Вспомнилось
Вспомнилось.
Забавно думать, что если бы в стране неким чудом было проведено в жизнь заветное чаяние любимого писателя Натальи Трауберг, то ее батюшке пришлось бы многие годы в принудительном порядке ходить в существенно иной одежде, чем ей самой и ее матушке. Дело в том, что батюшка ее был еврей (хотя в конце концов крестился), а матушка - из русской православной семьи, и саму Трауберг поэтому крестили немедленно при рождении. Между тем задушевной идеей Г.К. Честертона было то, что пусть евреи пользуются всеми теми же правами, что и коренные народы страны, однако при том условии, чтобы законом им (евреям, а не народам) было вменено в обязанность носить азиатскую одежду арабского покроя, "дабы мы знали, где мы, а евреи знали, где они, - а именно, на чужой земле" (The New Jerusalem, 1920, с припиской, что это предложение есть, конечно, парентезис и парабль, но оно говорит о самой сути дела). Леонид Трауберг смотрелся бы в арабской одежде очень импозантно. Можно даже думать, что, привыкнув к ней, он не стал бы от нее отказываться и по принятии святого крещения (впрочем, вру: Честертон пишет, что пусть еврей имеет право стать даже архиепископом Кентерберийским, но пусть носит при этом арабскую одежду. Таким образом, проект насчет одежды относится и евреям, перешедшим в христианство - трудно допустить, что ГКЧ хотел дать еврею право быть епископом Кентерберийским, оставаясь при этом иудеем, а не христианином:) ).
Кроме того, это послужило бы к собственной безопасности Трауберга, ибо по другой задушевной мысли Честертона (в том же труде), когда Рембрандт изображает евреев вполне нейтрально, но как чужаков - "как нечто отличное от его собственного мира, как если бы это был брамин" - то это ОК; когда же портретист Саржент (матушку коего звали Мэри Singer, что могло будить у Честертона, крайне внимательного к указующим на еврейство или еврейские корни фамилиям и именам, идеи насчет его соответственного происхождения, в сочетании с частым изображением у Сарджента евреев и даже синагоги; причем за изображение синагоги на него именитые бостонские евреи как раз обиделись) изображает своих клиентов-евреев "как почтенных граждан Англии и Америки", то "тем самым его картины есть прямая провокация погрома".
Забавно думать, что если бы в стране неким чудом было проведено в жизнь заветное чаяние любимого писателя Натальи Трауберг, то ее батюшке пришлось бы многие годы в принудительном порядке ходить в существенно иной одежде, чем ей самой и ее матушке. Дело в том, что батюшка ее был еврей (хотя в конце концов крестился), а матушка - из русской православной семьи, и саму Трауберг поэтому крестили немедленно при рождении. Между тем задушевной идеей Г.К. Честертона было то, что пусть евреи пользуются всеми теми же правами, что и коренные народы страны, однако при том условии, чтобы законом им (евреям, а не народам) было вменено в обязанность носить азиатскую одежду арабского покроя, "дабы мы знали, где мы, а евреи знали, где они, - а именно, на чужой земле" (The New Jerusalem, 1920, с припиской, что это предложение есть, конечно, парентезис и парабль, но оно говорит о самой сути дела). Леонид Трауберг смотрелся бы в арабской одежде очень импозантно. Можно даже думать, что, привыкнув к ней, он не стал бы от нее отказываться и по принятии святого крещения (впрочем, вру: Честертон пишет, что пусть еврей имеет право стать даже архиепископом Кентерберийским, но пусть носит при этом арабскую одежду. Таким образом, проект насчет одежды относится и евреям, перешедшим в христианство - трудно допустить, что ГКЧ хотел дать еврею право быть епископом Кентерберийским, оставаясь при этом иудеем, а не христианином:) ).
Кроме того, это послужило бы к собственной безопасности Трауберга, ибо по другой задушевной мысли Честертона (в том же труде), когда Рембрандт изображает евреев вполне нейтрально, но как чужаков - "как нечто отличное от его собственного мира, как если бы это был брамин" - то это ОК; когда же портретист Саржент (матушку коего звали Мэри Singer, что могло будить у Честертона, крайне внимательного к указующим на еврейство или еврейские корни фамилиям и именам, идеи насчет его соответственного происхождения, в сочетании с частым изображением у Сарджента евреев и даже синагоги; причем за изображение синагоги на него именитые бостонские евреи как раз обиделись) изображает своих клиентов-евреев "как почтенных граждан Англии и Америки", то "тем самым его картины есть прямая провокация погрома".