Карта
- король, вторник.
Французский мир в 1677 году.
Что же, государи мои, вот и вторник наступил. На кого?.. I have a dream - собрать как-нибудь самых близких друзей на корабле и часами шутить с ними подобным образом, наблюдая за тем, как в их глазах угасают радость, чувство жизни, надежды, психическое здоровье. Но это в послевоенных планах, а сейчас обратимся к истории. К истории Голландской войны, так удачно совпавшей с этой картой. И действительно, странно было бы писать о сепульках и сепулькарии безо всякого сепуления. Тем более, что вдумчивые, а и просто усидчивые читатели наверняка найдут некоторые приятные (и не очень) параллели с сегодняшними днями, когда в псину народу-бляди то и дело прилетает что-то новое. А уж тема обидчивости в политике раскрыта в полной мере.
Итак, прошу, -
В мае 1668 года Аахенский договор завершил Деволюционную войну. Голландская дипломатия постаралась добиться разрешения двух трудно совместимых между собой задач: обеспечения безопасности своих и удовлетворения территориальных аппетитов французского соседа. Людовик XIV удержал завоеванные во Фландрии провинции, составлявшие примерно одну седьмую часть Испанских Нидерландов и нигде не выходившие к голландским границам, но вынужден был вернуть испанцам Франш-Конте. Последнее не слишком беспокоило короля, поскольку французские полководцы небезосновательно утверждали что смогут завоевать его вновь в любой момент, равно как и все Испанские Нидерланды, однако сам факт того, что его притязаниям была поставлена преграда, глубоко оскорбил тщеславного "наследника Карла Великого".
Если де Витт считал, что нашел выход из потенциально опасной для Нидерландов ситуации, благополучно избежав худшего, то реакция Людовика XIV на голландское посредничество была совершенно иной. Король не скрываемо оскорбился "предательством Нидерландов", дав старт кампании во французской прессе, с той поры вновь и вновь поднимавшей тему "неблагодарности Гааги", якобы спасенной Парижем в Восьмидесятилетней войне. К самому де Витту Бурбон испытывал теперь не менее сильные чувства: "короля-солнце" особенно задела памятная медаль, выпущенная голландцами в честь Аахенского мира, на которой "великого пенсионария" аллегорически изобразили в виде остановившего солнце Иисуса.
Остановить солнце? Уже в ходе переговоров с испанцами "уступчивость" Людовика XIV была продиктована желанием как можно скорее приступить к подготовке к нападению на Нидерланды и де Витт, даже не подозревавший о том, какую ненависть он вызывал теперь у Бурбона, напрасно надеялся на возобновление союзнических отношений с Францией. В Версале возобладали мстительные чувства: Людовик XIV собирался завоевать Соединенные провинции и на этот раз уже никто не должен был помешать ему продиктовать условия мира.
В определенном смысле, это столкновение было неизбежным. Франция "короля-солнце" оказалась малоспособной к обычной дипломатической практике, стремившейся обычно учитывать интересы и союзников, и нейтральных держав. Не удивительно, что посредничество де Витта вызывало в Версале столь искреннее негодование. Людовику XIV определенно не доставало того, что можно было бы назвать "внешнеполитической эмпатией": подобно капризному ребенку, он решил "сломать" то, что ему помешало.
Помимо мстительности и стремления приблизить восстановление каролингской державы, в состав которой некогда входила и территория Голландии, "король-солнце" опирался и на меморандумы своего министра финансов Жан-Батиста Кольбера. По мнению последнего, главную опасность для Франции представляли именно Нидерланды - росту их торговли надо было поставить предел. При этом Кольбер не был однозначным сторонником силовой политики и скорее полагался на меры экономического характера, но к аргументации такого рода Людовик XIV был не слишком восприимчив. Презирая политические институты, протестантскую церковь и военную слабость "торгашеской республики", монарх был уверен в быстрой и уверенной победе над Республикой, которую он собирался превратить в сателлита Франции.
Определившись с целью, Людовик XIV принялся подготавливать сцену для предстоящего триумфа. Следовало разрушить Тройственный альянс, заручиться поддержкой союзников и обеспечить пассивное отношение к предстоящей войне остальных европейских государств. Проще всего оказалось добиться первой цели: летом 1670 года из альянса вышла Англия, а осенью следующего года за ней последовала и Швеция. Секретный Дуврский договор предусматривал субсидии для испытывавшего нехватку средств английского монарха и французскую поддержку в намечавшемся противостоянии Карла II и оппозиции. В свою очередь, Людовик XIV обеспечивал себе участие Королевского флота в предстоящем нападении на Нидерланды. Тайное соглашение вскоре было дополнено официальным союзом, на который в парламенте дали согласие в основном из-за недовольства итогами последней войны с голландцами, стоившей англичанам так дорого. Почему бы не напасть на торгового конкурента еще раз, на этот раз вместе с Людовиком?
Не меньший эффект деньги и обещания произвели и в Стокгольме. Шведское правительство возобновило старый союз с Францией и пообещало разместить в Померании большую армию, которая должна была предупредить возможное участие в войне Бранденбурга - и вообще угрожать любым противникам Франции в Империи. Используя "шведскую дубинку", Людовик XIV попытался предложить Берлину союз, но вопреки своей репутации беспринципного политика, готового с одинаковой легкостью предавать друзей и сходиться с врагами, Фридрих Вильгельм I категорически отказался участвовать в нападении на родину своей первой жены. Напрасно в 1670 г. в Берлин отправился глава "франкской партии" в Империи и главный советник кельнского курфюрста фон Фюрстенберг - его миссия окончилась полным провалом. Фридрих Вильгельм не соблазнился ни перспективами французских субсидий, ни долей в разделе Нидерландов, ни даже обещаниями поспособствовать урегулированию территориальных споров со шведами. Не испугавшись завуалированных угроз, бранденбургский курфюрст постарался предупредить голландское правительство о нависшей угрозе и даже предложил свою помощь, но де Витт не верил в реальность столкновения с французами и отказался субсидировать военные приготовления Берлина.
Однако далеко не все в Германии оказались столь щепетильны. Кельн и Мюнстер, рейнские союзники Франции, обязались предоставить Людовику XIV своих солдат, а главное - открыть дорогу к нападению на Нидерланды в обход Фландрии и пограничных с нею голландских крепостей. В Версале также добились заключения союзных договоров с Баварией и Пфальцом, что должно было служить предупреждением Габсбургам. Презирая Леопольда I ничуть не меньше, чем остальных современников, "король-солнце" полагал, что император останется безучастным наблюдателем и не станет вмешиваться даже после того, как судьба Нидерландов станет очевидной для всей Европы. Казалось, что так оно и будет - осенью 1671 года Вена и Париж ратифицировали соглашение, предусматривавшее обоюдные гарантии: австрийский нейтралитет в обмен на французские гарантии не атаковать Империю или Испанские Нидерланды.
Несмотря на то, что активность версальской дипломатии носила вполне однозначный характер, а масштабные военные приготовления уже невозможно было скрыть, в Гааге продолжали пребывать в неведении относительно планов Людовика XIV. Правительство готовилось к новой войне с англичанами, а сам де Витт охотно верил заверениям французского посла в неизменности дружбы двух стран. Внимание великого пенсионария отвлекало и возобновившееся противостояние с оранжистами, требовавшими привлечь Вильгельма Оранского к управлению страной и вернуть Соединенным провинциям пост штатгальтера. Не соглашаясь с требованиями оппозиции, в феврале 1672 года де Витт все же был вынужден назначить молодого принца главнокомандующим армией Республики - безвластную в мирное время должность.
К весне 1672 года Людовик XIV счел подготовку к войне благополучно завершенной. Стараниями Франсуа-Мишеля Летелье маркиза де Лувуа - военного министра Франции и наиболее доверенного советник короля, французская полевая армия была увеличена до огромной по тем временам численности в сто двадцать тысяч пехотинцев и кавалеристов, еще сорок тысяч человек было набрано в Швейцарии и выставлено рейнскими союзниками Франции. Весной 1670 года французские войска полностью оккупировали бессильное в военном отношении герцогство Лотарингия и в любой момент могли беспрепятственно двинуться к Рейну. Уверенность Людовика XIV в предстоящем триумфе была настолько велика, что обычно старавшийся не рисковать своей репутацией полководца король принял номинальное командование главной армией. Вместе с ним в поход отправились французские писатели, поэты и художники, призванные в прозе, стихах и картинах запечатлеть победоносное шествие солдат непобедимого завоевателя, которого уже начали сравнивать с Юлием Цезарем и Александром Македонским.
Однако первый выстрел в новой войне довелось сделать не солдатам Людовика XIV, а морякам Карла II. В марте 1672 года Королевский флот напал на голландские торговые суда в Ла-Манше и только в начале апреля, с разницей в один день, Франция и Англия объявили о состоянии войны с Нидерландами. Вместе с англо-французскими союзниками выступили Кельн и Мюнстер, сразу же открывшие боевые действия. Французская армия устремилась к Рейну, английский флот угрожал высадкой войск на голландском побережье, а Дания - единственный официальный союзник Гааги, ввиду шведской угрозы опасалась отправлять свои корабли в Северное море. Для Нидерландов начался "Год бедствий" - время отчаянной борьбы за само существование Республики.
Это могло показаться безнадежным делом. Хотя в начале июня де Рюйтер сумел нанести поражение англо-французским эскадрам в битве при Солебее, победу никак нельзя было назвать решающей. Главная опасность угрожала с юга - переправившись через Рейн, армия Людовика XIV ступила в Голландию и очень быстро заняла Утрехт, угрожая полной оккупацией страны. Нидерланды оказались разрезанными надвое, сухопутное сообщение между западными и восточными провинциями стало невозможным. Принявший командование войсками Вильгельм Оранский требовал от правительства решительных действий, но де Витта колебался и медлил - великий пенсионарий никак не мог осознать того, что союз с Францией оказался в прошлом. Надеясь убедить Людовика XIV остановить войну, в армию французского короля отправился Питер Гроций, сын выдающегося философа, юриста и писателя Гуго Гроция, автора знаменитого трактата "Три книги о праве войны и мира".
Представитель Нидерландов привез "королю-солнце" голландские предложения мира: выплата огромной контрибуции и передача Франции всех завоеванных в ходе Тридцатилетней войны испанских земель. Гроций очень быстро убедился в том, что Людовик XIV настроен вполне определенно, будучи уверенным, что до полной победы уже рукой подать. Король собирался присоединить к Франции значительную часть Республики, передав англичанам несколько прибрежных провинций - и заменить ее республиканское устройство монархией Оранских. Совершенно не представляя себе характера штатгальтера Вильгельма, Бурбон видел его исключительно в роли французской марионетки. Поэтому ответ Людовика XIV был вежливым по форме, но издевательским по существу: еще большая контрибуция, право для католиков занимать высшие государственные посты и беспошлинный ввоз французских товаров. И официальные извинения голландского правительства за "предательство" в 1668 году.
Несмотря на то, что "король-солнце" отказался прекращать боевые действия, де Витт все же попытался ухватиться за выставленные условия, сделав их основой для начала мирных переговоров. Упрямому желанию голландского политика восстановить "естественный ход" событий положили конец бунты в голландских городах, заставившие де Витта подать в отставку. Это не успокоило толпу и в августе того же года он был убит оранжистами. Республиканская партия отступила в тень и полномочия пенсионария перешли к двадцатиоднолетнему штатгальтеру Вильгельму Оранскому. Таким образом, желание Людовика XIV уничтожить республиканское правительство наконец-то осуществилось, но в те дни французский король и не предполагал, что обрел своего "персонального врага" и одного из наиболее деятельных противников идеи "универсальной монархии" в Европе.
Целеустремленный, никогда не теряющий уверенности в себе Вильгельм Оранский, в жилах которого текла немецкая, голландская, английская и французская кровь, и не думал сдаваться на милость "короля-солнце". Дух уныния и взаимной подозрительности, охвативший Нидерланды в начале вторжения, постепенно начал уступать мрачной решимости, получившей наглядную демонстрацию в открытии шлюзов. Государство, некогда "отвоевавшее" себе землю у моря, пошло на крайние меры - вода хлынула на равнины и французское наступление в буквальном смысле увязло в трясине. Это стало серьезным ударом по самоуверенности Людовика XIV, ожидавшего от Оранского только капитуляции. Победный марш внезапно обернулся перспективой долгой кампании, обещавшей испытать на прочность стену, столь старательно возведенную французской дипломатией вокруг Нидерландов.
Как и следовало ожидать, первым в Европе на вторжение французов откликнулся Фридрих Вильгельм I. Несмотря на вполне реальную угрозу шведской интервенции, сразу же после начала войны курфюрст снова предложил голландцам военную помощь, но поскольку де Витт еще надеялся договориться с французами, то предложение Берлина опять проигнорировали. Теперь же приходившийся Гогенцоллерну племянником Вильгельм Оранский был готов взять на содержание полевую армию Бранденбурга - двадцать тысяч солдат, во главе которых Фридрих Вильгельм I собирался отправиться на помощь Нидерландам.
А Людовик XIV сам постарался увеличить количество своих противников. После того, как испанские войска во Фландрии поддержали сопротивление дезорганизованных голландских отрядов, пополнив их ряды несколькими тысячи наемников, король тут же была объявил Испании войну. Это заставило осторожного императора Леопольда I отправить на Рейн небольшой вспомогательный корпус, хотя по дипломатическим каналам австрийцы пообещали маневрировать крайне осторожно и вступить французами в бой только, если те сами нападут на них. Несмотря на это, известие о появлении в Вестфалии бранденбургских солдат заставило французскую армию разделить силы. Уяснив, что триумф над ненавистными голландцами надолго откладывается, глубоко разочарованный Людовик XIV оставил войска и вернулся в Версаль. Последние месяцы 1672 года в Нидерландах прошли под знаком безуспешного французского наступления на Гаагу, остановленного внезапно начавшейся оттепелью.
Успехи голландского оружия и активизация французских войск в Империи заставили Вену действовать более решительно. Быть может императору удастся вернуть контроль над Лотарингией и Эльзасом? Австрийцы заключили с Гаагой и Мадридом союзное соглашение, летом 1673 году официально вступив в Голландскую войну. Оказавшиеся под ударом с двух сторон, войска Кельна и Мюнстера оставили Нидерланды, а вслед за ними вынуждена была отступить и французская армия. Боевые действия проходили теперь главным образом на Рейне и в Испанских Нидерландах. В 1674 году новая армия Людовика XIV без особых затруднений завоевала Франш-Конте, но в остальном французские войска перешли к обороне на всех направлениях и оставшиеся без поддержки Кельн и Мюнстер поспешили выйти из войны.
А что же Англия? Летом 1673 года англо-французские и голландские эскадры трижды сходились между собой в грандиозных морских баталиях и каждый раз гений адмирала де Рюйтера оставлял победу за Нидерландами. И поскольку французские моряки были скованы инструкциями Людовика XIV, требовавшего не рисковать кораблями "ради англичан", основную тяжесть войны на море пришлось нести именно Лондону. "Аморальное нападение" на протестантскую страну еще можно было терпеть, но только если бы оно приносила победы королевскому оружию, а именно этого флотоводцам Карла II добиться и не удалось. Война очень быстро стала в Англии крайне непопулярной, в том числе и в тех кругах, где в свое время призывали нанести разящий удар торговому конкуренту.
Однако несмотря на очевидную неудачу уже третьей по счету попытки сломить голландцев вооруженной силой, в Лондоне небезосновательно считали достигнутой значительную часть поставленных накануне войны целей. Да, Королевский флот не одержал громких побед, а об оккупации английскими войсками ряда прибрежных голландских провинций уже и речи не шло, но благосостояние Нидерландов было подорвано - и на этот раз весьма основательно. Так стоило ли воевать дальше, к вящей славе французского короля? Связанный обязательствами тайного Дуврского договора, Карл II колебался, но опасения потерять почву под ногами определили его согласие начать переговоры с голландцами - однако не прежде чем Людовик XIV выплатил английскому королю очередную часть из обещанных в Дувре сумм.
В феврале 1674 года Вестминстерский мир завершил Третью англо-голландскую войну на тех же условиях, что стали основной договора в Бреда. Стороны обменялись завоеванными было друг у друга колониями, а лишавшийся французских субсидий Карл II получил от Вильгельма Оранского два миллиона гульденов, выплата которых была благоразумно разбита голландцами на несколько частей. Объясняя Людовику XIV свое "внезапное" миролюбие, английский король несколько лицемерно упирал на ненавистную ему волю парламента и остававшемуся теперь практически без союзников "королю-солнце" оставалось лишь принять это объяснение.
Выход Англии из войны завершил переориентацию французской стратегии - вместо завоевания Соединенных провинций Людовик XIV собирался захватить как можно большую часть Испанских Нидерландов. Расчеты "короля-солнце" основывались на ожидании того, что европейские государства не предпримут особенно решительных усилий для того, чтобы защитить владения Мадрида - и относительной военной слабости противостоявшей Франции коалиции. И в самом деле, ее главный противник австрийцы вели войну с крайней осторожностью, постоянно "оглядываясь" на юг, где возобновивший агрессивную политику Константинополь успешно воевал с Варшавой, а поддерживаемые османами венгерские повстанцы продолжали свои нападения.
В свою очередь, голландские сухопутные войска все еще не восстановились после первой кампании, а испанская армия по-прежнему испытывала нехватку солдат и средств, что заставляло Мадрид придерживаться исключительно оборонительной образа действий: осады крепостей стали основным методом войны. Относительно крупной и боеспособной армией на западноевропейском театре военных действий обладал только Берлин, но зимой 1674 года внимание Фридриха Вильгельма I оказалось обращенным не на Эльзас, а на Бранденбург. В декабре шведские войска без объявления войны перешли границы, начав оккупацию маркграфства.
Опосредованное участие Стокгольма в Голландской войне стало следствием требований французской дипломатии и "несбалансированности" бюджета: набранное на субсидии и размещенное в Померании войско оказалось слишком большим, превосходя возможности шведской военной кассы. Шведский фельдмаршал Врангель в прямом смысле слова был вынужден возглавить свои войска в походе на Бранденбург, в противном случае рискуя потерять над ними всякий контроль. Это вторжение облегчило, вероятно, положение французских армий в Эльзасе, но не принесло Швеции ничего хорошего. Слабая внешняя политика обуславливала такую же бессильную военную стратегию: рассчитывая не столько на свои силы, сколько на отсутствие полевой армии курфюрста, шведы растеряли время на мелкие стычки и оказались парализованными умелым сопротивлением бранденбургского ополчения и гарнизонов. Вторжение обернулось военным провалом еще до начала серьезных боев, а между тем Фридрих Вильгельм I готовился нанести шведам сокрушительный удар.
Летом 1675 года, пройдя за двадцать дней 400 километров, бранденбургская армия буквально обрушилась на шведское войско, совершенно не ожидавшее того, что грабительский набег может перерасти в настоящую войну. Началось преследование, приведшее к знаменитому сражению у городка Фербеллин. Отступавшая шведская армия была наголову разбита немцами, что стало самым серьезным ударом по репутации "северных львов" со времен битвы при Нердлингене. Фербеллин стал частью бранденбургской мифологии, а Фридрих Вильгельм I приобрел неофициальное и несколько ироничное прозвище "великого курфюрста" - слишком могущественный для обычного германского князя, но все еще сильно уступавший монархам Европы.
Между тем, унизительное поражение шведов привело к уже обычному для Балтики эффекту - в события поспешила вмешаться Дания. Пока в Стокгольме продолжался правительственный кризис, в Копенгагене возобладали воинственные настроения. После Фербеллина Швеция оказалась в состоянии войны не только с Берлином, но и Веной, и Гаагой, руки у французов были связаны, а потому, как считали датчане, лучшего момента для возвращения контроля над Зундом и представить было нельзя. Осенью датский король Христиан V и Фридрих Вильгельм I заключили союз, договорившись о совместных военных операциях.
Боевые действия продолжались в течение следующих четырех лет. Командовавший датским флотом адмирал Нильс Юэль, один из наиболее выдающихся морских командиров столетия, неизменно одерживал победы над шведскими эскадрами, но на суше Христиан V терпел поражение за поражением. Даже несмотря на то, что еще одна шведская армия была практически полностью уничтожена в Восточной Пруссии, датским войскам так и не удалось закрепиться в Геталанде - сражение при Лунде в 1676 году заставило их отступить в Зеландию.
Тем не менее, общее положение Швеции оставалось плачевным: флот практически потерял боеспособность, бранденбургские войска заняли Померанию и захватили Штеттин. С помощью солдат курфюрста датчанам удалось оккупировать все Бременское епископство и исход войны представлялся вполне однозначным. Однако упорное сопротивление шведов, молодой король которых проявил традиционные для Ваза полководческие способности, позволили им затянуть войну на Балтике до того момента, когда Людовик XIV оказался способен поддержать своего незадачливого скандинавского союзника.
В 1675 году императорский полководец Раймондо Монтекукколи выбил из рук Людовика XIV "лучшую шпагу" Франции - в сражении у Засбаха от случайного ядра погиб маршал Тюренн, смерть которого вызвала панику в войсках. Воспользовавшись этим имперская армия перешла в наступление и нанесла французам еще несколько поражений, но дальнейшее наступление было остановлено Веной. Все французские позиции на правом берегу Рейна были захвачены и австрийское правительство не желало рисковать, предпочитая вести переговоры с Версалем на волне последних военных успехов. К тому же очевидное утомление Франции от войны, следствием чего стали масштабные крестьянские бунты в провинции, порождали у лидеров антифранцузской коалиции надежду на то, что Людовик XIV предпочтет заключить мир, отказавшись от захваченных у испанцев земель.
Австрийцы и голландцы недооценили упрямства "короля-солнце". Доведенных голодом до мятежа крестьян рассеяла королевская конница, отозванная для этой цели из полевых армий, и война продолжалась. Французские войска медленно, но неуклонно продвигались вперед во Фландрии, захватывая крепость за крепостью, город за городом. В Испании маршал Шенберг с победными боями занял Каталонию, а на Средиземном море французский флот сумел разбить эскадру де Рюйтера, отправленного голландским правительством на помощь испанцам, столкнувшихся с восстанием на Сицилии.
Весы войны колебались - потенциально, силы союзников превосходили французские, но, как и ожидал Людовик XIV, коалиция так и не сумела выработать общих целей. Только Вильгельм Оранский настаивал ведении войны до полного освобождения Франш-Конте и Фландрии, но даже в Нидерландах такая позиция не вызывала особой поддержки. Оправившиеся от шока "Года бедствий" региональные правительства Соединенной республики все настойчивее требовали мира. От войны устали не только голландцы, но к весне 1678 года именно Республика оказалась наиболее слабым звеном коалиционной цепи. Штатгальтер надеялся поправить дело союзом с Англией, парламент которой все более подозрительно следил за возраставшей мощью военного и торгового флотов Франции, но было уже слишком поздно.
Верно оценив ситуацию, Людовик XIV "бросил в бой последний батальон": его войска стремительным маршем вышли к Антверпену и Амстердаму, создавая угрозу не затронутым еще войной провинциям Нидерландов. Французы рисковали, но нервы у голландцев не выдержали и штатгальтер вынужден был уступить требованиям своих подданных. Подаривший название шести мирным договорам голландский город Нимвеген положил конец войне: сепаратные действия Нидерландов привели к развалу коалиции, каждый участник которой вынужден был теперь спасаться самостоятельно.
В Нимвегене Республика не потеряла ни одного квадратного метра своей территории - французы даже отменили высокие пошлины, введенные Кольбером в 1667 году. Не трудно было догадаться, за чей счет Людовик XIV намерен вознаградить себя за это "великодушие". Гаага вышла из войны в августе 1678 года, а в сентябре за ней последовали испанцы, вынужденные теперь расплачиваться за всех. Мадрид потерял Франш-Конте и уступил Версалю часть Испанских Нидерландов, с городами Камбре и Ипр. Последние серьезные крепости Фландрии оказалась в распоряжении французов. Унижение Мадрида не могло быть большим.
Император Леопольд I конечно тоже не мог быть довольным заключенным в феврале 1679 года мирным договором. Не выиграв ничего, Габсбурги потеряли баденский Фрайбург и вынуждены терпеть оккупацию большей части Эльзаса и Лотарингии. Единственным утешением для Вены могло служить то, что за время войны "король-солнце" в значительной степени утратил имевшийся у него в Германии престиж, тогда как осторожная, но все-таки демонстративно направленная на защиту Германии габсбургская стратегия позволила Вене выступить в качестве защитников немцев от французской агрессии. Авторитет императора среди германских дворов возрос, что очень пригодилось австрийцам в следующем десятилетии.
Зато Людовик XIV выглядел настоящим победителем. Хотя главная цель Версаля в Голландской войне не была достигнута, Франции все же удалось захватить несколько новых и удержать ряд спорных территорий. Ее вооруженные силы продемонстрировали способность выдержать продолжительную борьбу с армиями нескольких европейских государств и в конце концов сумели добиться распада вражеской коалиции. Пускай Нидерланды и уцелели, но их экономическая мощь все же была значительно подорвана, а стремительный выход из войны должен был, как надеялся "король-солнце", посеять глубокое недоверие между вчерашними союзниками.
Теперь французам оставалось лишь покончить с войной на Балтике. Угрожая Дании и Бранденбургу войной, Людовик XIV потребовал от датско-бранденбургских союзников остановить боевые действия, вернув Швеции все утраченные ею земли. Небезосновательно возлагая на "великого курфюрста" значительную долю вины за срыв первой кампании Голландской войны, Людовик XIV обрушил на государство Гогенцоллернов всю тяжесть своего гнева. Французские войска заняли рейнские владения курфюрста, угрожая двинуться дальше на Бранденбург. Одновременно с этим было оккупировано и герцогство Ольденбург, принадлежавшее датскому королю. Вторжение на имперские земли стало очевидным унижением для Германии, но что было можно предпринять?
Так Швеция вновь оказалась спасенной французами. Два мирных договора, подписанных в Париже и Лунде под диктовку Людовика XIV, вернули Стокгольму его померанские и бременские владения."Наказав и унизив" курфюрста, в Версале попытались перебросить мостик к Берлину. Брандебургу требовались средства и французы взяли на себя расходов по содержанию бранденбургской армии, а Фридрих Вильгельм I заключил с Людовиком XIV оборонительный союз. Курфюрсту тяжело далось это решение, но недовольство императором, очередной раз отказавшимся поддержать его в померанском вопросе, заставило Гогенцоллерна пойти на тяжелое для него решение.
Между тем, глубоко заблуждался тот, кто полагал, что французский король был хоть сколько-нибудь удовлетворен достигнутыми в войне результатами. Напротив, стремительный развал коалиции накануне Нимвегенского мира и бессилие императора во время французской интервенции 1679 года вернули Людовику XIV значительную долю его самоуверенности.
Французский мир в 1677 году.
Что же, государи мои, вот и вторник наступил. На кого?.. I have a dream - собрать как-нибудь самых близких друзей на корабле и часами шутить с ними подобным образом, наблюдая за тем, как в их глазах угасают радость, чувство жизни, надежды, психическое здоровье. Но это в послевоенных планах, а сейчас обратимся к истории. К истории Голландской войны, так удачно совпавшей с этой картой. И действительно, странно было бы писать о сепульках и сепулькарии безо всякого сепуления. Тем более, что вдумчивые, а и просто усидчивые читатели наверняка найдут некоторые приятные (и не очень) параллели с сегодняшними днями, когда в псину народу-бляди то и дело прилетает что-то новое. А уж тема обидчивости в политике раскрыта в полной мере.
Итак, прошу, -
В мае 1668 года Аахенский договор завершил Деволюционную войну. Голландская дипломатия постаралась добиться разрешения двух трудно совместимых между собой задач: обеспечения безопасности своих и удовлетворения территориальных аппетитов французского соседа. Людовик XIV удержал завоеванные во Фландрии провинции, составлявшие примерно одну седьмую часть Испанских Нидерландов и нигде не выходившие к голландским границам, но вынужден был вернуть испанцам Франш-Конте. Последнее не слишком беспокоило короля, поскольку французские полководцы небезосновательно утверждали что смогут завоевать его вновь в любой момент, равно как и все Испанские Нидерланды, однако сам факт того, что его притязаниям была поставлена преграда, глубоко оскорбил тщеславного "наследника Карла Великого".
Если де Витт считал, что нашел выход из потенциально опасной для Нидерландов ситуации, благополучно избежав худшего, то реакция Людовика XIV на голландское посредничество была совершенно иной. Король не скрываемо оскорбился "предательством Нидерландов", дав старт кампании во французской прессе, с той поры вновь и вновь поднимавшей тему "неблагодарности Гааги", якобы спасенной Парижем в Восьмидесятилетней войне. К самому де Витту Бурбон испытывал теперь не менее сильные чувства: "короля-солнце" особенно задела памятная медаль, выпущенная голландцами в честь Аахенского мира, на которой "великого пенсионария" аллегорически изобразили в виде остановившего солнце Иисуса.
Остановить солнце? Уже в ходе переговоров с испанцами "уступчивость" Людовика XIV была продиктована желанием как можно скорее приступить к подготовке к нападению на Нидерланды и де Витт, даже не подозревавший о том, какую ненависть он вызывал теперь у Бурбона, напрасно надеялся на возобновление союзнических отношений с Францией. В Версале возобладали мстительные чувства: Людовик XIV собирался завоевать Соединенные провинции и на этот раз уже никто не должен был помешать ему продиктовать условия мира.
В определенном смысле, это столкновение было неизбежным. Франция "короля-солнце" оказалась малоспособной к обычной дипломатической практике, стремившейся обычно учитывать интересы и союзников, и нейтральных держав. Не удивительно, что посредничество де Витта вызывало в Версале столь искреннее негодование. Людовику XIV определенно не доставало того, что можно было бы назвать "внешнеполитической эмпатией": подобно капризному ребенку, он решил "сломать" то, что ему помешало.
Помимо мстительности и стремления приблизить восстановление каролингской державы, в состав которой некогда входила и территория Голландии, "король-солнце" опирался и на меморандумы своего министра финансов Жан-Батиста Кольбера. По мнению последнего, главную опасность для Франции представляли именно Нидерланды - росту их торговли надо было поставить предел. При этом Кольбер не был однозначным сторонником силовой политики и скорее полагался на меры экономического характера, но к аргументации такого рода Людовик XIV был не слишком восприимчив. Презирая политические институты, протестантскую церковь и военную слабость "торгашеской республики", монарх был уверен в быстрой и уверенной победе над Республикой, которую он собирался превратить в сателлита Франции.
Определившись с целью, Людовик XIV принялся подготавливать сцену для предстоящего триумфа. Следовало разрушить Тройственный альянс, заручиться поддержкой союзников и обеспечить пассивное отношение к предстоящей войне остальных европейских государств. Проще всего оказалось добиться первой цели: летом 1670 года из альянса вышла Англия, а осенью следующего года за ней последовала и Швеция. Секретный Дуврский договор предусматривал субсидии для испытывавшего нехватку средств английского монарха и французскую поддержку в намечавшемся противостоянии Карла II и оппозиции. В свою очередь, Людовик XIV обеспечивал себе участие Королевского флота в предстоящем нападении на Нидерланды. Тайное соглашение вскоре было дополнено официальным союзом, на который в парламенте дали согласие в основном из-за недовольства итогами последней войны с голландцами, стоившей англичанам так дорого. Почему бы не напасть на торгового конкурента еще раз, на этот раз вместе с Людовиком?
Не меньший эффект деньги и обещания произвели и в Стокгольме. Шведское правительство возобновило старый союз с Францией и пообещало разместить в Померании большую армию, которая должна была предупредить возможное участие в войне Бранденбурга - и вообще угрожать любым противникам Франции в Империи. Используя "шведскую дубинку", Людовик XIV попытался предложить Берлину союз, но вопреки своей репутации беспринципного политика, готового с одинаковой легкостью предавать друзей и сходиться с врагами, Фридрих Вильгельм I категорически отказался участвовать в нападении на родину своей первой жены. Напрасно в 1670 г. в Берлин отправился глава "франкской партии" в Империи и главный советник кельнского курфюрста фон Фюрстенберг - его миссия окончилась полным провалом. Фридрих Вильгельм не соблазнился ни перспективами французских субсидий, ни долей в разделе Нидерландов, ни даже обещаниями поспособствовать урегулированию территориальных споров со шведами. Не испугавшись завуалированных угроз, бранденбургский курфюрст постарался предупредить голландское правительство о нависшей угрозе и даже предложил свою помощь, но де Витт не верил в реальность столкновения с французами и отказался субсидировать военные приготовления Берлина.
Однако далеко не все в Германии оказались столь щепетильны. Кельн и Мюнстер, рейнские союзники Франции, обязались предоставить Людовику XIV своих солдат, а главное - открыть дорогу к нападению на Нидерланды в обход Фландрии и пограничных с нею голландских крепостей. В Версале также добились заключения союзных договоров с Баварией и Пфальцом, что должно было служить предупреждением Габсбургам. Презирая Леопольда I ничуть не меньше, чем остальных современников, "король-солнце" полагал, что император останется безучастным наблюдателем и не станет вмешиваться даже после того, как судьба Нидерландов станет очевидной для всей Европы. Казалось, что так оно и будет - осенью 1671 года Вена и Париж ратифицировали соглашение, предусматривавшее обоюдные гарантии: австрийский нейтралитет в обмен на французские гарантии не атаковать Империю или Испанские Нидерланды.
Несмотря на то, что активность версальской дипломатии носила вполне однозначный характер, а масштабные военные приготовления уже невозможно было скрыть, в Гааге продолжали пребывать в неведении относительно планов Людовика XIV. Правительство готовилось к новой войне с англичанами, а сам де Витт охотно верил заверениям французского посла в неизменности дружбы двух стран. Внимание великого пенсионария отвлекало и возобновившееся противостояние с оранжистами, требовавшими привлечь Вильгельма Оранского к управлению страной и вернуть Соединенным провинциям пост штатгальтера. Не соглашаясь с требованиями оппозиции, в феврале 1672 года де Витт все же был вынужден назначить молодого принца главнокомандующим армией Республики - безвластную в мирное время должность.
К весне 1672 года Людовик XIV счел подготовку к войне благополучно завершенной. Стараниями Франсуа-Мишеля Летелье маркиза де Лувуа - военного министра Франции и наиболее доверенного советник короля, французская полевая армия была увеличена до огромной по тем временам численности в сто двадцать тысяч пехотинцев и кавалеристов, еще сорок тысяч человек было набрано в Швейцарии и выставлено рейнскими союзниками Франции. Весной 1670 года французские войска полностью оккупировали бессильное в военном отношении герцогство Лотарингия и в любой момент могли беспрепятственно двинуться к Рейну. Уверенность Людовика XIV в предстоящем триумфе была настолько велика, что обычно старавшийся не рисковать своей репутацией полководца король принял номинальное командование главной армией. Вместе с ним в поход отправились французские писатели, поэты и художники, призванные в прозе, стихах и картинах запечатлеть победоносное шествие солдат непобедимого завоевателя, которого уже начали сравнивать с Юлием Цезарем и Александром Македонским.
Однако первый выстрел в новой войне довелось сделать не солдатам Людовика XIV, а морякам Карла II. В марте 1672 года Королевский флот напал на голландские торговые суда в Ла-Манше и только в начале апреля, с разницей в один день, Франция и Англия объявили о состоянии войны с Нидерландами. Вместе с англо-французскими союзниками выступили Кельн и Мюнстер, сразу же открывшие боевые действия. Французская армия устремилась к Рейну, английский флот угрожал высадкой войск на голландском побережье, а Дания - единственный официальный союзник Гааги, ввиду шведской угрозы опасалась отправлять свои корабли в Северное море. Для Нидерландов начался "Год бедствий" - время отчаянной борьбы за само существование Республики.
Это могло показаться безнадежным делом. Хотя в начале июня де Рюйтер сумел нанести поражение англо-французским эскадрам в битве при Солебее, победу никак нельзя было назвать решающей. Главная опасность угрожала с юга - переправившись через Рейн, армия Людовика XIV ступила в Голландию и очень быстро заняла Утрехт, угрожая полной оккупацией страны. Нидерланды оказались разрезанными надвое, сухопутное сообщение между западными и восточными провинциями стало невозможным. Принявший командование войсками Вильгельм Оранский требовал от правительства решительных действий, но де Витта колебался и медлил - великий пенсионарий никак не мог осознать того, что союз с Францией оказался в прошлом. Надеясь убедить Людовика XIV остановить войну, в армию французского короля отправился Питер Гроций, сын выдающегося философа, юриста и писателя Гуго Гроция, автора знаменитого трактата "Три книги о праве войны и мира".
Представитель Нидерландов привез "королю-солнце" голландские предложения мира: выплата огромной контрибуции и передача Франции всех завоеванных в ходе Тридцатилетней войны испанских земель. Гроций очень быстро убедился в том, что Людовик XIV настроен вполне определенно, будучи уверенным, что до полной победы уже рукой подать. Король собирался присоединить к Франции значительную часть Республики, передав англичанам несколько прибрежных провинций - и заменить ее республиканское устройство монархией Оранских. Совершенно не представляя себе характера штатгальтера Вильгельма, Бурбон видел его исключительно в роли французской марионетки. Поэтому ответ Людовика XIV был вежливым по форме, но издевательским по существу: еще большая контрибуция, право для католиков занимать высшие государственные посты и беспошлинный ввоз французских товаров. И официальные извинения голландского правительства за "предательство" в 1668 году.
Несмотря на то, что "король-солнце" отказался прекращать боевые действия, де Витт все же попытался ухватиться за выставленные условия, сделав их основой для начала мирных переговоров. Упрямому желанию голландского политика восстановить "естественный ход" событий положили конец бунты в голландских городах, заставившие де Витта подать в отставку. Это не успокоило толпу и в августе того же года он был убит оранжистами. Республиканская партия отступила в тень и полномочия пенсионария перешли к двадцатиоднолетнему штатгальтеру Вильгельму Оранскому. Таким образом, желание Людовика XIV уничтожить республиканское правительство наконец-то осуществилось, но в те дни французский король и не предполагал, что обрел своего "персонального врага" и одного из наиболее деятельных противников идеи "универсальной монархии" в Европе.
Целеустремленный, никогда не теряющий уверенности в себе Вильгельм Оранский, в жилах которого текла немецкая, голландская, английская и французская кровь, и не думал сдаваться на милость "короля-солнце". Дух уныния и взаимной подозрительности, охвативший Нидерланды в начале вторжения, постепенно начал уступать мрачной решимости, получившей наглядную демонстрацию в открытии шлюзов. Государство, некогда "отвоевавшее" себе землю у моря, пошло на крайние меры - вода хлынула на равнины и французское наступление в буквальном смысле увязло в трясине. Это стало серьезным ударом по самоуверенности Людовика XIV, ожидавшего от Оранского только капитуляции. Победный марш внезапно обернулся перспективой долгой кампании, обещавшей испытать на прочность стену, столь старательно возведенную французской дипломатией вокруг Нидерландов.
Как и следовало ожидать, первым в Европе на вторжение французов откликнулся Фридрих Вильгельм I. Несмотря на вполне реальную угрозу шведской интервенции, сразу же после начала войны курфюрст снова предложил голландцам военную помощь, но поскольку де Витт еще надеялся договориться с французами, то предложение Берлина опять проигнорировали. Теперь же приходившийся Гогенцоллерну племянником Вильгельм Оранский был готов взять на содержание полевую армию Бранденбурга - двадцать тысяч солдат, во главе которых Фридрих Вильгельм I собирался отправиться на помощь Нидерландам.
А Людовик XIV сам постарался увеличить количество своих противников. После того, как испанские войска во Фландрии поддержали сопротивление дезорганизованных голландских отрядов, пополнив их ряды несколькими тысячи наемников, король тут же была объявил Испании войну. Это заставило осторожного императора Леопольда I отправить на Рейн небольшой вспомогательный корпус, хотя по дипломатическим каналам австрийцы пообещали маневрировать крайне осторожно и вступить французами в бой только, если те сами нападут на них. Несмотря на это, известие о появлении в Вестфалии бранденбургских солдат заставило французскую армию разделить силы. Уяснив, что триумф над ненавистными голландцами надолго откладывается, глубоко разочарованный Людовик XIV оставил войска и вернулся в Версаль. Последние месяцы 1672 года в Нидерландах прошли под знаком безуспешного французского наступления на Гаагу, остановленного внезапно начавшейся оттепелью.
Успехи голландского оружия и активизация французских войск в Империи заставили Вену действовать более решительно. Быть может императору удастся вернуть контроль над Лотарингией и Эльзасом? Австрийцы заключили с Гаагой и Мадридом союзное соглашение, летом 1673 году официально вступив в Голландскую войну. Оказавшиеся под ударом с двух сторон, войска Кельна и Мюнстера оставили Нидерланды, а вслед за ними вынуждена была отступить и французская армия. Боевые действия проходили теперь главным образом на Рейне и в Испанских Нидерландах. В 1674 году новая армия Людовика XIV без особых затруднений завоевала Франш-Конте, но в остальном французские войска перешли к обороне на всех направлениях и оставшиеся без поддержки Кельн и Мюнстер поспешили выйти из войны.
А что же Англия? Летом 1673 года англо-французские и голландские эскадры трижды сходились между собой в грандиозных морских баталиях и каждый раз гений адмирала де Рюйтера оставлял победу за Нидерландами. И поскольку французские моряки были скованы инструкциями Людовика XIV, требовавшего не рисковать кораблями "ради англичан", основную тяжесть войны на море пришлось нести именно Лондону. "Аморальное нападение" на протестантскую страну еще можно было терпеть, но только если бы оно приносила победы королевскому оружию, а именно этого флотоводцам Карла II добиться и не удалось. Война очень быстро стала в Англии крайне непопулярной, в том числе и в тех кругах, где в свое время призывали нанести разящий удар торговому конкуренту.
Однако несмотря на очевидную неудачу уже третьей по счету попытки сломить голландцев вооруженной силой, в Лондоне небезосновательно считали достигнутой значительную часть поставленных накануне войны целей. Да, Королевский флот не одержал громких побед, а об оккупации английскими войсками ряда прибрежных голландских провинций уже и речи не шло, но благосостояние Нидерландов было подорвано - и на этот раз весьма основательно. Так стоило ли воевать дальше, к вящей славе французского короля? Связанный обязательствами тайного Дуврского договора, Карл II колебался, но опасения потерять почву под ногами определили его согласие начать переговоры с голландцами - однако не прежде чем Людовик XIV выплатил английскому королю очередную часть из обещанных в Дувре сумм.
В феврале 1674 года Вестминстерский мир завершил Третью англо-голландскую войну на тех же условиях, что стали основной договора в Бреда. Стороны обменялись завоеванными было друг у друга колониями, а лишавшийся французских субсидий Карл II получил от Вильгельма Оранского два миллиона гульденов, выплата которых была благоразумно разбита голландцами на несколько частей. Объясняя Людовику XIV свое "внезапное" миролюбие, английский король несколько лицемерно упирал на ненавистную ему волю парламента и остававшемуся теперь практически без союзников "королю-солнце" оставалось лишь принять это объяснение.
Выход Англии из войны завершил переориентацию французской стратегии - вместо завоевания Соединенных провинций Людовик XIV собирался захватить как можно большую часть Испанских Нидерландов. Расчеты "короля-солнце" основывались на ожидании того, что европейские государства не предпримут особенно решительных усилий для того, чтобы защитить владения Мадрида - и относительной военной слабости противостоявшей Франции коалиции. И в самом деле, ее главный противник австрийцы вели войну с крайней осторожностью, постоянно "оглядываясь" на юг, где возобновивший агрессивную политику Константинополь успешно воевал с Варшавой, а поддерживаемые османами венгерские повстанцы продолжали свои нападения.
В свою очередь, голландские сухопутные войска все еще не восстановились после первой кампании, а испанская армия по-прежнему испытывала нехватку солдат и средств, что заставляло Мадрид придерживаться исключительно оборонительной образа действий: осады крепостей стали основным методом войны. Относительно крупной и боеспособной армией на западноевропейском театре военных действий обладал только Берлин, но зимой 1674 года внимание Фридриха Вильгельма I оказалось обращенным не на Эльзас, а на Бранденбург. В декабре шведские войска без объявления войны перешли границы, начав оккупацию маркграфства.
Опосредованное участие Стокгольма в Голландской войне стало следствием требований французской дипломатии и "несбалансированности" бюджета: набранное на субсидии и размещенное в Померании войско оказалось слишком большим, превосходя возможности шведской военной кассы. Шведский фельдмаршал Врангель в прямом смысле слова был вынужден возглавить свои войска в походе на Бранденбург, в противном случае рискуя потерять над ними всякий контроль. Это вторжение облегчило, вероятно, положение французских армий в Эльзасе, но не принесло Швеции ничего хорошего. Слабая внешняя политика обуславливала такую же бессильную военную стратегию: рассчитывая не столько на свои силы, сколько на отсутствие полевой армии курфюрста, шведы растеряли время на мелкие стычки и оказались парализованными умелым сопротивлением бранденбургского ополчения и гарнизонов. Вторжение обернулось военным провалом еще до начала серьезных боев, а между тем Фридрих Вильгельм I готовился нанести шведам сокрушительный удар.
Летом 1675 года, пройдя за двадцать дней 400 километров, бранденбургская армия буквально обрушилась на шведское войско, совершенно не ожидавшее того, что грабительский набег может перерасти в настоящую войну. Началось преследование, приведшее к знаменитому сражению у городка Фербеллин. Отступавшая шведская армия была наголову разбита немцами, что стало самым серьезным ударом по репутации "северных львов" со времен битвы при Нердлингене. Фербеллин стал частью бранденбургской мифологии, а Фридрих Вильгельм I приобрел неофициальное и несколько ироничное прозвище "великого курфюрста" - слишком могущественный для обычного германского князя, но все еще сильно уступавший монархам Европы.
Между тем, унизительное поражение шведов привело к уже обычному для Балтики эффекту - в события поспешила вмешаться Дания. Пока в Стокгольме продолжался правительственный кризис, в Копенгагене возобладали воинственные настроения. После Фербеллина Швеция оказалась в состоянии войны не только с Берлином, но и Веной, и Гаагой, руки у французов были связаны, а потому, как считали датчане, лучшего момента для возвращения контроля над Зундом и представить было нельзя. Осенью датский король Христиан V и Фридрих Вильгельм I заключили союз, договорившись о совместных военных операциях.
Боевые действия продолжались в течение следующих четырех лет. Командовавший датским флотом адмирал Нильс Юэль, один из наиболее выдающихся морских командиров столетия, неизменно одерживал победы над шведскими эскадрами, но на суше Христиан V терпел поражение за поражением. Даже несмотря на то, что еще одна шведская армия была практически полностью уничтожена в Восточной Пруссии, датским войскам так и не удалось закрепиться в Геталанде - сражение при Лунде в 1676 году заставило их отступить в Зеландию.
Тем не менее, общее положение Швеции оставалось плачевным: флот практически потерял боеспособность, бранденбургские войска заняли Померанию и захватили Штеттин. С помощью солдат курфюрста датчанам удалось оккупировать все Бременское епископство и исход войны представлялся вполне однозначным. Однако упорное сопротивление шведов, молодой король которых проявил традиционные для Ваза полководческие способности, позволили им затянуть войну на Балтике до того момента, когда Людовик XIV оказался способен поддержать своего незадачливого скандинавского союзника.
В 1675 году императорский полководец Раймондо Монтекукколи выбил из рук Людовика XIV "лучшую шпагу" Франции - в сражении у Засбаха от случайного ядра погиб маршал Тюренн, смерть которого вызвала панику в войсках. Воспользовавшись этим имперская армия перешла в наступление и нанесла французам еще несколько поражений, но дальнейшее наступление было остановлено Веной. Все французские позиции на правом берегу Рейна были захвачены и австрийское правительство не желало рисковать, предпочитая вести переговоры с Версалем на волне последних военных успехов. К тому же очевидное утомление Франции от войны, следствием чего стали масштабные крестьянские бунты в провинции, порождали у лидеров антифранцузской коалиции надежду на то, что Людовик XIV предпочтет заключить мир, отказавшись от захваченных у испанцев земель.
Австрийцы и голландцы недооценили упрямства "короля-солнце". Доведенных голодом до мятежа крестьян рассеяла королевская конница, отозванная для этой цели из полевых армий, и война продолжалась. Французские войска медленно, но неуклонно продвигались вперед во Фландрии, захватывая крепость за крепостью, город за городом. В Испании маршал Шенберг с победными боями занял Каталонию, а на Средиземном море французский флот сумел разбить эскадру де Рюйтера, отправленного голландским правительством на помощь испанцам, столкнувшихся с восстанием на Сицилии.
Весы войны колебались - потенциально, силы союзников превосходили французские, но, как и ожидал Людовик XIV, коалиция так и не сумела выработать общих целей. Только Вильгельм Оранский настаивал ведении войны до полного освобождения Франш-Конте и Фландрии, но даже в Нидерландах такая позиция не вызывала особой поддержки. Оправившиеся от шока "Года бедствий" региональные правительства Соединенной республики все настойчивее требовали мира. От войны устали не только голландцы, но к весне 1678 года именно Республика оказалась наиболее слабым звеном коалиционной цепи. Штатгальтер надеялся поправить дело союзом с Англией, парламент которой все более подозрительно следил за возраставшей мощью военного и торгового флотов Франции, но было уже слишком поздно.
Верно оценив ситуацию, Людовик XIV "бросил в бой последний батальон": его войска стремительным маршем вышли к Антверпену и Амстердаму, создавая угрозу не затронутым еще войной провинциям Нидерландов. Французы рисковали, но нервы у голландцев не выдержали и штатгальтер вынужден был уступить требованиям своих подданных. Подаривший название шести мирным договорам голландский город Нимвеген положил конец войне: сепаратные действия Нидерландов привели к развалу коалиции, каждый участник которой вынужден был теперь спасаться самостоятельно.
В Нимвегене Республика не потеряла ни одного квадратного метра своей территории - французы даже отменили высокие пошлины, введенные Кольбером в 1667 году. Не трудно было догадаться, за чей счет Людовик XIV намерен вознаградить себя за это "великодушие". Гаага вышла из войны в августе 1678 года, а в сентябре за ней последовали испанцы, вынужденные теперь расплачиваться за всех. Мадрид потерял Франш-Конте и уступил Версалю часть Испанских Нидерландов, с городами Камбре и Ипр. Последние серьезные крепости Фландрии оказалась в распоряжении французов. Унижение Мадрида не могло быть большим.
Император Леопольд I конечно тоже не мог быть довольным заключенным в феврале 1679 года мирным договором. Не выиграв ничего, Габсбурги потеряли баденский Фрайбург и вынуждены терпеть оккупацию большей части Эльзаса и Лотарингии. Единственным утешением для Вены могло служить то, что за время войны "король-солнце" в значительной степени утратил имевшийся у него в Германии престиж, тогда как осторожная, но все-таки демонстративно направленная на защиту Германии габсбургская стратегия позволила Вене выступить в качестве защитников немцев от французской агрессии. Авторитет императора среди германских дворов возрос, что очень пригодилось австрийцам в следующем десятилетии.
Зато Людовик XIV выглядел настоящим победителем. Хотя главная цель Версаля в Голландской войне не была достигнута, Франции все же удалось захватить несколько новых и удержать ряд спорных территорий. Ее вооруженные силы продемонстрировали способность выдержать продолжительную борьбу с армиями нескольких европейских государств и в конце концов сумели добиться распада вражеской коалиции. Пускай Нидерланды и уцелели, но их экономическая мощь все же была значительно подорвана, а стремительный выход из войны должен был, как надеялся "король-солнце", посеять глубокое недоверие между вчерашними союзниками.
Теперь французам оставалось лишь покончить с войной на Балтике. Угрожая Дании и Бранденбургу войной, Людовик XIV потребовал от датско-бранденбургских союзников остановить боевые действия, вернув Швеции все утраченные ею земли. Небезосновательно возлагая на "великого курфюрста" значительную долю вины за срыв первой кампании Голландской войны, Людовик XIV обрушил на государство Гогенцоллернов всю тяжесть своего гнева. Французские войска заняли рейнские владения курфюрста, угрожая двинуться дальше на Бранденбург. Одновременно с этим было оккупировано и герцогство Ольденбург, принадлежавшее датскому королю. Вторжение на имперские земли стало очевидным унижением для Германии, но что было можно предпринять?
Так Швеция вновь оказалась спасенной французами. Два мирных договора, подписанных в Париже и Лунде под диктовку Людовика XIV, вернули Стокгольму его померанские и бременские владения."Наказав и унизив" курфюрста, в Версале попытались перебросить мостик к Берлину. Брандебургу требовались средства и французы взяли на себя расходов по содержанию бранденбургской армии, а Фридрих Вильгельм I заключил с Людовиком XIV оборонительный союз. Курфюрсту тяжело далось это решение, но недовольство императором, очередной раз отказавшимся поддержать его в померанском вопросе, заставило Гогенцоллерна пойти на тяжелое для него решение.
Между тем, глубоко заблуждался тот, кто полагал, что французский король был хоть сколько-нибудь удовлетворен достигнутыми в войне результатами. Напротив, стремительный развал коалиции накануне Нимвегенского мира и бессилие императора во время французской интервенции 1679 года вернули Людовику XIV значительную долю его самоуверенности.