(no subject)
Предисловие.
Я знаю, что текст длинный. Заранее хочу сказать, что здесь будет мало того, о чём обычно пишут, когда описывают свои путешествия. Больше ощущений, мыслей, чем описаний достопримечательностей, которых мы вообще почти не посетили. Фото и рисунки будут позже, если кто-то попросит добавки вообще. Enjoy.
26.12.12, Москва
Алкоголь как белые - начинает и выигрывает. Следы вчерашнего корпоратива ещё не изгладились с лица, хотя моё состояние оказалось намного лучше, чем у коллеги, которого мне пришлось воскрешать из мёртвых звуками живительного брейккора, что, впрочем, помогло ему не надолго. Я, по-крайней мере, смог выспаться и привести себя в смирение с той мыслью, что в таком режиме предстоит существовать ещё две недели. Сборы заняли 15 минут, из которых 7 - подготовка дорожной аптечки - пластыри, бинты, препараты от желудочно-кишечных и респираторных инфекций.
***
Офис страховой компании
-Здравствуйте, мне нужна страховка для путешествия на Филиппины
-Да, у нас есть разные варианты с различными суммами страховых выплат…
-Меня интересует с покрытием вывоза тела
-???
-Мои товарищи сказали, что не собираются таскать труп всю дорогу с собой и оставят его на съедение крабам. Тем более при прохождении пограничного контроля с мёртвым телом могут возникнуть вопросы у службы безопасности.
-Ну что же вы так, это же отпуск.
-С этими людьми никогда нельзя быть уверенным, в каком виде ты вернёшься домой.
-А, ну ладно, с вас полторы тысячи рублей.
***
Штаб-квартира Trashtravel
-Слушайте, вы куда всё это набрали, зачем всего так много?
-Ну как, камера, объектив - я взяла самый лёгкий, фишай. Если хочешь помочь, возьми вот это. (Протягивает пакет из которого торчат подозрительно знакомые тряпки)
-Костюм клубнички? Опять? Да опять же носить его будешь не ты, а Жывотное когда напьётся. Ладно, пофиг, места всё равно не занимает.
Со стороны входной двери донёсся вопль: «За**ал!». Вслед за воплем в комнату ввалился Жывотное с бутылкой виски и мистером Бёрнсом.
***
Жывотное всегда вызывал у меня смутное чувство гордости за родину, способную исторгнуть из своих недр и воспитать подобную матёрую глыбу, человечище или чудовище, оценки могут отличаться. Являясь циником и гедонистом, он всегда был убеждён в бессмысленности любого другого способа существования кроме как получения новых впечатлений, не считаясь с нормами общественного поведения и зачастую наглейшим образом их попирая. Он раньше многих понял, что соблюдение этих норм никого, по большому счёту не волнует, а люди вокруг поступают тем или иным образом больше по инерции, нежели будучи убеждёнными в правильности своего поведения. Чем больше я видел примеров такого девиантного поведения, тем больше убеждался - никому нет дела ни до чего, пока ты не начнёшь угрожать их имуществу и здоровью самым непосредственным образом. Жывотное будто всю жизнь пытался встряхнуть окружающих, заставляя их посмотреть свежим взглядом на постмодерновую действительность нашего времени, бросить вызов обществу потребления, отвергнуть комфортное тёплое существование. Уютный мир людей с потребительским кредитованием, статусным потреблением, существованием по накатанной траектории «машина-ипотека-квартира», пляжным отдыхом в комфортабельных отелях всегда остаётся в опасности, пока рядом бродит этот располневший трикстер с глазами наглого кота, всегда готового утащить ваш собственный обед у вас из-под носа и насрать вам в тапки.
Забудьте о комфортном отдыхе, покое, расслаблении, романтичных встречах заката в шезлонге, дегустации национальной кухни, забудьте о достопримечательностях, туристических аттракционах и экскурсиях - пока рядом реет чёрный флаг Trashtravel, всего этого не будет.
Не будет и «экстремального отдыха» так, как вам его продают. Не будет хэмингуэевско-джеколондоновских преодолений препятствий силой духа, не будет суровых бородатых мужиков и дисциплины с костром и палатками, не будет ранних побудок и прочей шелухи, которую втюхивают под видом «настоящего мужчины», потому что куча алкоголиков и придурков клала огромный болт на эти представления и отлично справляется с самодисциплиной будучи в самом нелицеприятном состоянии.
Будут перелёты раз в два-три дня, ночёвки в клоповниках и обеды бич-пакетами, раздолбайство, вызывающее поведение и авантюры с риском потери денег в лучшем случае. Будут недовольные лица окружающих, твой собственный невывоз, бессонные ночи и странные дни. Будет паранойя, невменоз, сумасшествие и отчаяние. Весь этот коктейль будет залит огромными дозами крепкого алкоголя, перемешан и взболтан в непредсказуемых пропорциях. При этом, коктейль каким-то образом сохраняет вкус, не переходя тонкую грань до воплей «Тагииил!» и пошлой действительности руссо туристо.
Зачем? Наверное чтобы выйти за рамки потребительской парадигмы, чтобы перестать чувствовать себя в плену каких-то нелепых симулякров, дать пинка гиперреальности, почувствовать себя настоящим, собой, человеком, а не оранусом. Переживать и чувствовать, а не перемещаться с фотографии на фотографию со страниц туристического буклета. В мире, где «настоящесть» стала дефицитом, порой приходится идти на крайние меры, чтобы её найти.
***
Камеры, нелепые очки, дурацкие футболки, флаг - наш Весёлый Роджер, несколько сотен наклеек, переносная колонка - генератор недовольства. Семеро в аэропорту - я, Жывотное, Лида, Бёрнс, Маша, Тата, Серёжа. Три пары и я - даже не знаю, лучше одному или хуже, когда единственный человек за которого отвечаешь в полной мере это ты сам. Оборотной стороной всегда является одиночество и чувство заброшенности. Впрочем, с тех пор как я покинул свой дом, это чувство стало моим постоянным и привычным спутником, которому я многим обязан, имея возможность сильнее сосредоточиться на своих ощущениях и мыслях.
Дьюти-фри в аэропорту - шесть бутылок крепкого алкоголя должно хватить до Макао. Десятичасовой ночной перелёт тяжело выносить в любом состоянии. Тем не менее у нас было решение даже для этого вопроса, откупоренное сразу после аэрофлотовской курицы.
Через проход маленькая девочка смотрела на нас глазами, в которых ясно читалось что-то вроде: «Дядя Петя, ты дурак?» Было отчего - заработал переносной шумогенератор, настроивший нас на волну веселья, совершенно некогерентную сонной волне остальных пассажиров. Я вынул из рюкзака беруши и отдал ребёнку - хотелось минимизировать риск агрессии со стороны огромной массы людей, окружавших нас в салоне А330. Стюардессы сначала нервничали от постоянных просьб принести ещё попить, но, кажется, смирились со своей судьбой, увидев нас танцующих в проходе авиалайнера в три часа утра, и выдали нам все имеющиеся в их распоряжении соки и воды.
27.12.12, Гонконг-Макао
Кажется рассвет. Кажется снижение и посадка. Кажется аэропорт, тянущийся во все стороны до горизонта, штамп в паспорт и белесая мгла за окнами. Кажется скоростной паром у пристани, обложенной ватой тумана и неясные звуки работающих машин со стороны воды. Гонконг здравствуй и до свидания, увидимся в новом году. Качка и падение на несчастных пассажиров, мчимся вслепую. Влажный и тёплый декабрьский воздух.
***
В какой-то момент мы обнаруживаем себя в ещё одной вариации ада на Земле. Я никогда особо не любил казино за безвкусицу, китч и обманчивый запах лёгких денег, подсаживающий одурманенных ими людей на короткий поводок гемблинга. Попасть же в самое большое казино в мире после бессонной ночи было тяжёлым испытанием для моей психики. Представьте себе мягкий ковёр красного цвета, покрытый цветными психоделическими паттернами, который уходит из-под ваших ног к горизонту во всех направлениях. Игровые автоматы, рулетки, карточные столы ровными рядами уходят в точку, где смыкаются линии перспективы, в дурную бесконечность. Туда же уходят потолки, покрытые позолотой с люстрами, сияющими хрусталём. Иногда на небольших площадях на пересечении улиц с однорукими бандитами встречаются статуи и иные предметы, претендующие на звание произведений искусства, столь же уродливые и нелепые, как и всё, что их окружает, похожие на фонтан «Дружба народов», который Феллини обозвал кошмаром пьяного кондитера, правда чуть не дотягивающими до его размеров. Со всех сторон слышатся звуки, издаваемые однорукими бандитами, будто переговаривающимися на понятном им языке, крутятся колёса фортуны, крупье раздают карты, бегают официантки.
Который час? Или здесь всегда так людно - день, вечер ли, ночь? Казино сменяется улицей бутиков, которая снова сменяется казино - всё под одной крышей. Первое впечатление от Макао, китайской территории - коммунизм с лицом Джокера, безвкусица титанических масштабов в кубе. Сколько мы брели по этому кругу ада, потеряв счёт времени? Я никогда не был в Лас-Вегасе, но говорят, что Макао по масштабам его переплюнул.
***
Не помню как стемнело. Может мне всё же удалось поспать? Мы едим китайский фастфуд на фудкорте какого-то места (казино?) возле нашего отеля. Жывотное кидается едой и гогочет. Снова что-то пьём, кажется виски, и выходим на улицу, светящуюся неоновыми огнями гигантских многоэтажных казино-отелей с широкими проспектами между ними. На перекрёстках как стайки рыбок мельтешат проститутки и их сутенёры. Мы идём в «Венециан», где на ступенях перед входом играет рождественские мелодии оркестр. Серёжа с Татой находят где-то флюоресцентные браслеты - надо замаскироваться под общий фон. Внутри выстроена целая венецианская улица - каналы с мостиками, под которыми проплывают лодки дожей, стрельчатые арки, окна с деревянными ставнями, потолок на высоте четвёртого этажа имитирует предрассветное небо над Италией, что окончательно запутывает биологические часы. Бутики. Шоппинг. Дорого-богато. Наверное, глазами китайца Венеция должна выглядеть и выглядит именно так, хотя у меня подобная помесь Вегаса и псевдоитальянской архитектуры вызвала внутреннее ощущение дурного сна, будто бы ты китаец и воспринимаешь Европу с китайской точки зрения.
***
Спустились в казино. Если уж ты попал в игровой ад, то надо сыграть. Размен денег на фишки. Перед нами чувак меняет несколько тысяч долларов, идёт к столу с рулеткой и столь же молниеносно их лишается. После его азартной лихости Жывотное, меняющий для игры три тысячи рублей в местном эквиваленте вызывает у ребят за решёткой смех. Они показывают на нас пальцем как на шимпанзе в зоопарке и вытирая слёзы протягивают нам скудный запас фишек. Мы направляемся пытать удачу к одноруким бандитам. Раз-два-три, деньги уходят в пустоту. Мы потратили деньги и у нас кончился алкоголь. Тем не менее, всё ещё оставалась надежда хотя бы напиться за счёт заведения. Я с видом богатого буратины, который хочет оставить в казино несколько миллионов (что трудно, учитывая мой бомжеватый невыспанный похмельный вид) начал слоняться между одинаковых рядов автоматов в попытках найти официантку. Вокруг орут китайцы, звенят автоматы, заглатывая деньги. Играют все - азиаты, европейцы, дети, старики, мужчины, женщины, лоснящиеся от благополучия и пахнущие бедностью. Полумёртвый паралитик на инвалидной коляске аккуратно подвезён и пристыкован к однорукому бандиту. Он из последних сил жмёт на кнопки и крутит барабан. Мягкий ковёр под ногами в обход нервно курящих игроков приводит наконец к успеху.
-Можно нам виски-колы, семь?
-Вы играете?
-Да, ещё как! У нас хватит денег на всю ночь!
-А где вы? - спрашивает она с сомнением в глазах
-Там! - тыкая рукой в произвольном направлении, понимая, что заблудился, -Увидите, нас легко найти.
Непостижимым образом я смог найти путь назад между игорных столов и вернулся как раз в тот момент, когда официантка принесла семь виски-колы и с удивлением наблюдала, как Жывотное пытается засунуть в прорезь игрального автомата российские пятирублёвки, сотенные купюры и рукава собственной рубашки. Заметив её, товарищи стали с умным видом тыкать на кнопки, изображая азартных игроков. Мы отобрали наши напитки у ошалевшей китаянки и велели принести ещё.
После второго приноса вокруг нас, как акулы, одетые в чёрные смокинги, начали крутиться охранники. Настало время спокойно и с достоинством удалиться.
***
Бар всё в том же казино. Далеко не ушли. Официантки в костюмах Санта-Клауса. На сцене китайское воплощение Тома Джонса что-то завывает дурным голосом. Ещё виски-колы. Том Джонс сменяется плохим диджеем, играющим что-то из репертуара «Радио Рекорд». Нам уже всё равно и мы неистово и пьяно пляшем. Нам хлопает компания за соседним столиком и присоединяется к пляскам. Тошнит. Надо сделать перерыв.
***
Ночь, улица, мы бредём в направлении серых жилых многоэтажек спального района. Слева и справа от дороги лес, в котором что-то таинственно шуршит. Я оторвался вперёд. Внезапно сзади слышится визг тормозов, звук удара и крики. Товарищи необычайно быстро нагоняют меня. Оказывается, порядком надравшийся Бёрнс спровоцировал аварию, внезапно выскочив на дорогу перед машиной, в которую из-за резкого торможения въехала вторая. Пока водители орали, разбираясь в том, кто виноват, мы прибавили ходу и скрылись в бетонном лабиринте жилых домов. Мы не пробыли в путешествии и суток и уже успели нарушить слишком много правил. Что же будет к концу поездки?
***
Очередная бутылка виски с колой в бетонном переходе над дорогой. Пол усыпан как осенними листьями рекламой проституток и сервисов секса по телефону. В магазине неподалёку в подсвеченных аквариумах плавают гигантские крабы, креветки и омары, жадно фильтрующие воду какими-то своими органами, шевелящие усами, клешнями, многочисленными конечностями. Мне они напоминают китайцев в своей непонятности и чуждости. Куда мы идём? Куда хотим прийти? Это явно не то место, куда возят туристов.
***
Мы выходим на длинный мост. Вроде бы он ведёт к исторической части Макао. Слева светится огнями телевышка. Прямо выбрасывает движущиеся огни в ночь очередной квартал казино. Застройка вызывает у меня взрыв истерического смеха - над огромной полусферой возвышается расширяющаяся кверху башня, отдалённо напоминающая строение зергов, обмотанное новогодней гирляндой. Кем надо быть, чтобы додуматься до подобной нелепицы и дичи и увеличить её до масштабов вавилонской башни? Мы берём курс туда - всё равно мост ведёт прямо к ней - второе по величине казино в мире - Grand Lisboa. Lisboa… как это чудовищное сооружение ассоциируется с Лиссабоном ума не приложу.
***
Перешли через мост. Зерговский шпиль теперь прямо над нами. Бёрнс не вывозит - все те полчаса пока мы шли, он пытался, шатаясь, выйти с узкого тротуара под колёса встречного автомобиля, откуда мы его всё время вытаскивали под звуки клаксонов, а он шёл вперёд своими заплетающимися ногами, как зомби, живой мертвец в неоновом движущемся гипнотизирующем свечении огней казино «Большой Лиссабон». Мы шли, бросая время от времени в тёмно-зелёную муть воды плитку, предназначенную для ремонта моста. Устали, вымотались. Сумасшествие этого места просто подавляло и вытягивало из нас последние силы.
***
Бёрнс и Маша уехали на такси. Мы лежали на мягком ковре казино и отдыхали. Глубокой ночью это никого не волновало. Что заставляло нас идти дальше? Боязнь упустить момент? Осознание того, что мы ещё не исчерпали своих сил? Может просто потому, что мы могли это делать?
***
Ресторан китайской кухни. Кажется всё те же сутки. Пытаемся заказать какой-нибудь еды, желательно без включения в неё многоногих морских тараканов. Все наши усилия приводят к странному результату: на конфорку в центре стола ставят кастрюлю с мутноватым бульоном в котором плавают какие-то одинокие водоросли и куски тофу. Рядом кладут фрикадельки. Сырые. В отчаянии мы пытаемся понять что делать с принесённым нам суповым набором. Объяснения официанта не помогают. Через полчаса мы сдаёмся и выливаем в кастрюлю полбутылки кока-колы, пиво, немного виски и приправляем получившееся блюдо ложками, стаканами и бокалами. Покидав в то, что должно было стать нашим ужином всё, что было на нашем столе, мы с удовлетворением удаляемся с целью купить ещё виски.
***
Конец пути. Маленькая улочка в европейском стиле, мостовая, рядом христианская церковь характерного скорее для Испании и Португалии вида. Небольшая площадь со скамеечками. Позади остался дурманящий блеск казино, жмущиеся друг к другу постройки спального района, широкие улицы, шум и толпы. Тихо. Только звук начинающегося дождя, барабанящего по корпусу оставленной кем-то на скамье гитары. Сложно поверить, что мы всё ещё в Азии, настолько это место кажется уютным и привычным глазу. Мы не собирались прийти сюда, однако сидели мокрые под дождём и понимали, что это наш предел на сегодня. После полутора беспрерывных в своей дикости суток нам нужен был отдых, чтобы прийти в себя после интенсивного погружения в азиатскую действительность. Алкоголь облегчил нам задачу, создав в то же время множество ситуаций, где иное решение кроме интуитивного не могло быть верным. Мы действовали по наитию, пытаясь ухватить самую суть этого места. Только отключение рассудка могло помочь нам выполнить данную задачу. Созерцание распластанных возле церкви в предутренний час на скамейках, интенсивно источающих запах виски тел подсказывало мне - с задачей мы справились.
***
Кто сказал что это конец вечера? Опустевшее лобби отеля титанических размеров вновь отогнало сон. Словно сомнабулы мы бродили по сюрреалистически декорированным залам. Малолюдные широкие коридоры с закрытыми ставнями магазинов, плеск фонтанов и каменные глаза статуй, взирающие сверху вниз. Вот дерево, с которого спускаются светящиеся щупальца-гирлянды, вот кафе с перевёрнутыми стульями, а вот вход в казино, где никогда не прекращается позвякивание автоматов. Просим виски. Приносят сразу. Забавно, что чем больше мы напиваемся, тем охотнее выдают ещё - в казино любят пьяных. Перед глазами рисуются разные истории людей, проснувшихся с утра и проигравших всё до предметов одежды. Затем долги у триад, криминальные промыслы, вырезанные и проданные органы, ванны со льдом, чёрные мешки из-под мусора, пропитанные вытекающей кровью и, наконец, мясное блюдо где-нибудь в китайском ресторанчике. Впрочем, игровым автоматам нет дела до тех историй - мало ли что с кем происходит - рулетка крутится, звенят автоматы, крупье с бесстрастными лицами-масками помогут вам сыграть хоть в русскую рулетку при условии, что вы не запачкаете мозгами их чудный мягкий узорчатый ковёр.
Мы сидим за пустым рулеточным столом. Жывотное зачем-то пытается звонить домой. Ничего связного в нашем состоянии произнести уже невозможно и наша беседа постепенно теряет всякий смысл.
28.12.12 Макао - Кларк - Ангелес-Сити
Просыпаюсь у себя в номере. Ярко светит солнце. Сколько я спал? Часа четыре? Похмелье грозит разразиться в скором времени. Чтобы развеять надвигающиеся тучи головной боли и иных адских мук я делаю большой глоток из бутыли виски, оставленной кем-то (мной? Бёрнсом? Жывотным?). Опасность позади.
***
Выписываемся из отеля. Процедура почему-то очень долгая и всё время кого-то не хватает. Спрашиваем транспорт до достопримечательностей. Нам показывают дорогу, и мы вваливаемся в небольшой автобус.
***
Это явно не то место, куда мы хотели попасть. Не похоже ни на телебашню, ни на португальский квартал. Скорее на муравейник. Мы приехали на жилмассив. Поскольку желания сращивать, как так получилось, и ехать куда-то ещё ни у кого не возникает, мы, выпив ещё, идём куда глаза глядят. Улицы приятно прохладны - зимнее солнце не бросает прямых лучей между бетонных башен, стоящих впритирку друг к другу. Вокруг кипит жизнь, люди идут по своим делам, интенсивное движение. Мне нравится здесь - по крайней мере, тут есть возможность посмотреть на реальную жизнь живущих здесь людей, а не на позолоченную фальшь отелей и казино. Кто вообще придумал сделать из этого места вертеп? Неужели вся эта глупость и какая-то мелкая пошлость казино привлекают сюда туристов? На серых запутанных улочках с капающим сверху конденсатом кондиционеров я чувствовал себя лучше, чем на гигантских площадях, отделяющих одну башню казино от другой. Маленькие магазинчики и ресторанчики источают запах еды. Мы сворачиваем наугад, пока не покупаем в магазинчике какого-то китайского самогона.
***
Картинки.
Вот за бетонной оградой между двумя башнями-близнецами (здесь все дома башни и близнецы) небольшой мощёный плиткой дворик. Внутри несколько старых стульев и кресел из разных наборов.
Вот детская площадка и снова кресла в тени - очевидно, пенсионерам здесь удобно - можно сидеть и смотреть на спортплощадку, залитую резинобетоном. Солнце опускается между двух рядов зданий, заливая всё вокруг золотистым светом.
В поисках туалета мы заходим в игровой клуб. В Москве таких, кажется, уже не осталось. Компьютеры в несколько рядов, полутьма, вентиляторы под потолком и везде играют в доту. Сосредоточенные лица китайских игроков и звуки от тысячи мышиных кликов в минуту. Молниеносная реакция, отточенная тактика, бойцовский дух детей, которым нет и двадцати. Я представил, как это будет, когда они повзрослеют. И вот на них уже не смешные аляповатые шмотки «Хелло, Китти!», а камуфляж, а на экране не дота, а данные, поступающие через военный спутник с роботов-убийц, летящих, плывущих, едущих, шагающих где-то за тысячи километров от них под красным флагом великой поднебесной империи. Пальцы нажимают не игровые комбинации клавиш, а пишут тысячи строк кода для использования в кибервойнах. Глядя на восковые, в свете мониторов, лица я сомневался, что когда-нибудь для них встанет проблема нажать на кнопку, задуматься над правильностью устранения цели. Приказ должен быть выполнен, а когда цель это лишь картинка на мониторе - не живой человек из плоти и крови, то и убийство привычно и мастерство оператора отточено годами тренировок. Призраки грядущей войны никогда ещё не вставали передо мной столь отчётливо.
«Го Дота, я создал!?»
***
МакДональдс. Такой же как и везде, уютный и привычный. Биг мак, картошка фри, бесплатный туалет. Если бы в реальности, как в видеоиграх, существовали точки сохранения и чекпойнты, то без сомнения они были бы в ресторанах Макдональдс. В какой бы точке мира ты ни оказался, как бы ни взрывался мозг от непривычности и чуждости окружения, ты знаешь, что большая жёлтая буква «М» спасёт тебя - ты откроешь дверь и увидишь то, что и ожидал увидеть. Чизбургер и колу пожалуйста. Определённо в глобализации есть свои плюсы.
***
Есть вещи, на которые ты внезапно бросаешь взгляд и понимаешь, что им с тобой по пути. Это не обязательно что-то на витрине магазина. Монетка, открытка, любая вещь, оставленная кем-то где-то. И иногда ты понимаешь, что она оставлена здесь специально для тебя. Это ощущение ничем не мотивировано, оно иррационально, однако оно просто есть. Такие сувениры дороже, чем купленные. Они могут быть совершенно бесполезны и даже уродливы, но ты их полюбишь.
На другой стороне дороги от Мака на трансформаторной будке лежала огромная мягкая игрушка и ждала меня. Я приблизился и остановился, ожидая, что кто-то придёт и заберёт свою вещь. Прошло десять минут. Большая кукла мультяшной белой собаки с чёрными ушами, одетая в голубой комбинезон всё так же пялилась на меня глазами-пуговицами. «Очевидно, дружище, ты никому особо не нужен. Поедешь со мной», сказал я, беря её в охапку.
***
Вместе с заходящим за горизонт солнцем пришло осознание необходимости возвращения в отель и движения в аэропорт. Мы семеро и плюшевая собака брели всё в том же неизвестном направлении в попытках понять, где мы находимся и как попасть к нашим вещам. Одинаковые кварталы жилмассива начинали действовать на нервы. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд - квартал за кварталом одинаковые тридцати-сорока-пятидесятиэтажные муравейники с одеждой, вывешенной сушиться из маленьких окон, хаотично налепленные кондиционеры, магазинчики и ресторанчики на первом этаже и хаотичная вибрация потока городских жителей вокруг на погрузившихся в сумерки улицах. Никаких ориентиров, остаётся просто двигаться с единственной целью - не стоять на месте.
Что в итоге? Исторические кварталы, башня - говорят они существуют. Впрочем, пережитое за день было ничуть не хуже рекламируемых туристических мест. Главное выбраться отсюда теперь.
***
-Такси, такси… Да что ж такое, остановится кто-нибудь?
Мы отчаянно пытались поймать машину, выходя на середину проезжей части. Возле тротуара разгружался старенький микроавтобус. Грузчики вытаскивали из салона тюки с товаром и тащили к магазину неподалёку.
-Довезёте?
-Сколько вас?
-Семь.
-Не, возьму четверых
Через пять минут он подъехал задним ходом и сказал: «Прыгайте в багажник!»
Так мы и оказались на хайвее в багажнике раздолбанной машины, стремительно удалявшейся от сплошной стены построек спального района. Жывотное со странной улыбкой произнёс: «Вот он везёт нас и думает, что у нас деньги есть. А их-то и нет!» Денег действительно не было, по крайней мере разменянных долларов Макао.
***
Замызганная, бывшая когда-то белой машина, из которой высадились семеро не стоящих на ногах личностей разительно контрастировала с благолепием отеля со швейцарами и гуляющими праздными толпами. Мы выгребли из карманов последние медяки и отдали всё водиле.
***
Я давно, с самого детства в деревне у бабушки, не ходил пешком в аэропорт. Пока не обнаружил себя идущим мимо строек с экскаваторами и скреперами в Макао с целью найти свой самолёт и покинуть это царство гемблинга. Тротуаров не было и мы пробирались мимо строек по каким-то ямам мимо заборов из железной сетки. Аэропорт был уже близко - за строительной техникой, выглядящей в спустившейся тьме как остовы динозавров виднелись подсвеченные кили воздушных судов. Аэропорт был действительно близко - порядка двадцати минут пешком от казино «Венециан». Полагаю, если бы там была нормальная дорога, а не ямы, то путь мог бы оказаться ещё короче.
***
Чувство паранойи и ненависти к окружающим подкрадывается незаметно. Когда я выходил из отеля, всё казалось весёлым и радостным. Почему же в зале ожидания аэропорта я вдруг превратился в машину ненависти? Начинались третьи сутки путешествия, а меня злило абсолютно всё, и в первую очередь мои спутники? Причины были, в общем-то, очевидны - бессонница и сверхдозы алкоголя вкупе с усталостью не могли не сказаться на психике. Мои компаньоны, казалось, были на порядок меня пьянее и я не мог вынести время от времени раздававшиеся на весь аэропорт пьяные крики. Никто меня не радовал, даже я сам. В обнимку с плюшевой игрушкой я съёжился в кресле. Я, было, колебался, брать ли собаку с собой. Найденная на улице, она могла таить в себе любые опасности, вплоть до того, чтобы быть набитой героином по самые уши. Когда я клал её на конвейер, я задержал дыхание и зажмурился. Чистая! Меня не расстреляют!
***
Если ты специально стараешься поспать в самолёте, то это никогда не удаётся. Сон был критически важен для меня - я боялся, что совсем одичаю и начну кидаться на людей с желанием загрызть. Жывотное и Бёрнс низвели себя при помощи алкоголя куда-то ступеней на десять вниз по лестнице эволюции, избавив себя таким образом от симптомов аналогичных моим. Серёжа и Тата пытались меня поддерживать, однако подобные вещи не лечатся ничем иным, кроме длительного сна. И этой возможности не было. Я уткнулся в куклу. Третий день поездки, а мы уже превратились в чудовищ!
В этой ситуации пришедшие из Парижа сообщения от Ветки казались посланиями из иного мира. Там где белые люди смотрят на снег, падающий с неба и думают о наступающих праздниках, ставят ёлку и собирают гостей. Там где «праздник к нам приходит, праздник к нам приходит». Насколько же это было далеко.
И вместе с тем я понимал, что так как у меня в этот Новый год не будет ни у кого. Да, эмоции не ограничатся сугубым позитивом из мультиков про новый год, однако и те неприятные чувства, которые я переживал являлись бесконечно ценными, придавали равновесие моей жизни, а вместе с ним понимание и смирение. Мы сознательно поставили себя в ситуацию, которая проявляет в тебе то, что есть на самом деле, но чего обычно ты не видишь. И ты смотришь на себя и удивляешься, а потом начинаешь пытаться принять или понять, что нужно сделать, чтобы измениться. И ты должен собрать свою силу воли, потому что нет пути назад, только вперёд.
Я знаю, что текст длинный. Заранее хочу сказать, что здесь будет мало того, о чём обычно пишут, когда описывают свои путешествия. Больше ощущений, мыслей, чем описаний достопримечательностей, которых мы вообще почти не посетили. Фото и рисунки будут позже, если кто-то попросит добавки вообще. Enjoy.
26.12.12, Москва
Алкоголь как белые - начинает и выигрывает. Следы вчерашнего корпоратива ещё не изгладились с лица, хотя моё состояние оказалось намного лучше, чем у коллеги, которого мне пришлось воскрешать из мёртвых звуками живительного брейккора, что, впрочем, помогло ему не надолго. Я, по-крайней мере, смог выспаться и привести себя в смирение с той мыслью, что в таком режиме предстоит существовать ещё две недели. Сборы заняли 15 минут, из которых 7 - подготовка дорожной аптечки - пластыри, бинты, препараты от желудочно-кишечных и респираторных инфекций.
***
Офис страховой компании
-Здравствуйте, мне нужна страховка для путешествия на Филиппины
-Да, у нас есть разные варианты с различными суммами страховых выплат…
-Меня интересует с покрытием вывоза тела
-???
-Мои товарищи сказали, что не собираются таскать труп всю дорогу с собой и оставят его на съедение крабам. Тем более при прохождении пограничного контроля с мёртвым телом могут возникнуть вопросы у службы безопасности.
-Ну что же вы так, это же отпуск.
-С этими людьми никогда нельзя быть уверенным, в каком виде ты вернёшься домой.
-А, ну ладно, с вас полторы тысячи рублей.
***
Штаб-квартира Trashtravel
-Слушайте, вы куда всё это набрали, зачем всего так много?
-Ну как, камера, объектив - я взяла самый лёгкий, фишай. Если хочешь помочь, возьми вот это. (Протягивает пакет из которого торчат подозрительно знакомые тряпки)
-Костюм клубнички? Опять? Да опять же носить его будешь не ты, а Жывотное когда напьётся. Ладно, пофиг, места всё равно не занимает.
Со стороны входной двери донёсся вопль: «За**ал!». Вслед за воплем в комнату ввалился Жывотное с бутылкой виски и мистером Бёрнсом.
***
Жывотное всегда вызывал у меня смутное чувство гордости за родину, способную исторгнуть из своих недр и воспитать подобную матёрую глыбу, человечище или чудовище, оценки могут отличаться. Являясь циником и гедонистом, он всегда был убеждён в бессмысленности любого другого способа существования кроме как получения новых впечатлений, не считаясь с нормами общественного поведения и зачастую наглейшим образом их попирая. Он раньше многих понял, что соблюдение этих норм никого, по большому счёту не волнует, а люди вокруг поступают тем или иным образом больше по инерции, нежели будучи убеждёнными в правильности своего поведения. Чем больше я видел примеров такого девиантного поведения, тем больше убеждался - никому нет дела ни до чего, пока ты не начнёшь угрожать их имуществу и здоровью самым непосредственным образом. Жывотное будто всю жизнь пытался встряхнуть окружающих, заставляя их посмотреть свежим взглядом на постмодерновую действительность нашего времени, бросить вызов обществу потребления, отвергнуть комфортное тёплое существование. Уютный мир людей с потребительским кредитованием, статусным потреблением, существованием по накатанной траектории «машина-ипотека-квартира», пляжным отдыхом в комфортабельных отелях всегда остаётся в опасности, пока рядом бродит этот располневший трикстер с глазами наглого кота, всегда готового утащить ваш собственный обед у вас из-под носа и насрать вам в тапки.
Забудьте о комфортном отдыхе, покое, расслаблении, романтичных встречах заката в шезлонге, дегустации национальной кухни, забудьте о достопримечательностях, туристических аттракционах и экскурсиях - пока рядом реет чёрный флаг Trashtravel, всего этого не будет.
Не будет и «экстремального отдыха» так, как вам его продают. Не будет хэмингуэевско-джеколондоновских преодолений препятствий силой духа, не будет суровых бородатых мужиков и дисциплины с костром и палатками, не будет ранних побудок и прочей шелухи, которую втюхивают под видом «настоящего мужчины», потому что куча алкоголиков и придурков клала огромный болт на эти представления и отлично справляется с самодисциплиной будучи в самом нелицеприятном состоянии.
Будут перелёты раз в два-три дня, ночёвки в клоповниках и обеды бич-пакетами, раздолбайство, вызывающее поведение и авантюры с риском потери денег в лучшем случае. Будут недовольные лица окружающих, твой собственный невывоз, бессонные ночи и странные дни. Будет паранойя, невменоз, сумасшествие и отчаяние. Весь этот коктейль будет залит огромными дозами крепкого алкоголя, перемешан и взболтан в непредсказуемых пропорциях. При этом, коктейль каким-то образом сохраняет вкус, не переходя тонкую грань до воплей «Тагииил!» и пошлой действительности руссо туристо.
Зачем? Наверное чтобы выйти за рамки потребительской парадигмы, чтобы перестать чувствовать себя в плену каких-то нелепых симулякров, дать пинка гиперреальности, почувствовать себя настоящим, собой, человеком, а не оранусом. Переживать и чувствовать, а не перемещаться с фотографии на фотографию со страниц туристического буклета. В мире, где «настоящесть» стала дефицитом, порой приходится идти на крайние меры, чтобы её найти.
***
Камеры, нелепые очки, дурацкие футболки, флаг - наш Весёлый Роджер, несколько сотен наклеек, переносная колонка - генератор недовольства. Семеро в аэропорту - я, Жывотное, Лида, Бёрнс, Маша, Тата, Серёжа. Три пары и я - даже не знаю, лучше одному или хуже, когда единственный человек за которого отвечаешь в полной мере это ты сам. Оборотной стороной всегда является одиночество и чувство заброшенности. Впрочем, с тех пор как я покинул свой дом, это чувство стало моим постоянным и привычным спутником, которому я многим обязан, имея возможность сильнее сосредоточиться на своих ощущениях и мыслях.
Дьюти-фри в аэропорту - шесть бутылок крепкого алкоголя должно хватить до Макао. Десятичасовой ночной перелёт тяжело выносить в любом состоянии. Тем не менее у нас было решение даже для этого вопроса, откупоренное сразу после аэрофлотовской курицы.
Через проход маленькая девочка смотрела на нас глазами, в которых ясно читалось что-то вроде: «Дядя Петя, ты дурак?» Было отчего - заработал переносной шумогенератор, настроивший нас на волну веселья, совершенно некогерентную сонной волне остальных пассажиров. Я вынул из рюкзака беруши и отдал ребёнку - хотелось минимизировать риск агрессии со стороны огромной массы людей, окружавших нас в салоне А330. Стюардессы сначала нервничали от постоянных просьб принести ещё попить, но, кажется, смирились со своей судьбой, увидев нас танцующих в проходе авиалайнера в три часа утра, и выдали нам все имеющиеся в их распоряжении соки и воды.
27.12.12, Гонконг-Макао
Кажется рассвет. Кажется снижение и посадка. Кажется аэропорт, тянущийся во все стороны до горизонта, штамп в паспорт и белесая мгла за окнами. Кажется скоростной паром у пристани, обложенной ватой тумана и неясные звуки работающих машин со стороны воды. Гонконг здравствуй и до свидания, увидимся в новом году. Качка и падение на несчастных пассажиров, мчимся вслепую. Влажный и тёплый декабрьский воздух.
***
В какой-то момент мы обнаруживаем себя в ещё одной вариации ада на Земле. Я никогда особо не любил казино за безвкусицу, китч и обманчивый запах лёгких денег, подсаживающий одурманенных ими людей на короткий поводок гемблинга. Попасть же в самое большое казино в мире после бессонной ночи было тяжёлым испытанием для моей психики. Представьте себе мягкий ковёр красного цвета, покрытый цветными психоделическими паттернами, который уходит из-под ваших ног к горизонту во всех направлениях. Игровые автоматы, рулетки, карточные столы ровными рядами уходят в точку, где смыкаются линии перспективы, в дурную бесконечность. Туда же уходят потолки, покрытые позолотой с люстрами, сияющими хрусталём. Иногда на небольших площадях на пересечении улиц с однорукими бандитами встречаются статуи и иные предметы, претендующие на звание произведений искусства, столь же уродливые и нелепые, как и всё, что их окружает, похожие на фонтан «Дружба народов», который Феллини обозвал кошмаром пьяного кондитера, правда чуть не дотягивающими до его размеров. Со всех сторон слышатся звуки, издаваемые однорукими бандитами, будто переговаривающимися на понятном им языке, крутятся колёса фортуны, крупье раздают карты, бегают официантки.
Который час? Или здесь всегда так людно - день, вечер ли, ночь? Казино сменяется улицей бутиков, которая снова сменяется казино - всё под одной крышей. Первое впечатление от Макао, китайской территории - коммунизм с лицом Джокера, безвкусица титанических масштабов в кубе. Сколько мы брели по этому кругу ада, потеряв счёт времени? Я никогда не был в Лас-Вегасе, но говорят, что Макао по масштабам его переплюнул.
***
Не помню как стемнело. Может мне всё же удалось поспать? Мы едим китайский фастфуд на фудкорте какого-то места (казино?) возле нашего отеля. Жывотное кидается едой и гогочет. Снова что-то пьём, кажется виски, и выходим на улицу, светящуюся неоновыми огнями гигантских многоэтажных казино-отелей с широкими проспектами между ними. На перекрёстках как стайки рыбок мельтешат проститутки и их сутенёры. Мы идём в «Венециан», где на ступенях перед входом играет рождественские мелодии оркестр. Серёжа с Татой находят где-то флюоресцентные браслеты - надо замаскироваться под общий фон. Внутри выстроена целая венецианская улица - каналы с мостиками, под которыми проплывают лодки дожей, стрельчатые арки, окна с деревянными ставнями, потолок на высоте четвёртого этажа имитирует предрассветное небо над Италией, что окончательно запутывает биологические часы. Бутики. Шоппинг. Дорого-богато. Наверное, глазами китайца Венеция должна выглядеть и выглядит именно так, хотя у меня подобная помесь Вегаса и псевдоитальянской архитектуры вызвала внутреннее ощущение дурного сна, будто бы ты китаец и воспринимаешь Европу с китайской точки зрения.
***
Спустились в казино. Если уж ты попал в игровой ад, то надо сыграть. Размен денег на фишки. Перед нами чувак меняет несколько тысяч долларов, идёт к столу с рулеткой и столь же молниеносно их лишается. После его азартной лихости Жывотное, меняющий для игры три тысячи рублей в местном эквиваленте вызывает у ребят за решёткой смех. Они показывают на нас пальцем как на шимпанзе в зоопарке и вытирая слёзы протягивают нам скудный запас фишек. Мы направляемся пытать удачу к одноруким бандитам. Раз-два-три, деньги уходят в пустоту. Мы потратили деньги и у нас кончился алкоголь. Тем не менее, всё ещё оставалась надежда хотя бы напиться за счёт заведения. Я с видом богатого буратины, который хочет оставить в казино несколько миллионов (что трудно, учитывая мой бомжеватый невыспанный похмельный вид) начал слоняться между одинаковых рядов автоматов в попытках найти официантку. Вокруг орут китайцы, звенят автоматы, заглатывая деньги. Играют все - азиаты, европейцы, дети, старики, мужчины, женщины, лоснящиеся от благополучия и пахнущие бедностью. Полумёртвый паралитик на инвалидной коляске аккуратно подвезён и пристыкован к однорукому бандиту. Он из последних сил жмёт на кнопки и крутит барабан. Мягкий ковёр под ногами в обход нервно курящих игроков приводит наконец к успеху.
-Можно нам виски-колы, семь?
-Вы играете?
-Да, ещё как! У нас хватит денег на всю ночь!
-А где вы? - спрашивает она с сомнением в глазах
-Там! - тыкая рукой в произвольном направлении, понимая, что заблудился, -Увидите, нас легко найти.
Непостижимым образом я смог найти путь назад между игорных столов и вернулся как раз в тот момент, когда официантка принесла семь виски-колы и с удивлением наблюдала, как Жывотное пытается засунуть в прорезь игрального автомата российские пятирублёвки, сотенные купюры и рукава собственной рубашки. Заметив её, товарищи стали с умным видом тыкать на кнопки, изображая азартных игроков. Мы отобрали наши напитки у ошалевшей китаянки и велели принести ещё.
После второго приноса вокруг нас, как акулы, одетые в чёрные смокинги, начали крутиться охранники. Настало время спокойно и с достоинством удалиться.
***
Бар всё в том же казино. Далеко не ушли. Официантки в костюмах Санта-Клауса. На сцене китайское воплощение Тома Джонса что-то завывает дурным голосом. Ещё виски-колы. Том Джонс сменяется плохим диджеем, играющим что-то из репертуара «Радио Рекорд». Нам уже всё равно и мы неистово и пьяно пляшем. Нам хлопает компания за соседним столиком и присоединяется к пляскам. Тошнит. Надо сделать перерыв.
***
Ночь, улица, мы бредём в направлении серых жилых многоэтажек спального района. Слева и справа от дороги лес, в котором что-то таинственно шуршит. Я оторвался вперёд. Внезапно сзади слышится визг тормозов, звук удара и крики. Товарищи необычайно быстро нагоняют меня. Оказывается, порядком надравшийся Бёрнс спровоцировал аварию, внезапно выскочив на дорогу перед машиной, в которую из-за резкого торможения въехала вторая. Пока водители орали, разбираясь в том, кто виноват, мы прибавили ходу и скрылись в бетонном лабиринте жилых домов. Мы не пробыли в путешествии и суток и уже успели нарушить слишком много правил. Что же будет к концу поездки?
***
Очередная бутылка виски с колой в бетонном переходе над дорогой. Пол усыпан как осенними листьями рекламой проституток и сервисов секса по телефону. В магазине неподалёку в подсвеченных аквариумах плавают гигантские крабы, креветки и омары, жадно фильтрующие воду какими-то своими органами, шевелящие усами, клешнями, многочисленными конечностями. Мне они напоминают китайцев в своей непонятности и чуждости. Куда мы идём? Куда хотим прийти? Это явно не то место, куда возят туристов.
***
Мы выходим на длинный мост. Вроде бы он ведёт к исторической части Макао. Слева светится огнями телевышка. Прямо выбрасывает движущиеся огни в ночь очередной квартал казино. Застройка вызывает у меня взрыв истерического смеха - над огромной полусферой возвышается расширяющаяся кверху башня, отдалённо напоминающая строение зергов, обмотанное новогодней гирляндой. Кем надо быть, чтобы додуматься до подобной нелепицы и дичи и увеличить её до масштабов вавилонской башни? Мы берём курс туда - всё равно мост ведёт прямо к ней - второе по величине казино в мире - Grand Lisboa. Lisboa… как это чудовищное сооружение ассоциируется с Лиссабоном ума не приложу.
***
Перешли через мост. Зерговский шпиль теперь прямо над нами. Бёрнс не вывозит - все те полчаса пока мы шли, он пытался, шатаясь, выйти с узкого тротуара под колёса встречного автомобиля, откуда мы его всё время вытаскивали под звуки клаксонов, а он шёл вперёд своими заплетающимися ногами, как зомби, живой мертвец в неоновом движущемся гипнотизирующем свечении огней казино «Большой Лиссабон». Мы шли, бросая время от времени в тёмно-зелёную муть воды плитку, предназначенную для ремонта моста. Устали, вымотались. Сумасшествие этого места просто подавляло и вытягивало из нас последние силы.
***
Бёрнс и Маша уехали на такси. Мы лежали на мягком ковре казино и отдыхали. Глубокой ночью это никого не волновало. Что заставляло нас идти дальше? Боязнь упустить момент? Осознание того, что мы ещё не исчерпали своих сил? Может просто потому, что мы могли это делать?
***
Ресторан китайской кухни. Кажется всё те же сутки. Пытаемся заказать какой-нибудь еды, желательно без включения в неё многоногих морских тараканов. Все наши усилия приводят к странному результату: на конфорку в центре стола ставят кастрюлю с мутноватым бульоном в котором плавают какие-то одинокие водоросли и куски тофу. Рядом кладут фрикадельки. Сырые. В отчаянии мы пытаемся понять что делать с принесённым нам суповым набором. Объяснения официанта не помогают. Через полчаса мы сдаёмся и выливаем в кастрюлю полбутылки кока-колы, пиво, немного виски и приправляем получившееся блюдо ложками, стаканами и бокалами. Покидав в то, что должно было стать нашим ужином всё, что было на нашем столе, мы с удовлетворением удаляемся с целью купить ещё виски.
***
Конец пути. Маленькая улочка в европейском стиле, мостовая, рядом христианская церковь характерного скорее для Испании и Португалии вида. Небольшая площадь со скамеечками. Позади остался дурманящий блеск казино, жмущиеся друг к другу постройки спального района, широкие улицы, шум и толпы. Тихо. Только звук начинающегося дождя, барабанящего по корпусу оставленной кем-то на скамье гитары. Сложно поверить, что мы всё ещё в Азии, настолько это место кажется уютным и привычным глазу. Мы не собирались прийти сюда, однако сидели мокрые под дождём и понимали, что это наш предел на сегодня. После полутора беспрерывных в своей дикости суток нам нужен был отдых, чтобы прийти в себя после интенсивного погружения в азиатскую действительность. Алкоголь облегчил нам задачу, создав в то же время множество ситуаций, где иное решение кроме интуитивного не могло быть верным. Мы действовали по наитию, пытаясь ухватить самую суть этого места. Только отключение рассудка могло помочь нам выполнить данную задачу. Созерцание распластанных возле церкви в предутренний час на скамейках, интенсивно источающих запах виски тел подсказывало мне - с задачей мы справились.
***
Кто сказал что это конец вечера? Опустевшее лобби отеля титанических размеров вновь отогнало сон. Словно сомнабулы мы бродили по сюрреалистически декорированным залам. Малолюдные широкие коридоры с закрытыми ставнями магазинов, плеск фонтанов и каменные глаза статуй, взирающие сверху вниз. Вот дерево, с которого спускаются светящиеся щупальца-гирлянды, вот кафе с перевёрнутыми стульями, а вот вход в казино, где никогда не прекращается позвякивание автоматов. Просим виски. Приносят сразу. Забавно, что чем больше мы напиваемся, тем охотнее выдают ещё - в казино любят пьяных. Перед глазами рисуются разные истории людей, проснувшихся с утра и проигравших всё до предметов одежды. Затем долги у триад, криминальные промыслы, вырезанные и проданные органы, ванны со льдом, чёрные мешки из-под мусора, пропитанные вытекающей кровью и, наконец, мясное блюдо где-нибудь в китайском ресторанчике. Впрочем, игровым автоматам нет дела до тех историй - мало ли что с кем происходит - рулетка крутится, звенят автоматы, крупье с бесстрастными лицами-масками помогут вам сыграть хоть в русскую рулетку при условии, что вы не запачкаете мозгами их чудный мягкий узорчатый ковёр.
Мы сидим за пустым рулеточным столом. Жывотное зачем-то пытается звонить домой. Ничего связного в нашем состоянии произнести уже невозможно и наша беседа постепенно теряет всякий смысл.
28.12.12 Макао - Кларк - Ангелес-Сити
Просыпаюсь у себя в номере. Ярко светит солнце. Сколько я спал? Часа четыре? Похмелье грозит разразиться в скором времени. Чтобы развеять надвигающиеся тучи головной боли и иных адских мук я делаю большой глоток из бутыли виски, оставленной кем-то (мной? Бёрнсом? Жывотным?). Опасность позади.
***
Выписываемся из отеля. Процедура почему-то очень долгая и всё время кого-то не хватает. Спрашиваем транспорт до достопримечательностей. Нам показывают дорогу, и мы вваливаемся в небольшой автобус.
***
Это явно не то место, куда мы хотели попасть. Не похоже ни на телебашню, ни на португальский квартал. Скорее на муравейник. Мы приехали на жилмассив. Поскольку желания сращивать, как так получилось, и ехать куда-то ещё ни у кого не возникает, мы, выпив ещё, идём куда глаза глядят. Улицы приятно прохладны - зимнее солнце не бросает прямых лучей между бетонных башен, стоящих впритирку друг к другу. Вокруг кипит жизнь, люди идут по своим делам, интенсивное движение. Мне нравится здесь - по крайней мере, тут есть возможность посмотреть на реальную жизнь живущих здесь людей, а не на позолоченную фальшь отелей и казино. Кто вообще придумал сделать из этого места вертеп? Неужели вся эта глупость и какая-то мелкая пошлость казино привлекают сюда туристов? На серых запутанных улочках с капающим сверху конденсатом кондиционеров я чувствовал себя лучше, чем на гигантских площадях, отделяющих одну башню казино от другой. Маленькие магазинчики и ресторанчики источают запах еды. Мы сворачиваем наугад, пока не покупаем в магазинчике какого-то китайского самогона.
***
Картинки.
Вот за бетонной оградой между двумя башнями-близнецами (здесь все дома башни и близнецы) небольшой мощёный плиткой дворик. Внутри несколько старых стульев и кресел из разных наборов.
Вот детская площадка и снова кресла в тени - очевидно, пенсионерам здесь удобно - можно сидеть и смотреть на спортплощадку, залитую резинобетоном. Солнце опускается между двух рядов зданий, заливая всё вокруг золотистым светом.
В поисках туалета мы заходим в игровой клуб. В Москве таких, кажется, уже не осталось. Компьютеры в несколько рядов, полутьма, вентиляторы под потолком и везде играют в доту. Сосредоточенные лица китайских игроков и звуки от тысячи мышиных кликов в минуту. Молниеносная реакция, отточенная тактика, бойцовский дух детей, которым нет и двадцати. Я представил, как это будет, когда они повзрослеют. И вот на них уже не смешные аляповатые шмотки «Хелло, Китти!», а камуфляж, а на экране не дота, а данные, поступающие через военный спутник с роботов-убийц, летящих, плывущих, едущих, шагающих где-то за тысячи километров от них под красным флагом великой поднебесной империи. Пальцы нажимают не игровые комбинации клавиш, а пишут тысячи строк кода для использования в кибервойнах. Глядя на восковые, в свете мониторов, лица я сомневался, что когда-нибудь для них встанет проблема нажать на кнопку, задуматься над правильностью устранения цели. Приказ должен быть выполнен, а когда цель это лишь картинка на мониторе - не живой человек из плоти и крови, то и убийство привычно и мастерство оператора отточено годами тренировок. Призраки грядущей войны никогда ещё не вставали передо мной столь отчётливо.
«Го Дота, я создал!?»
***
МакДональдс. Такой же как и везде, уютный и привычный. Биг мак, картошка фри, бесплатный туалет. Если бы в реальности, как в видеоиграх, существовали точки сохранения и чекпойнты, то без сомнения они были бы в ресторанах Макдональдс. В какой бы точке мира ты ни оказался, как бы ни взрывался мозг от непривычности и чуждости окружения, ты знаешь, что большая жёлтая буква «М» спасёт тебя - ты откроешь дверь и увидишь то, что и ожидал увидеть. Чизбургер и колу пожалуйста. Определённо в глобализации есть свои плюсы.
***
Есть вещи, на которые ты внезапно бросаешь взгляд и понимаешь, что им с тобой по пути. Это не обязательно что-то на витрине магазина. Монетка, открытка, любая вещь, оставленная кем-то где-то. И иногда ты понимаешь, что она оставлена здесь специально для тебя. Это ощущение ничем не мотивировано, оно иррационально, однако оно просто есть. Такие сувениры дороже, чем купленные. Они могут быть совершенно бесполезны и даже уродливы, но ты их полюбишь.
На другой стороне дороги от Мака на трансформаторной будке лежала огромная мягкая игрушка и ждала меня. Я приблизился и остановился, ожидая, что кто-то придёт и заберёт свою вещь. Прошло десять минут. Большая кукла мультяшной белой собаки с чёрными ушами, одетая в голубой комбинезон всё так же пялилась на меня глазами-пуговицами. «Очевидно, дружище, ты никому особо не нужен. Поедешь со мной», сказал я, беря её в охапку.
***
Вместе с заходящим за горизонт солнцем пришло осознание необходимости возвращения в отель и движения в аэропорт. Мы семеро и плюшевая собака брели всё в том же неизвестном направлении в попытках понять, где мы находимся и как попасть к нашим вещам. Одинаковые кварталы жилмассива начинали действовать на нервы. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд - квартал за кварталом одинаковые тридцати-сорока-пятидесятиэтажные муравейники с одеждой, вывешенной сушиться из маленьких окон, хаотично налепленные кондиционеры, магазинчики и ресторанчики на первом этаже и хаотичная вибрация потока городских жителей вокруг на погрузившихся в сумерки улицах. Никаких ориентиров, остаётся просто двигаться с единственной целью - не стоять на месте.
Что в итоге? Исторические кварталы, башня - говорят они существуют. Впрочем, пережитое за день было ничуть не хуже рекламируемых туристических мест. Главное выбраться отсюда теперь.
***
-Такси, такси… Да что ж такое, остановится кто-нибудь?
Мы отчаянно пытались поймать машину, выходя на середину проезжей части. Возле тротуара разгружался старенький микроавтобус. Грузчики вытаскивали из салона тюки с товаром и тащили к магазину неподалёку.
-Довезёте?
-Сколько вас?
-Семь.
-Не, возьму четверых
Через пять минут он подъехал задним ходом и сказал: «Прыгайте в багажник!»
Так мы и оказались на хайвее в багажнике раздолбанной машины, стремительно удалявшейся от сплошной стены построек спального района. Жывотное со странной улыбкой произнёс: «Вот он везёт нас и думает, что у нас деньги есть. А их-то и нет!» Денег действительно не было, по крайней мере разменянных долларов Макао.
***
Замызганная, бывшая когда-то белой машина, из которой высадились семеро не стоящих на ногах личностей разительно контрастировала с благолепием отеля со швейцарами и гуляющими праздными толпами. Мы выгребли из карманов последние медяки и отдали всё водиле.
***
Я давно, с самого детства в деревне у бабушки, не ходил пешком в аэропорт. Пока не обнаружил себя идущим мимо строек с экскаваторами и скреперами в Макао с целью найти свой самолёт и покинуть это царство гемблинга. Тротуаров не было и мы пробирались мимо строек по каким-то ямам мимо заборов из железной сетки. Аэропорт был уже близко - за строительной техникой, выглядящей в спустившейся тьме как остовы динозавров виднелись подсвеченные кили воздушных судов. Аэропорт был действительно близко - порядка двадцати минут пешком от казино «Венециан». Полагаю, если бы там была нормальная дорога, а не ямы, то путь мог бы оказаться ещё короче.
***
Чувство паранойи и ненависти к окружающим подкрадывается незаметно. Когда я выходил из отеля, всё казалось весёлым и радостным. Почему же в зале ожидания аэропорта я вдруг превратился в машину ненависти? Начинались третьи сутки путешествия, а меня злило абсолютно всё, и в первую очередь мои спутники? Причины были, в общем-то, очевидны - бессонница и сверхдозы алкоголя вкупе с усталостью не могли не сказаться на психике. Мои компаньоны, казалось, были на порядок меня пьянее и я не мог вынести время от времени раздававшиеся на весь аэропорт пьяные крики. Никто меня не радовал, даже я сам. В обнимку с плюшевой игрушкой я съёжился в кресле. Я, было, колебался, брать ли собаку с собой. Найденная на улице, она могла таить в себе любые опасности, вплоть до того, чтобы быть набитой героином по самые уши. Когда я клал её на конвейер, я задержал дыхание и зажмурился. Чистая! Меня не расстреляют!
***
Если ты специально стараешься поспать в самолёте, то это никогда не удаётся. Сон был критически важен для меня - я боялся, что совсем одичаю и начну кидаться на людей с желанием загрызть. Жывотное и Бёрнс низвели себя при помощи алкоголя куда-то ступеней на десять вниз по лестнице эволюции, избавив себя таким образом от симптомов аналогичных моим. Серёжа и Тата пытались меня поддерживать, однако подобные вещи не лечатся ничем иным, кроме длительного сна. И этой возможности не было. Я уткнулся в куклу. Третий день поездки, а мы уже превратились в чудовищ!
В этой ситуации пришедшие из Парижа сообщения от Ветки казались посланиями из иного мира. Там где белые люди смотрят на снег, падающий с неба и думают о наступающих праздниках, ставят ёлку и собирают гостей. Там где «праздник к нам приходит, праздник к нам приходит». Насколько же это было далеко.
И вместе с тем я понимал, что так как у меня в этот Новый год не будет ни у кого. Да, эмоции не ограничатся сугубым позитивом из мультиков про новый год, однако и те неприятные чувства, которые я переживал являлись бесконечно ценными, придавали равновесие моей жизни, а вместе с ним понимание и смирение. Мы сознательно поставили себя в ситуацию, которая проявляет в тебе то, что есть на самом деле, но чего обычно ты не видишь. И ты смотришь на себя и удивляешься, а потом начинаешь пытаться принять или понять, что нужно сделать, чтобы измениться. И ты должен собрать свою силу воли, потому что нет пути назад, только вперёд.