Три персонажа в поисках какой-то гадости: первоисточник
Три персонажа в поисках какой-то гадости
I. Принцесса
Обычно это случается так. В некотором царстве-государстве у папы-короля подрастает дочка-принцесса. Едва ее половозрелость достигает проектного уровня - трах-тарарах!!!
...Здесь иной простодушный читатель может впопыхах заключить, что звуком "трах-тарарах" у принцесс оглашается финал полового созревания. Отнюдь. Простодушный читатель обмишурился. Автор не имел ни малейшего намерения уподоблять августейшую девицу какой-нибудь бомбе, шутихе или петропавловской пушке, адским грохотом сигнализирующей о своей готовности выйти замуж. Звук "трах-тарарах" иллюстрирует вовсе не способность, хотя бы и внезапную, августейшего организма выполнять репродуктивные функции, но звон разбитого окна в королевских покоях, куда влетел огнедышащий дракон с метровыми когтями, длиннющим хвостом и недвусмысленным выражением на трех ухмыляющихся мордах.
Итак, - дзинь-бздынь!!! - черная тень накрывает город, народ в панике, папа в коме, ПВО в проекте, а шкодливое пресмыкающееся, мерно махая крылами, уносит наследницу за горизонт, в страну заколдованных горных массивов.
Стоит ли описывать красоту похищенной? Разумеется, она неописуема. Принцессы другими не бывают, потому что выходят замуж за принцев, а те ездят исключительно на белых лошадях.
Непостижимая взаимосвязь этих компонентов еще ждет своего Миклухо-Маклая. Ясно одно: прекрасный принц, принцесса неописуемой красы и белая лошадь, соединяясь, образуют реакцию, в результате которой начинают жить долго и счастливо и умирают в один день.
При этом удивительно их влияние друг на друга. Если, скажем, лошадь под принцем не вполне белоснежная, а имеет под мышкой маленькую подпалину, то тогда и краса принцессы, соответственно, теряет в неописуемости. И наоборот, от малейшего изъяна в облике принцессы - допустим, стана чуть толще кипариса или очей не как голубые озера, а как зеленые пруды, или там от фиксы во рту - верховой альбинос тоже мгновенно рыжеет, покрывается паршой и охромевает. Естественно, и принц тогда уже становится не принц, а так - виконт недоделанный, пэтэушник, сабля тупая, диплом ворованный.
II. Рыцарь
Впрочем, рыцарей, отправляющихся за принцессой, никакие природные компоненты смутить не в состоянии. Безутешный папаша посулил освободителю дочки отполовинить вдоволь гостерритории, наивно полагая, что жениться на освобожденной тот уже будет просто обязан, а уж за белой лошадью дело не станет.
Вдохновленные призовым фондом, соискатели вскакивают в седла и мчатся куда глаза глядят.
География рыцарских странствий свидетельствует об их поголовном косоглазии.
Три года перепуганные купцы приносят слухи об открытиях рыцарями Северного полюса, Америки, Армении и островов Вануа-Вату. При мысли, что кто-то из них рано или поздно все-таки должен набрести на логово дракона, от недоверия тошнит даже теорию вероятностей.
И тем не менее это происходит. Рыцарь скачет год, семенит другой, ковыляет третий. Вокруг него то дремучий лес, то выжженная пустыня. "Коня! Полцарства за коня!" - просится в отпуск его измученная лошадь. Герой неделю не ел, месяц не брился, а уж стирался... Последний раз, кажется, после встречи с ведьмой? - Не, с великаном. - Дак тогда только штаны...
И, наконец, вот она, пещера чудовища. У рыцаря - улыбка в ползабрала: он уже представляет, как ему обустроить свои полцарства. Там он разведет парничок, тут конюшню построит, здесь большевиков будет расстреливать, там летнюю кухоньку соорудит...
Рыцарь подносит к губам боевой рог, и зловещее место оглашается задорным ревом. Все вмещает его акустическая палитра - силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе, и апологетику неконституционной монархии.
И вот тут-то на зов трубы и вылетает рожденный ползать.
И боевая труба героя, дав петуха, затихает на маленькой-маленькой, словно овечья какашка, нотке. Окажись тут критик-музыковед, эту нотку он бы трактовал однозначно: кризис военной доктрины.
Многотонный пикирующий огнемет о трех головах, четырех лапах, шестнадцати когтях и одном - слава Тебе, Господи! - хвосте - что ж, такое сооружение действительно способно несколько смутить стратегическую мысль. Умения скакать на коняшке и тыкаться вострой палочкой тут действительно маловато. Пожалуй, чтобы залупаться на эту огнедышащую аэросопку, нужны другие стратегические качества, а именно: непроходимая тупость и абсолютная термостойкость.
И стратегическая мысль рыцаря уносится далеко-далеко, в иной, добрый и прекрасный мир, где за высокими острыми оградами стоит каменный замок с бетонными дверьми, железными ставнями и бездонным темным подвалом, в самом дальнем уголке которого есть потайной вход в железобетонный бункер, в самой глубокой нише которого стоит маленькая кроватка с пуховым одеялом, которым нужно быстренько накрыться с головой и ни о чем, ни о чем не думать...
В эту минуту, когда мысли витают далеко от тела героя, а дракон - близко, мы его покуда и оставим.
III. Дракон
А теперь пора спросить: зачем? Если вопрос кому-то покажется праздным, сформулируем иначе: на фига? На фига крылатому ящеру понадобилось умыкать королевскую дочку?
По здравому рассуждению можно заподозрить три мотива - гастрономический, экономический и сексуальный.
Последний отпадает в первую очередь. Та волнительная разница между полами, которая столь приятно примиряет нас со смертной юдолью, совершенно не существенна перед анатомическими отличиями примата и рептилии. А уж от чудовищной диспропорции их габаритов впадет в депрессию даже самый легкомысленный зоофил. Конечно, отношения Горыныча и царевны могут носить чисто платонический характер, но и в этом случае огнедышащему Ромео придется вести себя перед возлюбленной, как пьяному шоферу перед автоинспектором: один неосторожный выдох, и - адье, Джульетта сгорает от страсти вместе с платьицем, медальоном и лужайкой в радиусе нескольких метров.
Маловероятно, что пленница представляет для ящера и какой-либо коммерческий интерес. Мы себе решительно не можем представить крылатое чудовище на барахолке, где оно, семеня за равнодушным прохожим и теребя его за рукав, подмигивало бы ему каждым вторым глазом - соответственно, подобострастно, воровато и умоляюще - показывало бы из-под полы (крыла) уголочек похищенного и канючило: "Бери! Кондиционная, зуб даю! Купи, земляк! Братуха, трубы горят, купи, а?" - нет, такой картины мы себе решительно не можем представить.
Остаются гастрономические мотивы. Вернее, тоже отметаются. Возможно ли насытить три триумфальные глотки и брюшной ангар несколькими пудиками кружевного, брыкающегося и визжащего мяса? Да будь змей хоть самым отъявленным гомеопатом, таких козявочек ему потребовалось бы как китайцу кузнечиков - минимум батальон.
Впрочем, три головы не предполагают утроенного ума, и, скорее всего, рептилия умыкнула девицу из чистого любопытства, просто так, по врожденной склонности к антиобщественным деяниям.
Собственно, только этим и можно объяснить тот факт, что рыцари всякий раз возвращались домой с освобожденными принцессами. И они нисколько не врали - исход боя действительно решали мужество и сила.
Сила, которую дракон применил, чтобы всучить рыцарю надоевшую приживалку, и мужество, которое понадобилось рыцарю, чтобы смотреть на неописуемую красоту принцессы, прожившей три года в грязной пещере бок о бок с чудовищной рептилией.
IV. Эпилог
На свадьбе белая лошадь плясала белый танец под марш Мендельсона. Гости смотрели, как агрономы делят царство. Все жили долго и счастливо и умерли в один день.
(с) Георгий Селегей