Тристолетняя война
- с участием Англии, Франции, Шотландии и всех-всех-всех (1337-1453). Эпический финал. А не менее эпическая прежняя часть прозаично и скромно лежит тут.
Орлеанская Дева
Существует простой способ понять кто перед вами - спросите его о Жанетте. Если перед вами честный и порядочный человек, то скажет, что Жанна святая и сладчайшая из Дев, а если перед вами подонок, гнида и вольтерьянец, то начнет острить и строить различные предположения. Не давайте ему договорить - бейте сразу в гадкое рыло, бейте под дых и ногами потом, со всех сил, по ребрам, почками и печень еще не забыть обработать!
О Жанне, конечно, ходит много сплетен - будто ее готовили, будто она и роли никакой не сыграла, а все сделали десятилетиями побиваемые французские мужланы. В последнем трогательно сходятся как английские авторы, которым унизительно признаваться в том, что их уделала анимешная девочка, так и французские, по схожим причинам. Известный факт - во Франции Девственницу любили много меньше чем в Германии, откуда ее известность и перешла в Российскую империю. Все это, разумеется, полная чушь - когда французы захотели изготовить чудо, они прибегли к помощи церкви и испекли пастушка, того, которого изготовил один архиепископ уже после появления Жанны. История знает многие примеры девиц (и не только) воительниц, в наполеоновских войнах такие явления наблюдались во многих армиях - в Египет, под видом мужчины, поплыла бабель одного французского офицера и стала там наложницей бравого корсиканского генерала, армии германских стран дали как минимум три настоящих Девы, одна из которых погибла смертью храбрых, в России была кавалерист-девица и т.д. Но все это было после бабьего 18 века, а чтобы в начале 15, во Франции, заставить поверить в себя (во всех смыслах) и дофина, и его солдат - для этого нужно было действительно обладать чем-то сверхъестественным. Поэтому мы с презрением отвергаем мелкие уколы и прочие плоды жалких и завистливых умов, но с трепетом подходим к описанию деяний одного из чудес мира сего.
Жанна
Долог был путь до Орлеана. Вообще, несмотря на образ пастушки, Жанна не была немытой крестьянкой, как это часто представляется. Ее родители были, по всей видимости, владельцами немалого земельного участка в деревне у границ Священной Римской и жили в каменном доме. Сначала пастушке из Домреми пришлось доказывать свою необыкновенность коменданту местной крепости - несмотря на подробный рассказ о являвшихся к ней святых, капитан сначала отослал шестнадцатилетнюю барышню домой. Придя к нему через год, Жанна пустилась на небольшую хитрость и предсказала поражение французов в следующей битве, что, согласитесь, было крайне простой уловкой. Но для капитана хватило и этого - пораженный сбывшимся предсказанием, он снабдил ее амуницией и отправил к дофину. Тот, мучимый комплексами (еще бы - быть названным собственной матерью ублюдком это вам не хухры-мухры), устроил Деве проверку, которую она с честью прошла - узнала его из толпы, ловко отвечала на вопросы и т.п. Тут нужно пояснить, что и тогда и потом, отношение у дофинистов к Жанне было, мягко говоря, неоднозначным - даже после того как она прошла все тесты, включая более чем недельные допросы по всей форме у каноников, многие воспринимали ее как ведьму. Если простые солдаты боготворили ее, действительно считая святой и залогом успеха, то их высокородные командиры воротили носы. В любом случае, важно то, что семнадцатилетняя девушка смогла убедить недоверчивое окружение дать ей шанс. Уже только за это мы можем с полным правом считать ее необыкновенной личностью, а ведь это было лишь началом.
Прибыв во главе 4 т. отряда в Орлеан, Дева отправила англичанам письмо, слог которого заставляет задуматься - без всяких обиняков и двусмысленностей, подачек и маневров, она потребовала англичан убраться из Франции насовсем. И даже из Гаскони, которая уже три сотни лет была английской. Без какой-либо компенсации. Просто так - уходите и все. Потом начались чудеса. Главное чудо заключалось в том, что французы стали сражаться. Т.е. по-настоящему, без паники и шотландцев в качестве крепительного средства. Они атаковали и выяснилось, что вся невыносимо тяжелая осада Орлеана это карточный домик, держащийся на страхе перед англичанам. Небольшое английское войско, в разы уступающее осажденным французам, держало город в блокаде опираясь на ряд изолированных пунктов вокруг него. Их-то и атаковала Жанна, в звезду которой поверил неглупый бастард Дюнуа. Имея огромное превосходство, французы стали захватывать один форт за другим - ведь с ними была Дева, шедшая в первых рядах. То что не удавалось сделать в течении полугода случилось менее чем за две недели - англичане отступили, сняв осаду. Это было второе чудо.
Произошел переворот - репутация выковываемая десятилетиями рухнула в ничтожно короткий срок. Французы поверили в себя - их войско начинает преследование противника, решительно штурмуя потерянные перед Орлеаном города. В том же году происходит и третье, последнее чудо - битва при Пате. Столкнувшись с неслыханно быстром контрнаступлением французов, англичане решили перехватить инициативу. Из Парижа, спешно набирая в дороге войско, выступил уже известным нам по селедочному делу Джон Фастольф, к которому присоединились остатки осаждавших Орлеан войск. Эта армия, наполовину состоящая из французов, насчитывала примерно 3-5 т. человек. Ход сражения разительно отличался от прежних битв - сначала англичане, как водится, отступали, но потом остановились, чтобы принять бой. Покуда лучшая, английская, часть войска устанавливала колья и готовилась встречать врага, остальные кое-как строились для боя. Неожиданно (и это ключевое слово) с вершины холма понеслась стальная лава французской конницы, разбившаяся на два ручья и обошедшая английских лучников с обоих флангов. Когда их изрубили, основная масса быстро набранного войска принялась бежать - по-сути Пате свелся к бою тысячного авангарда французов с четырьмя сотнями лучников и пехотинцев. Французы понесли незначительные потери, у англичан не стало войска - те кто не погиб попросту разбежались. Эта победа воодушевила даже угрюмого дофина, который не смог устоять перед настойчивыми просьбами Девы и соблаговолил позволить короновать себя в Реймсе - поход в тыл англо-бургундских позиций не имел военного значения, но его моральные последствия были огромными. У Франции появился законный король и им стал Карл, а не Генрих. Попытка англичан несколькими годами позже ответить на это коронацией последнего в Париже никого уже не вдохновила. Этот шаг, предпринятый по настоянию Жанны, ставит ее на голову выше всех современных ей французских командиров и если то, что она никогда не руководила боем на поле битвы правда, то верно и то, что она была единственным человеком во французском стане, который мыслил стратегически. И это тоже является чудом.
Печальная обязанность писать эти строки! После коронации голоса умолкли и Жанна попросила отпустить ее домой, попросив в качестве награды послабить налоги для родной деревни. Ее не отпустили, теперь уже нет. Исчезли и победы - она потерпела неудачу в походе на Париж, получив там тяжелую рану в ногу из арбалета. За этим последовала неудачная осада другого города... Король оставил ее в качестве символа, но к делам подпускать перестал. Наконец, в 1430 г. Дева собрала группу своих сторонников и по собственной инициативе направилась снимать бургундскую осаду с городка Компьень. Возглавив вылазку нескольких сотен солдат, она отбросила бургундцев, но попала под удар английского отряда. Комендант города закрыл ворота, т.е. поступил так же как и аналогичный ему комендант перед английским королем Эдуардом II, после его поражения от шотландцев. Мы не видим тут предательства, а просто исполнение своего долга - но все же он гнида. Остатки отряда вместе с Жанной попали в плен к бургундцам. Деву перекупили англичане и после отвратительного процесса, главную роль в котором сыграло французское духовенство, сожгли. Все формальные и неформальные права которые могли быть при этом попраны - были попраны. Английский солдат, свидетель сожжения Девы на костре, сказал очень просто - теперь нам конец, мы убили святую.
Французы превозмогают при Пате
Они же при Кастильоне
Медленный скрип колеса исторически-оправданного хода событий
Слезы капают на клавиатуру, не позволяя мне писать дальше. Но долг летописца и сказителя выше личных страстей. Итак, война продолжилась. Средней паршивости дофин, ставший совсем уже мерзким королем Карлом VII, да горится ему в аду жарче, обнаружил в себе военную жилку. Ему полюбилась та война, что велась теперь - война в стиле Геклена, но руками Карла. Французское войско подходило к городу или замку, осаждало его и ждало когда у осажденных закончатся припасы. На английскую армию рассчитывать не приходилось ибо тамошний король был мал (да к тому же не совсем нормален - см. Войну Роз), а бургундский герцог, что твой француз - победить его нетрудно. Да к тому же, аккурат в это время, в 1435 г., этот самый герцог признал королем именно Карла и вышел из войны. Он вышел бы вообще, но англичане оскорбили его - на щедрое предложение нейтралитета ответили отказом. Герцог, как и всякие люди сознающие, что совершают подлость, был очень обидчив, поэтому война между бывшими друзьями пошла самая настоящая. Шаг за шагом, год за годом англичане теряли свои позиции - повторялась прежняя песня. Был сдан Париж, сдан Арфлер... И это несмотря на то, что французы по прежнему опасались давать полевые сражения, даже теперь. Наконец, в 1444 г. стороны заключили перемирие и оженили английского короля Генриха на французской принцессе Маргарите (еще один узел войны Роз). Слабое английское правительство при неспособном короле не могло позволить себе вести войну - чем вызывало еще большую ненависть у себя дома и аппетит у французов, наглядно видевших его бессилие. В 1449 г., воспользовавшись разногласиями между английскими войсками в Нормандии и собственным властями, французы захватили ее - эпоха, когда небольшое английское войско могло противостоять большим феодальным ополчениям прошла. Теперь-то французы тоже научились считать солдат, ставя их на довольствие, научились ходить строем, научились стрелять из пушек и брать крепости.
Высадившаяся в 1450 г. английская армия потерпела тяжелое поражение при Форминьи. Сначала 5 т. войско англичан опрокинуло 3 т. французов, но затем подверглось удару с тыла 2 т. отряда врага. Началась свалка, а так как француз был уже не тот, то бежавший было первый отряд вернулся в бой и англичан сокрушили. Их командир оказался в плену, а все войско погибло. Французы потеряли до тысячи, но приобрели всю Нормандию. На севере у англичан оставался лишь Кале.
Финал войны, как это и должно было случиться, состоялся на юге, в Гаскони. Без особых проблем (в виду отсутствия англичан) французская армия захватила ее всю менее чем за год. Летом 1451 г. в Бордо впервые за сотни лет появились королевские французы. Только через год англичане смогли отреагировать, послав туда последнее свое войско в этой войне. Им командовал проведший всю жизнь в походах Столетней, Джон Толбот (Тольбот, Тальбот Толя) граф Шрусбери. С менее чем 3 т. солдат он высадился в устье Жиронды и новый 1453 г. англичане встречали в Бордо, устроившим восстание против Карла. К этому движению подключились другие города Гаскони, так что летом того же года Толбот был просто вынужден отправиться на помощь к одному из них, осаждаемому 8-10 т. французской армией специалиста по осадам и огневому бою, маленького толстого императора магистра Жана Бюро.
Толбот и его наскоро собранная англо-гасконская армия, действовали как всегда стремительно. Он рассеял отряд французских лучников и наблюдая признаки активной деятельности в лагере противника, принял их за панику. Он атаковал - и обнаружил свое войско стоящим под огнем трех сотен орудий, защищаемых полевыми укреплениями и тысячами солдат. Несмотря на это, англичане не дрогнули и больше часа шли на приступ. Сам бой напоминал печальной прусской памяти сражение при Пальциге... Отряд французской кавалерии смял фланг, началось отступление, в котором Толбот и погиб, придавленный конем и убитый каким-то французом - они потеряли до 4 т. человек, большей части плененных, французские потери не достигали и полтысячи. Парой месяцев спустя Бюро вторично взял Бордо - и война закончилась.
На самом деле, конечно нет - англичане еще несколько раз грозились отвоевать права, и даже высаживались, но до дела так и не дошло. Формально же, английские короли отказались от своих прав лишь во времена консула Наполеона, так как претендовать на трон занимаемый корсиканцем было уже совсем не с руки. Но все это уже неважно - 1453 г. завершил одну историю на Востоке и начал другую на Западе.
Орлеанская Дева
Существует простой способ понять кто перед вами - спросите его о Жанетте. Если перед вами честный и порядочный человек, то скажет, что Жанна святая и сладчайшая из Дев, а если перед вами подонок, гнида и вольтерьянец, то начнет острить и строить различные предположения. Не давайте ему договорить - бейте сразу в гадкое рыло, бейте под дых и ногами потом, со всех сил, по ребрам, почками и печень еще не забыть обработать!
О Жанне, конечно, ходит много сплетен - будто ее готовили, будто она и роли никакой не сыграла, а все сделали десятилетиями побиваемые французские мужланы. В последнем трогательно сходятся как английские авторы, которым унизительно признаваться в том, что их уделала анимешная девочка, так и французские, по схожим причинам. Известный факт - во Франции Девственницу любили много меньше чем в Германии, откуда ее известность и перешла в Российскую империю. Все это, разумеется, полная чушь - когда французы захотели изготовить чудо, они прибегли к помощи церкви и испекли пастушка, того, которого изготовил один архиепископ уже после появления Жанны. История знает многие примеры девиц (и не только) воительниц, в наполеоновских войнах такие явления наблюдались во многих армиях - в Египет, под видом мужчины, поплыла бабель одного французского офицера и стала там наложницей бравого корсиканского генерала, армии германских стран дали как минимум три настоящих Девы, одна из которых погибла смертью храбрых, в России была кавалерист-девица и т.д. Но все это было после бабьего 18 века, а чтобы в начале 15, во Франции, заставить поверить в себя (во всех смыслах) и дофина, и его солдат - для этого нужно было действительно обладать чем-то сверхъестественным. Поэтому мы с презрением отвергаем мелкие уколы и прочие плоды жалких и завистливых умов, но с трепетом подходим к описанию деяний одного из чудес мира сего.
Жанна
Долог был путь до Орлеана. Вообще, несмотря на образ пастушки, Жанна не была немытой крестьянкой, как это часто представляется. Ее родители были, по всей видимости, владельцами немалого земельного участка в деревне у границ Священной Римской и жили в каменном доме. Сначала пастушке из Домреми пришлось доказывать свою необыкновенность коменданту местной крепости - несмотря на подробный рассказ о являвшихся к ней святых, капитан сначала отослал шестнадцатилетнюю барышню домой. Придя к нему через год, Жанна пустилась на небольшую хитрость и предсказала поражение французов в следующей битве, что, согласитесь, было крайне простой уловкой. Но для капитана хватило и этого - пораженный сбывшимся предсказанием, он снабдил ее амуницией и отправил к дофину. Тот, мучимый комплексами (еще бы - быть названным собственной матерью ублюдком это вам не хухры-мухры), устроил Деве проверку, которую она с честью прошла - узнала его из толпы, ловко отвечала на вопросы и т.п. Тут нужно пояснить, что и тогда и потом, отношение у дофинистов к Жанне было, мягко говоря, неоднозначным - даже после того как она прошла все тесты, включая более чем недельные допросы по всей форме у каноников, многие воспринимали ее как ведьму. Если простые солдаты боготворили ее, действительно считая святой и залогом успеха, то их высокородные командиры воротили носы. В любом случае, важно то, что семнадцатилетняя девушка смогла убедить недоверчивое окружение дать ей шанс. Уже только за это мы можем с полным правом считать ее необыкновенной личностью, а ведь это было лишь началом.
Прибыв во главе 4 т. отряда в Орлеан, Дева отправила англичанам письмо, слог которого заставляет задуматься - без всяких обиняков и двусмысленностей, подачек и маневров, она потребовала англичан убраться из Франции насовсем. И даже из Гаскони, которая уже три сотни лет была английской. Без какой-либо компенсации. Просто так - уходите и все. Потом начались чудеса. Главное чудо заключалось в том, что французы стали сражаться. Т.е. по-настоящему, без паники и шотландцев в качестве крепительного средства. Они атаковали и выяснилось, что вся невыносимо тяжелая осада Орлеана это карточный домик, держащийся на страхе перед англичанам. Небольшое английское войско, в разы уступающее осажденным французам, держало город в блокаде опираясь на ряд изолированных пунктов вокруг него. Их-то и атаковала Жанна, в звезду которой поверил неглупый бастард Дюнуа. Имея огромное превосходство, французы стали захватывать один форт за другим - ведь с ними была Дева, шедшая в первых рядах. То что не удавалось сделать в течении полугода случилось менее чем за две недели - англичане отступили, сняв осаду. Это было второе чудо.
Произошел переворот - репутация выковываемая десятилетиями рухнула в ничтожно короткий срок. Французы поверили в себя - их войско начинает преследование противника, решительно штурмуя потерянные перед Орлеаном города. В том же году происходит и третье, последнее чудо - битва при Пате. Столкнувшись с неслыханно быстром контрнаступлением французов, англичане решили перехватить инициативу. Из Парижа, спешно набирая в дороге войско, выступил уже известным нам по селедочному делу Джон Фастольф, к которому присоединились остатки осаждавших Орлеан войск. Эта армия, наполовину состоящая из французов, насчитывала примерно 3-5 т. человек. Ход сражения разительно отличался от прежних битв - сначала англичане, как водится, отступали, но потом остановились, чтобы принять бой. Покуда лучшая, английская, часть войска устанавливала колья и готовилась встречать врага, остальные кое-как строились для боя. Неожиданно (и это ключевое слово) с вершины холма понеслась стальная лава французской конницы, разбившаяся на два ручья и обошедшая английских лучников с обоих флангов. Когда их изрубили, основная масса быстро набранного войска принялась бежать - по-сути Пате свелся к бою тысячного авангарда французов с четырьмя сотнями лучников и пехотинцев. Французы понесли незначительные потери, у англичан не стало войска - те кто не погиб попросту разбежались. Эта победа воодушевила даже угрюмого дофина, который не смог устоять перед настойчивыми просьбами Девы и соблаговолил позволить короновать себя в Реймсе - поход в тыл англо-бургундских позиций не имел военного значения, но его моральные последствия были огромными. У Франции появился законный король и им стал Карл, а не Генрих. Попытка англичан несколькими годами позже ответить на это коронацией последнего в Париже никого уже не вдохновила. Этот шаг, предпринятый по настоянию Жанны, ставит ее на голову выше всех современных ей французских командиров и если то, что она никогда не руководила боем на поле битвы правда, то верно и то, что она была единственным человеком во французском стане, который мыслил стратегически. И это тоже является чудом.
Печальная обязанность писать эти строки! После коронации голоса умолкли и Жанна попросила отпустить ее домой, попросив в качестве награды послабить налоги для родной деревни. Ее не отпустили, теперь уже нет. Исчезли и победы - она потерпела неудачу в походе на Париж, получив там тяжелую рану в ногу из арбалета. За этим последовала неудачная осада другого города... Король оставил ее в качестве символа, но к делам подпускать перестал. Наконец, в 1430 г. Дева собрала группу своих сторонников и по собственной инициативе направилась снимать бургундскую осаду с городка Компьень. Возглавив вылазку нескольких сотен солдат, она отбросила бургундцев, но попала под удар английского отряда. Комендант города закрыл ворота, т.е. поступил так же как и аналогичный ему комендант перед английским королем Эдуардом II, после его поражения от шотландцев. Мы не видим тут предательства, а просто исполнение своего долга - но все же он гнида. Остатки отряда вместе с Жанной попали в плен к бургундцам. Деву перекупили англичане и после отвратительного процесса, главную роль в котором сыграло французское духовенство, сожгли. Все формальные и неформальные права которые могли быть при этом попраны - были попраны. Английский солдат, свидетель сожжения Девы на костре, сказал очень просто - теперь нам конец, мы убили святую.
Французы превозмогают при Пате
Они же при Кастильоне
Медленный скрип колеса исторически-оправданного хода событий
Слезы капают на клавиатуру, не позволяя мне писать дальше. Но долг летописца и сказителя выше личных страстей. Итак, война продолжилась. Средней паршивости дофин, ставший совсем уже мерзким королем Карлом VII, да горится ему в аду жарче, обнаружил в себе военную жилку. Ему полюбилась та война, что велась теперь - война в стиле Геклена, но руками Карла. Французское войско подходило к городу или замку, осаждало его и ждало когда у осажденных закончатся припасы. На английскую армию рассчитывать не приходилось ибо тамошний король был мал (да к тому же не совсем нормален - см. Войну Роз), а бургундский герцог, что твой француз - победить его нетрудно. Да к тому же, аккурат в это время, в 1435 г., этот самый герцог признал королем именно Карла и вышел из войны. Он вышел бы вообще, но англичане оскорбили его - на щедрое предложение нейтралитета ответили отказом. Герцог, как и всякие люди сознающие, что совершают подлость, был очень обидчив, поэтому война между бывшими друзьями пошла самая настоящая. Шаг за шагом, год за годом англичане теряли свои позиции - повторялась прежняя песня. Был сдан Париж, сдан Арфлер... И это несмотря на то, что французы по прежнему опасались давать полевые сражения, даже теперь. Наконец, в 1444 г. стороны заключили перемирие и оженили английского короля Генриха на французской принцессе Маргарите (еще один узел войны Роз). Слабое английское правительство при неспособном короле не могло позволить себе вести войну - чем вызывало еще большую ненависть у себя дома и аппетит у французов, наглядно видевших его бессилие. В 1449 г., воспользовавшись разногласиями между английскими войсками в Нормандии и собственным властями, французы захватили ее - эпоха, когда небольшое английское войско могло противостоять большим феодальным ополчениям прошла. Теперь-то французы тоже научились считать солдат, ставя их на довольствие, научились ходить строем, научились стрелять из пушек и брать крепости.
Высадившаяся в 1450 г. английская армия потерпела тяжелое поражение при Форминьи. Сначала 5 т. войско англичан опрокинуло 3 т. французов, но затем подверглось удару с тыла 2 т. отряда врага. Началась свалка, а так как француз был уже не тот, то бежавший было первый отряд вернулся в бой и англичан сокрушили. Их командир оказался в плену, а все войско погибло. Французы потеряли до тысячи, но приобрели всю Нормандию. На севере у англичан оставался лишь Кале.
Финал войны, как это и должно было случиться, состоялся на юге, в Гаскони. Без особых проблем (в виду отсутствия англичан) французская армия захватила ее всю менее чем за год. Летом 1451 г. в Бордо впервые за сотни лет появились королевские французы. Только через год англичане смогли отреагировать, послав туда последнее свое войско в этой войне. Им командовал проведший всю жизнь в походах Столетней, Джон Толбот (Тольбот, Тальбот Толя) граф Шрусбери. С менее чем 3 т. солдат он высадился в устье Жиронды и новый 1453 г. англичане встречали в Бордо, устроившим восстание против Карла. К этому движению подключились другие города Гаскони, так что летом того же года Толбот был просто вынужден отправиться на помощь к одному из них, осаждаемому 8-10 т. французской армией специалиста по осадам и огневому бою, маленького толстого императора магистра Жана Бюро.
Толбот и его наскоро собранная англо-гасконская армия, действовали как всегда стремительно. Он рассеял отряд французских лучников и наблюдая признаки активной деятельности в лагере противника, принял их за панику. Он атаковал - и обнаружил свое войско стоящим под огнем трех сотен орудий, защищаемых полевыми укреплениями и тысячами солдат. Несмотря на это, англичане не дрогнули и больше часа шли на приступ. Сам бой напоминал печальной прусской памяти сражение при Пальциге... Отряд французской кавалерии смял фланг, началось отступление, в котором Толбот и погиб, придавленный конем и убитый каким-то французом - они потеряли до 4 т. человек, большей части плененных, французские потери не достигали и полтысячи. Парой месяцев спустя Бюро вторично взял Бордо - и война закончилась.
На самом деле, конечно нет - англичане еще несколько раз грозились отвоевать права, и даже высаживались, но до дела так и не дошло. Формально же, английские короли отказались от своих прав лишь во времена консула Наполеона, так как претендовать на трон занимаемый корсиканцем было уже совсем не с руки. Но все это уже неважно - 1453 г. завершил одну историю на Востоке и начал другую на Западе.