Несколько научных загадок
- запишу, чтобы не забыть помнили пользуясь моим блогирским правом субботы, себе на будущее.
Существует множество общепринятых исторических истин, настолько укоренившихся (в отдельных странах, например), что вытащить их на свет Божий практически нереально. Например, -
1) Известный тезис о том, что наполеоновская Европа, в отличие от гитлеровской, была-де прекрасно работающим механизмом, верно служа императору до тех пор, пока внешние факторы не разрушили ее. Как правило, это сомнительное (но все еще достаточно распространенное утверждение) опирается еще и на сравнение личностей Наполеона и Гитлера, сравнение в котором последний безусловно проигрывает.
Между тем, достаточно лишь немного проснуться, отойдя от бонапартистских грез и, протерев глаза, спросить: а где, собственно говоря, эта прекрасно работающая система Наполеона? Если посмотреть на карьеру генерала - первого консула - императора, то можно убедиться, что всю свою жизнь Бонапарт занимался подавлением восстаний.
В Италии, во время кампаний во славу Франции и Директории, мятежи и народные бунты сотрясали не тылы реакционной Габсбургской монархии, а самые что ни на есть революционно-республиканские, причем французы отвечали на это массовыми убийствами и прочими организованными ужасами. При этом, народные возмущения в Италии продолжались вплоть до окончательно краха Первой империи - Парижу так и не удалось взять юг сапога под свой контроль.
Да, в определенном смысле, политика Наполеона в Италии была наиболее успешной - северные итальянцы, соединенные в королевство, были самыми надежными не французскими солдатами Империи, но говорить о полном успехе не приходится: в 1813-14 гг. Италия не оказала австрийцам никакого сопротивления, удерживаясь исключительно за счет французских войск.
Швейцария покорилась после нескольких интервенций и кровопролитной борьбы, сразу же перейдя на сторону коалиции - едва представилась такая возможность. Нидерланды, разорившиеся во время континентальной блокады, восстали как только показались передовые отряды пруссаков и англичан.
Испания, действительно долгое время бывшая надежным союзником Франции, волею Наполеона стала самым опасным ее противником, продемонстрировав настоящую партизанскую войну - и не только. С 1808 г. Франция не знала мира и ее леса с каждым годом наполнялись дезертирами, опасавшимися отправки на юг. Каждый год на полуострове гибло около 50 т. французских солдат, вплоть до бесславного завершения испанской авантюры.
Говоря о Германии, следует разделить вопрос на две части: сопротивление всей нации и отдельных ее государственных образований. Кампании Австрии, особенно 1809 г., продемонстрировали, что ни о каком умиротворении не может идти и речи. Даже в 1812 г., после брака с дочерью австрийского императора, Наполеон опасался, что австрийцы ударят ему в спину, как только он отправится воевать в Россию.
Говорить о Пруссии не приходится и вовсе. Очевидно, что ее черед настал бы после успешного завершения Второй польской войны: Наполеон собирался покончить с ней, устроив нечто вроде еще одного Вестфальского королевства. Единственными надежными союзниками французской империи в Германии были Саксония и уже упомянутая Вестфалия, наживо сшитая из германских земель для жалкого брата Наполеона Жерома Бонапарта. При этом, саксонские солдаты перешли на сторону союзников прямо во время Лейпцигского сражения, а остальные германские союзники сразу после него. Вестфалия и вовсе исчезла, будто ее никогда и не было. Такая же судьба постигла и Рейнскую конфедерацию.
Что же касается нации, то сопротивление началось еще с 1805-06 гг. и не прекращалось до самого конца. Тирольские крестьяне, гусары Шилля, Черный легион брауншвейгского герцога, германские военные в русской армии, тайные организации (вроде Тугенбунда), охватившие бывший рейх и т.п. Наполеон был успешнее Октавиана и Тиберия, но и ему не удалось подчинить Германию - подготовка похода 1812 г. осложнялась потенциально неспокойным тылом (что и подтвердила практика). Власть Наполеона в Германии, диктовавшего там свою волю с 1805-06 гг., растаяла как снег на солнце.
Париж самостоятельно разрушил давний союз со Швецией, приведя ее в стан своих врагов и лишь чудом сохранил его с Данией (благодаря лишь неумелой дипломатии Копенгагена, не сумевшей вовремя переменить дирекции). Только лишь осколок Польши, Варшавское герцогство, было безусловно лояльным фрагментом наполеоновской системы, но он значил слишком мало для того, чтобы оказать какое-то значимое влияние. Французам вообще с трудом удавалось завоевывать сердца: для этого их армии были слишком грабительскими и недисциплинированными. Как только на это наложилось еще и навязывание континентальной блокады, вкупе с маниакальным стремлением Бонапарта заменить прежних правителей своими родственниками, то разрушение системы стало лишь вопросом времени. Собственно говоря, единственным промежутком в котором она вообще существовала без какого либо сопротивления, является период между Тильзитом и испанской интервенцией, т.е. жалкие два года.
Резюмируя: ни о какой хорошо работающей системе говорить не приходится. Наполеон никогда не владел чем-то вроде владений Иосифа II и т.п. Попытка Бонапарта стать императором Запада вылилась в непрерывную борьбу, закончившуюся крахом в 1812-15 гг. В итоге, его европейская политика стала не более успешной чем экспедиции в Египет и на Гаити.
2) До 1812 г. с французами никто не воевал по-настоящему (кроме русских) - тезис популярный как у почитателей Льва Т., так и у современных патриотов, прочесть которых что-нибудь из Льва Николаевича не заставишь даже под страхом смерти. Рассмотрим этот тезис, сравнивая усилия русских с жалкими австрийцами.
В боях 1792 - 1801 гг. было убито и ранено от одного до двух миллионов французов, причем в сражениях на внешних фронтах они потеряли почти миллион (от 800 т.). У Австрии, главного противника Франции в этот период, выбыло из строя около 400 т. солдат. Потери России за это время не достигали и десятой части австрийских.
После создания Первой империи масштабы выросли: по разным данным, между 1804-1815 гг. у французов погибло почти два миллиона человек (цифры варьируются от 1,2 до 1,8 млн и даже больше). Из этого числа две трети приходится на солдат - убитых в бою, умерших от ран, пропавших без вести или ставших жертвами болезней. Сражавшиеся с ними австрийцы и русские потеряли... поровну, по 300-400 т. человек (есть мнение, что за указанное время австрийцы потеряли в два раза меньше русских - а по другим данным даже больше, но суть в том, что цифры сравнимы - Россия и Австрия стали странами принесшими наибольшие жертвы из всех участников коалиции). Причем Австрия в 1809 г. выступила против империи Бонапарта в одиночку, получив заодно войну с Россией (ведущуюся формально, но все-таки ведущуюся).
Действительное соотношение военных возможностей (особенно если учитывать разницу в ресурсах Вены и Петербурга) можно рассмотреть на примере Ваграмской и Бородинской битв.
Наполеон победил в обеих. В первом случае, он располагал 150 т. солдат, большая часть из которых участвовала в битве. Его противник, эрцгерцог Карл, имел около 130 т. Сражение продолжалось два дня и закончилось отступлением войск эрцгерцога, причем Наполеон ожидал боя на третий день и только лишь спустя сутки понял, что победил. Его потери составили около 34 т. солдат убитыми, ранеными и пленными (от 3 до 7 т.), причем австрийцы утащили с собой два десятка захваченных пушек и дюжину знамен). Потери командующего состава наполеоновской армии были такими же как и при Бородино - около 40 генералов и 1800 офицеров. Австрийцы потеряли от 37 до 42 т. человек, включая огромное число пленных (до 17 т.). Зато - их проигравшая армия потеряла в два раза меньше пушек и ровно в двенадцать раз меньше знамен и штандартов (т.е. одно знамя).
В Бородинской битве у императора на поле боя было до 130 т. солдат, против примерно такого же числа русских (впрочем, многие источники говорят о значительно большей цифре войск Кутузова, но это уже отдельная тема). Бой продолжался один день и закончился отходом русских войск на новые позиции к вечеру, а после - общим отступлением. Французы потеряли от 28 до 35 т. солдат, включая 47 генералов и где-то 1900 офицеров. Русские оставили на поле боя до 45 т. (иногда говорят о 50-52 т.) человек и вдвое меньше число генералов и офицеров. В отличие от армии Карла, Кутузов почти не понес потерь пленными - французы захватили примерно тысячу царских солдат. Незначительными были и материальные успехи французов: русские потеряли около двух десятков пушек (в два раза больше чем армия эрцгерцога).
В 1809 в обоих сражениях Наполеон потерял где-то четверть своих войск. В битве с австрийцами его безвозвратные потери сильно превышали вражеские и только большое число пленных позволило свести общий баланс сражения в пользу императора. Русские в плен не сдавались, но зато понесли намного большие потери убитыми. Впрочем, безобразное состояние санитарного дела во французской армии быстро выровняло общий счет: не многие из более чем двадцати тысяч раненых при Бородино французов сумели вернуться в строй.
В результате мы видим, что хотя русские сражались намного упорнее нежели многонациональное войско Габсбургов, это вовсе не делало последних мальчиками для битья. С точки зрения французов, Ваграм убедительнее Бородино - за ним последовал мир, но в общем и целом австрийцы и русские дрались достойно, в том числе и друг друга.
В данном контексте, любопытно, что Наполеон дважды захватывал Вену, надеясь каждый раз быстро покончить этим с войной - и дважды ошибался в своих расчетах. Первый раз ему удалось выкрутиться за счет сохранившегося нейтралитета Пруссии и блестящей победы под Аустерлицем; во втором случае дело закончилось неудачей при Асперне и тяжелой победой при Ваграме - но так как у императора Франца не было за спиной Урала и Сибири, а также зимы, казаков и российских ресурсов (наоборот, в этой войне русские отщипывали от его державы куски на границе), он вынужден был заключить достаточно тяжелый мир.
В 1812 г. Наполеон взял Москву, в последней попытке надавить на царя, но это не спасло его. Армиям Александра было куда отступать и войско Бонапарта вернулось в Польшу в значительно поредевшем виде. Как только Пруссия поддержала русских - а спустя несколько месяцев и Австрия - песенка Наполеона была спета.
Поэтому, не отрицая великолепных (в общем) качеств русской армии, было бы крайним заблуждением считать, что французские кампании до похода в Россию были детскими играми.
3) В этой части я хотел рассказать о первородном грехе применения химоружия в ПМВ (французы первыми применили его и первыми перешли на исключительно убивающий газ), но посмотрел на время и ужаснулся. Поэтому просто несколько скринов из последнего номера... знаете как бывает? обсуждал будущий макет и случайно наткнулся на свою статью. Никакой саморекламы, правда.
Самое приятное в этом деле - собственноручный подбор иллюстраций и неуклонно проводимая линия во славу рейха на историческую истину
з.ы. кстати, о клюкве. Недавно обнаружил великолепный западный пример оной. Американский History Channel демонстрировал эпизод вояжа генерала Лористона к фельдмаршалу Кутузову, в напрасной попытке начать переговоры. Демонстрация производилась в виде высокохудожественной сценки.
Должен заметить, что авторы явно вдохновлялись роликами из первого Red Alert.
Кутузофф, которого играл совсем еще не старый и дюжий молодец, насмешливо слушал мужественного генерала Лористона. Тот изрыгал из себя тонны пафоса: мы должны заключить мир... остановить кровь между нашими народами и т.д. Если не знать, то можно подумать, что на мирную Францию напали жестокие враги, устроившие из Парижа пепелище.
Но, оставим Лористона - Кутузофф! О, он был хорош. Покуда французский генерал нес чушь, Кутузофф подмигивал двум блядям, лежащим в дезабилье на кровати неподалеку. Бляди призывно трясли сиськами и звали фельдмаршала в постель. Лористон призывал к миру. У меня все.
з.з.ы. извините, что живой так много. Буквально, присел перед пробежкой на десять минут, записать пару мыслей - время и пролетело. Опечатки вычитаю потом.
Существует множество общепринятых исторических истин, настолько укоренившихся (в отдельных странах, например), что вытащить их на свет Божий практически нереально. Например, -
1) Известный тезис о том, что наполеоновская Европа, в отличие от гитлеровской, была-де прекрасно работающим механизмом, верно служа императору до тех пор, пока внешние факторы не разрушили ее. Как правило, это сомнительное (но все еще достаточно распространенное утверждение) опирается еще и на сравнение личностей Наполеона и Гитлера, сравнение в котором последний безусловно проигрывает.
Между тем, достаточно лишь немного проснуться, отойдя от бонапартистских грез и, протерев глаза, спросить: а где, собственно говоря, эта прекрасно работающая система Наполеона? Если посмотреть на карьеру генерала - первого консула - императора, то можно убедиться, что всю свою жизнь Бонапарт занимался подавлением восстаний.
В Италии, во время кампаний во славу Франции и Директории, мятежи и народные бунты сотрясали не тылы реакционной Габсбургской монархии, а самые что ни на есть революционно-республиканские, причем французы отвечали на это массовыми убийствами и прочими организованными ужасами. При этом, народные возмущения в Италии продолжались вплоть до окончательно краха Первой империи - Парижу так и не удалось взять юг сапога под свой контроль.
Да, в определенном смысле, политика Наполеона в Италии была наиболее успешной - северные итальянцы, соединенные в королевство, были самыми надежными не французскими солдатами Империи, но говорить о полном успехе не приходится: в 1813-14 гг. Италия не оказала австрийцам никакого сопротивления, удерживаясь исключительно за счет французских войск.
Швейцария покорилась после нескольких интервенций и кровопролитной борьбы, сразу же перейдя на сторону коалиции - едва представилась такая возможность. Нидерланды, разорившиеся во время континентальной блокады, восстали как только показались передовые отряды пруссаков и англичан.
Испания, действительно долгое время бывшая надежным союзником Франции, волею Наполеона стала самым опасным ее противником, продемонстрировав настоящую партизанскую войну - и не только. С 1808 г. Франция не знала мира и ее леса с каждым годом наполнялись дезертирами, опасавшимися отправки на юг. Каждый год на полуострове гибло около 50 т. французских солдат, вплоть до бесславного завершения испанской авантюры.
Говоря о Германии, следует разделить вопрос на две части: сопротивление всей нации и отдельных ее государственных образований. Кампании Австрии, особенно 1809 г., продемонстрировали, что ни о каком умиротворении не может идти и речи. Даже в 1812 г., после брака с дочерью австрийского императора, Наполеон опасался, что австрийцы ударят ему в спину, как только он отправится воевать в Россию.
Говорить о Пруссии не приходится и вовсе. Очевидно, что ее черед настал бы после успешного завершения Второй польской войны: Наполеон собирался покончить с ней, устроив нечто вроде еще одного Вестфальского королевства. Единственными надежными союзниками французской империи в Германии были Саксония и уже упомянутая Вестфалия, наживо сшитая из германских земель для жалкого брата Наполеона Жерома Бонапарта. При этом, саксонские солдаты перешли на сторону союзников прямо во время Лейпцигского сражения, а остальные германские союзники сразу после него. Вестфалия и вовсе исчезла, будто ее никогда и не было. Такая же судьба постигла и Рейнскую конфедерацию.
Что же касается нации, то сопротивление началось еще с 1805-06 гг. и не прекращалось до самого конца. Тирольские крестьяне, гусары Шилля, Черный легион брауншвейгского герцога, германские военные в русской армии, тайные организации (вроде Тугенбунда), охватившие бывший рейх и т.п. Наполеон был успешнее Октавиана и Тиберия, но и ему не удалось подчинить Германию - подготовка похода 1812 г. осложнялась потенциально неспокойным тылом (что и подтвердила практика). Власть Наполеона в Германии, диктовавшего там свою волю с 1805-06 гг., растаяла как снег на солнце.
Париж самостоятельно разрушил давний союз со Швецией, приведя ее в стан своих врагов и лишь чудом сохранил его с Данией (благодаря лишь неумелой дипломатии Копенгагена, не сумевшей вовремя переменить дирекции). Только лишь осколок Польши, Варшавское герцогство, было безусловно лояльным фрагментом наполеоновской системы, но он значил слишком мало для того, чтобы оказать какое-то значимое влияние. Французам вообще с трудом удавалось завоевывать сердца: для этого их армии были слишком грабительскими и недисциплинированными. Как только на это наложилось еще и навязывание континентальной блокады, вкупе с маниакальным стремлением Бонапарта заменить прежних правителей своими родственниками, то разрушение системы стало лишь вопросом времени. Собственно говоря, единственным промежутком в котором она вообще существовала без какого либо сопротивления, является период между Тильзитом и испанской интервенцией, т.е. жалкие два года.
Резюмируя: ни о какой хорошо работающей системе говорить не приходится. Наполеон никогда не владел чем-то вроде владений Иосифа II и т.п. Попытка Бонапарта стать императором Запада вылилась в непрерывную борьбу, закончившуюся крахом в 1812-15 гг. В итоге, его европейская политика стала не более успешной чем экспедиции в Египет и на Гаити.
2) До 1812 г. с французами никто не воевал по-настоящему (кроме русских) - тезис популярный как у почитателей Льва Т., так и у современных патриотов, прочесть которых что-нибудь из Льва Николаевича не заставишь даже под страхом смерти. Рассмотрим этот тезис, сравнивая усилия русских с жалкими австрийцами.
В боях 1792 - 1801 гг. было убито и ранено от одного до двух миллионов французов, причем в сражениях на внешних фронтах они потеряли почти миллион (от 800 т.). У Австрии, главного противника Франции в этот период, выбыло из строя около 400 т. солдат. Потери России за это время не достигали и десятой части австрийских.
После создания Первой империи масштабы выросли: по разным данным, между 1804-1815 гг. у французов погибло почти два миллиона человек (цифры варьируются от 1,2 до 1,8 млн и даже больше). Из этого числа две трети приходится на солдат - убитых в бою, умерших от ран, пропавших без вести или ставших жертвами болезней. Сражавшиеся с ними австрийцы и русские потеряли... поровну, по 300-400 т. человек (есть мнение, что за указанное время австрийцы потеряли в два раза меньше русских - а по другим данным даже больше, но суть в том, что цифры сравнимы - Россия и Австрия стали странами принесшими наибольшие жертвы из всех участников коалиции). Причем Австрия в 1809 г. выступила против империи Бонапарта в одиночку, получив заодно войну с Россией (ведущуюся формально, но все-таки ведущуюся).
Действительное соотношение военных возможностей (особенно если учитывать разницу в ресурсах Вены и Петербурга) можно рассмотреть на примере Ваграмской и Бородинской битв.
Наполеон победил в обеих. В первом случае, он располагал 150 т. солдат, большая часть из которых участвовала в битве. Его противник, эрцгерцог Карл, имел около 130 т. Сражение продолжалось два дня и закончилось отступлением войск эрцгерцога, причем Наполеон ожидал боя на третий день и только лишь спустя сутки понял, что победил. Его потери составили около 34 т. солдат убитыми, ранеными и пленными (от 3 до 7 т.), причем австрийцы утащили с собой два десятка захваченных пушек и дюжину знамен). Потери командующего состава наполеоновской армии были такими же как и при Бородино - около 40 генералов и 1800 офицеров. Австрийцы потеряли от 37 до 42 т. человек, включая огромное число пленных (до 17 т.). Зато - их проигравшая армия потеряла в два раза меньше пушек и ровно в двенадцать раз меньше знамен и штандартов (т.е. одно знамя).
В Бородинской битве у императора на поле боя было до 130 т. солдат, против примерно такого же числа русских (впрочем, многие источники говорят о значительно большей цифре войск Кутузова, но это уже отдельная тема). Бой продолжался один день и закончился отходом русских войск на новые позиции к вечеру, а после - общим отступлением. Французы потеряли от 28 до 35 т. солдат, включая 47 генералов и где-то 1900 офицеров. Русские оставили на поле боя до 45 т. (иногда говорят о 50-52 т.) человек и вдвое меньше число генералов и офицеров. В отличие от армии Карла, Кутузов почти не понес потерь пленными - французы захватили примерно тысячу царских солдат. Незначительными были и материальные успехи французов: русские потеряли около двух десятков пушек (в два раза больше чем армия эрцгерцога).
В 1809 в обоих сражениях Наполеон потерял где-то четверть своих войск. В битве с австрийцами его безвозвратные потери сильно превышали вражеские и только большое число пленных позволило свести общий баланс сражения в пользу императора. Русские в плен не сдавались, но зато понесли намного большие потери убитыми. Впрочем, безобразное состояние санитарного дела во французской армии быстро выровняло общий счет: не многие из более чем двадцати тысяч раненых при Бородино французов сумели вернуться в строй.
В результате мы видим, что хотя русские сражались намного упорнее нежели многонациональное войско Габсбургов, это вовсе не делало последних мальчиками для битья. С точки зрения французов, Ваграм убедительнее Бородино - за ним последовал мир, но в общем и целом австрийцы и русские дрались достойно, в том числе и друг друга.
В данном контексте, любопытно, что Наполеон дважды захватывал Вену, надеясь каждый раз быстро покончить этим с войной - и дважды ошибался в своих расчетах. Первый раз ему удалось выкрутиться за счет сохранившегося нейтралитета Пруссии и блестящей победы под Аустерлицем; во втором случае дело закончилось неудачей при Асперне и тяжелой победой при Ваграме - но так как у императора Франца не было за спиной Урала и Сибири, а также зимы, казаков и российских ресурсов (наоборот, в этой войне русские отщипывали от его державы куски на границе), он вынужден был заключить достаточно тяжелый мир.
В 1812 г. Наполеон взял Москву, в последней попытке надавить на царя, но это не спасло его. Армиям Александра было куда отступать и войско Бонапарта вернулось в Польшу в значительно поредевшем виде. Как только Пруссия поддержала русских - а спустя несколько месяцев и Австрия - песенка Наполеона была спета.
Поэтому, не отрицая великолепных (в общем) качеств русской армии, было бы крайним заблуждением считать, что французские кампании до похода в Россию были детскими играми.
3) В этой части я хотел рассказать о первородном грехе применения химоружия в ПМВ (французы первыми применили его и первыми перешли на исключительно убивающий газ), но посмотрел на время и ужаснулся. Поэтому просто несколько скринов из последнего номера... знаете как бывает? обсуждал будущий макет и случайно наткнулся на свою статью. Никакой саморекламы, правда.
Самое приятное в этом деле - собственноручный подбор иллюстраций и неуклонно проводимая линия во славу рейха на историческую истину
з.ы. кстати, о клюкве. Недавно обнаружил великолепный западный пример оной. Американский History Channel демонстрировал эпизод вояжа генерала Лористона к фельдмаршалу Кутузову, в напрасной попытке начать переговоры. Демонстрация производилась в виде высокохудожественной сценки.
Должен заметить, что авторы явно вдохновлялись роликами из первого Red Alert.
Кутузофф, которого играл совсем еще не старый и дюжий молодец, насмешливо слушал мужественного генерала Лористона. Тот изрыгал из себя тонны пафоса: мы должны заключить мир... остановить кровь между нашими народами и т.д. Если не знать, то можно подумать, что на мирную Францию напали жестокие враги, устроившие из Парижа пепелище.
Но, оставим Лористона - Кутузофф! О, он был хорош. Покуда французский генерал нес чушь, Кутузофф подмигивал двум блядям, лежащим в дезабилье на кровати неподалеку. Бляди призывно трясли сиськами и звали фельдмаршала в постель. Лористон призывал к миру. У меня все.
з.з.ы. извините, что живой так много. Буквально, присел перед пробежкой на десять минут, записать пару мыслей - время и пролетело. Опечатки вычитаю потом.