Ливонская война
- часть третья. Предыдущая - тут.
Долгих десять лет московские войска выжигали каленым, патриотически говоря, железом рыцарскую Ливонию и шляхетскую Литву. И это было хорошо. Правда, в процессе этого, несомненно приятного и выгодного занятия, на границах Москвы сложился пазл в виде Речи Посполитой, а затем змея начала кусать собственный хвост, но в 1569 г. это все еще не было так очевидно как сейчас. Паны могли и передумать, а у Ивана Васильевича улучшиться характер. Увы, не случилось ни того, ни другого - с 1570 г. война вступила в новую фазу, характерную получением царскими войсками пиз болезненных ударов. Оставив за рамками текста поход собаки, крымского хана на Москву, ее сожжение, повторный набег и отражение его, обратимся к делам северным.
С риском для жизни был сделан этот уникальный рисунок, прямо на поле боя
Дела северные
Как уже упоминалось ранее, шведско-московские отношения оставались очагом стабильности в ставшем на редкость нестабильным регионе. Во многом, если не во всем, эта стабильность основывалась на том, что шведский король был таким же сумасшедшим психопатом как и первый русский цар и великий кнэзе. Но, в Стокгольме случилось восстание, легитимного короля посадили в тюрьму, а новый король, такая оказия, оказался женат на бабе, которую когда-то присмотрел себе Иван Васильевич. Началась война.
Тут царю очень пригодился принц гадский Магнус, сычом сидевший на своем острове. Быстренько состряпав из него ливонского короля, царь повел воевать шведа. Но войско московитов не смогло взять штурмом и осадой Ревель, снабжаемый с моря и бесславно отступило весной 1571. Датские каперы, которые царь нанимал, желая излечить яд ядом, тоже не помогали. В довершение всех бед, во время штурма крошечной шведской крепости погиб сам Малюта Скуратов, отец атомной бомбы выдающийся государственник и патриот.
Весной 1573 г. 16 т. московское войско профессионального россиянина Саин-Булат хана Симеона Бекбулатовича сошлось с 2 т. шведским отрядом при Лоде, вследствие чего прекратило свое существование, потеряв половину личного состава. Это, а равно и всяческие мятежи в самом царстве, свело кампанию на нет.
Красноармеец Московский стрелец
Выборы, выборы
А в молодой республике выбирали короля. Я буду королем! Нет, я! Выстрелы, крики. И так несколько лет, в течении которых главным республиканцем успел побыть один французский педераст принц. Отвергнув германские и московские кандидатуры, народ Республики прислушался к мудрому совету османского султана по прозвищу Пьяница и выбрал в конце 1575 г. новым королем мольдаванина Стефана Батория. Этот венгр был совсем не тутошний, а потому разговаривал с подданными на языке древних римлян. Это, некоторым образом, компенсировало у последних нехватку римских доблестей и наличие всех древних пороков.
А в это время, московиты неизменно терпели поражения от выравнивающих линию фронта шведских войск, занимая при этом все новые и новые земли. Хитрость была в том, что их, во-первых, было много, а во-вторых, они были зело люты до штатских. Швед сегодня тут, а завтра ушел - московита не пустил, а он тебя огнем, да в полон. Тяжело жить! Датский принц, гнусный Магнус, шел впереди царского войска, боясь оборачиваться и разыгрывал перед подданными старую сценку с я вам не нравлюсь? а этот? ну вот видите! К концу 1576 г. у шведов из владений в Ливонии оставался только Ревель. Воевода Шереметев вызвался взять его или помереть. В январе 1577 г. огромное войско аж в 32 (а может и все 50) т. подошло к городу, паля из всех 28 орудий. Кхм, ну в жизни это было страшнее чем на бумаге. Увы, т.е. к счастью, шведы основательно подготовились и воеводе пришлось ограничиться лишь второй частью своего обещания. Зато же Магнус, датско-московский Квислинг и вообще гнида нехороший человек, сбежал от царя, опасаясь лишиться живота. И, уже свободным человеком, впал в ничтожество и помер.
Здравствуйте, я ваш король!
Праздник продолжается
Ювелирная политика царя постепенно приводила к объединению всех противостоящих ему сил, включая крестьян той самой бывшей Ливонии. После блистательного провала под Ревелем, московская армия начала кампанию и против нового короля Батория, захватив несколько городов и замков. Но хитрый Баторий заключил со шведами союз и нанял множество венгров и немцев, а посему смотрел на это дело философски, как и полагается ученому мужу.
Осенью 1578 г. московская рать была разбита польско-щведским войском при Вендене, потеряв треть из 18 т. своих солдат. Говоря о польско-шведском войске следует понимать, что польскую его часть составляли литовцы и немцы. В следующем году войска Батория перешли в наступление, освободив Полоцк и перейдя в пределы собственно Московского царства. Опять заполыхали города, только теперь русские, и не от опричнины. Последовал новый раунд переговоров, также окончившийся ничем, поскольку Иван Грозный, подозревавший в себе не потомка Рюриковичей, а песьего сына, любил оставлять в дипломатической переписке обороты вроде конина ты блядская, а не король и т.п. В том же, 1579 г., активизировались и шведы, вернувшие все взад, и даже Нарву. За два года они полностью изгнали вражеские войска из Ливонии, также перенеся войну в логово зверя.
Война, как любят говорить моралисты, пришла туда, откуда началась. Что посеешь, то и пожнешь и т.п. замшелые мудрости. Для Московского царства наступала самая тяжелая, оборонительная часть войны.
Долгих десять лет московские войска выжигали каленым, патриотически говоря, железом рыцарскую Ливонию и шляхетскую Литву. И это было хорошо. Правда, в процессе этого, несомненно приятного и выгодного занятия, на границах Москвы сложился пазл в виде Речи Посполитой, а затем змея начала кусать собственный хвост, но в 1569 г. это все еще не было так очевидно как сейчас. Паны могли и передумать, а у Ивана Васильевича улучшиться характер. Увы, не случилось ни того, ни другого - с 1570 г. война вступила в новую фазу, характерную получением царскими войсками пиз болезненных ударов. Оставив за рамками текста поход собаки, крымского хана на Москву, ее сожжение, повторный набег и отражение его, обратимся к делам северным.
С риском для жизни был сделан этот уникальный рисунок, прямо на поле боя
Дела северные
Как уже упоминалось ранее, шведско-московские отношения оставались очагом стабильности в ставшем на редкость нестабильным регионе. Во многом, если не во всем, эта стабильность основывалась на том, что шведский король был таким же сумасшедшим психопатом как и первый русский цар и великий кнэзе. Но, в Стокгольме случилось восстание, легитимного короля посадили в тюрьму, а новый король, такая оказия, оказался женат на бабе, которую когда-то присмотрел себе Иван Васильевич. Началась война.
Тут царю очень пригодился принц гадский Магнус, сычом сидевший на своем острове. Быстренько состряпав из него ливонского короля, царь повел воевать шведа. Но войско московитов не смогло взять штурмом и осадой Ревель, снабжаемый с моря и бесславно отступило весной 1571. Датские каперы, которые царь нанимал, желая излечить яд ядом, тоже не помогали. В довершение всех бед, во время штурма крошечной шведской крепости погиб сам Малюта Скуратов, отец атомной бомбы выдающийся государственник и патриот.
Весной 1573 г. 16 т. московское войско профессионального россиянина Саин-Булат хана Симеона Бекбулатовича сошлось с 2 т. шведским отрядом при Лоде, вследствие чего прекратило свое существование, потеряв половину личного состава. Это, а равно и всяческие мятежи в самом царстве, свело кампанию на нет.
Красноармеец Московский стрелец
Выборы, выборы
А в молодой республике выбирали короля. Я буду королем! Нет, я! Выстрелы, крики. И так несколько лет, в течении которых главным республиканцем успел побыть один французский педераст принц. Отвергнув германские и московские кандидатуры, народ Республики прислушался к мудрому совету османского султана по прозвищу Пьяница и выбрал в конце 1575 г. новым королем мольдаванина Стефана Батория. Этот венгр был совсем не тутошний, а потому разговаривал с подданными на языке древних римлян. Это, некоторым образом, компенсировало у последних нехватку римских доблестей и наличие всех древних пороков.
А в это время, московиты неизменно терпели поражения от выравнивающих линию фронта шведских войск, занимая при этом все новые и новые земли. Хитрость была в том, что их, во-первых, было много, а во-вторых, они были зело люты до штатских. Швед сегодня тут, а завтра ушел - московита не пустил, а он тебя огнем, да в полон. Тяжело жить! Датский принц, гнусный Магнус, шел впереди царского войска, боясь оборачиваться и разыгрывал перед подданными старую сценку с я вам не нравлюсь? а этот? ну вот видите! К концу 1576 г. у шведов из владений в Ливонии оставался только Ревель. Воевода Шереметев вызвался взять его или помереть. В январе 1577 г. огромное войско аж в 32 (а может и все 50) т. подошло к городу, паля из всех 28 орудий. Кхм, ну в жизни это было страшнее чем на бумаге. Увы, т.е. к счастью, шведы основательно подготовились и воеводе пришлось ограничиться лишь второй частью своего обещания. Зато же Магнус, датско-московский Квислинг и вообще гнида нехороший человек, сбежал от царя, опасаясь лишиться живота. И, уже свободным человеком, впал в ничтожество и помер.
Здравствуйте, я ваш король!
Праздник продолжается
Ювелирная политика царя постепенно приводила к объединению всех противостоящих ему сил, включая крестьян той самой бывшей Ливонии. После блистательного провала под Ревелем, московская армия начала кампанию и против нового короля Батория, захватив несколько городов и замков. Но хитрый Баторий заключил со шведами союз и нанял множество венгров и немцев, а посему смотрел на это дело философски, как и полагается ученому мужу.
Осенью 1578 г. московская рать была разбита польско-щведским войском при Вендене, потеряв треть из 18 т. своих солдат. Говоря о польско-шведском войске следует понимать, что польскую его часть составляли литовцы и немцы. В следующем году войска Батория перешли в наступление, освободив Полоцк и перейдя в пределы собственно Московского царства. Опять заполыхали города, только теперь русские, и не от опричнины. Последовал новый раунд переговоров, также окончившийся ничем, поскольку Иван Грозный, подозревавший в себе не потомка Рюриковичей, а песьего сына, любил оставлять в дипломатической переписке обороты вроде конина ты блядская, а не король и т.п. В том же, 1579 г., активизировались и шведы, вернувшие все взад, и даже Нарву. За два года они полностью изгнали вражеские войска из Ливонии, также перенеся войну в логово зверя.
Война, как любят говорить моралисты, пришла туда, откуда началась. Что посеешь, то и пожнешь и т.п. замшелые мудрости. Для Московского царства наступала самая тяжелая, оборонительная часть войны.