К.Гамсун "В сказочном царстве"
В Москве
2.
Худо-бедно, но я повидал четыре из пяти частей света. Правда, я не все там видел, а в Австралии так и вовсе не был, но кое-где я все-таки побывал и кое-что все-таки повидал, однако ничего подобного Московскому Кремлю мне видеть не приходилось. Я видел прекрасные города, Прага и Будапешт, по-моему, очень красивы, но Москва - это сказочный город. Между прочим, сами русские произносят не Москва, а Масква. Как правильно, я не знаю.
У Спасских ворот извозчик оборачивается к нам со своего облучка, снимает шапку и дает нам понять, что мы должны сделать то же самое. Этот обычай завел царь Алексей. Мы обнажаем голо-вы и видим, что все люди идут или едут через ворота, обнажив головы, извозчик трогает - и вот мы в Кремле.
В Москве четыреста пятьдесят церквей и часовен, и, когда на всех колокольнях звонят колокола, кажется, будто над этим миллионным городом содрогается воздух. С Кремлевского холма открывается великолепнейший вид. Я и представить себе не мог, что на зем-ле есть такой город: куда ни глянь, повсюду зеленые, красные и золотые шпили и купола. Это золото и небесная синь затмевают все, что могло нарисовать мое воображение. Мы стоим у памятника императору Александру II и, опершись о перила, смотрим окрест, нам сейчас не до разговоров, и глаза наши невольно увлажняются.
Справа от себя на фоне арсенала мы видим Царь-пушку. Пушка напоминает круглый корпус паровоза, велика она непомерно. Ее жерло в поперечнике достигает метра, а ядра весят две тысячи килограммов. Я читал, что этой пушкой пользовались, но истинной ее истории не знаю, на ней обозначено, что ее отлили в 1586 году. Москвичи воевали много, и им часто приходилось защищать свой святой город. Возле огромного колокола, лежащего на земле в другом месте, стоят сотни трофейных пушек. Высота колокола, он называется Царь-коло-кол, восемь метров, и под ним может укрыться двадцать человек.
На вершине Кремлевского холма высится Успенский собор. Храм этот не особенно велик, но нет в мире другой церкви, в которой было бы собрано столько же драгоценных камней, как в этой. Здесь коронуются цари. Храм сверкает золотом, серебром, драго-ценными камнями, от пола до самого купола он разукрашен мозаикой и орнаментом, в нем великое множество изображений святых и патриархов, распятий и темных фресок. На одной из стен собора есть небольшое пустое пространство: здесь каждый новый царь вставляет в дар церкви свой камень. Это небольшое пространство ждет новых камней от новых монархов. А кругом на стенах свер-кают алмазы, смарагды, сапфиры и рубины.
Есть здесь и другие примечательности, которые нам показывает церковный служитель. Пока набожные москвичи молятся перед различными алтарями и святыми иконами, служитель, даже не слишком понижая голос, объясняет нам, что здесь лежит лоскут от ризы Христовой, святыня под стеклом - гвоздь от Креста Господня, а в запертом ларце хранится лоскуток от ризы Девы Марии. Мы с благодарностью одариваем и служителя, и нищих у входа и поки-даем храм, ошеломленные всем этим сказочным великолепием. У меня нет склонности к преувеличениям. Возможно, я не все верно запомнил: в храме я не мог записывать и был слишком по-трясен увиденным - у меня глаза разбегались от обилия этих немыслимых сокровищ. Уверен, что большую часть их я не назвал и даже не видел. В храме повсюду теплились лампады и царил су-мрак, многие детали я не сумел разглядеть. Но весь храм в целом представляется единой неповторимой драгоценностью. Он украшен с такой роскошью, что это не всегда производит приятное впечатление, я помню, в частности, что огромные драгоценные камни царей на стене показались мне ненужными и безвкусными. Позже я видел персов с одним-единственным камнем на тюрбане, и мне это казалось более красивым.
Мы видели памятник Пушкину, посетили еще несколько церквей и дворцов, Грановитую палату, музеи, Третьяковскую галерею. Преодолев четыреста пятьдесят ступенек, мы поднялись на Колокольню Ивана Великого и любовались оттуда Москвой. Вот отку-да лучше всего видно величие и неповторимость этого города!
Однако до чего же все-таки тесен мир! Здесь, в сердце России, я неожиданно встретил на улице капитана Тавастшерну...
Час отъезда назначен. Бесполезно вымаливать еще хотя бы один день, а здесь столько можно еще увидеть! Даже сам Мольтке немного растерялся в этом городе, он пишет, что Москву "можно представить себе мысленно, но увидеть ее в действительности - невозможно". А ведь он сказал эти слова, стоя на Колокольне Ивана Великого и взирая на эту "действительность".
2.
Худо-бедно, но я повидал четыре из пяти частей света. Правда, я не все там видел, а в Австралии так и вовсе не был, но кое-где я все-таки побывал и кое-что все-таки повидал, однако ничего подобного Московскому Кремлю мне видеть не приходилось. Я видел прекрасные города, Прага и Будапешт, по-моему, очень красивы, но Москва - это сказочный город. Между прочим, сами русские произносят не Москва, а Масква. Как правильно, я не знаю.
У Спасских ворот извозчик оборачивается к нам со своего облучка, снимает шапку и дает нам понять, что мы должны сделать то же самое. Этот обычай завел царь Алексей. Мы обнажаем голо-вы и видим, что все люди идут или едут через ворота, обнажив головы, извозчик трогает - и вот мы в Кремле.
В Москве четыреста пятьдесят церквей и часовен, и, когда на всех колокольнях звонят колокола, кажется, будто над этим миллионным городом содрогается воздух. С Кремлевского холма открывается великолепнейший вид. Я и представить себе не мог, что на зем-ле есть такой город: куда ни глянь, повсюду зеленые, красные и золотые шпили и купола. Это золото и небесная синь затмевают все, что могло нарисовать мое воображение. Мы стоим у памятника императору Александру II и, опершись о перила, смотрим окрест, нам сейчас не до разговоров, и глаза наши невольно увлажняются.
Справа от себя на фоне арсенала мы видим Царь-пушку. Пушка напоминает круглый корпус паровоза, велика она непомерно. Ее жерло в поперечнике достигает метра, а ядра весят две тысячи килограммов. Я читал, что этой пушкой пользовались, но истинной ее истории не знаю, на ней обозначено, что ее отлили в 1586 году. Москвичи воевали много, и им часто приходилось защищать свой святой город. Возле огромного колокола, лежащего на земле в другом месте, стоят сотни трофейных пушек. Высота колокола, он называется Царь-коло-кол, восемь метров, и под ним может укрыться двадцать человек.
На вершине Кремлевского холма высится Успенский собор. Храм этот не особенно велик, но нет в мире другой церкви, в которой было бы собрано столько же драгоценных камней, как в этой. Здесь коронуются цари. Храм сверкает золотом, серебром, драго-ценными камнями, от пола до самого купола он разукрашен мозаикой и орнаментом, в нем великое множество изображений святых и патриархов, распятий и темных фресок. На одной из стен собора есть небольшое пустое пространство: здесь каждый новый царь вставляет в дар церкви свой камень. Это небольшое пространство ждет новых камней от новых монархов. А кругом на стенах свер-кают алмазы, смарагды, сапфиры и рубины.
Есть здесь и другие примечательности, которые нам показывает церковный служитель. Пока набожные москвичи молятся перед различными алтарями и святыми иконами, служитель, даже не слишком понижая голос, объясняет нам, что здесь лежит лоскут от ризы Христовой, святыня под стеклом - гвоздь от Креста Господня, а в запертом ларце хранится лоскуток от ризы Девы Марии. Мы с благодарностью одариваем и служителя, и нищих у входа и поки-даем храм, ошеломленные всем этим сказочным великолепием. У меня нет склонности к преувеличениям. Возможно, я не все верно запомнил: в храме я не мог записывать и был слишком по-трясен увиденным - у меня глаза разбегались от обилия этих немыслимых сокровищ. Уверен, что большую часть их я не назвал и даже не видел. В храме повсюду теплились лампады и царил су-мрак, многие детали я не сумел разглядеть. Но весь храм в целом представляется единой неповторимой драгоценностью. Он украшен с такой роскошью, что это не всегда производит приятное впечатление, я помню, в частности, что огромные драгоценные камни царей на стене показались мне ненужными и безвкусными. Позже я видел персов с одним-единственным камнем на тюрбане, и мне это казалось более красивым.
Мы видели памятник Пушкину, посетили еще несколько церквей и дворцов, Грановитую палату, музеи, Третьяковскую галерею. Преодолев четыреста пятьдесят ступенек, мы поднялись на Колокольню Ивана Великого и любовались оттуда Москвой. Вот отку-да лучше всего видно величие и неповторимость этого города!
Однако до чего же все-таки тесен мир! Здесь, в сердце России, я неожиданно встретил на улице капитана Тавастшерну...
Час отъезда назначен. Бесполезно вымаливать еще хотя бы один день, а здесь столько можно еще увидеть! Даже сам Мольтке немного растерялся в этом городе, он пишет, что Москву "можно представить себе мысленно, но увидеть ее в действительности - невозможно". А ведь он сказал эти слова, стоя на Колокольне Ивана Великого и взирая на эту "действительность".