Чарльз Линдберг (2, окончание)
II. Вначале Америка
За нейтралитет США. Ч. Линдберг выступал за разрешение нараставших в Европе 1930-х гг. территориальных и экономических споров мирными средствами. Он призывал к недопущению военного конфликта между западными странами, указывая на гибельные последствия для Европы такой братоубийственной войны. "Наследники европейской культуры на краю ужасной войны... которая разрушит силу и сокровища белой расы... возможно даже приведёт к гибели нашей цивилизации", говорил он. Когда Вторая мировая война всё-таки началась, Линдберг выступил против участия в ней Соединённых Штатов. 15 сентября 1939 года он произнёс по радио речь "Америка и европейские войны", в которой высказался за нейтралитет США в начавшемся европейском конфликте.
Американским фермерам, рабочим, мелким бизнесменам - "средним американцам" - война была не нужна. Америка была отделена от театра военных действий океаном и потому находилась в безопасности. Многие помнили, что когда Соединённые Штаты вступили в Первую мировую войну, то на ней нажились крупные финансисты и торговцы оружием, а народ заплатил жизнями солдат. Погасить начавшуюся в Европе новую войну или, во всяком случае, не допустить втягивания в неё Америки стремились тогда многие видные политические деятели Соединённых Штатов. Линдберга, вскоре после его выступления, пригласил для встречи бывший президент Герберт Гувер. Тогда же он имел беседы с сенаторами Хирамом Джонсоном из Калифорнии и Уильямом Бора из Айдахо. Темой обсуждений была борьба за нейтралитет США.
Однако многие влиятельные группы за рубежом и внутри страны желали вовлечь Америку - её громадные материальные, интеллектуальные, людские ресурсы - в войну против Германии. Под разными, как правило, чисто идеологическими предлогами, за которыми, впрочем, скрывались вполне экономические интересы, эти группы настаивали на участии США в войне на стороне Англии и Франции.
Президент Рузвельт и его окружение задолго до начала военных действий негативно относились к правившему в Германии режиму. Стремительное развитие экономики Германии, "немецкое чудо", не вызывало у них энтузиазма. Представители администрации постоянно критиковали национал-социалистов за их внутреннюю политику, особенно за вытеснение евреев из политической, экономической, культурной областей жизни страны. В ноябре 1938 года, после "Хрустальной ночи", из Берлина был отозван американский посол. Советуя правительствам Англии и Франции уступить требованиям Гитлера во время чехословацкого кризиса, Рузвельт, однако, настаивал, чтобы союзники поддержали Польшу в сентябре 1939 года, что привело к началу длительной войны.
Профессор Танзилл (Ch. Tansill) заметил, что "по- видимому, есть только одно объяснение стремлению Рузвельта к миру во время Мюнхена в 1938 году, и его давлению, чтобы Англия, Франция, Польша выступили против Гитлера в 1939 году. Это объяснение заключается в следующем: президент вовсе не хотел, чтобы в Европе началась война, которая могла бы закончиться так быстро, чтобы США не успели вмешаться". Следует добавить - "вмешаться, с целью уничтожения Германии".
21 сентября 1939 года Рузвельт на созванной им сессии Конгресса потребовал отмены эмбарго на поставки вооружений (Эмбарго на поставки вооружений воюющим сторонам было установлено Законом о нейтралитете США, принятым 1 мая 1937 года.) и разрешения продажи оружия Англии и Франции по принципу "плати-и-вези" (cash-and-carry). Это было шагом к вовлечению Америки в европейский конфликт; однако Рузвельт, ничтоже сумняшеся, заявил прямо противоположное: "моё глубокое убеждение заключается в том, что снятие эмбарго поможет Соединённым Штатам остаться в мире". 2 октября 1939 года председатель комитета по иностранным делам Кей Питтмен, сторонник курса администрации, представил в сенат билль об отмене эмбарго, обосновав его, впрочем, не абсурдным утверждением, что продажа оружия Англии и Франции "поможет Америке остаться вне войны", а более осмысленной апелляцией к возможности улучшения американской экономики, каковая, несмотря на "новый" и прочие курсы продолжала пребывать в глубоком кризисе. (Индекс промышленного производства составил в 1939 г. только 90% от уровня 1932 года. Безработица в 1939 г. оставалась на уровне 17%.)
13 октября 1939 года состоялось второе выступление Линдберга по национальному радио. Он напомнил, что первопричиной конфликта в Европе были несправедливые условия Версальских соглашений, а не идеологические противоречия "между тиранией и демократией".
Позже, когда пропаганда "борьбы за демократию против тирании" развернулась в США на полную мощность, Линдберг и многие другие неоднократно отмечали, что говорить о "свободе" и "демократии" применительно к Англии, противопоставляя ей в этом Германию, нелепо - ведь в то самое время, когда Англия заявляла, что она воюет "против тирании" и "за свободу", она бросала в тюрьмы тысячи участников национально-освободительного движения в захваченной ею Индии.
"Нынешняя война - не война за демократия, это борьба за баланс сил... это одна из ссор внутри нашей семьи, возникшая из-за ошибок Первой мировой войны", сказал он. За начавшуюся войну, подчеркивал Линдберг, ответственны все стороны, не только Германия. Линдберг настаивал на сохранении эмбарго на поставки вооружений воюющим странам и на нейтралитете США.
Билль об отмене эмбарго, однако, был утверждён сенатом.
Задолго до вторжения Гитлера в Польшу многие американские масс-медиа, выражая позицию своих владельцев, вели враждебную кампанию против Германии. С началом военных действий в Европе они развернули шумную и агрессивную пропаганду войны. "Театры заполнили пьесы, прославляющие войну. Хроникальные фильмы потеряли даже видимость объективности"12. "Кинокомпании стали гигантскими машинами нагнетания военной лихорадки" . Одновременно те же масс-медиа начали кампанию травли всех, кто выступал против того, чтобы заставить американский народ воевать за чужие интересы. "Газеты и журналы лишались рекламы, если они печатали антивоенные статьи. На тех, кто выступал против войны, обрушивались клеветнические кампании. Ярлыки "пятая колонна", "изменники", "нацисты", "антисемиты" приклеивались к любому человеку, осмеливавшемуся предположить, что вступление в войну не соответствует лучшим интересам Соединённых Штатов. Люди теряли работу, если высказывали антивоенные взгляды. Другие просто не решались ничего говорить". Понятно, что ангажированные пропагандисты были готовы воевать с Германией до последнего американского солдата - впрочем, охотно поддерживая этих солдат песнями и плясками, пьесами и кинофильмами, снимаемыми в безопасном отдалении Калифорнийского и Бродвейского фронтов. Понятно и что в условиях военного времени можно было бы развернуть весьма прибыльные спекуляции продовольствием и прочие подобные гешефты. Но зачем это нужно было американцам?
19 мая 1940 года в очередном радиовыступлении Линдберг заявил, что война американцам не нужна, что военная истерия в стране нагнетается искусственно, по заказу небольшой численно, но влиятельной экономически группы населения. "Единственная причина, по которой мы можем быть вовлечены в войну - стремление к этому влиятельных элементов в Америке. Они представляют ничтожное меньшинство нашего народа, но контролируют значительную часть машины влияния и пропаганды", сказал он. Несколько позже Линдберг снова обвинил "организованное меньшинство в стране" в "наводнении Конгресса и прессы пропагандой войны".
В условиях развернувшейся в США того времени ожесточенной информационной войны призывы Линдберга, имевшего ореол национального героя, к невмешательству Соединённых Штатов в европейский конфликт, критика им заказчиков военной пропаганды, вызвали болезненную реакцию в кругах, стремившихся навязать американскому народу войну вопреки его желаниям и интересам. Выступления Линдберга, в частности, до крайности раздражали президента Ф. Рузвельта. Заявление Линдберга, что военной пропагандой в США дирижирует "ничтожное, но влиятельное меньшинство народа", президент сравнил с утверждениями Гитлера. 20 мая 1940 года, на следующий день после радиовыступления Линдберга, Рузвельт сказал министру финансов Г. Моргентау, что он "абсолютно уверен, что Линдберг -нацист". 21 мая 1940 года в послании Стимсону, своему будущему военному министру, Рузвельт писал: "когда я читаю речи Линдберга, я чувствую, что Геббельс не мог бы написать лучше". По указанию Рузвельта ФБР завело дело на Линдберга.
Вместе с тем, учитывая антивоенные настроения подавляющего большинства американцев и в связи с приближением очередных президентских выборов, Рузвельт был вынужден маневрировать и в политике и, особенно, в публичных выступлениях. В своих речах он неоднократно заявлял, что является противником участия США в европейской войне и что он ни в коем случае не пошлёт на неё американских солдат. Так, на митинге, состоявшемся 30 октября 1940 года, он сказал: "Я даю вам слово, отцы и матери, ещё одно заверение, я уже говорил это раньше и буду повторять снова и снова: ваши сыновья никогда не будут посланы для участия в иностранных войнах". Всё это, однако, было только предвыборной риторикой, что показали дальнейшие действия Рузвельта. Позже, когда расхождение между предвыборными обещаниями и практическими делами переизбранного президента стало очевидным, Линдберг прямо сказал: "Рузвельтов-ская администрация - это третья влиятельная группа, которая стремится вовлечь нас в войну". Впрочем, уничтожение национально-социалистической Германии являлось, если можно так выразиться, "историческим смыслом существования" администрации Рузвельта.
(Избрание Рузвельта в 1940 г. на третий срок было беспрецедентным в американской политике, и такое отступление от традиции было обусловлено, очевидно, достаточно серьёзными причинами. Стоит отметить, что республиканская администрация не стала бы добиваться участия США в войне против Германии, равно как и другие демократические кандидаты вполне могли бы снизить накал жёстко антигерманской политики Рузвельта. Обращает на себя также внимание совпадение времени правления национал-социалистов в Германии (1933- 45 гг.) и администрации Рузвельта в Америке (тс же 1933- 45 гг.). По-видимому, можно вполне уверенно утверждать, что беспрецедентно длительное для США президентство Ф. Рузвельта было обусловлено не только внутриполитической задачей создания экономнческой системы, закрепляющей господство в США финансовой олигархии, но и внешнеполитической задачей уничтожения национал-социалистической Германии.)
America First Committee. Для противодействия попыткам вовлечь страну в войну ряд политических активистов в начале сентября 1940 года образовал комитет под названием "Вначале Америка" (America First Committee). Название отражало главное убеждение участников - следует вначале позаботиться о своей стране, об интересах своего народа - а уже потом о других народах и о разных абстрактных идеях. Этот тезис противопоставлялся шумным требованиям пропагандистов войны "защитить Англию", "защитить мировую демократию" и т.пр.
Комитет "Вначале Америка" был образован несколькими студентами Иэльского университета. Вскоре в него вошли видные общественные деятели и бизнесмены из разных концов страны. Комитет стал крупнейшей антивоенной организацией в США; в его работе участвовало около 800 тысяч человек. Возглавил комитет отставной генерал Р. Вуд. Его работе содействовали автопромышленник Генри Форд, бывший президент Герберт Гувер и другие видные общественные деятели США. Рупором комитета стала газета "Чикаго трибюн" полковника Маккормика. В комитет входили сенаторы Джеральд Най (Северная Дакота), Бэртон К. Уилер (Монтана), Уильям Бора (Айдахо), Джордж Норрис (Небраска), Роберт Лафоллетт (Висконсин), Роберт Тафт (Огайо), Хенрик Шипстед (Миннесота). С осени 1940 года неоднократно выступал на митингах комитета "Вначале Америка" и Чарльз Линдберг.
В начале января 1941 года администрация Рузвельта направила в Конгресс проект закона, который бы позволил продавать вооружения Англии уже не только за наличный расчёт, но и в кредит. Закон давал полномочия президенту "продавать, занимать, предоставлять в пользование (lend and lease),... любое защитное вооружение правительству любой страны, защиту которой президент сочтёт жизненно важной для Соединённых Штатов".
Сторонники нейтралитета США решительно возражали против этого закона. Сенатор Най назвал его "главным шагом к вовлечению нас в войну". Против закона о ленд- лизе выступил и Линдберг. 23 января 1941 года он четыре с половиной часа давал показания в палате представителей в связи с обсуждением закона о ленд-лизе. Он подчёркивал, что этот закон является ещё одним шагом к прямому участию США в войне, которое ничем не оправдано. "У Соединённых Штатов", сказал Линдберг, "нет обязанности играть роль всемирного полицейского".
Закон о ленд-лизе, однако, был принят Конгрессом, и подписан президентом 11 марта 1941 года.
После своего возвращения в Америку в апреле 1939 года Линдберг много раз выступал в печати, по радио, на митингах с призывами к нейтралитету США; как и участники комитета "Вначале Америка". 17 апреля 1941 года Линдберг и формально вошёл в состав AFC. Он стал самым популярным оратором комитета: каждое отделение AFC приглашало его на свои митинги.
23 апреля 1941 года, выступая перед тридцатитысячной аудиторией в Нью- Йорке, Линдберг в очередной раз подчеркнул, что участия США в войне добивается незначительная, хотя и очень влиятельная, часть населения. "Нас пытается вовлечь в войну меньшинство народа. У этого меньшинства есть власть. У него есть влияние. У него громкий голос. Но оно не представляет собой народ".
Очевидно, упоминания о "меньшинстве", которое пытается заставить американцев воевать вопреки своему желанию и за чужие интересы, особенно раздражали президента Ф. Рузвельта. 25 апреля 1941 года, через два дня после выступления Линдберга в Манхэттене, Рузвельт на пресс-конференции насмешливо-пренебрежительно отозвался о Линдберге и его единомышленниках. 28 апреля 1941 года, из-за фактического публичного оскорбления от президента, являвшегося верховным главнокомандующим, лётчик подал в отставку из ВВС.
Весной и летом 1941 года Линдберг участвовал во многих митингах, организованных America First Committee в разных городах и штатах страны. 23 мая 1941 года он снова выступил в Нью Йорке, в Madison Square Garden, где послушать его речь пришли более 23 тысяч человек. В мае же он выступал в Филадельфии, Сент-Луисе, Миннеаполисе. В июне - в Голливуде, где в зал на 20 тысяч мест собралось 60-70 тысяч слушателей; в июле - в Сан-Франциско; в августе - в Кливленде и Оклахоме; в сентябре - в Де Мойне (Айова).
Главным идеологическим обоснованием требований вступления США в войну против Германии было утверждение о "необходимости защиты демократии". Этот тезис без конца повторяли антигерманские масс-медиа в США. Представители администрации также постоянно рассуждали о свободе и демократии, о "необходимости защищать свободу во всём мире", о том, что "США должны стать "арсеналом демократии"" и так далее. Сторонников же нейтралитета США они упрекали, в том, что им "безразлична демократия". Например, выступая 14 июля 1941 года в Нью-Йорке, министр внутренних дел Г. Икес заявил: "Линдберг... ни разу не сказал ни слова в защиту демократии".
Однако именно Линдберг и его друзья по America First Committee неоднократно говорили о демократии в связи с текущей войной. Они отмечали абсурдность помощи Британской империи для "защиты демократии"; утверждали, что война была начата и ведётся сейчас не в защиту демократии, а для сохранения британской и французской колониальных систем; что Англия и Франция "ничуть не меньшие угнетатели, чем Гитлер". Сенатор Най назвал Британскую империю "вершиной реакции и эксплуатации" и добавил, что "спасать британский империализм - вовсе не означает спасать мир". Генерал Хью Джонсон, бывший руководитель НИРА, говорил, что единственная цель Британии в войне - "сохранить свою имперскую позицию в мире". Лидер социалистической партии Н. Томас заявил, что "французский империализм - это проклятье человечества". Р. Хатчинс, президент Чикагского университета, писал, что жертв агрессии было куда больше до 1939 года, чем после, если учесть народы Индокитая, Африки п. особенно, Индии. Один из памфлетов, изданных AFC, иронически спрашивал: "когда Британия, столь озабоченная вопросами демократии, планирует освободить 30 тысяч политзаключенных в Индии?"
Концы с концами у рузвельтовской администрации не сходились, впрочем, не только с "зашитой демократии" за рубежом. Согласно опросу Гэллапа в мае 1941 года 80% американцев были против участия США в войне. Но администрация Рузвельта, без конца рассуждавшая о "защите демократии" в других странах, предпочитала игнорировать мнение народа у себя дома.
Представители America First Committee и здесь подчёркивали, что правительство демократической страны, если только это слово является ие пропагандистским ярлыком, а имеет содержание, обязано прислушиваться к требованиям народа, а не проплаченных "ничтожным меньшинством" пропагандистов, даже если у последних "громкий голос". В заметке "Что такое свобода и демократия" Линдберг писал: "Я верю в свободу и демократию - но не в те их формы, к которым иск. сегодня ведёт президент Рузвельт. Демократии нет в стране, народ которой не информирован об основных принципах политики своего правительства. Слово "свобода" звучит насмешкой для людей, которых принуждает к войне президент, избранный ими потому, что он обещал мир... Если мы не знаем, что делает или собирается делать наше правительство, если мы не имеем права голосовать по вопросу участия в иностранной войне, если наши новости ценурируются и смешиваются с пропагандой, как в тоталитарных странах, если наших граждан призывает на военную службу, а нашу экономику дезорганизует президент, который избирался на первый срок под лозунгами восстановления экономики, а на третий срок под лозунгами мира -значит, в нашей стране больше нет ни демократии, ни свободы. (Ч. Линдберг "Что такое свобода и демократия")
Так что, вопреки утверждению Икеса, Линдберг немало говорил о свободе и демократии. Однако он, очевидно, имел в виду под демократией право народа самому определять свою судьбу - а совсем не то, что понимали (и понимают сегодня) иод этим словом "демократы' этнические и профессиональные.
По мере активизации борьбы Линдберга и его товарищей за нейтралитет США усиливались и нападки на него. Раздражённые неэффективностью своей пропаганды, газеты, принадлежавшие "ничтожному количественно, но влиятельному экономически меньшинству" и солидарные с ним чиновники администрации называли Линдберга "американским голосом министерства Геббельса", "платным агентом германского правительства", "рыцарем германского орла". Особенно часто нападал на Линдберга министр внутренних дел Икес. 13 апреля 1941 года на обеде в Чикаго, организованном союзом еврейских рабочих Америки, он назвал Линдберга "другом нацистов №1".
Деятели, раздувавшие вражду между США и Германией, стремившиеся вовлечь американский народ в войну за чужие интересы -их вполне можно было бы назвать врагами американского народа (Ср.: "Только враги Германии и СССР могут стремиться к сочоапню и раздуванию «рижды между народами этих стран" (выступление В.М. Молотова 31 августа 1939) - бранили Линдберга - что, впрочем, было для него похвалой, (Порицание дурных людей - та же похвала" (Ульпиан) критерием, что он поступает правильно; друзья его поддерживали. Генерал Вуд предложил избрать Линдберга председателем комитета "Вначале Америка". Сенатор Бэртон Уилер (Б.Уилер в 1932 г. активно поддерживал Рузвельта- кандидата. В 1939-41 гг. он, надо полагать, горько раскаивался в этом), выступая 23 мая 1941 года на митинге, сказал: "Самая благородная и патриотическая услуга, которую американец может оказать сегодня своей стране - сохранить в мире и не дать вовлечь свой народ в чужие войны. В этом отношении никто не служит Соединённым Штатам более разумно, более отважно, более действенно, чем полковник Чарльз А. Линдберг. Он ведёт борьбу за мир и народное правление вопреки всем оскорблениям и клевете, которым его подвергают поджигатели войны. Он считает, что гораздо почётнее предотвратить войну, чем победить или проиграть в ней. Когда-нибудь его заслуги в этом будут признаны, как признаны сегодня заслуги его достойного отца и Роберта Лафолетта-старшего".
Тактика рузвельтовской администрации по вовлечению страны в войну заключалась в небольших - чтобы народ не успевал осознать и отреагировать - шагах к этому, сопровождаемых заверениями в миролюбии. Сначала Рузвельт добился продажи оружия Англии за наличные и "самовывозом". Потом он получил одобрение конгресса на такую продажу в кредит. Потом он дал приказ американским ВМС сопровождать британские транспорты с оружием и сообщать им о германских военных судах. Потом он начал "создавать инциденты" -провоцировать германские суда, чтобы те "выстрелили первыми" по американским кораблям. Тактика эта по существу ничем не отличалась от "инцидента в Глейвице" и к демократии, о которой так пеклась администрация, никакого отношения не имела, но зато предоставляла гораздо более широкие возможности для демагогии.
Линдберг называл эти действия администрации "бесчестными уловками". 9 августа 1941 года в речи "Представительное правление или правление с помощью уловок?" на митинге в Кливленде, он сказал: "Они знают, что народ нашей етрипы против войны, поэтому планируют вовлечь нас в войну с помощью уловок, планируют создавать инциденты и ситуации, чтобы ввергнуть США в войну... Лицемерие и уловки окружают нас в каждом утверждении партии войны. Когда мы требуем, чтобы правительство прислушалось к 80% народа, которые не желают воевать, они кричат, что мы "нарушаем единство". Те самые группы, которые призывают нас защищать свободу и демократию за рубежом, требуют, чтобы мы уничтожили свободу и демократию у себя дома, заставив 4/5 народа воевать против его желания. Пятая часть народа, голосующая за войну, называет нас, остальные 80%, "пятой колонной"". Линдберг отметил, что нет, собственно никакой разницы между "тоталитарной кликой" Гитлера, манипулирующей рейхстагом и решающей важнейшие вопросы политики без консультаций с народом, и "демократической администрацией" Рузвельта, точно так же игнорирующей мнение народа по фундаментальному вопросу жизни страны. "Администрация обращается с Конгрессом не лучше, чем нацисты с рейхстагом. Вопрос войны или мира не ставится президентом и его администрацией перед выборными представителями народа, потому что они знают, что народ против войны". В заметке "Что такое свобода и демократия" Линдберг писал: "Главная опасность, стоящая сегодня перед нами - не вторжение, не интервенция, не Германия, Япония или Россия. Главная опасность для нас сегодня - это бесчестные уловки нашего собственного правительства. Бесчестные уловки отмечают каждый шаг, который правительство Рузвельта делало "для прекращения войны"... "Плати и вези", "Шаги для прекращения войны". "Помощь демократиям", "Нейтральный патруль", "Ленд лиз" - каждый из этих лозунгов был использован для обмана американского народа; каждый из них позорил имя демократии и свободы.
Вначале на нас была обрушена кампания страха. Нас уверяли, что на Америку нападут, если мы не защитим Англию. Затем в нас начали возбуждать алчность. Нам говорили, что если мы не защитим Англию, то Германия захватит нашу иностранную торговлю. Наконец, в нас начали возбуждать ненависть, требуя вступить в войну, чтобы разгромить Германию. И, между делом, постоянно взывали к нашим идеалам. Нам говорили, что мы должны вступить в войну, чтобы помочь Британской Империи и Советскому Союзу защитить демократию и свободу.
Сегодня Соединённые Штаты на пороге войны. Наши ВМС уже вовлечены в вооружённые столкновения. Мы на пороге войны в Азии, в Европе, в Африке, в Атлантике, на Тихом океане, в Средиземном море, в Индийском океане; войны с Германией, Италией, Японией, возможно с Францией и Испанией. И какова же наша цель в этой войне? Миллионам наших граждан предлагается умереть за свободу и демократию в мире - при том, что они лишены этих прав в своей собственной стране".
Высмеивая утверждение Рузвельта, что безопасность Соединённых Штатов зависит от контроля над островами Капо Верде, Линдберг говорил: "Даже от Гитлера мы не слышали ничего подобного... М-р Рузвельт заявляет, что Гитлер желает владычествовать над миром. Но никто иной, как сам м-р Рузвельт желает этого, когда заявляет, что мы должны контролировать конфликты в Европе и Азии, или что Америка должна захватить острова (Капо Верде) у африканского побережья". Летом 1941 года Линдберг назвал Рузвельта большей угрозой для мира, чем Гитлер (Ср. Ч. Кофлин: "Многие задаются «опросом: кого следует бояться больше -Гитлера а Муссолини или Р\ч«елыпа и Черчилля?").
Как и предсказывали противники вступления США в войну, администрация Рузвельта начала форсировать "инциденты". Американские военные суда стали преследовать германские подлодки и сообщать их координаты британской авиации. По приказу президента американские войска в апреле 1941 года оккупировали Гренландию, а в июле - Исландию, находившуюся в зоне военных действий.
Но усилился и отпор этой политике Рузвельта. 6 августа 1941 года 15 лидеров республиканской партии, включая бывшего президента Г. Гувера и кандидата на пост президента А. Лэндона, а также ряд общественных деятелей выступили с заявлением, в котором потребовали "положить конец втягиванию США в необъявленную войну". 12 августа 1941 года предложение президента о продлении срока воинской службы призывников с 1 года до 1,5 - что было очередным "небольшим шагом" к войне - прошло в палате представителей с перевесом только лишь в один голос, 203:202.
Усилился отпор и провоенной агитации ангажированных "ничтожным меньшинством" масс-медиа. В начале августа 1941 года сенаторы Джеральд Най из Северной Дакоты, Бэртон Уилер из Монтаны и Беннет Чамп Кларк из Миссури предложили провести расследование военной пропаганды в киноиндустрии и радио.
Линдберг и другие члены комитета "Вначале Америка" неоднократно говорили о заказчиках провоенной пропаганды, "поджигателях войны". Однако конкретные имена или социальные группы, заинтересованные в войне, при этом публично не назывались.
Ещё в 1940 году Т. Ламонт, партнёр крупнейшего банкира США Дж.П. Моргана, предложил Линдбергу прямо назвать "влиятельные элементы", которые, по его словам, "втягивают страну в войну". Стоит заметить, что, поскольку в кругах, к которым принадлежал Ламонт, эти "влиятельные элементы", как и мотивы, по которым они желали уничтожения Германии, все прекрасно знали, хотя открыто и не называли, то мотивация такого предложения Ламонта не вполне понятна. Возможно, он хотел спровоцировать Линдберга на высказывания, за которые потом его было бы легко критиковать, уводя внимание слушателей от существа обсуждавшихся проблем. Линдберг довольно долго воздерживался от конкретизации "поджигателей войны", понимая, что она вызовет ожесточённую критику. Но в сентябре 1941 года, когда страна была уже подведена вплотную к войне, он решил, что избегать высказываться по этому вопросу дальше не имеет никакого смысла.
11 сентября 1941 года в речи, произнесенной на многотысячном митинге комитета "Вначале Америка" в Де Мойне (штат Айова), Линдберг назвал силы, стремящиеся вовлечь Америку в войну. Это были, по его словам, Великобритания, администрация Рузвельта, и еврейское лобби, "значительное влияние которого на киноиндустрию, прессу, радио и правительство представляет серьёзную угрозу для нашей страны".
Линдберг сказал: "С сентября 1939 года и до настоящего момента прилагались всё возрастающие усилия вовлечь в конфликт Соединённые Штаты. Эти усилия прилагались группой иностранцев и незначительным меньшинством наше-го народа, но они оказались столь успешными, что сегодня наша страна находится на пороге войны.
Когда в Европе началась война, было очевидно, что американский народ твёрдо выступает против нашего участия в ней. В самом деле, у нас была лучшая оборонительная позиция в мире, мы традиционно были независимы от Европы, а когда однажды мы ввязались в европейскую войну, то проблемы европейских стран так и остались неразрешёнными, а их долги нам невыплаченными.
Национальные опросы показывали, что когда в 1939 году Англия и Франция объявили войну Германии, менее 10% нашего народа желали, чтобы мы последовали их примеру. Однако имелись разные группы, здесь и за рубежом, чьи интересы требовали вовлечения Соединённых Штатов в войну. Я сегодня назову эти группы, и расскажу об их методах действий. Я должен говорить с максимальной откровенностью, поскольку для того, чтобы противостоять их усилиям, нам нужно точно знать, кто они такие.
Три главные группы, вовлекающие сегодня нашу страну в войну -это англичане, евреи и рузвельтовская администрация...
Подстрекатели войны составляют незначительное меньшинство нашего народа, но они обладают громадным влиянием. Против твёрдого решения американского народа оставаться вне войны, они оросили свои деньги, свою пропаганду, свою клиентуру... ".
Публичное упоминание евреев как организаторов военной пропаганды вызвало вполне предсказуемую критику. Герберт Гувер заметил Линдбергу, что ссылка на заинтересованность евреев в вовлечении США в войну являлась "ошибкой", даже если само утверждение было верно. Газеты Хёрста, хоть и сторонника нейтралитета Америки, как и "Чикаго трибюн" полковника Маккормика, отмежевались от речи в Де Мойне. Сенатор Р. Тафт осудил обращение Линдберга к "евреям, как к иностранной нации, а не американцам" . (Любопытно было бы чнать, осудил ли сенатор Тафт заключение, по прикачу президента Рузвельта, американских граждан японского происхождения в концлагеря - то есть, обращение с ними "как с иностранной нацией, а не как с американцами".) Конгрессмен Т. Дьюи назвал речь Линдберга "неизвиняемым злоупотреблением правом свободы слова". "Друзья демократии" поспешили откликнуться на упоминание о стремлении евреев вовлечь США в войну против Германии негодующим памфлетом "Линдберг - нацист?"
Однако 85-90% писем в комитет "Вначале Америка" одобрили речь в Де Мойне. Сенатор Джеральд Най поддержал Линдберга, заявив, что "евреи - важнейший фактор продолжающегося втягивания нашей страны в войну". Сенатор Хирам Джонсон писал сыну: "боевые порядки выстроены, и мы имеем на одной стороне всех евреев, аплодирующих президенту, готовых сражаться против Германии и Италии до последнего американского солдата, а на другой стороне наши ряды, довольно значительные - тех, кто думает о собственной стране... Я с осуждением отношусь к репрессиям, которым подверглись евреи, и я готов помогать им, в разумных пределах, не подвергая опасности свою страну, но я вовсе не хотел бы воевать с граждана-ми других стран... Это основа нашей борьбы, и я не знаю, почему бы не заявить это открыто - только все опасаются, к сожалению я тоже, обидеть евреев". Джонсон добавил, что "Рузвельт не больше беспокоится, о том, что может случиться с нами в войне, чем житель луны... он прислушивается только к группке людей, которые горланят ему похвалы за всё, что он делает для их соплеменников, которые никогда не жили здесь, и которые не имеют никакого отношения к нашей стране".
Расстановка сил в противоборствующих лагерях - американских патриотов и демократов-"интернационалистов" - была хорошо известна и за пределами США. Военный атташе Германии в Вашингтоне генерал Фридрих фон Беттихер писал 20 июля 1940 года: "Как выразитель интересов евреев, которые через франкмасонов контролируют широкие массы американского народа, Рузвельт хочет, чтобы Англия продолжала сражаться... Я неоднократно докладывал о подлой и злобной кампании против Линдберга, которого евреи считают своим наиболее сильным противником...". (цит. по У. Ширер "Взлет и падение Третьего рейха")
Поражение. Учитывая приказ Гитлера не поддаваться на провокации - он потребовал от адмирала Редера исключить нападения на американские суда даже по ошибке - шансы Рузвельта заставить Германию "сделать первый выстрел" были не очень велики. Однако в Тройственном союзе имелось "слабое звено" - Япония. Постепенно нараставшее в течение 1941 года давление администрации Рузвельта на Японию, завершившееся "ультиматумом Хэлла" 26 ноября, привело императорское правительство к решению напасть на США. 7 декабря 1941 года японские самолёты атаковали Перл- Харбор. Вслед за этим объявило войну Америке и правительство Германии.
11 сентября состоялось последнее заседание комитета "Вначале Америка". Участники проголосовали за его закрытие. "Рузвельт вовлёк Америку в войну через чёрный ход", подвёл итог генерал Вуд. Линдберг записал в своём дневнике: "Неудивительно, что японцы нас атаковали, так как США неделями побуждали их к войне".
После вступления США в войну Линдберг подал заявление о возвращении на военную службу. Однако в этом ему, по предписанию президента, было отказано. Лидеры патриотов, особенно Уилер и Най, намечали Линдберга как политического деятеля после войны и, с точки зрения администрации Рузвельта, следовало не допускать повышения его популярности. В марте 1942 года Форд принял Линдберга на работу и тот до 1943 года занимался испытаниями лётной техники. В 1944 году Линдберг участвовал в боевых действиях на Тихом океане.
После войны Линдберг работал в составе группы, изучавшей германские достижения в авиации. Он встречался с В. Мессершмиттом; побывал на предприятии, где собирались "Фау". Затем он служил консультантом начальника штаба ВВС и "Pan American"; стал директором "Pan American". В 1948 году Линдберг написал книгу "Полеты и жизнь". В 1953 году - "Дух Сент- Луиса". В 1954 году президент Эйзенхауэр и Конгресс восстановили Линдберга в запасе военно- воздушных сил; ему было присвоено звание бригадного генерала.
Потерпев поражение в политике, Линдберг постепенно отошёл и от авиации. "Птицы важнее самолётов"', говорил он в 1964 году. Он увлёкся задачей согласования развития техники и сохранения окружающей среды. Занимался спасением голубых китов и других исчезающих видов животных; делал пожертвования во Всемирный фонд Дикой природы; стал его директором. В настоящее время фонд Линдберга поддерживает работы, содействующие достижению баланса между техническим прогрессом и сохранением природы.
За нейтралитет США. Ч. Линдберг выступал за разрешение нараставших в Европе 1930-х гг. территориальных и экономических споров мирными средствами. Он призывал к недопущению военного конфликта между западными странами, указывая на гибельные последствия для Европы такой братоубийственной войны. "Наследники европейской культуры на краю ужасной войны... которая разрушит силу и сокровища белой расы... возможно даже приведёт к гибели нашей цивилизации", говорил он. Когда Вторая мировая война всё-таки началась, Линдберг выступил против участия в ней Соединённых Штатов. 15 сентября 1939 года он произнёс по радио речь "Америка и европейские войны", в которой высказался за нейтралитет США в начавшемся европейском конфликте.
Американским фермерам, рабочим, мелким бизнесменам - "средним американцам" - война была не нужна. Америка была отделена от театра военных действий океаном и потому находилась в безопасности. Многие помнили, что когда Соединённые Штаты вступили в Первую мировую войну, то на ней нажились крупные финансисты и торговцы оружием, а народ заплатил жизнями солдат. Погасить начавшуюся в Европе новую войну или, во всяком случае, не допустить втягивания в неё Америки стремились тогда многие видные политические деятели Соединённых Штатов. Линдберга, вскоре после его выступления, пригласил для встречи бывший президент Герберт Гувер. Тогда же он имел беседы с сенаторами Хирамом Джонсоном из Калифорнии и Уильямом Бора из Айдахо. Темой обсуждений была борьба за нейтралитет США.
Однако многие влиятельные группы за рубежом и внутри страны желали вовлечь Америку - её громадные материальные, интеллектуальные, людские ресурсы - в войну против Германии. Под разными, как правило, чисто идеологическими предлогами, за которыми, впрочем, скрывались вполне экономические интересы, эти группы настаивали на участии США в войне на стороне Англии и Франции.
Президент Рузвельт и его окружение задолго до начала военных действий негативно относились к правившему в Германии режиму. Стремительное развитие экономики Германии, "немецкое чудо", не вызывало у них энтузиазма. Представители администрации постоянно критиковали национал-социалистов за их внутреннюю политику, особенно за вытеснение евреев из политической, экономической, культурной областей жизни страны. В ноябре 1938 года, после "Хрустальной ночи", из Берлина был отозван американский посол. Советуя правительствам Англии и Франции уступить требованиям Гитлера во время чехословацкого кризиса, Рузвельт, однако, настаивал, чтобы союзники поддержали Польшу в сентябре 1939 года, что привело к началу длительной войны.
Профессор Танзилл (Ch. Tansill) заметил, что "по- видимому, есть только одно объяснение стремлению Рузвельта к миру во время Мюнхена в 1938 году, и его давлению, чтобы Англия, Франция, Польша выступили против Гитлера в 1939 году. Это объяснение заключается в следующем: президент вовсе не хотел, чтобы в Европе началась война, которая могла бы закончиться так быстро, чтобы США не успели вмешаться". Следует добавить - "вмешаться, с целью уничтожения Германии".
21 сентября 1939 года Рузвельт на созванной им сессии Конгресса потребовал отмены эмбарго на поставки вооружений (Эмбарго на поставки вооружений воюющим сторонам было установлено Законом о нейтралитете США, принятым 1 мая 1937 года.) и разрешения продажи оружия Англии и Франции по принципу "плати-и-вези" (cash-and-carry). Это было шагом к вовлечению Америки в европейский конфликт; однако Рузвельт, ничтоже сумняшеся, заявил прямо противоположное: "моё глубокое убеждение заключается в том, что снятие эмбарго поможет Соединённым Штатам остаться в мире". 2 октября 1939 года председатель комитета по иностранным делам Кей Питтмен, сторонник курса администрации, представил в сенат билль об отмене эмбарго, обосновав его, впрочем, не абсурдным утверждением, что продажа оружия Англии и Франции "поможет Америке остаться вне войны", а более осмысленной апелляцией к возможности улучшения американской экономики, каковая, несмотря на "новый" и прочие курсы продолжала пребывать в глубоком кризисе. (Индекс промышленного производства составил в 1939 г. только 90% от уровня 1932 года. Безработица в 1939 г. оставалась на уровне 17%.)
13 октября 1939 года состоялось второе выступление Линдберга по национальному радио. Он напомнил, что первопричиной конфликта в Европе были несправедливые условия Версальских соглашений, а не идеологические противоречия "между тиранией и демократией".
Позже, когда пропаганда "борьбы за демократию против тирании" развернулась в США на полную мощность, Линдберг и многие другие неоднократно отмечали, что говорить о "свободе" и "демократии" применительно к Англии, противопоставляя ей в этом Германию, нелепо - ведь в то самое время, когда Англия заявляла, что она воюет "против тирании" и "за свободу", она бросала в тюрьмы тысячи участников национально-освободительного движения в захваченной ею Индии.
"Нынешняя война - не война за демократия, это борьба за баланс сил... это одна из ссор внутри нашей семьи, возникшая из-за ошибок Первой мировой войны", сказал он. За начавшуюся войну, подчеркивал Линдберг, ответственны все стороны, не только Германия. Линдберг настаивал на сохранении эмбарго на поставки вооружений воюющим странам и на нейтралитете США.
Билль об отмене эмбарго, однако, был утверждён сенатом.
Задолго до вторжения Гитлера в Польшу многие американские масс-медиа, выражая позицию своих владельцев, вели враждебную кампанию против Германии. С началом военных действий в Европе они развернули шумную и агрессивную пропаганду войны. "Театры заполнили пьесы, прославляющие войну. Хроникальные фильмы потеряли даже видимость объективности"12. "Кинокомпании стали гигантскими машинами нагнетания военной лихорадки" . Одновременно те же масс-медиа начали кампанию травли всех, кто выступал против того, чтобы заставить американский народ воевать за чужие интересы. "Газеты и журналы лишались рекламы, если они печатали антивоенные статьи. На тех, кто выступал против войны, обрушивались клеветнические кампании. Ярлыки "пятая колонна", "изменники", "нацисты", "антисемиты" приклеивались к любому человеку, осмеливавшемуся предположить, что вступление в войну не соответствует лучшим интересам Соединённых Штатов. Люди теряли работу, если высказывали антивоенные взгляды. Другие просто не решались ничего говорить". Понятно, что ангажированные пропагандисты были готовы воевать с Германией до последнего американского солдата - впрочем, охотно поддерживая этих солдат песнями и плясками, пьесами и кинофильмами, снимаемыми в безопасном отдалении Калифорнийского и Бродвейского фронтов. Понятно и что в условиях военного времени можно было бы развернуть весьма прибыльные спекуляции продовольствием и прочие подобные гешефты. Но зачем это нужно было американцам?
19 мая 1940 года в очередном радиовыступлении Линдберг заявил, что война американцам не нужна, что военная истерия в стране нагнетается искусственно, по заказу небольшой численно, но влиятельной экономически группы населения. "Единственная причина, по которой мы можем быть вовлечены в войну - стремление к этому влиятельных элементов в Америке. Они представляют ничтожное меньшинство нашего народа, но контролируют значительную часть машины влияния и пропаганды", сказал он. Несколько позже Линдберг снова обвинил "организованное меньшинство в стране" в "наводнении Конгресса и прессы пропагандой войны".
В условиях развернувшейся в США того времени ожесточенной информационной войны призывы Линдберга, имевшего ореол национального героя, к невмешательству Соединённых Штатов в европейский конфликт, критика им заказчиков военной пропаганды, вызвали болезненную реакцию в кругах, стремившихся навязать американскому народу войну вопреки его желаниям и интересам. Выступления Линдберга, в частности, до крайности раздражали президента Ф. Рузвельта. Заявление Линдберга, что военной пропагандой в США дирижирует "ничтожное, но влиятельное меньшинство народа", президент сравнил с утверждениями Гитлера. 20 мая 1940 года, на следующий день после радиовыступления Линдберга, Рузвельт сказал министру финансов Г. Моргентау, что он "абсолютно уверен, что Линдберг -нацист". 21 мая 1940 года в послании Стимсону, своему будущему военному министру, Рузвельт писал: "когда я читаю речи Линдберга, я чувствую, что Геббельс не мог бы написать лучше". По указанию Рузвельта ФБР завело дело на Линдберга.
Вместе с тем, учитывая антивоенные настроения подавляющего большинства американцев и в связи с приближением очередных президентских выборов, Рузвельт был вынужден маневрировать и в политике и, особенно, в публичных выступлениях. В своих речах он неоднократно заявлял, что является противником участия США в европейской войне и что он ни в коем случае не пошлёт на неё американских солдат. Так, на митинге, состоявшемся 30 октября 1940 года, он сказал: "Я даю вам слово, отцы и матери, ещё одно заверение, я уже говорил это раньше и буду повторять снова и снова: ваши сыновья никогда не будут посланы для участия в иностранных войнах". Всё это, однако, было только предвыборной риторикой, что показали дальнейшие действия Рузвельта. Позже, когда расхождение между предвыборными обещаниями и практическими делами переизбранного президента стало очевидным, Линдберг прямо сказал: "Рузвельтов-ская администрация - это третья влиятельная группа, которая стремится вовлечь нас в войну". Впрочем, уничтожение национально-социалистической Германии являлось, если можно так выразиться, "историческим смыслом существования" администрации Рузвельта.
(Избрание Рузвельта в 1940 г. на третий срок было беспрецедентным в американской политике, и такое отступление от традиции было обусловлено, очевидно, достаточно серьёзными причинами. Стоит отметить, что республиканская администрация не стала бы добиваться участия США в войне против Германии, равно как и другие демократические кандидаты вполне могли бы снизить накал жёстко антигерманской политики Рузвельта. Обращает на себя также внимание совпадение времени правления национал-социалистов в Германии (1933- 45 гг.) и администрации Рузвельта в Америке (тс же 1933- 45 гг.). По-видимому, можно вполне уверенно утверждать, что беспрецедентно длительное для США президентство Ф. Рузвельта было обусловлено не только внутриполитической задачей создания экономнческой системы, закрепляющей господство в США финансовой олигархии, но и внешнеполитической задачей уничтожения национал-социалистической Германии.)
America First Committee. Для противодействия попыткам вовлечь страну в войну ряд политических активистов в начале сентября 1940 года образовал комитет под названием "Вначале Америка" (America First Committee). Название отражало главное убеждение участников - следует вначале позаботиться о своей стране, об интересах своего народа - а уже потом о других народах и о разных абстрактных идеях. Этот тезис противопоставлялся шумным требованиям пропагандистов войны "защитить Англию", "защитить мировую демократию" и т.пр.
Комитет "Вначале Америка" был образован несколькими студентами Иэльского университета. Вскоре в него вошли видные общественные деятели и бизнесмены из разных концов страны. Комитет стал крупнейшей антивоенной организацией в США; в его работе участвовало около 800 тысяч человек. Возглавил комитет отставной генерал Р. Вуд. Его работе содействовали автопромышленник Генри Форд, бывший президент Герберт Гувер и другие видные общественные деятели США. Рупором комитета стала газета "Чикаго трибюн" полковника Маккормика. В комитет входили сенаторы Джеральд Най (Северная Дакота), Бэртон К. Уилер (Монтана), Уильям Бора (Айдахо), Джордж Норрис (Небраска), Роберт Лафоллетт (Висконсин), Роберт Тафт (Огайо), Хенрик Шипстед (Миннесота). С осени 1940 года неоднократно выступал на митингах комитета "Вначале Америка" и Чарльз Линдберг.
В начале января 1941 года администрация Рузвельта направила в Конгресс проект закона, который бы позволил продавать вооружения Англии уже не только за наличный расчёт, но и в кредит. Закон давал полномочия президенту "продавать, занимать, предоставлять в пользование (lend and lease),... любое защитное вооружение правительству любой страны, защиту которой президент сочтёт жизненно важной для Соединённых Штатов".
Сторонники нейтралитета США решительно возражали против этого закона. Сенатор Най назвал его "главным шагом к вовлечению нас в войну". Против закона о ленд- лизе выступил и Линдберг. 23 января 1941 года он четыре с половиной часа давал показания в палате представителей в связи с обсуждением закона о ленд-лизе. Он подчёркивал, что этот закон является ещё одним шагом к прямому участию США в войне, которое ничем не оправдано. "У Соединённых Штатов", сказал Линдберг, "нет обязанности играть роль всемирного полицейского".
Закон о ленд-лизе, однако, был принят Конгрессом, и подписан президентом 11 марта 1941 года.
После своего возвращения в Америку в апреле 1939 года Линдберг много раз выступал в печати, по радио, на митингах с призывами к нейтралитету США; как и участники комитета "Вначале Америка". 17 апреля 1941 года Линдберг и формально вошёл в состав AFC. Он стал самым популярным оратором комитета: каждое отделение AFC приглашало его на свои митинги.
23 апреля 1941 года, выступая перед тридцатитысячной аудиторией в Нью- Йорке, Линдберг в очередной раз подчеркнул, что участия США в войне добивается незначительная, хотя и очень влиятельная, часть населения. "Нас пытается вовлечь в войну меньшинство народа. У этого меньшинства есть власть. У него есть влияние. У него громкий голос. Но оно не представляет собой народ".
Очевидно, упоминания о "меньшинстве", которое пытается заставить американцев воевать вопреки своему желанию и за чужие интересы, особенно раздражали президента Ф. Рузвельта. 25 апреля 1941 года, через два дня после выступления Линдберга в Манхэттене, Рузвельт на пресс-конференции насмешливо-пренебрежительно отозвался о Линдберге и его единомышленниках. 28 апреля 1941 года, из-за фактического публичного оскорбления от президента, являвшегося верховным главнокомандующим, лётчик подал в отставку из ВВС.
Весной и летом 1941 года Линдберг участвовал во многих митингах, организованных America First Committee в разных городах и штатах страны. 23 мая 1941 года он снова выступил в Нью Йорке, в Madison Square Garden, где послушать его речь пришли более 23 тысяч человек. В мае же он выступал в Филадельфии, Сент-Луисе, Миннеаполисе. В июне - в Голливуде, где в зал на 20 тысяч мест собралось 60-70 тысяч слушателей; в июле - в Сан-Франциско; в августе - в Кливленде и Оклахоме; в сентябре - в Де Мойне (Айова).
Главным идеологическим обоснованием требований вступления США в войну против Германии было утверждение о "необходимости защиты демократии". Этот тезис без конца повторяли антигерманские масс-медиа в США. Представители администрации также постоянно рассуждали о свободе и демократии, о "необходимости защищать свободу во всём мире", о том, что "США должны стать "арсеналом демократии"" и так далее. Сторонников же нейтралитета США они упрекали, в том, что им "безразлична демократия". Например, выступая 14 июля 1941 года в Нью-Йорке, министр внутренних дел Г. Икес заявил: "Линдберг... ни разу не сказал ни слова в защиту демократии".
Однако именно Линдберг и его друзья по America First Committee неоднократно говорили о демократии в связи с текущей войной. Они отмечали абсурдность помощи Британской империи для "защиты демократии"; утверждали, что война была начата и ведётся сейчас не в защиту демократии, а для сохранения британской и французской колониальных систем; что Англия и Франция "ничуть не меньшие угнетатели, чем Гитлер". Сенатор Най назвал Британскую империю "вершиной реакции и эксплуатации" и добавил, что "спасать британский империализм - вовсе не означает спасать мир". Генерал Хью Джонсон, бывший руководитель НИРА, говорил, что единственная цель Британии в войне - "сохранить свою имперскую позицию в мире". Лидер социалистической партии Н. Томас заявил, что "французский империализм - это проклятье человечества". Р. Хатчинс, президент Чикагского университета, писал, что жертв агрессии было куда больше до 1939 года, чем после, если учесть народы Индокитая, Африки п. особенно, Индии. Один из памфлетов, изданных AFC, иронически спрашивал: "когда Британия, столь озабоченная вопросами демократии, планирует освободить 30 тысяч политзаключенных в Индии?"
Концы с концами у рузвельтовской администрации не сходились, впрочем, не только с "зашитой демократии" за рубежом. Согласно опросу Гэллапа в мае 1941 года 80% американцев были против участия США в войне. Но администрация Рузвельта, без конца рассуждавшая о "защите демократии" в других странах, предпочитала игнорировать мнение народа у себя дома.
Представители America First Committee и здесь подчёркивали, что правительство демократической страны, если только это слово является ие пропагандистским ярлыком, а имеет содержание, обязано прислушиваться к требованиям народа, а не проплаченных "ничтожным меньшинством" пропагандистов, даже если у последних "громкий голос". В заметке "Что такое свобода и демократия" Линдберг писал: "Я верю в свободу и демократию - но не в те их формы, к которым иск. сегодня ведёт президент Рузвельт. Демократии нет в стране, народ которой не информирован об основных принципах политики своего правительства. Слово "свобода" звучит насмешкой для людей, которых принуждает к войне президент, избранный ими потому, что он обещал мир... Если мы не знаем, что делает или собирается делать наше правительство, если мы не имеем права голосовать по вопросу участия в иностранной войне, если наши новости ценурируются и смешиваются с пропагандой, как в тоталитарных странах, если наших граждан призывает на военную службу, а нашу экономику дезорганизует президент, который избирался на первый срок под лозунгами восстановления экономики, а на третий срок под лозунгами мира -значит, в нашей стране больше нет ни демократии, ни свободы. (Ч. Линдберг "Что такое свобода и демократия")
Так что, вопреки утверждению Икеса, Линдберг немало говорил о свободе и демократии. Однако он, очевидно, имел в виду под демократией право народа самому определять свою судьбу - а совсем не то, что понимали (и понимают сегодня) иод этим словом "демократы' этнические и профессиональные.
По мере активизации борьбы Линдберга и его товарищей за нейтралитет США усиливались и нападки на него. Раздражённые неэффективностью своей пропаганды, газеты, принадлежавшие "ничтожному количественно, но влиятельному экономически меньшинству" и солидарные с ним чиновники администрации называли Линдберга "американским голосом министерства Геббельса", "платным агентом германского правительства", "рыцарем германского орла". Особенно часто нападал на Линдберга министр внутренних дел Икес. 13 апреля 1941 года на обеде в Чикаго, организованном союзом еврейских рабочих Америки, он назвал Линдберга "другом нацистов №1".
Деятели, раздувавшие вражду между США и Германией, стремившиеся вовлечь американский народ в войну за чужие интересы -их вполне можно было бы назвать врагами американского народа (Ср.: "Только враги Германии и СССР могут стремиться к сочоапню и раздуванию «рижды между народами этих стран" (выступление В.М. Молотова 31 августа 1939) - бранили Линдберга - что, впрочем, было для него похвалой, (Порицание дурных людей - та же похвала" (Ульпиан) критерием, что он поступает правильно; друзья его поддерживали. Генерал Вуд предложил избрать Линдберга председателем комитета "Вначале Америка". Сенатор Бэртон Уилер (Б.Уилер в 1932 г. активно поддерживал Рузвельта- кандидата. В 1939-41 гг. он, надо полагать, горько раскаивался в этом), выступая 23 мая 1941 года на митинге, сказал: "Самая благородная и патриотическая услуга, которую американец может оказать сегодня своей стране - сохранить в мире и не дать вовлечь свой народ в чужие войны. В этом отношении никто не служит Соединённым Штатам более разумно, более отважно, более действенно, чем полковник Чарльз А. Линдберг. Он ведёт борьбу за мир и народное правление вопреки всем оскорблениям и клевете, которым его подвергают поджигатели войны. Он считает, что гораздо почётнее предотвратить войну, чем победить или проиграть в ней. Когда-нибудь его заслуги в этом будут признаны, как признаны сегодня заслуги его достойного отца и Роберта Лафолетта-старшего".
Тактика рузвельтовской администрации по вовлечению страны в войну заключалась в небольших - чтобы народ не успевал осознать и отреагировать - шагах к этому, сопровождаемых заверениями в миролюбии. Сначала Рузвельт добился продажи оружия Англии за наличные и "самовывозом". Потом он получил одобрение конгресса на такую продажу в кредит. Потом он дал приказ американским ВМС сопровождать британские транспорты с оружием и сообщать им о германских военных судах. Потом он начал "создавать инциденты" -провоцировать германские суда, чтобы те "выстрелили первыми" по американским кораблям. Тактика эта по существу ничем не отличалась от "инцидента в Глейвице" и к демократии, о которой так пеклась администрация, никакого отношения не имела, но зато предоставляла гораздо более широкие возможности для демагогии.
Линдберг называл эти действия администрации "бесчестными уловками". 9 августа 1941 года в речи "Представительное правление или правление с помощью уловок?" на митинге в Кливленде, он сказал: "Они знают, что народ нашей етрипы против войны, поэтому планируют вовлечь нас в войну с помощью уловок, планируют создавать инциденты и ситуации, чтобы ввергнуть США в войну... Лицемерие и уловки окружают нас в каждом утверждении партии войны. Когда мы требуем, чтобы правительство прислушалось к 80% народа, которые не желают воевать, они кричат, что мы "нарушаем единство". Те самые группы, которые призывают нас защищать свободу и демократию за рубежом, требуют, чтобы мы уничтожили свободу и демократию у себя дома, заставив 4/5 народа воевать против его желания. Пятая часть народа, голосующая за войну, называет нас, остальные 80%, "пятой колонной"". Линдберг отметил, что нет, собственно никакой разницы между "тоталитарной кликой" Гитлера, манипулирующей рейхстагом и решающей важнейшие вопросы политики без консультаций с народом, и "демократической администрацией" Рузвельта, точно так же игнорирующей мнение народа по фундаментальному вопросу жизни страны. "Администрация обращается с Конгрессом не лучше, чем нацисты с рейхстагом. Вопрос войны или мира не ставится президентом и его администрацией перед выборными представителями народа, потому что они знают, что народ против войны". В заметке "Что такое свобода и демократия" Линдберг писал: "Главная опасность, стоящая сегодня перед нами - не вторжение, не интервенция, не Германия, Япония или Россия. Главная опасность для нас сегодня - это бесчестные уловки нашего собственного правительства. Бесчестные уловки отмечают каждый шаг, который правительство Рузвельта делало "для прекращения войны"... "Плати и вези", "Шаги для прекращения войны". "Помощь демократиям", "Нейтральный патруль", "Ленд лиз" - каждый из этих лозунгов был использован для обмана американского народа; каждый из них позорил имя демократии и свободы.
Вначале на нас была обрушена кампания страха. Нас уверяли, что на Америку нападут, если мы не защитим Англию. Затем в нас начали возбуждать алчность. Нам говорили, что если мы не защитим Англию, то Германия захватит нашу иностранную торговлю. Наконец, в нас начали возбуждать ненависть, требуя вступить в войну, чтобы разгромить Германию. И, между делом, постоянно взывали к нашим идеалам. Нам говорили, что мы должны вступить в войну, чтобы помочь Британской Империи и Советскому Союзу защитить демократию и свободу.
Сегодня Соединённые Штаты на пороге войны. Наши ВМС уже вовлечены в вооружённые столкновения. Мы на пороге войны в Азии, в Европе, в Африке, в Атлантике, на Тихом океане, в Средиземном море, в Индийском океане; войны с Германией, Италией, Японией, возможно с Францией и Испанией. И какова же наша цель в этой войне? Миллионам наших граждан предлагается умереть за свободу и демократию в мире - при том, что они лишены этих прав в своей собственной стране".
Высмеивая утверждение Рузвельта, что безопасность Соединённых Штатов зависит от контроля над островами Капо Верде, Линдберг говорил: "Даже от Гитлера мы не слышали ничего подобного... М-р Рузвельт заявляет, что Гитлер желает владычествовать над миром. Но никто иной, как сам м-р Рузвельт желает этого, когда заявляет, что мы должны контролировать конфликты в Европе и Азии, или что Америка должна захватить острова (Капо Верде) у африканского побережья". Летом 1941 года Линдберг назвал Рузвельта большей угрозой для мира, чем Гитлер (Ср. Ч. Кофлин: "Многие задаются «опросом: кого следует бояться больше -Гитлера а Муссолини или Р\ч«елыпа и Черчилля?").
Как и предсказывали противники вступления США в войну, администрация Рузвельта начала форсировать "инциденты". Американские военные суда стали преследовать германские подлодки и сообщать их координаты британской авиации. По приказу президента американские войска в апреле 1941 года оккупировали Гренландию, а в июле - Исландию, находившуюся в зоне военных действий.
Но усилился и отпор этой политике Рузвельта. 6 августа 1941 года 15 лидеров республиканской партии, включая бывшего президента Г. Гувера и кандидата на пост президента А. Лэндона, а также ряд общественных деятелей выступили с заявлением, в котором потребовали "положить конец втягиванию США в необъявленную войну". 12 августа 1941 года предложение президента о продлении срока воинской службы призывников с 1 года до 1,5 - что было очередным "небольшим шагом" к войне - прошло в палате представителей с перевесом только лишь в один голос, 203:202.
Усилился отпор и провоенной агитации ангажированных "ничтожным меньшинством" масс-медиа. В начале августа 1941 года сенаторы Джеральд Най из Северной Дакоты, Бэртон Уилер из Монтаны и Беннет Чамп Кларк из Миссури предложили провести расследование военной пропаганды в киноиндустрии и радио.
Линдберг и другие члены комитета "Вначале Америка" неоднократно говорили о заказчиках провоенной пропаганды, "поджигателях войны". Однако конкретные имена или социальные группы, заинтересованные в войне, при этом публично не назывались.
Ещё в 1940 году Т. Ламонт, партнёр крупнейшего банкира США Дж.П. Моргана, предложил Линдбергу прямо назвать "влиятельные элементы", которые, по его словам, "втягивают страну в войну". Стоит заметить, что, поскольку в кругах, к которым принадлежал Ламонт, эти "влиятельные элементы", как и мотивы, по которым они желали уничтожения Германии, все прекрасно знали, хотя открыто и не называли, то мотивация такого предложения Ламонта не вполне понятна. Возможно, он хотел спровоцировать Линдберга на высказывания, за которые потом его было бы легко критиковать, уводя внимание слушателей от существа обсуждавшихся проблем. Линдберг довольно долго воздерживался от конкретизации "поджигателей войны", понимая, что она вызовет ожесточённую критику. Но в сентябре 1941 года, когда страна была уже подведена вплотную к войне, он решил, что избегать высказываться по этому вопросу дальше не имеет никакого смысла.
11 сентября 1941 года в речи, произнесенной на многотысячном митинге комитета "Вначале Америка" в Де Мойне (штат Айова), Линдберг назвал силы, стремящиеся вовлечь Америку в войну. Это были, по его словам, Великобритания, администрация Рузвельта, и еврейское лобби, "значительное влияние которого на киноиндустрию, прессу, радио и правительство представляет серьёзную угрозу для нашей страны".
Линдберг сказал: "С сентября 1939 года и до настоящего момента прилагались всё возрастающие усилия вовлечь в конфликт Соединённые Штаты. Эти усилия прилагались группой иностранцев и незначительным меньшинством наше-го народа, но они оказались столь успешными, что сегодня наша страна находится на пороге войны.
Когда в Европе началась война, было очевидно, что американский народ твёрдо выступает против нашего участия в ней. В самом деле, у нас была лучшая оборонительная позиция в мире, мы традиционно были независимы от Европы, а когда однажды мы ввязались в европейскую войну, то проблемы европейских стран так и остались неразрешёнными, а их долги нам невыплаченными.
Национальные опросы показывали, что когда в 1939 году Англия и Франция объявили войну Германии, менее 10% нашего народа желали, чтобы мы последовали их примеру. Однако имелись разные группы, здесь и за рубежом, чьи интересы требовали вовлечения Соединённых Штатов в войну. Я сегодня назову эти группы, и расскажу об их методах действий. Я должен говорить с максимальной откровенностью, поскольку для того, чтобы противостоять их усилиям, нам нужно точно знать, кто они такие.
Три главные группы, вовлекающие сегодня нашу страну в войну -это англичане, евреи и рузвельтовская администрация...
Подстрекатели войны составляют незначительное меньшинство нашего народа, но они обладают громадным влиянием. Против твёрдого решения американского народа оставаться вне войны, они оросили свои деньги, свою пропаганду, свою клиентуру... ".
Публичное упоминание евреев как организаторов военной пропаганды вызвало вполне предсказуемую критику. Герберт Гувер заметил Линдбергу, что ссылка на заинтересованность евреев в вовлечении США в войну являлась "ошибкой", даже если само утверждение было верно. Газеты Хёрста, хоть и сторонника нейтралитета Америки, как и "Чикаго трибюн" полковника Маккормика, отмежевались от речи в Де Мойне. Сенатор Р. Тафт осудил обращение Линдберга к "евреям, как к иностранной нации, а не американцам" . (Любопытно было бы чнать, осудил ли сенатор Тафт заключение, по прикачу президента Рузвельта, американских граждан японского происхождения в концлагеря - то есть, обращение с ними "как с иностранной нацией, а не как с американцами".) Конгрессмен Т. Дьюи назвал речь Линдберга "неизвиняемым злоупотреблением правом свободы слова". "Друзья демократии" поспешили откликнуться на упоминание о стремлении евреев вовлечь США в войну против Германии негодующим памфлетом "Линдберг - нацист?"
Однако 85-90% писем в комитет "Вначале Америка" одобрили речь в Де Мойне. Сенатор Джеральд Най поддержал Линдберга, заявив, что "евреи - важнейший фактор продолжающегося втягивания нашей страны в войну". Сенатор Хирам Джонсон писал сыну: "боевые порядки выстроены, и мы имеем на одной стороне всех евреев, аплодирующих президенту, готовых сражаться против Германии и Италии до последнего американского солдата, а на другой стороне наши ряды, довольно значительные - тех, кто думает о собственной стране... Я с осуждением отношусь к репрессиям, которым подверглись евреи, и я готов помогать им, в разумных пределах, не подвергая опасности свою страну, но я вовсе не хотел бы воевать с граждана-ми других стран... Это основа нашей борьбы, и я не знаю, почему бы не заявить это открыто - только все опасаются, к сожалению я тоже, обидеть евреев". Джонсон добавил, что "Рузвельт не больше беспокоится, о том, что может случиться с нами в войне, чем житель луны... он прислушивается только к группке людей, которые горланят ему похвалы за всё, что он делает для их соплеменников, которые никогда не жили здесь, и которые не имеют никакого отношения к нашей стране".
Расстановка сил в противоборствующих лагерях - американских патриотов и демократов-"интернационалистов" - была хорошо известна и за пределами США. Военный атташе Германии в Вашингтоне генерал Фридрих фон Беттихер писал 20 июля 1940 года: "Как выразитель интересов евреев, которые через франкмасонов контролируют широкие массы американского народа, Рузвельт хочет, чтобы Англия продолжала сражаться... Я неоднократно докладывал о подлой и злобной кампании против Линдберга, которого евреи считают своим наиболее сильным противником...". (цит. по У. Ширер "Взлет и падение Третьего рейха")
Поражение. Учитывая приказ Гитлера не поддаваться на провокации - он потребовал от адмирала Редера исключить нападения на американские суда даже по ошибке - шансы Рузвельта заставить Германию "сделать первый выстрел" были не очень велики. Однако в Тройственном союзе имелось "слабое звено" - Япония. Постепенно нараставшее в течение 1941 года давление администрации Рузвельта на Японию, завершившееся "ультиматумом Хэлла" 26 ноября, привело императорское правительство к решению напасть на США. 7 декабря 1941 года японские самолёты атаковали Перл- Харбор. Вслед за этим объявило войну Америке и правительство Германии.
11 сентября состоялось последнее заседание комитета "Вначале Америка". Участники проголосовали за его закрытие. "Рузвельт вовлёк Америку в войну через чёрный ход", подвёл итог генерал Вуд. Линдберг записал в своём дневнике: "Неудивительно, что японцы нас атаковали, так как США неделями побуждали их к войне".
После вступления США в войну Линдберг подал заявление о возвращении на военную службу. Однако в этом ему, по предписанию президента, было отказано. Лидеры патриотов, особенно Уилер и Най, намечали Линдберга как политического деятеля после войны и, с точки зрения администрации Рузвельта, следовало не допускать повышения его популярности. В марте 1942 года Форд принял Линдберга на работу и тот до 1943 года занимался испытаниями лётной техники. В 1944 году Линдберг участвовал в боевых действиях на Тихом океане.
После войны Линдберг работал в составе группы, изучавшей германские достижения в авиации. Он встречался с В. Мессершмиттом; побывал на предприятии, где собирались "Фау". Затем он служил консультантом начальника штаба ВВС и "Pan American"; стал директором "Pan American". В 1948 году Линдберг написал книгу "Полеты и жизнь". В 1953 году - "Дух Сент- Луиса". В 1954 году президент Эйзенхауэр и Конгресс восстановили Линдберга в запасе военно- воздушных сил; ему было присвоено звание бригадного генерала.
Потерпев поражение в политике, Линдберг постепенно отошёл и от авиации. "Птицы важнее самолётов"', говорил он в 1964 году. Он увлёкся задачей согласования развития техники и сохранения окружающей среды. Занимался спасением голубых китов и других исчезающих видов животных; делал пожертвования во Всемирный фонд Дикой природы; стал его директором. В настоящее время фонд Линдберга поддерживает работы, содействующие достижению баланса между техническим прогрессом и сохранением природы.