Бразильский линкор для русской истории
Как Турция, и затем Россия хотели (пере)купить супердредноут «Рио-де-Жанейро», строившийся в Англии, накануне Первой мировой войны.
Любопытная (но не бесспорная) статья, источник журнал Родина - #6, 2010.
Борис Мартынов, доктор политических наук
«Это все придумал Черчилль...» или Бразильский линкор для русской истории
Говорят, что история XX века на самом деле началась в 1914 году и что корни всего того, что произошло с человечеством дальше, следует искать в событиях кануна Великой войны. Может быть. Во всяком случае, сегодня вряд ли стоит оспаривать тот факт, что интриганство, коварство и двурушничество - вещи, которые кому-то всё ещё кажутся допустимыми в политике «больших чисел», с течением времени неизбежно обнажат свою дьявольскую сущность.
Эта история началась не только давно, но ещё и так далеко от нашей страны, что, казалось, она никаким своим боком и никогда её не затронет. Случилось так, что в 1904 году Бразилия приняла новую военно-морскую программу. Желание понятное, если учесть, что после революционных событий конца XIX века флот крупнейшей латиноамериканской страны находился в удручающем состоянии. Да и её соседи - вечная соперница Аргентина и верная союзница Чили - могли в то время похвастаться гораздо более впечатляющими эскадрами.Поначалубразильцы решили ограничиться тремя броненосцами, тремя крейсерами и двенадцатью миноносцами. Задумались даже о покупке подводных лодок, обладание которыми до тех пор было привилегией лишь так называемых великих держав. Этого, казалось, должно было хватить для обороны 8-тысячекилометрового атлантического побережья не вмешивавшейся в «большую» мировую политику страны.
Но вдохновитель программы, министр иностранных дел Бразилии барон де Рио Бранко (1902-1912), казалось, не спешил с её реализацией. Сначала нужно было обобщить опыт Русско-японской войны на море, которая внесла коррективы в судостроительные программы всех морских держав. Потом долго выбирали подрядчика, остановившись наконец на английской фирме «Армстронг». А дальше вообще начались «чудеса»...
В декабре 1905-го в Великобритании был заложен корабль, который произвёл революцию в военно-морской тактике - «Дредноут». По силе артиллерийского огня он в три раза превышал самые мощные строившиеся до того времени броненосцы. Постоянно сокрушаясь по поводу «непропорционального» наращивания флота Германией, Англия без особых переживаний вывела гонку военно-морских вооружений на принципиально новый уровень, толкнув человечество к мировому конфликту. Примечательно, что спуск на воду первого монстра проходил на фоне подготовки к 2-й Гаагской конференции мира, целью которой её инициатор - российский император Николай II (совсем в духе сегодняшнего дня!) провозгласил «ограничение вооружений и переключение высвобождающихся средств на нужды развития». А в год открытия конференции - 1907-й - на верфях Портсмута и Девенпорта уже обозначились кили следующей четвёрки. Понятно, что готовиться к войне удобнее всего под разговоры о мире. Но лицемерие детей «коварного Альбиона» не функционально - оно, осмелимся предположить, эндемично. И хотя П. Брэндон, автор капитального труда «Закат и падение Британской империи», считает британское лицемерие «данью, которую порок платит добродетели»1, со своей стороны отметим, что этой последней никогда не шли на пользу подобные подношения.
Но вернёмся к Бразилии. 23 июля 1906 года она подписала контракт с «Армстронгом» на строительство трёх дредноутов. Ранее не замеченная в военных амбициях страна очертя голову устремилась за Англией, США и Германией, которые уже успели обзавестись кораблями нового типа, опередив в «дредноутной гонке» другие «великие державы». В год своего спуска на воду два первых бразильских корабля - «Минас-Жерайс» (январь 1910) и «Сан-Пауло» (июль 1910) были самыми мощными кораблями своего класса в мире (!). Параллельно с ними Бразилия получила из Англии два крейсера-разведчика и 10 крупных эсминцев. Но история на этом не заканчивалась. В сентябре 1910-го верфь «Армстронг» приступила к строительству третьего дредноута, получившего название «Рио-де-Жанейро». Он вошёл в историю мирового кораблестроения как линейный корабль, обладавший самыми крупными для своего времени размерами (водоизмещение- 27 500 тонн, длина - 204 м, ширина - 28,4 м) и мощнейшим вооружением (14 двенадцатидюймовых орудий, расположенных вдоль корпуса в семи двухорудийных башнях). Посмотреть на строящегося великана, как примерно в то же время и на строительство «Титаника», собирались толпы.
Излишне говорить, что в политических и военных кругах всего мира приобретение Бразилией столь мощных дредноутов было воспринято как курьёз. Президент А. Пена получил в прессе прозвище «расточитель», а министр иностранных дел барон де Рио-Бранко был обвинён в «мегаломании».
Наперекор истине о том, что большое видится на расстояньи, с сожалением приходится констатировать, что спустя столетие это мнение так и не подверглось пересмотру. Вот что, например, пишет один уважаемый российский автор на страницах специализированного издания: «Решение Бразилии о постройке самого мощного линейного корабля «несравнимого ни с одним из ранее построенных»... можно рассматривать как непомерные амбиции бразильского правительства за обладание лидерскими позициями в южно-американском регионе и ни с чем несравнимой «манией величия» на фоне её довольно скромного финансового положения, хотя из всех южно-американских стран её бюджет был одним из стабильных, пополнявшихся за счёт доходов от продажи кофе и каучука»2. «Третий линкор для Бразилии, - вторит ему другой автор, - проектировался с явным намерением сделать недосягаемым лидерство этой страны в мощи линейного флота, приобретённое среди держав Латинской Америки благодаря «Минас-Жерайс» и «Сан-Пауло»3.
Трудно обвинять специалистов в военно-морском деле в незнании латиноамериканских реалий. Действительно, нельзя же «объять необъятное»! Приходится, однако, с грустью констатировать одну общую тенденцию, свойственную многим как у нас в стране, так и за рубежом: это легкомысленное восприятие Латинской Америки, даже самой крупной и мощной её страны - Бразилии, как якобы такой, где ничего не происходит, кроме карнавала, футбола, самбы и фиесты, где все жители «поголовно ходят в белых штанах», а в политике следуют апробированным моделям Запада, не предлагая взамен ничего собственного. С такой точки зрения, приобретение Бразилией крупнейшего линкора - это, разумеется, «непозволительная роскошь», точно так же, как и последующая его продажа- «следствие финансовых трудностей». К сожалению, живучесть некоторых застарелых стереотипов велика ещё и сегодня, когда латиноамериканские страны демонстрируют впечатляющую динамику развития и высокий уровень политической самостоятельности на фоне зримого упадка того, что мы привыкли называть «цивилизацией Запада».
Но задумаемся всерьёз: а можно ли было обвинять в авантюризме и «мегаломании» человека, незадолго до этого разрешившего с успехом для Бразилии мирным путём все её территориальные споры с соседями? А этих споров у крупнейшей латиноамериканской страны было немало... Сегодня их полное отсутствие помогает «Стране Южного Креста» развивать политику дружбы и добрососедства в своём регионе. Согласимся, что разрешение территориальных споров в Европе в конце XIX и в XX веке шло по совершенно иному пути, и это не даёт «старушке Европе» абсолютно никаких оснований чваниться перед Латинской Америкой.
И ещё. Будучи реалистом в политике, барон де Рио-Бранко, или «Золотой канцлер», как прозвали своего кумира эмоциональные бразильцы, не раз высказывался в пользу того, что «сильная дипломатия нуждается в сильном флоте, который бы её поддерживал». Однако же ему было присуще чувство меры. Так, настаивая на выплате компенсации Боливии за полученную от неё спорную территорию в 1903 году, барон утверждал, что та же сумма, потраченная, например, на закупку современных броненосцев, была бы, с его точки зрения, «непродуктивной тратой»4. Так в чём же дело?
Чтобы раскрыть все хитросплетения внешней политики барона5, нам следует обратиться к изречению «отца» бразильской геополитики С. А. Дювала, высказанному им в 1901 году: «У нашей страны фактически нет ни армии, ни флота в условиях, когда она ежедневно сталкивается с агрессивными намерениями североамериканцев в отношении Латинской Америки»6. И действительно, весь конец XIX и начало XX века были связаны с попытками США закрепиться в Амазонии, добившись от Бразилии права на «свободную навигацию» и «свободную» деятельность там американских компаний. Для этого ими использовалось силовое давление, игра на спорах Бразилии с её соседями. И сегодня Амазония - этот «лакомый кусок» планеты, сосредоточивший в себе 30 процентов мирового биоразнообразия и 13 процентов мировых запасов пресной воды, - активно притягивает к себе ТНК, которые добиваются его «десуверенизации» в угоду мифическим «общечеловеческим интересам».
А время как тогда, так и сейчас не прощало «расслабленных». Китай, терзаемый «великими державами», давал удачный пример «от противного». «Морская блокада Рио-де-Жанейро, побережья у штата Сан-Пауло и устья Амазонки, - говорилось в Сенате Бразилии, - может парализовать всю нашу внешнюю торговлю и иметь самые неблагоприятные последствия»7. Проследим становление бразильской программы развития флота параллельно с развитием отношений между США и Латинской Америкой в начале XX века, и тогда, наверное, сможем ответить себе на вопрос «зачем?».
Декабрь 1904 года - это объявление президентом США Теодором Рузвельтом политики «большой дубинки» и выделение ресурсов под реализацию бразильской программы. Июль 1906-го - начало строительства первых американских дредноутов (интересно, к чему они стране, не имеющей соперников в своём полушарии?) и заказ первых бразильских кораблей этого класса. И наконец, июнь 1907 года - 2-я Гаагская конференция мира и противоречия между США и Бразилией, объединившей страны, которые так или иначе были жертвами империалистической экспансии, вокруг принципа равенства. Вслед за окончанием конференции США, очевидно, чтобы «поставить Бразилию на место», отправили в бразильские воды с «дружественным» визитом эскадру из 16 (!) броненосцев, что было расценено в стране как «выставление напоказ военной силы, несвоевременное и бессмысленное бряцание оружием в мирное время»8.
В ответ на это третий бразильский линкор, который изначально должен был стать подобием двух первых, подвергся радикальной перепроектировке, превратившись в «сверхдредноут», способный противостоять новейшим американским кораблям. Отныне и впредь Бразилия намеревалась ежегодно заказывать в Англии по одному линкору и одному крейсеру, не считая других кораблей. Причём согласно изменениям, внесённым в её военно-морскую программу в 1909-м, каждый вновь строившийся линкор должен не только не уступать аналогичным зарубежным кораблям, но и иметь «самую усовершенствованную конструкцию»9.
Рио-Бранко не был милитаристом. Его любимой идеей был союз трёх стран региона - Аргентины, Бразилии и Чили («Союз АБЧ»), которую он выдвинул ещё в октябре 1904 года. Союз позволил бы не только наладить экономическое сотрудничество в субрегионе, но и организовать совместную оборону от агрессии, не прибегая к гонке вооружений. К сожалению, враждебность Аргентины, ревностно относившейся к росту могущества и авторитета Бразилии, долгое время препятствовала этим планам.
Обеспокоившись ростом бразильского флота (несмотря на мнение специалистов о том, что свободно маневрировать в эстуарии реки Ла-Плата бразильским линкорам не позволит осадка), Буэнос Айрес заказал в США два дредноута - «Ривадавиа» и «Морено» и готовился заказать третий. Вашингтон строил их для Аргентины за полцены. Чили - союзница Бразилии и соперница Аргентины, глядя на это, тоже заказала в Англии в 1911 году два линкора - «Альмиранте Латорре» и «Альмиранте Кокрэн» с мощными 14-дюймовыми орудиями.
Но, в отличие от Европы, латиноамериканцы привыкли выстраивать гораздо больше барьеров на тернистом пути между политикой и войной, поэтому их регион по праву и считается наиболее «мирным» на нашей планете. В октябре 1910-го «бразилофо-бия» в Аргентине наконец уступила место реальности. 16 марта 1911 года представители двух стран заключили в Рио-де-Жанейро договор, по которому они отказываются от приобретения третьего дредноута для своих флотов (Бразилия - от наполовину достроенного «Рио-де-Жанейро»), прекращают начавшуюся гонку вооружений и закладывают основы для «Союза АБЧ». Рио-Бранко торжествовал. «Латиноамериканские республики в настоящее время могут, сорганизовавшись, представить настолько значительную силу, что на борьбу с ними Соединённым Штатам придётся истратить много средств и обратить всё своё внимание на дела южноамериканского материка»10,- сообщалось в донесении русского военного агента в США в Санкт-Петербург.
И вновь нам придётся вернуться к несообразностям в духе сказочки о «белых штанах». «Увы! - писал российский автор о выставлении недостроенного «Рио-де-Жанейро» на торги в Англии. - Бразильское правительство оказалось неплатёжеспособным и «незадачливому детищу» амбициозных, но несостоятельных «родителей» пришлось пополнить ряды Королевского флота под именем «Эджинкорт»11. Да не «неплатёжеспособностью», а соглашением от 16 марта с Аргентиной был обусловлен отказ бразильцев от «Рио-де-Жанейро»! Значительная часть средств на строительство флота осуществлялась с помощью добровольных пожертвований. Этим занималась «Морская лига» - общественная организация, сумевшая к моменту заключения соглашения с Аргентиной собрать большую часть денег на строительство четвёртого дредноута - «Риашуэло», вооружённого теперь уже 14-дюймовыми орудиями. Так что «порох в пороховницах» у бразильцев имелся в избытке, вот только понять логику их отказа от уже почти готового «чудо-оружия» нам, всей своей жизнью воспитанным на обратной логике, довольно мудрено...
Внезапное появление на рынке столь востребованной и дорогой «игрушки» в годы, когда спрос на машины для убийства был особенно высок, произвело настоящий фурор. Кто только не ринулся покупать «освободившийся» линкор! Греция и Турция, Франция и Италия, и, наконец, Россия. Наша страна была обеспокоена возможностью покупки линкора Турцией, что сразу делало бы эту страну «хозяйкой положения» на Чёрном море. Турки собирались купить у Бразилии ещё два первых её линкора - «Сан-Пауло» и «Минас-Жерайс» в 1910 году, однако «Страна Южного Креста», озабоченная состоянием своей обороноспособности (что ещё раз доказывает: финансовые мотивы значения для неё не имели!), отказала тогда представителям Оттоманской Порты.
2 июня 1911 года морской министр России адмирал И. К. Григорович направил в российский МИД письмо с просьбой оказать противодействие приобретению турками бразильского линкора в Англии («Рио-де-Жанейро». - Б. М.) и строящихся аргентинских линкоров в США. Что касалось возможной сделки по продаже туркам «Ривадавиа» и «Морено», то, как доносил в Петербург русский военно-морской агент в США Д. С. Васильев, за ней скрывался банкирский дом «Леб и Кун» во главе с небезызвестным Яковом Шиффом. «Яков Шифф ненавидит Россию и состоит во главе еврейской антирусской партии, - писал Васильев. Я позволю себе заметить, что японский заём во время последней (Русско-японской. - Б. М.) войны был устроен в Америке исключительно Яковом Шиффом, и он же уговорил Рузвельта обратиться с предложением о мире, когда японцы напрягали последние силы, а у нас были собраны не резервные, а регулярные войска»12. Но аргентинские линкоры (по отзывам английских кораблестроителей, корабли далеко не лучшего качества)13 турки покупать не стали. Ведь им «светил» «Рио-де-Жанейро»!
Как ошибались аналитики Морского генерального штаба А. В. Колчак и А. А. Эбергард полагая в своей докладной записке морскому министру, что Англия не продаст достраивающийся линкор Турции, «которая в политическом отношении подчинена в настоящее время воле берлинского кабинета»14. Очевидно, они слишком полагались на соглашение 1907 года о разделе сфер влияния в Центральной Азии с Англией, забыв об исторической фразе британского премьера XIX века Бенджамина Дизраэли о том, что «у Англии нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы». Но англосаксонские лицемерие и коварство уже очень скоро покажут себя «во всей красе».
Наверное, только ни на чём не основанная уверенность в том, что Англия отныне - союзница России, заставила Петербург молча «проглотить» факт продажи фирмой «Армстронг» «Рио-де-Жанейро» Турции за сумму в 2 млн 225 тысяч фунтов стерлингов 23 декабря 1913 года. Однако о каком союзе могла идти речь, если в самой Англии соглашение 1907-го рассматривалось не более как средство «предотвратить возможность сближения между Россией и Германией»?15 В пользу этого свидетельствует и тот факт, что Англия долгое время не спешила вступать в разгоревшийся европейский конфликт на стороне России и Франции, создавая у германского императора иллюзию того, что она может остаться нейтральной.
Итак, «Рио-де-Жанейро», а теперь «Султан Осман I», стал собственностью Турции. Но на этом история не закончилась. «Большая игра» продолжалась, только теперь она вышла за пределы Центральной Азии, Памира и Китая, распространившись на всю Европу и приобретая зловещие черты, связанные с риском «игры на поражение».
Историческая одержимость Уинстона Черчилля проблемой сохранения мощи Британской империи, наверное, не нуждается в особых комментариях. Сердцевиной империи и залогом её выживания он считал Индию16, стремясь всеми возможными усилиями сохранить её за Британской короной. Молодой и амбициозный, возглавив осенью 1911-го Британское адмиралтейство*, он стал активным «участником мировой политической игры»17. На этом посту Черчилль совершил немало противоречивых и ошибочных поступков, однако один из них стоило бы выделить особо. Его последствия, на наш взгляд, весьма трагично отразились на судьбе Британской империи, но ещё того более - на судьбе России.
*Не следует думать, что, не будучи профессиональным моряком, Черчилль не вмешивался в оперативно-тактические и даже технические вопросы управления самым мощным на планете военно-морским флотом. О его авторитете и даже авторитарности в этих вопросах, которые не раз возбуждали острую полемику с Первым морским лордом, адмиралом Дж. Фишером, свидетельствует, в частности, такой авторитетный британский историк флота, как Роберт Мэсси («Dreadnought». London. 1991; «Castlesof Steel». London. 2005).
2 августа 1914 года британские власти захватили уже прошедший ходовые испытания «Султан Осман I» вместе с другим строившимся в Англии для Турции линкором, «Решадие», «для нужд британского флота» и изгнали с них турецкие команды. «Хотя, - отмечает британский историк Р. Мэсси, - положение в контракте предусматривало выкуп (курсив мой. - Б. М.) кораблей в случае «чрезвычайных обстоятельств», было сомнительно, чтобы турки были готовы их продать. Оба дредноута обошлись этой обнищавшей стране почти в б млн фунтов стерлингов. Некоторая часть из этой суммы была одолжена у парижских банков, другая поступила за счёт налогов на шерсть, хлеб и табак. Госслужащие некогда «Блистательной» Порты месяцами сидели без зарплаты - нужны были деньги на линкоры, женщины в турецких деревнях продавали свои волосы - нужны были деньги на линкоры. Эти корабли превратились в символ единения турецкой нации»18. Военно-морской агент в Турции капитан 2-го ранга А. Н. Щеглов свидетельствовал, что перспектива покупки «Рио-де-Жанейро» вызвала громадный энтузиазм и полное одобрение по всей стране. «Я лично, - писал он, - наблюдал, как здесь же в столице, в Стамбуле и Галате, в кафе и иных публичных местах даже совсем бедный люд и тот кладёт в кружки свою лепту»19.
Да что-то сомнительно, чтобы турки в сложившихся условиях отказались продать линкоры, оказавшись перед единственной альтернативой - их реквизицией. Очевидно, никто у них ничего вообще не собирался покупать. Однако вот что интересно: строившиеся на верфи «Армстронг» бок о бок с турецкими чилийские дредноуты «Альмиранте Латорре» (превратившийся потом в «Канаду») и позднее «Альмиранте Кокрэн» («Игл») были выкуплены британским Адмиралтейством, и это не вызвало никаких нареканий со стороны благодарных чилийцев, коим обещали вернуть их корабли после окончания войны20. Чем же так не угодила пока ещё нейтральная и, кстати, не спешившая вступать на стороне Германии в войну Турция британскому Адмиралтейству? «Черчилль так и не извинился, - писал Мэсси. - «Мы не могли обойтись без этих кораблей», - заявил он впоследствии»21.
Выкуп Англией линкоров в чрезвычайных условиях, наверное, не встретил бы в Оттоманской Порте такой волны возмущения, которую вызвала их конфискация и изгнание с уже готовых отправиться в Константинополь кораблей прибывших туда турецких команд. Отныне её вступление в войну на стороне Центральных держав было лишь вопросом времени. Расчёт Черчилля был прост и в то же время дьявольски коварен. Начинавшаяся война легкомысленно представлялась ему, как, впрочем, и многим тогда, скоротечной и не вызывавшей сомнений в конечной победе Антанты. «Русский паровой каток» должен был смять германо-австрийские полчища, а Англия - уничтожить германский флот. Ну, а что дальше? А дальше предстоял бы неизбежный передел Европы со старым, нотеперь уже многократно усилившимся врагом - Россией, и за этим пределом уже явственно виделся распад Индии и закат Британской империи. Связать Россию Турцией, заставить её сражаться на два фронта, отрезать от Проливов, обрекая на тяжёлое существование в условиях непрекращающейся блокады как с запада, так и с юга, а потом, воспользовавшись «усталостью» России, самим прибрать к рукам наследство Оттоманской Порты, окончательно сосредоточив в руках Англии все подступы к жемчужине её колониальной империи, к Индии, так (или, очевидно, так) думал Черчилль, принимая решение о реквизиции турецких кораблей.
Всё это было бы досужим домыслом автора, если бы не произошло на самом деле. «Железные ставни геополитики захлопнулись перед Россией. Лишившись свободного выхода к Балтике, а теперь и к Чёрному морю, царская империя попала в зависимость от торговли через скованный льдом в течение долгих месяцев порт Архангельск на Белом море. 90% зернового экспорта России в довоенное время шло через черноморские порты, через проливы Босфор и Дарданеллы. Их закрытие Турцией привело к тому, что пушки, винтовки, снаряды и другие военные материалы с Запада оказались не в состоянии достичь России, что потом привело к её коллапсу»22.
Но Черчиллю нужно было стопроцентно гарантировать вовлечение Турции в войну: вот тогда-то и начинается «эпопея» с «Гё-беном» и «Бреслау», ставшая одновременно позором британского флота и торжеством британского лицемерия. Стратегия «безопасной доставки» английским флотом новейшего германского линейного крейсера «Гёбен» и лёгкого крейсера «Бреслау» в Турцию в чём-то сродни, наверное, стратегии германского генштаба по непротивлению прибытию в Россию Ленина и компании в знаменитом пломбированном вагоне. Получается, таким образом, что «заклятые враги» в войне - Англия и Германия - одинаково делали ставку на организацию смуты в России с целью вычёркивания её из списка великих держав на ближайшую обозримую перспективу.
В этом смысле «Гёбен» стоило бы считать кораблём гораздо более «ответственным» за то, что произошло в России в 1917 году, чем крейсер «Аврора». Британская эскадра, изрядно погоняв немцев по Средиземноморью, трижды «упустила» возможность покончить с «Гёбеном» и «Бреслау», сознательно подталкивая их на восток, в направлении Проливов и Турции, до тех пор, пока командующий германской группой вице-адмирал Вильгельм Сушон наконец не понял «прозрачного намёка». «Я твёрдо решил, если надо, войти в Дарданеллы даже против воли Турции и принести войну в Чёрное море. Я надеюсь вовлечь турок в войну против их традиционного врага - московитов»23.
По прибытии в Константинополь германские корабли 16 августа 1914 года подняли турецкие флаги и им были присвоены турецкие имена. Официально это было оформлено в качестве «возмещения» за реквизицию турецких кораблей в Англии. С тех пор за мускулистым силуэтом «Гёбена» стал реально угадываться ещё более «накаченный» «Рио-де-Жанейро». Черчилль «негодовал» по поводу «недостойного» и «предательского», по его мнению, приобретения турками «Гёбена» и «Бреслау», «забыв», как он сам совсем недавно приказал реквизировать турецкие корабли. 23 сентября Сушон был назначен командующим оттоманским флотом, хотя Турция всё ещё находилась вне войны. Но долго продолжаться так не могло. Надо отдать должное Сушону: он чётко блюл интересы своей воюющей родины, всячески побуждая турок вступить в войну против России, угрожая им даже потоплением их флота24. Храбрым османам не слишком улыбалось спорить с немцами под дулами одиннадцатидюймо-вок «Гёбена». 29 октября последовало нападение турецких миноносцев, обслуживаемых немецкими экипажами, на Одессу, и в тот же день «Гёбен», он же «Явуз Султан Селим», обстрелял Севастополь. Турция вступила в войну. Началась агония Российской империи...
Остаётся добавить, что руководителем хитроумной операции по «поимке» «Гёбена» был адмирал сэр Арчибальд Джеффри Милн, протеже Черчилля,лично назначенный им на пост командующего Средиземноморской эскадрой. Этот коллекционер орхидей по прозвищу «Арки-Барки» прославился, помимо того, что «упустил» «Гёбен», одной «исторической» фразой: «Они платят мне за то, что я адмирал, а не за то, что я думаю». Нашли и «стрелочника» - контр-адмирала Э. Труб-риджа, мудро высланного с лёгким крейсером «Глочестер» на перехват двух крейсеров, один из которых был линейным (!). Военный суд оправдал Трубриджа на том основании, что он «столкнулся с превосходящими силами противника». Как получилось, что два немецких корабля в Средиземноморье - традиционном «лежбище» британских марема-нов стали вдруг «превосходящими силами», никто так и не задумался. Однако главным виновником провала операции (или ее сознательной профанации?) следует считать, несомненно, Первого лорда Адмиралтейства сэра Уинстона Черчилля, «засыпавшего своими телеграммами адмиралов и командиров кораблей», чьих «сумбурных и противоречивых инструкций с лихвой хватило бы для выведения из равновесия гораздо более психологически-устойчивого человека, чем адмирал Милн»25. Что же, наверное, и мы могли бы сейчас процитировать Владимира Семёновича: «Это всё придумал Черчилль...» Только случилось это не в 1918-м году, а немного раньше.
* * *
«Божьи мельницы мелют медленно, но истирают в порошок». Потери британцев убитыми в Первой мировой войне составили около 750 тысяч человек, ранеными - 1,7 миллиона. На той войне погибло около 30 тысяч молодых офицеров - цвет нации и целое поколение «строителей империи». Война обошлась Британии в 9 млрд фунтов стерлингов, что в 14 (!) раз увеличило государственный долг и в разы сократило расходы на поддержание империи на плаву. Межвоенные годы - это агония Британии, утерявшей былые блеск и славу, сдача глобальных позиций Соединённым Штатам и позор «умиротворенчества», приблизившего ужасы Второй мировой. После второго акта мировой драмы, который стал логическим продолжением первого, Черчиллю довелось испытать на себе самый страшный кошмар своей жизни - «председательствовать при распаде Британской империи».
...На каком-то этапе он понял, что «заигрался». Война приняла затяжной характер из-за того, что Россия билась в тисках блокады. Он спешно бросился исправлять роковую ошибку, допущенную им же самим в 1914 году. Чем была Дарданелльская операция, предложенная и спланированная Черчиллем в мае 1915 года? Историки до сих пор спорят относительно её стратегического значения и целесообразности. Нам кажется, что бесславная попытка союзников «раскупорить» Проливы, стоившая им немалых жертв, - ко всему прочему ещё и следствие мук совести Черчилля, интриги которого против России больно ударили по самой Англии. Отсюда - его личная драма после провала операции, аскеза и уход на фронт в чине полковника командовать батальоном (это из Первых-то лордов Адмиралтейства!). Отсюда и его «щадящие» (на фоне общего русофобского хора) отзывы о России как о стране, фактически выигравшей войну для союзников ещё в 1914 году своим неподготовленным наступлением в Восточной Пруссии и сыгравшей выдающуюся роль в победе Антанты, но «потерпевшей крушение в виду уже близкой гавани». Не было ли это попыткой заранее снять с себя возможные обвинения в бессовестном политиканстве, приведшем к затягиванию мирового конфликта? Но натура Черчилля ещё покажет себя и во Второй мировой войне, и после неё, когда он станет знаменосцем холодной войны и, как раньше царскую Россию, будет люто ненавидеть Россию коммунистическую, к созданию которой, он, сам того не желая, тоже приложил свою руку.
Нам кажется, есть что-то общее, что объединяет таких внешне разных людей, как Черчилль и Сталин. Недаром же первый, несмотря на весь свой антикоммунизм, не раз открыто восхищался вторым. По натуре они оба были политическими авантюристами, отвергавшими любые моральные начала в политике. И столь же цинично они позиционировали себя в качестве строителей своих великих империй, хотя, в конечном счёте, они на деле оказались их главными разрушителями.
Теперь осталось вкратце рассказать о судьбах кораблей, которые стали «героями» нашего повествования. Бывший бразильский линкор «Рио-де-Жанейро», в британском флоте - «Эджинкорт», участвовал вместе с «Канадой» («Альмиранте Латор-ре») в бесславном для англичан Ютландском бою 31 мая - 1 июня 1916 года. Англичанам так и не удалось добиться поставленной цели - уничтожить главные силы германского флота в генеральном эскадренном сражении, к тому же они потеряли почти вдвое больше кораблей и людей, чем германский флот. С тех пор начался отсчёт эпохи заката Британии как владычицы морей. По воспоминаниям современников, когда «Эджинкорт» произвёл бортовой залп из всех своих 14 тяжёлых орудий по немцам, тем показалось, что в британской линии «взорвался какой-то корабль», а на проходившим рядом с линкором крейсере создалось впечатление, что их корабль на несколько секунд «поднялся из воды»... После войны Англия намеревалась продать «сверхдредноут» его прежней хозяйке - Бразилии. Но там в межвоенный период забыли о политике «негласного противодействия» США, проводившейся при Рио-Бранко, и «Эйджинкорту»так и не довелось вновь стать «Рио-де-Жанейро», в отличие от «Канады», которая вернулась к чилийцам с фронтов Первой мировой со своим «родным» именем.
Германский линейный крейсер «Гёбен» («Явуз Султан Селим») был отправлен на слом в Турции в 1973 году, после того как ФРГ отказалась купить «исторический» корабль. «Гёбен» - самый большой долгожитель среди дредноутов - почти на 10 лет пережил Уинстона Черчилля - самого большого долгожителя среди выдающихся политиков эпохи «дредноутов».
Примечания
1. Brandon P. The Decline and Fall of the British Empire. London. 2008. P. XIX.
2. Козлов Б. В. «Эджинкорт», «Канада» и «Эрин»/Серия «Боевые корабли мира» М. 2008. С.3.
3. Козюрёнок К. Л. «Санкт-Петербург - «Rio de Janeiro» - «Гангут»//Научно-популярный сборник статей по истории флота и судостроения. СПб. 2006. № 8. С. 83.
4. Rio Branco, a America do Sul e a modernizaijao do Brasil. Brasilia. 2002. 3. 206.
5. Подробнее см.: Мартынов Б. Ф. «Золотой канцлер». Барон де Рио-Бранко - великий дипломат Латинской Америки. М. 2004.
6. Duval S. A. Reorganizacao do Exercito. Rio de Janeiro. 1901. P. 7.
7. Приводится no: Turner Ch. Rui Barbosa. Brazilian Cruzader for the Essential Freedoms. New York. 1945. P. 160.
8. Lacombe A. J. Rio Branco e Rui Barbosa. Rio de Janeiro. 1948. P. 97.
9. АВПРИ. Ф. Канцелярия. 1909. Д. 113. Л. 128.
10. РГВИА. Ф. 200. On. 1. Д. 119. С. 28-29.
11. Козлов Б. В. Указ. соч. С. 27.
12. РГАВМФ. Ф. 418. On. 1. Д. 4116. Л.49-50.
13. См. Jane's Fighting Ships of World War I. London. 1995. P. 296.
14. Приводится по: Гангут. 2006. № 8. С. 88.
15. Hopkirk P. The Great Game. On Secret Service in Central Asia. London.
2006. P. 51/9.
16. Brandon P. Op. cit. P. 391.
17. Уткин А. Уинстон Черчилль. M. 2002. С. 76.
18. Massie R. Castles of Steel. Britain, Germany and the Winning of the Great War at Sea. London. 2005. P. 22.
19. Приводится по: Гангут. 2006. №8. С. 96.
20. wikipedia.org/wiki/Chilean _battleship_Almirante_Latorre; http://base 13.glasnet.ru/IK_wwi/ Canada.htm
21. Massie R. Op. cit. P. 23.
22. Ibid. P. 50.
23. Ibid. P. 39.
24. Козлов Д. Ю.«Странная война» в Чёрном море (август-октябрь 1914 года). М. 2009. С. 67.
25. Massie R. Op. cit. P. 32.
Любопытная (но не бесспорная) статья, источник журнал Родина - #6, 2010.
Борис Мартынов, доктор политических наук
«Это все придумал Черчилль...» или Бразильский линкор для русской истории
Говорят, что история XX века на самом деле началась в 1914 году и что корни всего того, что произошло с человечеством дальше, следует искать в событиях кануна Великой войны. Может быть. Во всяком случае, сегодня вряд ли стоит оспаривать тот факт, что интриганство, коварство и двурушничество - вещи, которые кому-то всё ещё кажутся допустимыми в политике «больших чисел», с течением времени неизбежно обнажат свою дьявольскую сущность.
Эта история началась не только давно, но ещё и так далеко от нашей страны, что, казалось, она никаким своим боком и никогда её не затронет. Случилось так, что в 1904 году Бразилия приняла новую военно-морскую программу. Желание понятное, если учесть, что после революционных событий конца XIX века флот крупнейшей латиноамериканской страны находился в удручающем состоянии. Да и её соседи - вечная соперница Аргентина и верная союзница Чили - могли в то время похвастаться гораздо более впечатляющими эскадрами.Поначалубразильцы решили ограничиться тремя броненосцами, тремя крейсерами и двенадцатью миноносцами. Задумались даже о покупке подводных лодок, обладание которыми до тех пор было привилегией лишь так называемых великих держав. Этого, казалось, должно было хватить для обороны 8-тысячекилометрового атлантического побережья не вмешивавшейся в «большую» мировую политику страны.
Но вдохновитель программы, министр иностранных дел Бразилии барон де Рио Бранко (1902-1912), казалось, не спешил с её реализацией. Сначала нужно было обобщить опыт Русско-японской войны на море, которая внесла коррективы в судостроительные программы всех морских держав. Потом долго выбирали подрядчика, остановившись наконец на английской фирме «Армстронг». А дальше вообще начались «чудеса»...
В декабре 1905-го в Великобритании был заложен корабль, который произвёл революцию в военно-морской тактике - «Дредноут». По силе артиллерийского огня он в три раза превышал самые мощные строившиеся до того времени броненосцы. Постоянно сокрушаясь по поводу «непропорционального» наращивания флота Германией, Англия без особых переживаний вывела гонку военно-морских вооружений на принципиально новый уровень, толкнув человечество к мировому конфликту. Примечательно, что спуск на воду первого монстра проходил на фоне подготовки к 2-й Гаагской конференции мира, целью которой её инициатор - российский император Николай II (совсем в духе сегодняшнего дня!) провозгласил «ограничение вооружений и переключение высвобождающихся средств на нужды развития». А в год открытия конференции - 1907-й - на верфях Портсмута и Девенпорта уже обозначились кили следующей четвёрки. Понятно, что готовиться к войне удобнее всего под разговоры о мире. Но лицемерие детей «коварного Альбиона» не функционально - оно, осмелимся предположить, эндемично. И хотя П. Брэндон, автор капитального труда «Закат и падение Британской империи», считает британское лицемерие «данью, которую порок платит добродетели»1, со своей стороны отметим, что этой последней никогда не шли на пользу подобные подношения.
Но вернёмся к Бразилии. 23 июля 1906 года она подписала контракт с «Армстронгом» на строительство трёх дредноутов. Ранее не замеченная в военных амбициях страна очертя голову устремилась за Англией, США и Германией, которые уже успели обзавестись кораблями нового типа, опередив в «дредноутной гонке» другие «великие державы». В год своего спуска на воду два первых бразильских корабля - «Минас-Жерайс» (январь 1910) и «Сан-Пауло» (июль 1910) были самыми мощными кораблями своего класса в мире (!). Параллельно с ними Бразилия получила из Англии два крейсера-разведчика и 10 крупных эсминцев. Но история на этом не заканчивалась. В сентябре 1910-го верфь «Армстронг» приступила к строительству третьего дредноута, получившего название «Рио-де-Жанейро». Он вошёл в историю мирового кораблестроения как линейный корабль, обладавший самыми крупными для своего времени размерами (водоизмещение- 27 500 тонн, длина - 204 м, ширина - 28,4 м) и мощнейшим вооружением (14 двенадцатидюймовых орудий, расположенных вдоль корпуса в семи двухорудийных башнях). Посмотреть на строящегося великана, как примерно в то же время и на строительство «Титаника», собирались толпы.
Излишне говорить, что в политических и военных кругах всего мира приобретение Бразилией столь мощных дредноутов было воспринято как курьёз. Президент А. Пена получил в прессе прозвище «расточитель», а министр иностранных дел барон де Рио-Бранко был обвинён в «мегаломании».
Наперекор истине о том, что большое видится на расстояньи, с сожалением приходится констатировать, что спустя столетие это мнение так и не подверглось пересмотру. Вот что, например, пишет один уважаемый российский автор на страницах специализированного издания: «Решение Бразилии о постройке самого мощного линейного корабля «несравнимого ни с одним из ранее построенных»... можно рассматривать как непомерные амбиции бразильского правительства за обладание лидерскими позициями в южно-американском регионе и ни с чем несравнимой «манией величия» на фоне её довольно скромного финансового положения, хотя из всех южно-американских стран её бюджет был одним из стабильных, пополнявшихся за счёт доходов от продажи кофе и каучука»2. «Третий линкор для Бразилии, - вторит ему другой автор, - проектировался с явным намерением сделать недосягаемым лидерство этой страны в мощи линейного флота, приобретённое среди держав Латинской Америки благодаря «Минас-Жерайс» и «Сан-Пауло»3.
Трудно обвинять специалистов в военно-морском деле в незнании латиноамериканских реалий. Действительно, нельзя же «объять необъятное»! Приходится, однако, с грустью констатировать одну общую тенденцию, свойственную многим как у нас в стране, так и за рубежом: это легкомысленное восприятие Латинской Америки, даже самой крупной и мощной её страны - Бразилии, как якобы такой, где ничего не происходит, кроме карнавала, футбола, самбы и фиесты, где все жители «поголовно ходят в белых штанах», а в политике следуют апробированным моделям Запада, не предлагая взамен ничего собственного. С такой точки зрения, приобретение Бразилией крупнейшего линкора - это, разумеется, «непозволительная роскошь», точно так же, как и последующая его продажа- «следствие финансовых трудностей». К сожалению, живучесть некоторых застарелых стереотипов велика ещё и сегодня, когда латиноамериканские страны демонстрируют впечатляющую динамику развития и высокий уровень политической самостоятельности на фоне зримого упадка того, что мы привыкли называть «цивилизацией Запада».
Но задумаемся всерьёз: а можно ли было обвинять в авантюризме и «мегаломании» человека, незадолго до этого разрешившего с успехом для Бразилии мирным путём все её территориальные споры с соседями? А этих споров у крупнейшей латиноамериканской страны было немало... Сегодня их полное отсутствие помогает «Стране Южного Креста» развивать политику дружбы и добрососедства в своём регионе. Согласимся, что разрешение территориальных споров в Европе в конце XIX и в XX веке шло по совершенно иному пути, и это не даёт «старушке Европе» абсолютно никаких оснований чваниться перед Латинской Америкой.
И ещё. Будучи реалистом в политике, барон де Рио-Бранко, или «Золотой канцлер», как прозвали своего кумира эмоциональные бразильцы, не раз высказывался в пользу того, что «сильная дипломатия нуждается в сильном флоте, который бы её поддерживал». Однако же ему было присуще чувство меры. Так, настаивая на выплате компенсации Боливии за полученную от неё спорную территорию в 1903 году, барон утверждал, что та же сумма, потраченная, например, на закупку современных броненосцев, была бы, с его точки зрения, «непродуктивной тратой»4. Так в чём же дело?
Чтобы раскрыть все хитросплетения внешней политики барона5, нам следует обратиться к изречению «отца» бразильской геополитики С. А. Дювала, высказанному им в 1901 году: «У нашей страны фактически нет ни армии, ни флота в условиях, когда она ежедневно сталкивается с агрессивными намерениями североамериканцев в отношении Латинской Америки»6. И действительно, весь конец XIX и начало XX века были связаны с попытками США закрепиться в Амазонии, добившись от Бразилии права на «свободную навигацию» и «свободную» деятельность там американских компаний. Для этого ими использовалось силовое давление, игра на спорах Бразилии с её соседями. И сегодня Амазония - этот «лакомый кусок» планеты, сосредоточивший в себе 30 процентов мирового биоразнообразия и 13 процентов мировых запасов пресной воды, - активно притягивает к себе ТНК, которые добиваются его «десуверенизации» в угоду мифическим «общечеловеческим интересам».
А время как тогда, так и сейчас не прощало «расслабленных». Китай, терзаемый «великими державами», давал удачный пример «от противного». «Морская блокада Рио-де-Жанейро, побережья у штата Сан-Пауло и устья Амазонки, - говорилось в Сенате Бразилии, - может парализовать всю нашу внешнюю торговлю и иметь самые неблагоприятные последствия»7. Проследим становление бразильской программы развития флота параллельно с развитием отношений между США и Латинской Америкой в начале XX века, и тогда, наверное, сможем ответить себе на вопрос «зачем?».
Декабрь 1904 года - это объявление президентом США Теодором Рузвельтом политики «большой дубинки» и выделение ресурсов под реализацию бразильской программы. Июль 1906-го - начало строительства первых американских дредноутов (интересно, к чему они стране, не имеющей соперников в своём полушарии?) и заказ первых бразильских кораблей этого класса. И наконец, июнь 1907 года - 2-я Гаагская конференция мира и противоречия между США и Бразилией, объединившей страны, которые так или иначе были жертвами империалистической экспансии, вокруг принципа равенства. Вслед за окончанием конференции США, очевидно, чтобы «поставить Бразилию на место», отправили в бразильские воды с «дружественным» визитом эскадру из 16 (!) броненосцев, что было расценено в стране как «выставление напоказ военной силы, несвоевременное и бессмысленное бряцание оружием в мирное время»8.
В ответ на это третий бразильский линкор, который изначально должен был стать подобием двух первых, подвергся радикальной перепроектировке, превратившись в «сверхдредноут», способный противостоять новейшим американским кораблям. Отныне и впредь Бразилия намеревалась ежегодно заказывать в Англии по одному линкору и одному крейсеру, не считая других кораблей. Причём согласно изменениям, внесённым в её военно-морскую программу в 1909-м, каждый вновь строившийся линкор должен не только не уступать аналогичным зарубежным кораблям, но и иметь «самую усовершенствованную конструкцию»9.
Рио-Бранко не был милитаристом. Его любимой идеей был союз трёх стран региона - Аргентины, Бразилии и Чили («Союз АБЧ»), которую он выдвинул ещё в октябре 1904 года. Союз позволил бы не только наладить экономическое сотрудничество в субрегионе, но и организовать совместную оборону от агрессии, не прибегая к гонке вооружений. К сожалению, враждебность Аргентины, ревностно относившейся к росту могущества и авторитета Бразилии, долгое время препятствовала этим планам.
Обеспокоившись ростом бразильского флота (несмотря на мнение специалистов о том, что свободно маневрировать в эстуарии реки Ла-Плата бразильским линкорам не позволит осадка), Буэнос Айрес заказал в США два дредноута - «Ривадавиа» и «Морено» и готовился заказать третий. Вашингтон строил их для Аргентины за полцены. Чили - союзница Бразилии и соперница Аргентины, глядя на это, тоже заказала в Англии в 1911 году два линкора - «Альмиранте Латорре» и «Альмиранте Кокрэн» с мощными 14-дюймовыми орудиями.
Но, в отличие от Европы, латиноамериканцы привыкли выстраивать гораздо больше барьеров на тернистом пути между политикой и войной, поэтому их регион по праву и считается наиболее «мирным» на нашей планете. В октябре 1910-го «бразилофо-бия» в Аргентине наконец уступила место реальности. 16 марта 1911 года представители двух стран заключили в Рио-де-Жанейро договор, по которому они отказываются от приобретения третьего дредноута для своих флотов (Бразилия - от наполовину достроенного «Рио-де-Жанейро»), прекращают начавшуюся гонку вооружений и закладывают основы для «Союза АБЧ». Рио-Бранко торжествовал. «Латиноамериканские республики в настоящее время могут, сорганизовавшись, представить настолько значительную силу, что на борьбу с ними Соединённым Штатам придётся истратить много средств и обратить всё своё внимание на дела южноамериканского материка»10,- сообщалось в донесении русского военного агента в США в Санкт-Петербург.
И вновь нам придётся вернуться к несообразностям в духе сказочки о «белых штанах». «Увы! - писал российский автор о выставлении недостроенного «Рио-де-Жанейро» на торги в Англии. - Бразильское правительство оказалось неплатёжеспособным и «незадачливому детищу» амбициозных, но несостоятельных «родителей» пришлось пополнить ряды Королевского флота под именем «Эджинкорт»11. Да не «неплатёжеспособностью», а соглашением от 16 марта с Аргентиной был обусловлен отказ бразильцев от «Рио-де-Жанейро»! Значительная часть средств на строительство флота осуществлялась с помощью добровольных пожертвований. Этим занималась «Морская лига» - общественная организация, сумевшая к моменту заключения соглашения с Аргентиной собрать большую часть денег на строительство четвёртого дредноута - «Риашуэло», вооружённого теперь уже 14-дюймовыми орудиями. Так что «порох в пороховницах» у бразильцев имелся в избытке, вот только понять логику их отказа от уже почти готового «чудо-оружия» нам, всей своей жизнью воспитанным на обратной логике, довольно мудрено...
Внезапное появление на рынке столь востребованной и дорогой «игрушки» в годы, когда спрос на машины для убийства был особенно высок, произвело настоящий фурор. Кто только не ринулся покупать «освободившийся» линкор! Греция и Турция, Франция и Италия, и, наконец, Россия. Наша страна была обеспокоена возможностью покупки линкора Турцией, что сразу делало бы эту страну «хозяйкой положения» на Чёрном море. Турки собирались купить у Бразилии ещё два первых её линкора - «Сан-Пауло» и «Минас-Жерайс» в 1910 году, однако «Страна Южного Креста», озабоченная состоянием своей обороноспособности (что ещё раз доказывает: финансовые мотивы значения для неё не имели!), отказала тогда представителям Оттоманской Порты.
2 июня 1911 года морской министр России адмирал И. К. Григорович направил в российский МИД письмо с просьбой оказать противодействие приобретению турками бразильского линкора в Англии («Рио-де-Жанейро». - Б. М.) и строящихся аргентинских линкоров в США. Что касалось возможной сделки по продаже туркам «Ривадавиа» и «Морено», то, как доносил в Петербург русский военно-морской агент в США Д. С. Васильев, за ней скрывался банкирский дом «Леб и Кун» во главе с небезызвестным Яковом Шиффом. «Яков Шифф ненавидит Россию и состоит во главе еврейской антирусской партии, - писал Васильев. Я позволю себе заметить, что японский заём во время последней (Русско-японской. - Б. М.) войны был устроен в Америке исключительно Яковом Шиффом, и он же уговорил Рузвельта обратиться с предложением о мире, когда японцы напрягали последние силы, а у нас были собраны не резервные, а регулярные войска»12. Но аргентинские линкоры (по отзывам английских кораблестроителей, корабли далеко не лучшего качества)13 турки покупать не стали. Ведь им «светил» «Рио-де-Жанейро»!
Как ошибались аналитики Морского генерального штаба А. В. Колчак и А. А. Эбергард полагая в своей докладной записке морскому министру, что Англия не продаст достраивающийся линкор Турции, «которая в политическом отношении подчинена в настоящее время воле берлинского кабинета»14. Очевидно, они слишком полагались на соглашение 1907 года о разделе сфер влияния в Центральной Азии с Англией, забыв об исторической фразе британского премьера XIX века Бенджамина Дизраэли о том, что «у Англии нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы». Но англосаксонские лицемерие и коварство уже очень скоро покажут себя «во всей красе».
Наверное, только ни на чём не основанная уверенность в том, что Англия отныне - союзница России, заставила Петербург молча «проглотить» факт продажи фирмой «Армстронг» «Рио-де-Жанейро» Турции за сумму в 2 млн 225 тысяч фунтов стерлингов 23 декабря 1913 года. Однако о каком союзе могла идти речь, если в самой Англии соглашение 1907-го рассматривалось не более как средство «предотвратить возможность сближения между Россией и Германией»?15 В пользу этого свидетельствует и тот факт, что Англия долгое время не спешила вступать в разгоревшийся европейский конфликт на стороне России и Франции, создавая у германского императора иллюзию того, что она может остаться нейтральной.
Итак, «Рио-де-Жанейро», а теперь «Султан Осман I», стал собственностью Турции. Но на этом история не закончилась. «Большая игра» продолжалась, только теперь она вышла за пределы Центральной Азии, Памира и Китая, распространившись на всю Европу и приобретая зловещие черты, связанные с риском «игры на поражение».
Историческая одержимость Уинстона Черчилля проблемой сохранения мощи Британской империи, наверное, не нуждается в особых комментариях. Сердцевиной империи и залогом её выживания он считал Индию16, стремясь всеми возможными усилиями сохранить её за Британской короной. Молодой и амбициозный, возглавив осенью 1911-го Британское адмиралтейство*, он стал активным «участником мировой политической игры»17. На этом посту Черчилль совершил немало противоречивых и ошибочных поступков, однако один из них стоило бы выделить особо. Его последствия, на наш взгляд, весьма трагично отразились на судьбе Британской империи, но ещё того более - на судьбе России.
*Не следует думать, что, не будучи профессиональным моряком, Черчилль не вмешивался в оперативно-тактические и даже технические вопросы управления самым мощным на планете военно-морским флотом. О его авторитете и даже авторитарности в этих вопросах, которые не раз возбуждали острую полемику с Первым морским лордом, адмиралом Дж. Фишером, свидетельствует, в частности, такой авторитетный британский историк флота, как Роберт Мэсси («Dreadnought». London. 1991; «Castlesof Steel». London. 2005).
2 августа 1914 года британские власти захватили уже прошедший ходовые испытания «Султан Осман I» вместе с другим строившимся в Англии для Турции линкором, «Решадие», «для нужд британского флота» и изгнали с них турецкие команды. «Хотя, - отмечает британский историк Р. Мэсси, - положение в контракте предусматривало выкуп (курсив мой. - Б. М.) кораблей в случае «чрезвычайных обстоятельств», было сомнительно, чтобы турки были готовы их продать. Оба дредноута обошлись этой обнищавшей стране почти в б млн фунтов стерлингов. Некоторая часть из этой суммы была одолжена у парижских банков, другая поступила за счёт налогов на шерсть, хлеб и табак. Госслужащие некогда «Блистательной» Порты месяцами сидели без зарплаты - нужны были деньги на линкоры, женщины в турецких деревнях продавали свои волосы - нужны были деньги на линкоры. Эти корабли превратились в символ единения турецкой нации»18. Военно-морской агент в Турции капитан 2-го ранга А. Н. Щеглов свидетельствовал, что перспектива покупки «Рио-де-Жанейро» вызвала громадный энтузиазм и полное одобрение по всей стране. «Я лично, - писал он, - наблюдал, как здесь же в столице, в Стамбуле и Галате, в кафе и иных публичных местах даже совсем бедный люд и тот кладёт в кружки свою лепту»19.
Да что-то сомнительно, чтобы турки в сложившихся условиях отказались продать линкоры, оказавшись перед единственной альтернативой - их реквизицией. Очевидно, никто у них ничего вообще не собирался покупать. Однако вот что интересно: строившиеся на верфи «Армстронг» бок о бок с турецкими чилийские дредноуты «Альмиранте Латорре» (превратившийся потом в «Канаду») и позднее «Альмиранте Кокрэн» («Игл») были выкуплены британским Адмиралтейством, и это не вызвало никаких нареканий со стороны благодарных чилийцев, коим обещали вернуть их корабли после окончания войны20. Чем же так не угодила пока ещё нейтральная и, кстати, не спешившая вступать на стороне Германии в войну Турция британскому Адмиралтейству? «Черчилль так и не извинился, - писал Мэсси. - «Мы не могли обойтись без этих кораблей», - заявил он впоследствии»21.
Выкуп Англией линкоров в чрезвычайных условиях, наверное, не встретил бы в Оттоманской Порте такой волны возмущения, которую вызвала их конфискация и изгнание с уже готовых отправиться в Константинополь кораблей прибывших туда турецких команд. Отныне её вступление в войну на стороне Центральных держав было лишь вопросом времени. Расчёт Черчилля был прост и в то же время дьявольски коварен. Начинавшаяся война легкомысленно представлялась ему, как, впрочем, и многим тогда, скоротечной и не вызывавшей сомнений в конечной победе Антанты. «Русский паровой каток» должен был смять германо-австрийские полчища, а Англия - уничтожить германский флот. Ну, а что дальше? А дальше предстоял бы неизбежный передел Европы со старым, нотеперь уже многократно усилившимся врагом - Россией, и за этим пределом уже явственно виделся распад Индии и закат Британской империи. Связать Россию Турцией, заставить её сражаться на два фронта, отрезать от Проливов, обрекая на тяжёлое существование в условиях непрекращающейся блокады как с запада, так и с юга, а потом, воспользовавшись «усталостью» России, самим прибрать к рукам наследство Оттоманской Порты, окончательно сосредоточив в руках Англии все подступы к жемчужине её колониальной империи, к Индии, так (или, очевидно, так) думал Черчилль, принимая решение о реквизиции турецких кораблей.
Всё это было бы досужим домыслом автора, если бы не произошло на самом деле. «Железные ставни геополитики захлопнулись перед Россией. Лишившись свободного выхода к Балтике, а теперь и к Чёрному морю, царская империя попала в зависимость от торговли через скованный льдом в течение долгих месяцев порт Архангельск на Белом море. 90% зернового экспорта России в довоенное время шло через черноморские порты, через проливы Босфор и Дарданеллы. Их закрытие Турцией привело к тому, что пушки, винтовки, снаряды и другие военные материалы с Запада оказались не в состоянии достичь России, что потом привело к её коллапсу»22.
Но Черчиллю нужно было стопроцентно гарантировать вовлечение Турции в войну: вот тогда-то и начинается «эпопея» с «Гё-беном» и «Бреслау», ставшая одновременно позором британского флота и торжеством британского лицемерия. Стратегия «безопасной доставки» английским флотом новейшего германского линейного крейсера «Гёбен» и лёгкого крейсера «Бреслау» в Турцию в чём-то сродни, наверное, стратегии германского генштаба по непротивлению прибытию в Россию Ленина и компании в знаменитом пломбированном вагоне. Получается, таким образом, что «заклятые враги» в войне - Англия и Германия - одинаково делали ставку на организацию смуты в России с целью вычёркивания её из списка великих держав на ближайшую обозримую перспективу.
В этом смысле «Гёбен» стоило бы считать кораблём гораздо более «ответственным» за то, что произошло в России в 1917 году, чем крейсер «Аврора». Британская эскадра, изрядно погоняв немцев по Средиземноморью, трижды «упустила» возможность покончить с «Гёбеном» и «Бреслау», сознательно подталкивая их на восток, в направлении Проливов и Турции, до тех пор, пока командующий германской группой вице-адмирал Вильгельм Сушон наконец не понял «прозрачного намёка». «Я твёрдо решил, если надо, войти в Дарданеллы даже против воли Турции и принести войну в Чёрное море. Я надеюсь вовлечь турок в войну против их традиционного врага - московитов»23.
По прибытии в Константинополь германские корабли 16 августа 1914 года подняли турецкие флаги и им были присвоены турецкие имена. Официально это было оформлено в качестве «возмещения» за реквизицию турецких кораблей в Англии. С тех пор за мускулистым силуэтом «Гёбена» стал реально угадываться ещё более «накаченный» «Рио-де-Жанейро». Черчилль «негодовал» по поводу «недостойного» и «предательского», по его мнению, приобретения турками «Гёбена» и «Бреслау», «забыв», как он сам совсем недавно приказал реквизировать турецкие корабли. 23 сентября Сушон был назначен командующим оттоманским флотом, хотя Турция всё ещё находилась вне войны. Но долго продолжаться так не могло. Надо отдать должное Сушону: он чётко блюл интересы своей воюющей родины, всячески побуждая турок вступить в войну против России, угрожая им даже потоплением их флота24. Храбрым османам не слишком улыбалось спорить с немцами под дулами одиннадцатидюймо-вок «Гёбена». 29 октября последовало нападение турецких миноносцев, обслуживаемых немецкими экипажами, на Одессу, и в тот же день «Гёбен», он же «Явуз Султан Селим», обстрелял Севастополь. Турция вступила в войну. Началась агония Российской империи...
Остаётся добавить, что руководителем хитроумной операции по «поимке» «Гёбена» был адмирал сэр Арчибальд Джеффри Милн, протеже Черчилля,лично назначенный им на пост командующего Средиземноморской эскадрой. Этот коллекционер орхидей по прозвищу «Арки-Барки» прославился, помимо того, что «упустил» «Гёбен», одной «исторической» фразой: «Они платят мне за то, что я адмирал, а не за то, что я думаю». Нашли и «стрелочника» - контр-адмирала Э. Труб-риджа, мудро высланного с лёгким крейсером «Глочестер» на перехват двух крейсеров, один из которых был линейным (!). Военный суд оправдал Трубриджа на том основании, что он «столкнулся с превосходящими силами противника». Как получилось, что два немецких корабля в Средиземноморье - традиционном «лежбище» британских марема-нов стали вдруг «превосходящими силами», никто так и не задумался. Однако главным виновником провала операции (или ее сознательной профанации?) следует считать, несомненно, Первого лорда Адмиралтейства сэра Уинстона Черчилля, «засыпавшего своими телеграммами адмиралов и командиров кораблей», чьих «сумбурных и противоречивых инструкций с лихвой хватило бы для выведения из равновесия гораздо более психологически-устойчивого человека, чем адмирал Милн»25. Что же, наверное, и мы могли бы сейчас процитировать Владимира Семёновича: «Это всё придумал Черчилль...» Только случилось это не в 1918-м году, а немного раньше.
* * *
«Божьи мельницы мелют медленно, но истирают в порошок». Потери британцев убитыми в Первой мировой войне составили около 750 тысяч человек, ранеными - 1,7 миллиона. На той войне погибло около 30 тысяч молодых офицеров - цвет нации и целое поколение «строителей империи». Война обошлась Британии в 9 млрд фунтов стерлингов, что в 14 (!) раз увеличило государственный долг и в разы сократило расходы на поддержание империи на плаву. Межвоенные годы - это агония Британии, утерявшей былые блеск и славу, сдача глобальных позиций Соединённым Штатам и позор «умиротворенчества», приблизившего ужасы Второй мировой. После второго акта мировой драмы, который стал логическим продолжением первого, Черчиллю довелось испытать на себе самый страшный кошмар своей жизни - «председательствовать при распаде Британской империи».
...На каком-то этапе он понял, что «заигрался». Война приняла затяжной характер из-за того, что Россия билась в тисках блокады. Он спешно бросился исправлять роковую ошибку, допущенную им же самим в 1914 году. Чем была Дарданелльская операция, предложенная и спланированная Черчиллем в мае 1915 года? Историки до сих пор спорят относительно её стратегического значения и целесообразности. Нам кажется, что бесславная попытка союзников «раскупорить» Проливы, стоившая им немалых жертв, - ко всему прочему ещё и следствие мук совести Черчилля, интриги которого против России больно ударили по самой Англии. Отсюда - его личная драма после провала операции, аскеза и уход на фронт в чине полковника командовать батальоном (это из Первых-то лордов Адмиралтейства!). Отсюда и его «щадящие» (на фоне общего русофобского хора) отзывы о России как о стране, фактически выигравшей войну для союзников ещё в 1914 году своим неподготовленным наступлением в Восточной Пруссии и сыгравшей выдающуюся роль в победе Антанты, но «потерпевшей крушение в виду уже близкой гавани». Не было ли это попыткой заранее снять с себя возможные обвинения в бессовестном политиканстве, приведшем к затягиванию мирового конфликта? Но натура Черчилля ещё покажет себя и во Второй мировой войне, и после неё, когда он станет знаменосцем холодной войны и, как раньше царскую Россию, будет люто ненавидеть Россию коммунистическую, к созданию которой, он, сам того не желая, тоже приложил свою руку.
Нам кажется, есть что-то общее, что объединяет таких внешне разных людей, как Черчилль и Сталин. Недаром же первый, несмотря на весь свой антикоммунизм, не раз открыто восхищался вторым. По натуре они оба были политическими авантюристами, отвергавшими любые моральные начала в политике. И столь же цинично они позиционировали себя в качестве строителей своих великих империй, хотя, в конечном счёте, они на деле оказались их главными разрушителями.
Теперь осталось вкратце рассказать о судьбах кораблей, которые стали «героями» нашего повествования. Бывший бразильский линкор «Рио-де-Жанейро», в британском флоте - «Эджинкорт», участвовал вместе с «Канадой» («Альмиранте Латор-ре») в бесславном для англичан Ютландском бою 31 мая - 1 июня 1916 года. Англичанам так и не удалось добиться поставленной цели - уничтожить главные силы германского флота в генеральном эскадренном сражении, к тому же они потеряли почти вдвое больше кораблей и людей, чем германский флот. С тех пор начался отсчёт эпохи заката Британии как владычицы морей. По воспоминаниям современников, когда «Эджинкорт» произвёл бортовой залп из всех своих 14 тяжёлых орудий по немцам, тем показалось, что в британской линии «взорвался какой-то корабль», а на проходившим рядом с линкором крейсере создалось впечатление, что их корабль на несколько секунд «поднялся из воды»... После войны Англия намеревалась продать «сверхдредноут» его прежней хозяйке - Бразилии. Но там в межвоенный период забыли о политике «негласного противодействия» США, проводившейся при Рио-Бранко, и «Эйджинкорту»так и не довелось вновь стать «Рио-де-Жанейро», в отличие от «Канады», которая вернулась к чилийцам с фронтов Первой мировой со своим «родным» именем.
Германский линейный крейсер «Гёбен» («Явуз Султан Селим») был отправлен на слом в Турции в 1973 году, после того как ФРГ отказалась купить «исторический» корабль. «Гёбен» - самый большой долгожитель среди дредноутов - почти на 10 лет пережил Уинстона Черчилля - самого большого долгожителя среди выдающихся политиков эпохи «дредноутов».
Примечания
1. Brandon P. The Decline and Fall of the British Empire. London. 2008. P. XIX.
2. Козлов Б. В. «Эджинкорт», «Канада» и «Эрин»/Серия «Боевые корабли мира» М. 2008. С.3.
3. Козюрёнок К. Л. «Санкт-Петербург - «Rio de Janeiro» - «Гангут»//Научно-популярный сборник статей по истории флота и судостроения. СПб. 2006. № 8. С. 83.
4. Rio Branco, a America do Sul e a modernizaijao do Brasil. Brasilia. 2002. 3. 206.
5. Подробнее см.: Мартынов Б. Ф. «Золотой канцлер». Барон де Рио-Бранко - великий дипломат Латинской Америки. М. 2004.
6. Duval S. A. Reorganizacao do Exercito. Rio de Janeiro. 1901. P. 7.
7. Приводится no: Turner Ch. Rui Barbosa. Brazilian Cruzader for the Essential Freedoms. New York. 1945. P. 160.
8. Lacombe A. J. Rio Branco e Rui Barbosa. Rio de Janeiro. 1948. P. 97.
9. АВПРИ. Ф. Канцелярия. 1909. Д. 113. Л. 128.
10. РГВИА. Ф. 200. On. 1. Д. 119. С. 28-29.
11. Козлов Б. В. Указ. соч. С. 27.
12. РГАВМФ. Ф. 418. On. 1. Д. 4116. Л.49-50.
13. См. Jane's Fighting Ships of World War I. London. 1995. P. 296.
14. Приводится по: Гангут. 2006. № 8. С. 88.
15. Hopkirk P. The Great Game. On Secret Service in Central Asia. London.
2006. P. 51/9.
16. Brandon P. Op. cit. P. 391.
17. Уткин А. Уинстон Черчилль. M. 2002. С. 76.
18. Massie R. Castles of Steel. Britain, Germany and the Winning of the Great War at Sea. London. 2005. P. 22.
19. Приводится по: Гангут. 2006. №8. С. 96.
20. wikipedia.org/wiki/Chilean _battleship_Almirante_Latorre; http://base 13.glasnet.ru/IK_wwi/ Canada.htm
21. Massie R. Op. cit. P. 23.
22. Ibid. P. 50.
23. Ibid. P. 39.
24. Козлов Д. Ю.«Странная война» в Чёрном море (август-октябрь 1914 года). М. 2009. С. 67.
25. Massie R. Op. cit. P. 32.