З.П. Рожественский
- мученик Цусимы. А Н.И. Небогатов - ее злодей. Вот и вся разница, один вице-адмирал, другой контр. Одного даже не судили, другого приговорили к десяти годам крепости, выпустив, впрочем, через два года.
Блестящий Рожественский
Рожественский брал всю вину на себя - и на Небогатова. Дескать, мы оба виноваты, суди нас Царь и Русь! Удобство этой позиции состояло в том, что в отличие от, храбрый вице-адмирал находился в статусе свидетеля. Когда-то, еще в турецкую войну, служащий на пароходе "Веста" Рожественский получил массу наград и общественное признание за командование артиллерией в бою с превосходящим по мощи турецким корветом. Вместе с капитаном корабля он купался в лучах славы. Прошло несколько лет и вспыхнул скандал - подлая английская газетенка "Таймс" опубликовала замечания английского инструктора, из которой следовало что весь героический бой и превозмогание - плод фантазии капитана "Весты" Баранова. Рожественский тоже тиснул статейку, в которой назвал все дело постыдным бегством, окончательно потопив бывшего командира и оставшись совершенно сухим.
Прошло время и тот же человек готовил флот к новой войне, правда недолго - всего год до ее начала. Небогатов в это время честно служил, ни о чем не тужил, последовательно продвигаясь по служебной лестнице, как обычный служака, от клипера и канонерки, до командира Учебного отряда Черноморского флота. Характер его на службе можно свести к российскому выражению дед, что означало нечто вроде отца-командира и гашековскому старый пердун, аналогичному по смыслу. Совсем не блестяще, но и без подлостей.
С началом войны Рожественский принимает командованием над лучшим, что мог дать Балтийский флот и ведет это в Тихий океан, на соединение с тамошней эскадрой. Вехи известны - блестящая атака на часть собственных кораблей и рыболовецких траулеров, превращение флота в караван угольщиков, способных опрокинуться в штиль и потеря остатков боеспособности. В походе у него было несколько реальных возможностей чтобы проявить гражданское мужество, прекратив его. Не решился.
План на ожидаемое сражение Рожественский если и составил, то держал его крепко при себе, не собирая своих капитанов для обсуждения вообще каких-либо общих вопросов. Более того, в тот период многие сослуживцы оценивали его как спятившего.
На половине пути, после того как стало известно, что Тихоокеанская эскадра приказала долго жить, к его флоту решили добавить то что погнушались включить ранее - худшие корабли и экипажи на Балтике. Намеченный ими командовать адмирал отказался, а Небогатов - согласился. И случилось удивительное дело - дед сумел сделать из экипажей вполне приличную боевую команду, по крайней мере в сравнении с кораблями Рожественского. Он провел их тем же путем, но лучше и без приключений. В бою они тоже показали себя надежнее.
Не блестящий Небогатов
Сам ход и исход боя достаточно известны и речь не о них. Не имея никакой информации о плане командира на сражение (судя по всему, замысел состоял в том, чтобы просто проплыть мимо, с Божьей помощью), Небогатов даже не знал о смерти накануне боя следующего по старшинству командира, фон Фелькерзама, что не позволило ему сразу принять командование после выхода из строя флагмана. Короче говоря, корабли Небогатова сохранили себя в первый день, но на утро были окружены шестикратно превосходящим противником, нанести ущерб которому они попросту не могли. Небогатов сдался, причем, судя по всему, фактически собрание старших офицеров было, но де-юре он подал это как собственное решение. По сути, выбор стоял между сдачей и гибелью всего отряда. Офицеры негодовали, потом, а матросы - радовались.
Раненый Рожественский был перенесен на миноносец и тоже сдался, хотя соотношение сил было равным - два миноносца против такого же количества японских. При этом второй русский миноносец сумел уйти, а вот адмиральский - не захотел. Темная история - офицеры ссылались на опасения за жизнь драгоценную жизнь адмирала, находившегося в бессознательном состоянии, Рожественский опять брал всю вину на себя, но так, чтобы публике было ясно - благородная душа адмирала защищает своих подчиненных.
Собственно говоря, именно простоватый Небогатов был выбран на роль козла отпущения. И не только в суде. После были написаны десятки и сотни статей, как правило в пользу блестящего Рожественского, который представал в ореоле мученика и страстотерпца.
Остается лишь вопрос - а что Небогатов? Рожественский, выступавший за поход - чист, а его неудачливый преемник, принявший чужую ношу - виновен.
Блестящий Рожественский
Рожественский брал всю вину на себя - и на Небогатова. Дескать, мы оба виноваты, суди нас Царь и Русь! Удобство этой позиции состояло в том, что в отличие от, храбрый вице-адмирал находился в статусе свидетеля. Когда-то, еще в турецкую войну, служащий на пароходе "Веста" Рожественский получил массу наград и общественное признание за командование артиллерией в бою с превосходящим по мощи турецким корветом. Вместе с капитаном корабля он купался в лучах славы. Прошло несколько лет и вспыхнул скандал - подлая английская газетенка "Таймс" опубликовала замечания английского инструктора, из которой следовало что весь героический бой и превозмогание - плод фантазии капитана "Весты" Баранова. Рожественский тоже тиснул статейку, в которой назвал все дело постыдным бегством, окончательно потопив бывшего командира и оставшись совершенно сухим.
Прошло время и тот же человек готовил флот к новой войне, правда недолго - всего год до ее начала. Небогатов в это время честно служил, ни о чем не тужил, последовательно продвигаясь по служебной лестнице, как обычный служака, от клипера и канонерки, до командира Учебного отряда Черноморского флота. Характер его на службе можно свести к российскому выражению дед, что означало нечто вроде отца-командира и гашековскому старый пердун, аналогичному по смыслу. Совсем не блестяще, но и без подлостей.
С началом войны Рожественский принимает командованием над лучшим, что мог дать Балтийский флот и ведет это в Тихий океан, на соединение с тамошней эскадрой. Вехи известны - блестящая атака на часть собственных кораблей и рыболовецких траулеров, превращение флота в караван угольщиков, способных опрокинуться в штиль и потеря остатков боеспособности. В походе у него было несколько реальных возможностей чтобы проявить гражданское мужество, прекратив его. Не решился.
План на ожидаемое сражение Рожественский если и составил, то держал его крепко при себе, не собирая своих капитанов для обсуждения вообще каких-либо общих вопросов. Более того, в тот период многие сослуживцы оценивали его как спятившего.
На половине пути, после того как стало известно, что Тихоокеанская эскадра приказала долго жить, к его флоту решили добавить то что погнушались включить ранее - худшие корабли и экипажи на Балтике. Намеченный ими командовать адмирал отказался, а Небогатов - согласился. И случилось удивительное дело - дед сумел сделать из экипажей вполне приличную боевую команду, по крайней мере в сравнении с кораблями Рожественского. Он провел их тем же путем, но лучше и без приключений. В бою они тоже показали себя надежнее.
Не блестящий Небогатов
Сам ход и исход боя достаточно известны и речь не о них. Не имея никакой информации о плане командира на сражение (судя по всему, замысел состоял в том, чтобы просто проплыть мимо, с Божьей помощью), Небогатов даже не знал о смерти накануне боя следующего по старшинству командира, фон Фелькерзама, что не позволило ему сразу принять командование после выхода из строя флагмана. Короче говоря, корабли Небогатова сохранили себя в первый день, но на утро были окружены шестикратно превосходящим противником, нанести ущерб которому они попросту не могли. Небогатов сдался, причем, судя по всему, фактически собрание старших офицеров было, но де-юре он подал это как собственное решение. По сути, выбор стоял между сдачей и гибелью всего отряда. Офицеры негодовали, потом, а матросы - радовались.
Раненый Рожественский был перенесен на миноносец и тоже сдался, хотя соотношение сил было равным - два миноносца против такого же количества японских. При этом второй русский миноносец сумел уйти, а вот адмиральский - не захотел. Темная история - офицеры ссылались на опасения за жизнь драгоценную жизнь адмирала, находившегося в бессознательном состоянии, Рожественский опять брал всю вину на себя, но так, чтобы публике было ясно - благородная душа адмирала защищает своих подчиненных.
Собственно говоря, именно простоватый Небогатов был выбран на роль козла отпущения. И не только в суде. После были написаны десятки и сотни статей, как правило в пользу блестящего Рожественского, который представал в ореоле мученика и страстотерпца.
Остается лишь вопрос - а что Небогатов? Рожественский, выступавший за поход - чист, а его неудачливый преемник, принявший чужую ношу - виновен.