Отступила мгла и исчезли все звуки
В конце марта я вновь ушла с головой в еврейство.
Ушла и стала разбирать хоть какие-то вещи в этом всем.
Вот странно ведь, что вещи новые, культура другая, а понятней и ближе мне с каждым словом.
Прочла статью Ларисы Богораз на Букнике. Лариса Богораз - еврейка, родившаяся в Украине и жившая в России. Человек без нации.
Таких много было тогда, даже не представляю, насколько больше их сейчас.
Но она так прозрачно объясняет свою незавидную позицию человека без Родины, что я ей верю и вижу в каждом слове этой женщины свое отражение.
Хотя, в целом - ничего сверъестественного. Я - это прежде всего я, а уже потом все остальное. Говорит Богораз, и я за ней.
Букник - это портал о Еврейском Всем - прошлом, настоящем, будущем.
Мы вообще большую часть этого месяца говорим. Это мы делать умеем лучше всего по-прежнему. Говорим о самоидентификации, о проекте "Витруальный фронт", о европейском будущем ансамбля "Къона", о том, что "Портал" закрывают, и я ума не приложу, что может быть глупее этого. Наверное, "Он вам не Димон" и замолченный протест десятков тысяч граждан нашей страны.
Вспомнились вдруг студенческие времена. Когда деревья были большими, а пятикурсницы филфака - старыми девами. Тогда, 13 лет назад, я мечтала о том, что однажды у нас появятся бумажные стаканчики, и люди будут ходить по городу с ними, как в американских фильмах. Могла ли я тогда поверить в то, что сегодня в центре Беслана будет стоять хипстерский фургоничк с кофе?
Вообразила бы я в то, что во Владикавказе настанут времена, когда по улице можно свободно пройти с татуировкой, или как-то странно одетым, или с зелеными волосами? Или в обтягивающих лосинах. Когда ты парень. "Та ни в жизни!" - отвечу, не избавившись еще от одесского говора.
Кажется, что за эти 13 лет Владик изменился до неузнаваемости. За 13 лет общество стало позволять молодежи самовыражаться. Попустило поводок наше суровое традиционное общество, видится мне.
А что изменилось внутри? Мы все такие же застрявшие на нравственном распутье между прогрессивной и пропитанной худинагом Россией и постепенно вымирающей нацией потомков великих Алан.
Мы все также сильно хотим жить, купаясь в море агьдау и прочих прелестей.
И так нам страшно терять корни, что единственным выходом остается самая крайняя мера - поменять название республики. Вот Аланией-то мы уж точно заживем и все соседние республики нам будут завидовать, ведь пугающее большинство осетин живут как будто с одной миссией - чтобы насолить и какбы превознести себя над соседями. Желательно этот процесс сделать безостановочным.
Нам так страшно, что мы запрещаем кальяны и фильмы с эротическими сценами.
Нам так страшно, что мы закрываем глаза на насилие в семьях и нашумевшую историю об Алагирском душегубе, который ввиду плохого самочувствия в четвертый раз не приходит на слушанье.
Нам так страшно, что каждый год на наших глазах воруются миллиарды общих рублей, а мы только и можем, что едко откомментить это в интсаграммах и фейсбуках.
Нам так страшно терять свою идентичность, что мы экономим на реставрации памятников архитектуры, стирая с лица земли историю нации каждым грубым мазком шпателя представителей рабочих профессий.
Нам так страшно терять родной язык, что в учителя языка пригождаются любые его носители.
Нам так страшно терять родную культуру, что одежду национального кроя мы можем купить в нормальном качестве только в одном месте, и то - не мы, а те, кто может себе их позволить.
Нам так страшно, что молодежный центр современного искусства своей амбициозностью и наглой неосведомленностью о затхлости системы попал в немилость творческого сообщества.
Нам так страшно за нашу горную природу, что мы ни за 13, ни за имеющиеся у меня 29 лет никак не научимся просто не мусорить. Ведь все мы знаем, что "Тут убирают".
Нам так страшно быть невольными, что первый ответ на любое побуждение к действию - "это должны делать другие/другие должны делать это по-другому/кто-то должен делать, но вообще не это". Мы превосходные сторонние наблюдатели за жизнью.
Нам так страшно, потому что мы в темноте.
И сколько я себя помню, мы (в основной массе) в этой темноте всегда и были. Не зная, как жить и куда девать все наследие предков в условиях молниеностно развивающегося мира вокруг, мы похожи на несобранные конструкторы из старых и новых деталей, которые никак не заработают как следует.
Надрессированная позитивным мышлением и верой в лучшее я, однако, недавно подумала: "А кто сказал, что этот свет в конце пути будет?"
В качестве иллюстрации - фото с недавнего тренинга, где я училась быть мадрихом.