Цель
болтая с antichkova в аське, я вдруг понял мечту свою:
на велосипеде... дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
разворот
дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
разворот
дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
как Форест
I. ВЫХОД
Романтическая утопия
«…За спиной остался город из стекла и камней,
Фантастический узор бесконечный огней,
И, наверное, скоро мы вернёмся назад...»
«Пикник»
I
«Мрачный город, узкие, душные улицы, шум машин, высокие дома нависли надо мной... Я заперт в лабиринте, в замкнутом круге дом - работа - дом. Всё мелькает перед глазами - сплошной поток машин, дней, времён. Кругом спешка. Не остановится ни на миг суетная жизнь... цепь... - такая мысль посетила Йена, когда он ехал на работу в душном автобусе - ... живу я здесь, питаюсь всякой отравой, как морально, так и физически. Всё делаю так, как мне говорят по телевизору. Никакой свободы. Не подумай так, не скажи это. И ни в коем случае не сделай по-своему. Но ведь бред же. Нас всех пытаются подогнать под один размер. Все ходят в одинаковой одежде, с одинаковыми причёсками. Да это ладно, но все думают одинаково. И мои мысли об одном - встать вовремя, заработать денег, посмотреть очередной мерзкий американский фильм или сходить в бар, поприкалываться с дружками над политиками. Напиться и завалиться под утро домой. А потом снова хмурый подъём, литры кофе и работа. Нельзя же так всё время жить. Должна же быть свобода. Физическая и моральная. Надоело всё: люди, город, работа, всё...»
II
«Остановка «Центральная улица», следующая остановка...» - Йен вышел из автобуса и направился на работу в офис. По дороге он всё обдумывал свои мысли: «Правда, пора бросать это дело - работу, развлечения, город. Бросать всё и искать спокойствия, оно должно где-то быть». Пройдя квартал, он заметил красочный рекламный стенд, разрисованный пальмами и красотками в бикини. На заднем плане сверкало море. Многочисленные надписи гласили: «Дешёвый отдых на жемчужине Тёплого моря - Коралловом острове», «Песчаные пляжи, клубы и бары, знойные южные красотки», «До 30 июня - скидка 10%» и так далее. Йен долго изучал плакат, потом, видимо что-то вспомнив, резко развернулся и углубился в многомиллионный муравейник.
III
На Северном материке, в западной и южной его частях, располагались заселённые территории - мегаполисы, города, посёлки... Над обитаемой территорией высились небоскрёбы, клубился дым, вылетавший из повсеместно рассекавших небо фабричных труб. На севере находились малообжитые районы, обрывавшиеся морем. А на востоке к Городу подступал лес. Бесконечный и древний, как сама жизнь, он не был исследован. В его глубь не проникали люди, над ним не летали самолёты. Никто не знал, что с той стороны леса, должен же он где-то заканчиваться? Ходили кое-какие слухи о заколдованности леса, о том, что все тропки всегда приводят обратно к городу. А те, кто всё же прорывался вглубь, обратно уже не возвращались. И люди не задумывались над этим. Как считало Правительство, все были счастливы и никакие дремучие леса не могли омрачить их счастья. Из ближней к домам части леса сделали парк, и каждые выходные там гуляли жители, отдыхая после трудовой недели.
IV
Йен преодолел лабиринт улиц и попал к себе домой. Он достал костюм, приемлемый для долгой ходьбы, подаренный родителями много лет назад, когда они ещё были живы. Это была очень удобная одежда, совсем новая, предназначенная для походной жизни. Родители Йена были людьми путешествующими и считали, что их сын также будет странствовать по свету. Но он предпочёл походной жизни жизнь городскую, с походами в бар или в кино с коллегами или соседом Геком - лучшим «другом» и собутыльником. Поэтому туристский костюм многие годы пылился в шкафу. И сейчас Йен надел его, взял родительский рюкзачок, покидал в него кое-какие припасы, бутылки пива, древний отцовский спальник. Нашёл компас и покинул свою квартиру, отправившись на восток.
По дороге к парку на Йена оглядывались удивлённые горожане, но он не обращал внимания. Через некоторое время он вошёл в парк. Там не было ни души, аллеи были пусты, после городского шума здесь было как-то тихо. Но вот проступил звук воды, бьющей из шланга - где-то поливали газоны, донёсся гул городской суеты, зашелестел ветер, запели птицы. Йен не был в парке лет пять. Он восторженно улыбался, оглядывался по сторонам и шёл в глубь. Аллея постепенно становилась всё уже, асфальт давно кончился, здесь парк был почти не посещаем. А Йен шёл всё дальше, забыв про работу, про квартиру. Он шёл на восток. Куда? Зачем? Он не знал, но чувствовал - то, что он ищет, находится там, за лесом... И он двигался, сверяясь с компасом. Тропа давно потерялась меж растительности, но лес был чистый и по нему можно было свободно идти. Когда солнце перевалило за полдень, Йен перекусил у какого-то ручья, запив пивом. Затем двинулся дальше.
Йен шёл очень долго, теперь он поднимался вверх. Пока ещё слабо, но уже чувствовались впереди горы. Солнце садилось. Наш герой очень устал, он присел на повалившееся бревно и вздохнул. Потом достал каких-то булочек, очередную бутылку пива. После ужина, вытащив спальник, он растянулся под деревьями и быстро уснул - сказался напряжённый день. Для человека, который ходил не дальше бара на соседней улице, этот переход был подвигом. Причём не малым.
V
Пробуждение было крайне неприятным. Мало того, что ныли все мышцы, так ещё и сверху что-то капало. Под сводами леса было темновато. Накрапывал мелкий дождь. Йен быстро, насколько это возможно с больными ногами, выбрался из спальника, уже наполовину мокрого, сложил его и достал зонт. Изящный чёрный зонт, под каким удобно прятаться от дождя, сопровождая девушку. Итак, Йен забрался под зонт, засунув туда ещё и рюкзак, который, к счастью, промокнуть не успел. Там он неторопливо позавтракал, вчерашний энтузиазм потихоньку пропадал. Идти никуда не хотелось - ломило ноги. Но, собравшись с силами, он всё же встал и под зонтом продолжил свой путь на восток. Рюкзак показался ему очень тяжёлым. Йен остановился и посмотрел на него. Затем достал оставшиеся пять бутылок пива и с сожалением на лице положил их на траву. После чего резко развернулся и почти побежал вверх по склону.
Вскоре на его пути стали попадаться кусты, сосны постепенно исчезали, освобождая место высоченным елям. По-прежнему шёл дождь. Йен стал путаться зонтом в кустарниках и ветвях деревьев. Через некоторое время он окончательно застрял в огромной ёлке. Йен выбрался из-под зонта, плюнул на него, наподдал ногой и двинулся дальше, продираясь сквозь преграды. Ему уже не мешал дождь, жаль только - булочки могли промокнуть. Да и это не особо важно уже. В голове полоскались мысли типа: «Куда ж ты, старый дурень, попёрся? Сидел бы дома…». Но и они пропадали где-то в глубине.
VI
К полудню дождь кончился, тучи рассеялись и выглянуло солнце. Подъём стал круче. Йен уже не шёл, а почти лез вверх. Его рюкзак уменьшился вдвое, мешавшие вещи скатывались куда-то в зелёный сумрак леса, а перед Йеном уже виднелся просвет. И вот, наконец-то, лес кончился. Йен выбрался на плоскую террасу. Впереди терялись в дымке белоснежные пики гор, далеко на западе виднелся город.
Йен улыбнулся, всё же он смог: он добрался до конца леса. Правда, дальше были какие-то горы. Что же там за ними? Не всё ещё он прошёл, долгий путь впереди, а сейчас можно расслабиться. Он достал спальник, расстелил его посушить. Затем осмотрел оставшиеся запасы; душераздирающее зрелище: запасов было немного, срочно нужно было что-то делать. Кроме ножа, другого оружия у Йена не было. Но, вспомнив детские годы, он спустился в лес и смастерил себе отличную рогатку, оснастив её вынутой из запасных трусов резинкой. «Теперь-то я не пропаду, стрелял я всегда метко», - Йен был доволен. Он осторожно выбрался на плато, заметил в траве около своих вещей какую-то возню и запустил подвернувшимся под руку камнем в ту сторону. Что-то взвизгнуло, Йен подбежал и увидел лежащую на боку птицу. Он кое-как привёл её в потребный вид и зажарил на костре, потом съел половину. После сытного обеда настроение поднялось, сразу же захотелось идти дальше. Он собрался и снова пошёл на восток.
Йен шёл теперь по открытой местности, поднимаясь в горы, держа курс прямо на перевал между пиками. Далеко на север и на юг уходили огромные заснеженные хребты.
«Странно, откуда взялись эти горы? Ведь из города даже с самого высокого небоскрёба был виден сплошной лес до горизонта. И ни малейшего намёка на горы. Никто никогда не рассказывал ни о каком-либо хребте. Куда меня занесло? Интересно!» - Йен ещё раз оглянулся - города не было. До самого горизонта простирался сплошной тёмно-зелёный покров леса, бескрайнее море листвы. Йен даже не смог удивиться: «Нет, ну и не надо. Путь домой отрезан, впрочем, туда я и не собирался. Ой, что-то ждёт меня впереди… ну так вперёд!» - скомандовал он себе и уверенно зашагал дальше. Горы приближались.
VII
Солнцу оставалось совсем чуть-чуть до поверхности леса, когда Йен, преодолев очередной крутой подъём в ущелье, вышел на площадку, расположенную ровно посередине между вершинами. В центре площадки стоял деревянный дом, рядом с которым были установлены шлагбаум и будка. Йен подошёл к заставе, и из будки высунулся богатырь:
- Добрый вечер! - поздоровался Йен.
- Добрый! Далёко ль путь держите? - страж с интересом посмотрел на путника: немолодой мужчина в потрёпанной одежде, измождённое лицо.
- На восток, спокойствие и счастье ищу.
- Оригинально! - богатырь добродушно усмехнулся в усы,- а с чего Вы взяли, что счастье и спокойствие на востоке?
- Но не на западе же!! И конечно же не на юге! Я уж и не говорю про север.
- Согласен. Ну, что ж, входите,- шлагбаум был поднят, и Йен вошёл. Собственно говоря, он не мог понять, куда он вошёл. Он точно также мог обойти будку с другой стороны - ведь не было ни стены, ни забора, ни хоть какой-нибудь явной границы. Но тем не менее, ему показалось, что что-то изменилось в окружающем пейзаже, в воздухе, вообще что-то вокруг стало не так. Но что, он так и не понял.
- Заходите в дом, там Вас накормят и дадут отдохнуть,- страж улыбнулся,- устали, небось, с дороги-то?
- Есть немного,- улыбнулся в ответ Йен.
Он поднялся на крыльцо, вошёл в дом…
II. ВХОД
Философский беспредел
«…Пойдём со мной, я скажу почему
Мне не хотелось бы идти одному
Туда, где тонкие ветви до небес достают,
Туда, где самозабвенно о чём-то поют
Океан трав... океан трав, бездомные ветра...»
«Пикник»
Вот и последний гребень, дальше только вниз, а там - бескрайняя степь с густыми высокими жёлто-зелёными травами. Сзади высятся горы, непоколебимые и серьёзные. С этой стороны они уже не кажутся мрачными и неприступными. Появилось ощущение, что они беспристрастно смотрят вдаль и молча думают свои думы в бездонных недрах, сверкая льдом на ярком солнце, встающем среди трав бесконечной степи. Йен смотрел вперёд. Конь под ним фыркал и нетерпеливо приплясывал. Рядом так же пританцовывал конь с Оллом в седле.
- Ну что же, в путь? - спросил Йен.
- В путь, - ответил Олл.
Кони заржали и рванули с места, травы бросились в стороны, пропуская их вперёд. На фоне встающего солнца остались удаляющиеся облачка пыли.
Целый день скакали по степи Йен и Олл, горы медленно уходили за горизонт. И вот остались над травами лишь снежные гряды. Красное солнце заходило между двумя пиками, обагряя степь. Всадники спешились, привязали коней к поваленному дереву, единственному на всю степь, развели костёр.
Стемнело. Недалеко паслись кони, Йен и Олл у костра расстелили плащи. Олл набил трубку и сел, глядя на огонь. Йен растянулся на своём плаще и стал разглядывать звёзды.
- Послушай, Олл! А чем заканчивается эта степь?
- А чем ты хотел, чтоб она закончилась?
- Ну, не знаю… Наверное, морем.
- Значит морем.
- Правда?
- Нет. Но если ты хочешь, чтобы за степью было море, то значит за степью будет море.
- Подожди, как это? Как я хочу, так и будет? А если я хочу, чтобы там был лес?
- То там будет лес. Но ведь ты ждёшь море.
- И что, там я найду счастье, спокойствие и истину?
- А что такое, по-твоему, эти вот счастье, спокойствие и истина? Как ты их находить собираешься?
- Ну, счастье - это когда хорошо.
- А хорошо после бутылки… - Олл философски усмехнулся.
- Скажешь тоже. Это когда тебя всё устраивает, когда ты ни в чём не нуждаешься.
- Во-во, я и говорю. Если тебе уже хватит, то наступило счастье, а если бутылки мало, то до счастья нужно догнаться.
- Экий ты, право слово. Как всё в шутку обращаешь.
- Да как же ещё-то, кроме как со смехом всё это определять? Сейчас тебе тепло, сытно, лежишь на мягкой траве, на небе звёзды - и ты счастлив. А завтра надует тучи, польёт дождь, ты промокнешь и замёрзнешь - какое уж тут счастье, кошмар и гадость только. - Олл выпустил кольцо, за ним второе, третье… глаза его смеялись, блестя от пламени. - Ну ладно, счастье проехали. А как на счёт спокойствия? Что сие значит?
- Спокойствие - это безмятежность. Когда ничто и никто не отвлекает от любимых занятий. Когда не нужно ни о чём беспокоиться.
- М-да! Когда в магаз бежать не надо. Сиди себе, «киряй на воздуси, да с закусью, и благодати конца не будет». А ежели один киряешь, так ещё и спокойствие преумножится - драться и спорить не с кем. Только если допиться до раздвоения личности.
- Что ж ты всё на алкогольную тему сворачиваешь?
- А чем ты в городе всю жизнь занимался - по кабакам да винным шлялся. Ещё и с собой пиво потащил. Хорошо, хоть, выкинул в лесу. Ты ж его как выкинул, так и лес кончился. Нёс бы дальше, не видать тебе гор как своих ушей. Ты же не слон.
- Ну да, ходил я по кабакам, но сейчас-то что ты мне их припоминаешь?
- А выпить не хочется?
- Нет.
- Точно?
- Да точно! Мы с тобой, вроде, счастье обсуждали, а ты - кирять… - Йен обиженно умолк, глядя на звёзды. Костёр почти прогорел, мерцали красные угли. Олл докурил, выбил трубку:
- Ну что обиделся, шучу я.
- Тоже мне шутки…
- Извини, больше не буду. Давай спать.
- Спокойной ночи.
И они заснули. Мерно колыхались под слабым ветерком травы. Степь спала.
С рассветом Йен и Олл снова были в седле, снова кони мчали их на восток. Всё так же проносились мимо травы, сливаясь со всех сторон с небом. Плоская степь не менялась в течение долгих часов езды. Йен всю дорогу вспоминал события последних дней:
В доме на перевале его накормили, пропарили в бане и уложили спать. Он сначала рвался дальше на восток, но ему объяснили, что ему нужна передышка. И тогда Йен успокоился. Дня три-четыре он провёл в этом доме, приходя в себя, а потом решительно заявил, что он шёл искать счастье, спокойствие и истину, что сидя на одном месте, он ничего не найдёт и ему пора в путь. Страж Бирн уговаривал Йена остаться у него, но Йен был твёрд: раз уж решился идти на восток, так надо идти. И тут к нему подошёл Олл, философ и мудрец, обретающийся где-то в горах и случайно выехавший сегодня на седловину к дому Бирна. Олл предложил проводить Йена, пока тот разберётся что к чему в этом непонятном для него мире. Йен, конечно же сразу согласился, одному всё же страшновато, да и просто поговорить хочется. Олл, к тому же, знает местность, куда шёл Йен. И вот, на лошадях они покинули гостеприимный дом. В начале они продвигались по горам, с одного перевала на другой, затем наконец-то выехали в степь. Йен был обескуражен - степь для него была таким же невиданным чудом, как ранее горы и исчезновение города. С последнего перевала степь выглядела бесконечной, Йен даже немного испугался:
- Олл, она что же, бесконечная?
- Нет, конечно.
И ни слова больше. «Ну что же, - подумал Йен, - раз так вышло, поедем дальше, должно же там что-нибудь быть». И они спустились вниз.
Йен ехал и думал о прошлом вечере, о разговоре с Оллом, который так странно закончился. «Впрочем, Олл - философ, у него свои непонятные взгляды на жизнь, правда, для мудреца он что-то слишком много поучает. Но мне же с ним не вечно сосуществовать. Так что ладно уж, пусть говорит то что хочет… - мысли его тут же перескочили на другое. - Если б нам в этой голой степи попалось такое же дерево, иначе где взять дрова? - Йен огляделся вокруг, но в степи были только травы, - сейчас, конечно, ещё рано, только за полдень перевалило».
К вечеру всадников окружал такой же, как утром, пейзаж. Но они неожиданно наткнулись на поваленное дерево. Похоже, везло им на поваленные деревья в этой глухой степи.
- Смотри, Олл: дерево! Такое же, как вчера, - Йен с удивлением осмотрел ствол, обойдя его, он увидел кострище, - и ещё кострище… В этой степи что, всё одинаковое?
- Нет, это тот же ствол и то же кострище.
- Подожди… Что же это получается? Мы что, по кругу ездили? Но я же следил за направлением, мы скакали строго на восток.
- Да, мы скакали на восток. Но ты же всю дорогу хотел, чтобы нам встретилось такое же место, как вчера - это оно же.
- Но гор не видно!
- Правильно, мы в двух днях пути от них. А место ночлега то же самое, просто оно дальше.
- Выходит, о чём я думаю, что представляю, то и встретится на пути?
- Именно так, я это тебе второй день пытаюсь объяснить.
- Но откуда взялись горы, когда я шёл по лесу? Я думал совсем не о них, а о стоптанных ногах.
- Где-то в подсознании ты хотел видеть горы, и ты их увидел.
- А скоро ли я увижу море?
- Когда захочешь.
- Прямо сейчас.
- Нет, так нельзя. Только в пределах возможного. Сейчас кругом тебя сплошная степь, и морю взяться неоткуда. Всё, давай ужинать.
Они вновь развели костёр, поели и улеглись на своих плащах.
- Олл, а откуда ты знаешь о чём я думаю?
- Здесь всё закономерно.
- Объясни!
- Я думаю, не стоит. Лучше подумай о том, что ждёт тебя дальше. Ты, кажется, собирался искать истину. Как ты намерен это сделать? Это же абстрактное понятие.
- Я собирался не искать истину, а найти. Большая разница.
Олл сел и улыбнулся:
- Как будто их там, на морском берегу валяются целые горы. Надо лишь поднять и пользоваться. Кстати, как пользуются истиной? Едят, пьют, на стенку вешают? Что ты с истиной делать намерен? И как она выглядит?
- Прям как на экзамене! Э-эх! В общем, истина - это…
- Ладно, не важно, что ты подразумеваешь под этим понятием. До истины тебе недалеко осталось. Так что вот, что я хочу сказать тебе напоследок.
- Почему напоследок?
- Потому что мне пора назад. Не перебивай. Истина, она одна. Её не нужно ловить, как синюю птицу, за хвост, она когда сочтёт нужным, тогда тебе и откроется. И тебе осталось совсем немного до этого момента. А счастья и спокойствия ты достигнешь сам, если захочешь. Здесь всё зависит от тебя. Абсолютно всё! Понял?
- Угу! - Йен кивнул.
- Теперь ты сам разберёшься. - Олл вскочил на своего коня и помчался на запад, - Прощай! - услышал Йен напоследок удаляющийся голос. Он поднялся на ноги, но в ночной мгле ничего не увидел, кроме травы и звёзд. Тогда Йен сел в седло и снова отправился на восток. Встречный ветер донёс до него шелест волн и запах соли. Через полтора часа степь резко кончилась и Йен очутился у моря. Он спешился, прошёлся босиком по литорали, затем лёг спать на берегу.
Йена разбудило светящее прямо в глаза яркое солнце. Ещё не до конца проснувшись, он приподнялся на кровати, глянул на часы. Половина десятого. За окном уже шумел город, рабочий день давно начался. Йен удивился: «Что же это, я дома, что ли? А как же лес, горы, степь, Олл? Получается, я не был у моря? Всё это время я спал?!? Всё так хорошо шло, а оказывается всего этого не было! Но я же видел, я слышал, чувствовал! Это не может быть сном!» Огромная чайка влетела в открытую форточку и запричитала своим противным голосом над Йеновым ухом. Он окончательно проснулся, встал с плаща, взбодрился прохладной морской водой. Потом подозвал коня, сел на него и помчался вдоль моря на солнце…
и плевать на всё остальное...
на велосипеде... дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
разворот
дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
разворот
дорога-дорога-дорога-дорога-дорога-океан
как Форест
I. ВЫХОД
Романтическая утопия
«…За спиной остался город из стекла и камней,
Фантастический узор бесконечный огней,
И, наверное, скоро мы вернёмся назад...»
«Пикник»
I
«Мрачный город, узкие, душные улицы, шум машин, высокие дома нависли надо мной... Я заперт в лабиринте, в замкнутом круге дом - работа - дом. Всё мелькает перед глазами - сплошной поток машин, дней, времён. Кругом спешка. Не остановится ни на миг суетная жизнь... цепь... - такая мысль посетила Йена, когда он ехал на работу в душном автобусе - ... живу я здесь, питаюсь всякой отравой, как морально, так и физически. Всё делаю так, как мне говорят по телевизору. Никакой свободы. Не подумай так, не скажи это. И ни в коем случае не сделай по-своему. Но ведь бред же. Нас всех пытаются подогнать под один размер. Все ходят в одинаковой одежде, с одинаковыми причёсками. Да это ладно, но все думают одинаково. И мои мысли об одном - встать вовремя, заработать денег, посмотреть очередной мерзкий американский фильм или сходить в бар, поприкалываться с дружками над политиками. Напиться и завалиться под утро домой. А потом снова хмурый подъём, литры кофе и работа. Нельзя же так всё время жить. Должна же быть свобода. Физическая и моральная. Надоело всё: люди, город, работа, всё...»
II
«Остановка «Центральная улица», следующая остановка...» - Йен вышел из автобуса и направился на работу в офис. По дороге он всё обдумывал свои мысли: «Правда, пора бросать это дело - работу, развлечения, город. Бросать всё и искать спокойствия, оно должно где-то быть». Пройдя квартал, он заметил красочный рекламный стенд, разрисованный пальмами и красотками в бикини. На заднем плане сверкало море. Многочисленные надписи гласили: «Дешёвый отдых на жемчужине Тёплого моря - Коралловом острове», «Песчаные пляжи, клубы и бары, знойные южные красотки», «До 30 июня - скидка 10%» и так далее. Йен долго изучал плакат, потом, видимо что-то вспомнив, резко развернулся и углубился в многомиллионный муравейник.
III
На Северном материке, в западной и южной его частях, располагались заселённые территории - мегаполисы, города, посёлки... Над обитаемой территорией высились небоскрёбы, клубился дым, вылетавший из повсеместно рассекавших небо фабричных труб. На севере находились малообжитые районы, обрывавшиеся морем. А на востоке к Городу подступал лес. Бесконечный и древний, как сама жизнь, он не был исследован. В его глубь не проникали люди, над ним не летали самолёты. Никто не знал, что с той стороны леса, должен же он где-то заканчиваться? Ходили кое-какие слухи о заколдованности леса, о том, что все тропки всегда приводят обратно к городу. А те, кто всё же прорывался вглубь, обратно уже не возвращались. И люди не задумывались над этим. Как считало Правительство, все были счастливы и никакие дремучие леса не могли омрачить их счастья. Из ближней к домам части леса сделали парк, и каждые выходные там гуляли жители, отдыхая после трудовой недели.
IV
Йен преодолел лабиринт улиц и попал к себе домой. Он достал костюм, приемлемый для долгой ходьбы, подаренный родителями много лет назад, когда они ещё были живы. Это была очень удобная одежда, совсем новая, предназначенная для походной жизни. Родители Йена были людьми путешествующими и считали, что их сын также будет странствовать по свету. Но он предпочёл походной жизни жизнь городскую, с походами в бар или в кино с коллегами или соседом Геком - лучшим «другом» и собутыльником. Поэтому туристский костюм многие годы пылился в шкафу. И сейчас Йен надел его, взял родительский рюкзачок, покидал в него кое-какие припасы, бутылки пива, древний отцовский спальник. Нашёл компас и покинул свою квартиру, отправившись на восток.
По дороге к парку на Йена оглядывались удивлённые горожане, но он не обращал внимания. Через некоторое время он вошёл в парк. Там не было ни души, аллеи были пусты, после городского шума здесь было как-то тихо. Но вот проступил звук воды, бьющей из шланга - где-то поливали газоны, донёсся гул городской суеты, зашелестел ветер, запели птицы. Йен не был в парке лет пять. Он восторженно улыбался, оглядывался по сторонам и шёл в глубь. Аллея постепенно становилась всё уже, асфальт давно кончился, здесь парк был почти не посещаем. А Йен шёл всё дальше, забыв про работу, про квартиру. Он шёл на восток. Куда? Зачем? Он не знал, но чувствовал - то, что он ищет, находится там, за лесом... И он двигался, сверяясь с компасом. Тропа давно потерялась меж растительности, но лес был чистый и по нему можно было свободно идти. Когда солнце перевалило за полдень, Йен перекусил у какого-то ручья, запив пивом. Затем двинулся дальше.
Йен шёл очень долго, теперь он поднимался вверх. Пока ещё слабо, но уже чувствовались впереди горы. Солнце садилось. Наш герой очень устал, он присел на повалившееся бревно и вздохнул. Потом достал каких-то булочек, очередную бутылку пива. После ужина, вытащив спальник, он растянулся под деревьями и быстро уснул - сказался напряжённый день. Для человека, который ходил не дальше бара на соседней улице, этот переход был подвигом. Причём не малым.
V
Пробуждение было крайне неприятным. Мало того, что ныли все мышцы, так ещё и сверху что-то капало. Под сводами леса было темновато. Накрапывал мелкий дождь. Йен быстро, насколько это возможно с больными ногами, выбрался из спальника, уже наполовину мокрого, сложил его и достал зонт. Изящный чёрный зонт, под каким удобно прятаться от дождя, сопровождая девушку. Итак, Йен забрался под зонт, засунув туда ещё и рюкзак, который, к счастью, промокнуть не успел. Там он неторопливо позавтракал, вчерашний энтузиазм потихоньку пропадал. Идти никуда не хотелось - ломило ноги. Но, собравшись с силами, он всё же встал и под зонтом продолжил свой путь на восток. Рюкзак показался ему очень тяжёлым. Йен остановился и посмотрел на него. Затем достал оставшиеся пять бутылок пива и с сожалением на лице положил их на траву. После чего резко развернулся и почти побежал вверх по склону.
Вскоре на его пути стали попадаться кусты, сосны постепенно исчезали, освобождая место высоченным елям. По-прежнему шёл дождь. Йен стал путаться зонтом в кустарниках и ветвях деревьев. Через некоторое время он окончательно застрял в огромной ёлке. Йен выбрался из-под зонта, плюнул на него, наподдал ногой и двинулся дальше, продираясь сквозь преграды. Ему уже не мешал дождь, жаль только - булочки могли промокнуть. Да и это не особо важно уже. В голове полоскались мысли типа: «Куда ж ты, старый дурень, попёрся? Сидел бы дома…». Но и они пропадали где-то в глубине.
VI
К полудню дождь кончился, тучи рассеялись и выглянуло солнце. Подъём стал круче. Йен уже не шёл, а почти лез вверх. Его рюкзак уменьшился вдвое, мешавшие вещи скатывались куда-то в зелёный сумрак леса, а перед Йеном уже виднелся просвет. И вот, наконец-то, лес кончился. Йен выбрался на плоскую террасу. Впереди терялись в дымке белоснежные пики гор, далеко на западе виднелся город.
Йен улыбнулся, всё же он смог: он добрался до конца леса. Правда, дальше были какие-то горы. Что же там за ними? Не всё ещё он прошёл, долгий путь впереди, а сейчас можно расслабиться. Он достал спальник, расстелил его посушить. Затем осмотрел оставшиеся запасы; душераздирающее зрелище: запасов было немного, срочно нужно было что-то делать. Кроме ножа, другого оружия у Йена не было. Но, вспомнив детские годы, он спустился в лес и смастерил себе отличную рогатку, оснастив её вынутой из запасных трусов резинкой. «Теперь-то я не пропаду, стрелял я всегда метко», - Йен был доволен. Он осторожно выбрался на плато, заметил в траве около своих вещей какую-то возню и запустил подвернувшимся под руку камнем в ту сторону. Что-то взвизгнуло, Йен подбежал и увидел лежащую на боку птицу. Он кое-как привёл её в потребный вид и зажарил на костре, потом съел половину. После сытного обеда настроение поднялось, сразу же захотелось идти дальше. Он собрался и снова пошёл на восток.
Йен шёл теперь по открытой местности, поднимаясь в горы, держа курс прямо на перевал между пиками. Далеко на север и на юг уходили огромные заснеженные хребты.
«Странно, откуда взялись эти горы? Ведь из города даже с самого высокого небоскрёба был виден сплошной лес до горизонта. И ни малейшего намёка на горы. Никто никогда не рассказывал ни о каком-либо хребте. Куда меня занесло? Интересно!» - Йен ещё раз оглянулся - города не было. До самого горизонта простирался сплошной тёмно-зелёный покров леса, бескрайнее море листвы. Йен даже не смог удивиться: «Нет, ну и не надо. Путь домой отрезан, впрочем, туда я и не собирался. Ой, что-то ждёт меня впереди… ну так вперёд!» - скомандовал он себе и уверенно зашагал дальше. Горы приближались.
VII
Солнцу оставалось совсем чуть-чуть до поверхности леса, когда Йен, преодолев очередной крутой подъём в ущелье, вышел на площадку, расположенную ровно посередине между вершинами. В центре площадки стоял деревянный дом, рядом с которым были установлены шлагбаум и будка. Йен подошёл к заставе, и из будки высунулся богатырь:
- Добрый вечер! - поздоровался Йен.
- Добрый! Далёко ль путь держите? - страж с интересом посмотрел на путника: немолодой мужчина в потрёпанной одежде, измождённое лицо.
- На восток, спокойствие и счастье ищу.
- Оригинально! - богатырь добродушно усмехнулся в усы,- а с чего Вы взяли, что счастье и спокойствие на востоке?
- Но не на западе же!! И конечно же не на юге! Я уж и не говорю про север.
- Согласен. Ну, что ж, входите,- шлагбаум был поднят, и Йен вошёл. Собственно говоря, он не мог понять, куда он вошёл. Он точно также мог обойти будку с другой стороны - ведь не было ни стены, ни забора, ни хоть какой-нибудь явной границы. Но тем не менее, ему показалось, что что-то изменилось в окружающем пейзаже, в воздухе, вообще что-то вокруг стало не так. Но что, он так и не понял.
- Заходите в дом, там Вас накормят и дадут отдохнуть,- страж улыбнулся,- устали, небось, с дороги-то?
- Есть немного,- улыбнулся в ответ Йен.
Он поднялся на крыльцо, вошёл в дом…
II. ВХОД
Философский беспредел
«…Пойдём со мной, я скажу почему
Мне не хотелось бы идти одному
Туда, где тонкие ветви до небес достают,
Туда, где самозабвенно о чём-то поют
Океан трав... океан трав, бездомные ветра...»
«Пикник»
Вот и последний гребень, дальше только вниз, а там - бескрайняя степь с густыми высокими жёлто-зелёными травами. Сзади высятся горы, непоколебимые и серьёзные. С этой стороны они уже не кажутся мрачными и неприступными. Появилось ощущение, что они беспристрастно смотрят вдаль и молча думают свои думы в бездонных недрах, сверкая льдом на ярком солнце, встающем среди трав бесконечной степи. Йен смотрел вперёд. Конь под ним фыркал и нетерпеливо приплясывал. Рядом так же пританцовывал конь с Оллом в седле.
- Ну что же, в путь? - спросил Йен.
- В путь, - ответил Олл.
Кони заржали и рванули с места, травы бросились в стороны, пропуская их вперёд. На фоне встающего солнца остались удаляющиеся облачка пыли.
Целый день скакали по степи Йен и Олл, горы медленно уходили за горизонт. И вот остались над травами лишь снежные гряды. Красное солнце заходило между двумя пиками, обагряя степь. Всадники спешились, привязали коней к поваленному дереву, единственному на всю степь, развели костёр.
Стемнело. Недалеко паслись кони, Йен и Олл у костра расстелили плащи. Олл набил трубку и сел, глядя на огонь. Йен растянулся на своём плаще и стал разглядывать звёзды.
- Послушай, Олл! А чем заканчивается эта степь?
- А чем ты хотел, чтоб она закончилась?
- Ну, не знаю… Наверное, морем.
- Значит морем.
- Правда?
- Нет. Но если ты хочешь, чтобы за степью было море, то значит за степью будет море.
- Подожди, как это? Как я хочу, так и будет? А если я хочу, чтобы там был лес?
- То там будет лес. Но ведь ты ждёшь море.
- И что, там я найду счастье, спокойствие и истину?
- А что такое, по-твоему, эти вот счастье, спокойствие и истина? Как ты их находить собираешься?
- Ну, счастье - это когда хорошо.
- А хорошо после бутылки… - Олл философски усмехнулся.
- Скажешь тоже. Это когда тебя всё устраивает, когда ты ни в чём не нуждаешься.
- Во-во, я и говорю. Если тебе уже хватит, то наступило счастье, а если бутылки мало, то до счастья нужно догнаться.
- Экий ты, право слово. Как всё в шутку обращаешь.
- Да как же ещё-то, кроме как со смехом всё это определять? Сейчас тебе тепло, сытно, лежишь на мягкой траве, на небе звёзды - и ты счастлив. А завтра надует тучи, польёт дождь, ты промокнешь и замёрзнешь - какое уж тут счастье, кошмар и гадость только. - Олл выпустил кольцо, за ним второе, третье… глаза его смеялись, блестя от пламени. - Ну ладно, счастье проехали. А как на счёт спокойствия? Что сие значит?
- Спокойствие - это безмятежность. Когда ничто и никто не отвлекает от любимых занятий. Когда не нужно ни о чём беспокоиться.
- М-да! Когда в магаз бежать не надо. Сиди себе, «киряй на воздуси, да с закусью, и благодати конца не будет». А ежели один киряешь, так ещё и спокойствие преумножится - драться и спорить не с кем. Только если допиться до раздвоения личности.
- Что ж ты всё на алкогольную тему сворачиваешь?
- А чем ты в городе всю жизнь занимался - по кабакам да винным шлялся. Ещё и с собой пиво потащил. Хорошо, хоть, выкинул в лесу. Ты ж его как выкинул, так и лес кончился. Нёс бы дальше, не видать тебе гор как своих ушей. Ты же не слон.
- Ну да, ходил я по кабакам, но сейчас-то что ты мне их припоминаешь?
- А выпить не хочется?
- Нет.
- Точно?
- Да точно! Мы с тобой, вроде, счастье обсуждали, а ты - кирять… - Йен обиженно умолк, глядя на звёзды. Костёр почти прогорел, мерцали красные угли. Олл докурил, выбил трубку:
- Ну что обиделся, шучу я.
- Тоже мне шутки…
- Извини, больше не буду. Давай спать.
- Спокойной ночи.
И они заснули. Мерно колыхались под слабым ветерком травы. Степь спала.
С рассветом Йен и Олл снова были в седле, снова кони мчали их на восток. Всё так же проносились мимо травы, сливаясь со всех сторон с небом. Плоская степь не менялась в течение долгих часов езды. Йен всю дорогу вспоминал события последних дней:
В доме на перевале его накормили, пропарили в бане и уложили спать. Он сначала рвался дальше на восток, но ему объяснили, что ему нужна передышка. И тогда Йен успокоился. Дня три-четыре он провёл в этом доме, приходя в себя, а потом решительно заявил, что он шёл искать счастье, спокойствие и истину, что сидя на одном месте, он ничего не найдёт и ему пора в путь. Страж Бирн уговаривал Йена остаться у него, но Йен был твёрд: раз уж решился идти на восток, так надо идти. И тут к нему подошёл Олл, философ и мудрец, обретающийся где-то в горах и случайно выехавший сегодня на седловину к дому Бирна. Олл предложил проводить Йена, пока тот разберётся что к чему в этом непонятном для него мире. Йен, конечно же сразу согласился, одному всё же страшновато, да и просто поговорить хочется. Олл, к тому же, знает местность, куда шёл Йен. И вот, на лошадях они покинули гостеприимный дом. В начале они продвигались по горам, с одного перевала на другой, затем наконец-то выехали в степь. Йен был обескуражен - степь для него была таким же невиданным чудом, как ранее горы и исчезновение города. С последнего перевала степь выглядела бесконечной, Йен даже немного испугался:
- Олл, она что же, бесконечная?
- Нет, конечно.
И ни слова больше. «Ну что же, - подумал Йен, - раз так вышло, поедем дальше, должно же там что-нибудь быть». И они спустились вниз.
Йен ехал и думал о прошлом вечере, о разговоре с Оллом, который так странно закончился. «Впрочем, Олл - философ, у него свои непонятные взгляды на жизнь, правда, для мудреца он что-то слишком много поучает. Но мне же с ним не вечно сосуществовать. Так что ладно уж, пусть говорит то что хочет… - мысли его тут же перескочили на другое. - Если б нам в этой голой степи попалось такое же дерево, иначе где взять дрова? - Йен огляделся вокруг, но в степи были только травы, - сейчас, конечно, ещё рано, только за полдень перевалило».
К вечеру всадников окружал такой же, как утром, пейзаж. Но они неожиданно наткнулись на поваленное дерево. Похоже, везло им на поваленные деревья в этой глухой степи.
- Смотри, Олл: дерево! Такое же, как вчера, - Йен с удивлением осмотрел ствол, обойдя его, он увидел кострище, - и ещё кострище… В этой степи что, всё одинаковое?
- Нет, это тот же ствол и то же кострище.
- Подожди… Что же это получается? Мы что, по кругу ездили? Но я же следил за направлением, мы скакали строго на восток.
- Да, мы скакали на восток. Но ты же всю дорогу хотел, чтобы нам встретилось такое же место, как вчера - это оно же.
- Но гор не видно!
- Правильно, мы в двух днях пути от них. А место ночлега то же самое, просто оно дальше.
- Выходит, о чём я думаю, что представляю, то и встретится на пути?
- Именно так, я это тебе второй день пытаюсь объяснить.
- Но откуда взялись горы, когда я шёл по лесу? Я думал совсем не о них, а о стоптанных ногах.
- Где-то в подсознании ты хотел видеть горы, и ты их увидел.
- А скоро ли я увижу море?
- Когда захочешь.
- Прямо сейчас.
- Нет, так нельзя. Только в пределах возможного. Сейчас кругом тебя сплошная степь, и морю взяться неоткуда. Всё, давай ужинать.
Они вновь развели костёр, поели и улеглись на своих плащах.
- Олл, а откуда ты знаешь о чём я думаю?
- Здесь всё закономерно.
- Объясни!
- Я думаю, не стоит. Лучше подумай о том, что ждёт тебя дальше. Ты, кажется, собирался искать истину. Как ты намерен это сделать? Это же абстрактное понятие.
- Я собирался не искать истину, а найти. Большая разница.
Олл сел и улыбнулся:
- Как будто их там, на морском берегу валяются целые горы. Надо лишь поднять и пользоваться. Кстати, как пользуются истиной? Едят, пьют, на стенку вешают? Что ты с истиной делать намерен? И как она выглядит?
- Прям как на экзамене! Э-эх! В общем, истина - это…
- Ладно, не важно, что ты подразумеваешь под этим понятием. До истины тебе недалеко осталось. Так что вот, что я хочу сказать тебе напоследок.
- Почему напоследок?
- Потому что мне пора назад. Не перебивай. Истина, она одна. Её не нужно ловить, как синюю птицу, за хвост, она когда сочтёт нужным, тогда тебе и откроется. И тебе осталось совсем немного до этого момента. А счастья и спокойствия ты достигнешь сам, если захочешь. Здесь всё зависит от тебя. Абсолютно всё! Понял?
- Угу! - Йен кивнул.
- Теперь ты сам разберёшься. - Олл вскочил на своего коня и помчался на запад, - Прощай! - услышал Йен напоследок удаляющийся голос. Он поднялся на ноги, но в ночной мгле ничего не увидел, кроме травы и звёзд. Тогда Йен сел в седло и снова отправился на восток. Встречный ветер донёс до него шелест волн и запах соли. Через полтора часа степь резко кончилась и Йен очутился у моря. Он спешился, прошёлся босиком по литорали, затем лёг спать на берегу.
Йена разбудило светящее прямо в глаза яркое солнце. Ещё не до конца проснувшись, он приподнялся на кровати, глянул на часы. Половина десятого. За окном уже шумел город, рабочий день давно начался. Йен удивился: «Что же это, я дома, что ли? А как же лес, горы, степь, Олл? Получается, я не был у моря? Всё это время я спал?!? Всё так хорошо шло, а оказывается всего этого не было! Но я же видел, я слышал, чувствовал! Это не может быть сном!» Огромная чайка влетела в открытую форточку и запричитала своим противным голосом над Йеновым ухом. Он окончательно проснулся, встал с плаща, взбодрился прохладной морской водой. Потом подозвал коня, сел на него и помчался вдоль моря на солнце…
и плевать на всё остальное...