How does it feel to be 30
Я - ракушка, появившаяся однажды на пляже мироздания.
Кто знает, сколько лет я лежу и почему у меня внутри не слышно шума океана? Наверное, я лежу не в том положении. Пляж усыпан ракушками разных размеров и форм, стертых песком, обломанных по краям, сияющих глянцем на солнце. Какие-то из них давно уже находятся в том самом положении от земли, чтобы впустить в свои спиральные полости звуки бездны и до скончания времён резонировать ими на радость пытливых ушей. Кто знает, когда мне удастся наполниться музыкой моря и стать его вечной частицей? Это случится слишком рано или чрезвычайно поздно? И когда наступают эти рано и поздно? Где берет начало отсчёт, если ни одной ракушке не известно доподлинно, когда она появилась на пляже, и ни у одной ракушки нет даже малейшего шанса угадать, какая из приближающихся с каждым прибоем волн однажды вдруг унесёт её на дно? Кто знает все это, если кругом такие же ракушки? Откуда вообще появляется вопрос "когда", если все на этом пляже вечно и одновременно непрерывно подвижно: волны, песок, ракушки, ветер, солнце, день? Ведь если мне удастся перевернуться от земли так, чтобы вобрать в себя мир и продолжиться в нем, это произойдёт не раньше, чем произойдёт. И явно не позже. Если вообще произойдёт. Ведь безмолвно окунувшиеся в землю ракушки, внутри которых покоится тишина, тоже находятся на пляже мироздания и составляют его. Я лежу на пляже из разбившихся в песок ракушек. Им не в чем хранить океан, но, тая под пеной подступающих волн, они задают шум.
