумные витрины, всем тем, которые производили образчики этих товаров и проч., одним словом, всем категориям разных тружеников, которые сделали выставку во всем ее разнообразии и поучительности. Выставка эта гордо и славно смотрит и как бы говорит: все это или почти все это - результат русской даровитости, сноровки, переимчивости, самообразования. Да, да, скорее самообразования, чем образования, скорее самообучения, чем обучения школьного, систематического и прочного.
Говорят в пику «всероссийской» выставке: помилуйте, посмотрите, сколько на выставке экспонентов с иностранными фамилиями и тенденциозно выговаривают целый ряд иностранных имен. Но начать с того, что иностранное имя не значит еще, что это - иностранец. У нас столько иностранных имен на всех поприщах, что имена еще ровно ничего не значат. У Пушкина, у Толстого, у Фонвизина, у Лермонтова предки были иностранцы. Вероятно, есть и корреспонденты с Нижегородской выставки, у которых фамилии иностранные: эти корреспонденты в иностранных землях никуда бы не годились, а в России они, может быть, полезные и почтенные люди. Так можно сказать и об экспонентах с иностранными фамилиями. Многие из них совсем русские, у других - все интересы в России и без нее они мало что значат или совсем ничего не значат.
Иностранные фамилии в промышленной России дело очень понятное. Промышленные знания и промышленная практика вся с Запада. К нам приходили иностранцы с теоретическим и практическим знанием, а Россия, при малом количестве своих школ, не давала или мало давала таких людей. В последние годы их больше, но не столько, сколько надо, и если, как я сказал, современное состояние промышленности обязано своими успехами не столько образованию, сколько самообразованию, не столько школе, сколько сметке, таланту, способности перенимать и заимствовать, то отсюда следует, что теперь нам крайне необходима всякая профессиональная школа. Только школа даст нам хороших рабочих высших и низших, только она может дать нам целый рынок для сбыта наших фабрик и заводов. Перед нами Восток, наш восток и соседний восток, куда могут быть направлены наши фабрикаты.
Нам необходимо самым энергичным образом заняться школами, образуя не только учеников, но и учителей, и профессоров. Никаких миллионов тут не должно быть жалко, ибо всякие истраченные миллионы возвратятся сторицею и в самом непродолжительном времени. Самая наша выставка может служить доказательством тому. Правительство истратило на нее до девяти миллионов. Если подсчитать, сколько из этих денег пошло на пользу Нижнему (мост, театр, асансёр на гору и проч.), сколько можно выручить, продав здания выставки, и сколько выручено с посетителей, бывших на выставке, то затраты значительно уменьшатся. О пользе невещественной, которую теперь оценить нельзя, и говорить нечего. Итак, школы, школы и школы и рядом с ними все то, что необходимо для улучшения быта рабочих, для урегулирования рабочего дня и т. д.
И потому, что это - действительно прекрасная выставка, жаль, что ее увидели только немногие, а не многие увидели ее потому, что она в Нижнем. Мне говорили, что при всех усилиях железных дорог и пароходов, в Нижний нельзя доставить ежедневно более десяти тысяч человек. Следовательно, относительно небольшое количество посетителей можно было предвидеть заранее. Эти сожаления слышатся почти ото всех. Но и они указывают именно на то, что выставка прекрасна. Будь она не такою, никто бы не пожалел, что она так далеко. С другой стороны, столицы и без того так притягивают к себе жизнь, так сосут всю Россию, что всероссийская выставка в провинциальном городе есть необходимая и своевременная дань провинции, которая выросла и начинает изумительно работать во всех отраслях.
Что же, а теперь можно и карту внимательно рассмотреть. Налетай, братцы!
Сверхкликабельная карта.
На этой карте есть всё и вся - даже хлебныя прессованныя дрожжи. Даже житомирская свинья и ладожский сигъ. Да что там говорить - даже Шуша есть, город бывший на слуху еще совсем недавно. Помните, когда азербайджанские богатыри коллективной мохнатой грудью (не женской) лезли на приступ, а коварные армяне все палили и палили фейерверки в Москве. Однако, не будем о грустном - тема-то радостная, российская.
Итак, карта великолепна - она, надо полагать, подготовлена к всероссийской выставке в Нижнем Новгороде того же года. И в самом деле, вышло замечательно, особенно если не вглядываться и не задумываться. Впрочем, при самодержавном строе последнее даже поощряется, поскольку, как известно, либеральных разговорчиков в гостиных и без того хватает, а верных исполнителей пойди сыщи.
Но дело не только в этом - вы посмотрите на окраины, на этих малоросов, чухну, кавказцев и, не к ночи будь сказано - башкиров. Сколько можно их кормить? А.С. Суворин в том же году задается этим вопросом на страницах своего "Нового времени", -
Ядро России, могучее по своему уму, даровитости, по своей политической мудрости, терпению и энергии, доселе не только не пользуется никакими преимуществами, но стоит ниже окраин даже в деле учебном и в деле путей сообщения. Когда был бы поднят этот центр, можно было бы смотреть на окраины спокойно и сделать для них все возможное. И поднять центр надо прямо в смысле самых необходимых и кричащих политических причин, а не потому, что он будто бы обеднел и что надо его «пожалеть». Не о возбуждении жалости идет речь, а о государственном принципе, от которого зависит прочность и единство государства...
Он же пишет о Нижегородской выставке, сравнивая ее с парижской, -
Вы не были в Нижнем на выставке? Если не были и если вас интересует развитие русской промышленности, русского вкуса, русского просвещения, воспользуйтесь остающимся временем и съездите туда. Выставка не может не понравиться, а в некоторых отделах не может даже не поразить, если вы помните прежние выставки наши. Не бойтесь сравнения даже с выставкой в Париже, если вы там были. Ведь, в сущности, в Париже вы любовались не выставкой, а тем движением, тем многолюдством и теми развлечениями, которые представляет великий город. В нем - постоянная выставка, а когда он делает у себя еще специальную выставку, то он просто оглушает и ослепляет, и в конце концов вы вырываетесь из него в каком-то чаду, с пустыми карманами и с полными всякой дрянью чемоданами.
Если б кто спросил вас, чем особенно поразила вас парижская выставка, вы добросовестно отделались бы общими местами и восклицаниями и поспешили бы или перейти к какой-нибудь специальности, которая вам знакома, или к каким-нибудь мелочам, декорациям, увеселениям и, главное, ко всеобщей спасительнице - Эйфелевой башне, которую все видели и все на ней побывали. Мне много раз приходилось выслушивать такие именно «впечатления» о парижской выставке.
Говоря о сравнении с Парижем, я, конечно, разумею, что Нижний - не Париж и Россия - не Франция. Кроме того, Нижний представляет не всемирную выставку, а всероссийскую. С этими оговорками, сделайте одолжение, сравнивайте. Вы не могли бы найти в Париже такого удивительного по разнообразие и богатству горного отдела, не нашли бы там и выставки нефтяного производства и кое-чего другого, что может вас интересовать, как русского.
Но всего лучше не сравнивать. Всероссийская выставка! Вся Россия! Боже мой, да ведь это тоже целый мир, богатый, разнообразный, растущий невидимо, невидимо для столиц, которые погружены в свою жизнь и дальше ее мало что видят. Я думаю, что нижегородская выставка для самого правительства была неожиданностью в том отношении, что оно само не ожидало того богатства, которое явилось, того разнообразия и совершенства произведений. Истратив на выставку девять миллионов, правительство не могло рассчитывать, что экспоненты истратят на нее до сорока миллионов. А говорят, это так, да этому и можно поверить, если вглядеться в выставку. Сколько труда, усилий, знания, таланта и вкуса положено в это дело экспонентами! С тех пор, как начались у нас выставки, ничего подобного не было еще. Можно сказать, что это еще впервые, когда экспоненты сознательно почувствовали, что они сделали и что могут сделать и к чему обязывает их конкуренция, появляющаяся всюду. Я говорю о том сознании, которое порождается самым развитием промышленности и о котором лю¬ди, занимающиеся ею, весьма хорошо знают.
Настало время добросовестной, можно сказать, художественной работы и, принимаясь за что-нибудь, уж нельзя покладать рук и делать кое-как, по рутине, как делали отцы. Более энергичные, более знающие сейчас же найдутся и оставят вас позади себя. Вот это сознание, которое ярко бросается в глаза на выставке, есть одно из самых отрадных явлений того момента, который мы теперь переживаем. Все большее и большее число рук берется за промышленность и все больше и больше требуется знаний, таланта и вкуса, и нельзя сомневаться в том, что ничто и никогда не могут остановить этого движения и этого роста. Нижегородская выставка - это прекрасная русская победа и, как победа, она поднимает дух, дает новые силы и укрепляет национальное сознание. Выставка потребовала напряжения и от правительства и от частных лиц, дала много работы уму, знанию, рукам ремесленников, всем тем, которые расчищали эту почву, рыли пруды, проводили дорожки, усыпали их песком и щебнем, насаждали траву, цветы и деревья, всем тем, которые делали планы и строили эти прекрасные здания, всем тем, которые делали эти изящные или остроумные витрины, всем тем, которые производили образчики этих товаров и проч., одним словом, всем категориям разных тружеников, которые сделали выставку во всем ее разнообразии и поучительности. Выставка эта гордо и славно смотрит и как бы говорит: все это или почти все это - результат русской даровитости, сноровки, переимчивости, самообразования. Да, да, скорее самообразования, чем образования, скорее самообучения, чем обучения школьного, систематического и прочного.
Говорят в пику «всероссийской» выставке: помилуйте, посмотрите, сколько на выставке экспонентов с иностранными фамилиями и тенденциозно выговаривают целый ряд иностранных имен. Но начать с того, что иностранное имя не значит еще, что это - иностранец. У нас столько иностранных имен на всех поприщах, что имена еще ровно ничего не значат. У Пушкина, у Толстого, у Фонвизина, у Лермонтова предки были иностранцы. Вероятно, есть и корреспонденты с Нижегородской выставки, у которых фамилии иностранные: эти корреспонденты в иностранных землях никуда бы не годились, а в России они, может быть, полезные и почтенные люди. Так можно сказать и об экспонентах с иностранными фамилиями. Многие из них совсем русские, у других - все интересы в России и без нее они мало что значат или совсем ничего не значат.
Иностранные фамилии в промышленной России дело очень понятное. Промышленные знания и промышленная практика вся с Запада. К нам приходили иностранцы с теоретическим и практическим знанием, а Россия, при малом количестве своих школ, не давала или мало давала таких людей. В последние годы их больше, но не столько, сколько надо, и если, как я сказал, современное состояние промышленности обязано своими успехами не столько образованию, сколько самообразованию, не столько школе, сколько сметке, таланту, способности перенимать и заимствовать, то отсюда следует, что теперь нам крайне необходима всякая профессиональная школа. Только школа даст нам хороших рабочих высших и низших, только она может дать нам целый рынок для сбыта наших фабрик и заводов. Перед нами Восток, наш восток и соседний восток, куда могут быть направлены наши фабрикаты.
Нам необходимо самым энергичным образом заняться школами, образуя не только учеников, но и учителей, и профессоров. Никаких миллионов тут не должно быть жалко, ибо всякие истраченные миллионы возвратятся сторицею и в самом непродолжительном времени. Самая наша выставка может служить доказательством тому. Правительство истратило на нее до девяти миллионов. Если подсчитать, сколько из этих денег пошло на пользу Нижнему (мост, театр, асансёр на гору и проч.), сколько можно выручить, продав здания выставки, и сколько выручено с посетителей, бывших на выставке, то затраты значительно уменьшатся. О пользе невещественной, которую теперь оценить нельзя, и говорить нечего. Итак, школы, школы и школы и рядом с ними все то, что необходимо для улучшения быта рабочих, для урегулирования рабочего дня и т. д.
И потому, что это - действительно прекрасная выставка, жаль, что ее увидели только немногие, а не многие увидели ее потому, что она в Нижнем. Мне говорили, что при всех усилиях железных дорог и пароходов, в Нижний нельзя доставить ежедневно более десяти тысяч человек. Следовательно, относительно небольшое количество посетителей можно было предвидеть заранее. Эти сожаления слышатся почти ото всех. Но и они указывают именно на то, что выставка прекрасна. Будь она не такою, никто бы не пожалел, что она так далеко. С другой стороны, столицы и без того так притягивают к себе жизнь, так сосут всю Россию, что всероссийская выставка в провинциальном городе есть необходимая и своевременная дань провинции, которая выросла и начинает изумительно работать во всех отраслях.
Что же, а теперь можно и карту внимательно рассмотреть. Налетай, братцы!