25 октября 1917 года: день рождения тотальной лжи
С 25 октября 1917 года Россия стала другой. Сперва это называлось “большевичество”, “большевизм”, “ленинизм”. Позднее - “тоталитаризм” - термин, обозначающий не только режим Ленина и его преемников, но и режимы Муссолини, Гитлера, Франко.
Определить тоталитаризм нелегко, но учёные стараются найти общее между разными формами деспотизма. Найдёшь общий корень - есть надежда корень вырвать.
Ленин, однако, явно отличается от других диктаторов. Ещё до 25 октября он говорил и писал такое, что не говорили и не писали ни Сталин, ни Путин, ни Гитлер, ни Франко. Ленин - это доведение до предела аморализма. Принцип “цель оправдывает средства” приписывали иезуитам, но ни иезуиты, ни какие-либо политики до Ленина не были готовы к любым средствам. Был барьер, который опрокинут Лениным.
Ленин не царя сверг, Ленин сверг язык. Язык - только средство управления и власти. Вот это “только” и есть сердце тоталитаризма.
Язык не может сам себя защитить. Человек творит язык - вместе с другими, человек убивает язык либо оживляет его. На уровне языка “тоталитаризм” неотличим от “абсолютизма”. Там и там очень большая власть. Поэтому тоталитаризм формально имеет право заявлять, что он - не уникален, что всякая власть тотальна и тоталитарна в сравнении с безвластием. Это ложь, и она сосуществует с другой, противоположной ложью - будто тоталитаризма вовсе нет и быть не может, потому что как ни наращивай власть, а всегда она меньше, чем могло бы быть и чем должна быть. Эта вторая ложь замечательна, потому что открывает мечту тоталитаризма о какой-то поистине безумной, беспредельной власти.
Тоталитаризм Ленина делает властью целью. Тут его отличие от абсолютизма и от любого деспотизма. Тоталитаризм отличается и от прагматизма (“цель оправдывает средства”). Власть для тоталитаризма - не средство, а цель. Вот и первая ложь тоталитаризма: будто для него власть - средство. Все разговоры о социализме, коммунизме и т.п. - ложь. Возможно, самообман, но главное - ложь. Для монархиста, анархиста, “меньшевика”, эсера, кадета власть - средство, для Ленина - цель. Поэтому он не просто “готов взять власть”, а ищет малейшей возможности взять власть, а взяв будет держать любой ценой.
Первый компонент тоталитаризма - абсолютное властолюбие. “Абсолютное” означает “замкнутое на себя”. Похоже на короткое замыкание. Ток, который призван производить какую-то работу, замыкается на себе. “Всякая власть от Бога”, кроме той, которая замкнулась на себе - она отключилась и от Бога, источника энергии, и от потенциальных потребителей власти.
Тоталитаризм не тождественен стремлению к монополии на власть. В этом, кстати, его сила - в сравнении хотя бы с самодержавием. Как показывает история русского тоталитаризма, он превосходно уживается с архаической клановостью, коррупцией, он даже поощряет анархию. Властолюбию важно не сосредоточить в своих руках решение всех вопросов, а быть высшим судьёй в конфликтах. Это своего рода политический винд-серфинг, которому чем больше волна, тем больше наслаждение, главное - чтобы волна была под ним. Именно поэтому тоталатаризм порождает культ личности - фигура верховного властителя, определяющего, как лгать и о чём, является своего рода замковым камнем в своде, источником энергии в электросхеме.
Не надо думать, что Ленин, Сталин, Гитлер и прочие тотальные властолюбцы - изуверы, порождения ХХ века и т.п. Обычные люди, ставшие обычными извращенцами. Что они получили власть - не их проблема, а тех, кто их поддержал по самым разным причинам.
Для сравнения: Александр Македонский и Наполеон - не тотальные властолюбцы. Власть была для них лишь средством - стяжания чести, удовлетворения самолюбия, завоеваний и т.п. Для тоталитаризма власть ценна как источник ещё большей власти. Тем не менее, тоталитарная психика не вполне цинична - она сохраняет если не идеалы, то представление о том, что идеалы необходимы. Это сильная сторона тотального властолюбия, оно может рассматриваться как особая, извращённая форма идеализма. Циник слишком скептичен и по отношению к власти, чтобы стать идеальным властолюбцем.
Возможно, даже скорее всего, когда-то Ленин рассматривал власть только как средство. Судя по воспоминаниям, он стал ненормальным не позднее 1903 года. После этого говорить о его искренности не приходится. Вторая черта тоталитарного сознания - лживость. Лживость Ленина принципиальна, многократно им провозглашалась как принцип, но редко когда воспринималась всерьёз, как и мечтания Гитлера.
Ложь как одно из главных средств тоталитаризма объясняет такую специфику тоталитарного строя как неприятие суда, отторжение самой идеи права, отрицание того, что кто-либо может вмешаться в осуществление власти из каких бы то ни было побуждений. Тут ярче всего обнаруживается своеобразие тоталитаризма: абсолютизм, самодержавие, деспотизм, полицейское государство склонны рассматривать право как удобный рычаг, для тоталитаризма право - нож в спину. Всякое ограничение произвола есть ограничение власти, а власть должна быть тотальна.
Отсюда третья составляющая тоталитаризма - насилие, символ которой - Лубянка, терроризм на месте закона.
Все “ленинцы” проходили через точку, когда они предавали себя и присягали тоталитаризму. Сталин и Бухарин, Троцкий и Луначарский в марте 1917 года мыслили иначе, нежели Ленин, а потом с ним согласились. Это было предательство идеалов и себя. Такое духовное и интеллектуальное предательство - инициация в тоталитарных структурах.
Простейший пример сочетания властолюбия, лжи и насилия в тоталитаризме - миф о “белом терроре” и “красном терроре” как ответе на него. В ответ на белый террор (убийство Володарского, покушение на Ленина) был объявлен красный террор и длился три месяца. Во-первых, не было “белого террора”. Урицкого и Володарского убили не дворяне и не капиталисты, а представители эсеров, и Каплан - не Колчак. Во-вторых, красный террор начался с первых дней революции, только не был оформлен никаким постановлением совнаркома. Отменив смертную казнь формально, Ленин тут же заявил: «Прибегать к смертной казни, когда станет очевидным, что другого выхода нет». И - прибегали. 21 февраля 1918 года восстановили смертную казнь - и не для дезертиров, как правительство Керенского, а «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов”. Потом в список были добавлены “саботажники” - то есть, все, кто не подчиняется тотальному властолюбцу. Террор до сентяря 1918 года не был массовым? Как остроумно заметили Геллер и Некрич, чекисты объявили, что расстрелян только Николай II, а его семья отправлена в “надёжное место”: хороша статистика, когда расстреляно одиннадцать человек, а в отчёте показан один. Вот и разница между самодержавием - оно расстреливало, но не лгало. Оно разгоняло думы, но не фальсифицировало результаты выборов.
* * *
Дополнения к тоталитаризму. Во-первых, подчеркну - речь не о чекистах, речь о сути тоталитаризма. Власть, ложь, насилие. Не “воля к власти”! Ленин меньше всего ницшеанец, к сожалению. Воля к власти знает смысл власти, а Ленин - не знал. Но интересных вопроса всплыло при обсуждении два (был ли Ленин искренен - мне кажется неинтересным; психопат искренен, но значение имеет не он, а те, кто ему помогает; сосредотачиваться на личности Ленина означает втягиваться в тоталитарный дискурс, а не анализировать его).
Первый вопрос: это чисто русское? Нет, конечно. Электричество всюду электричество, власть всюду власть и в положительном, и в отрицательном смыслах. А короткое замыкание - всюду замыкание. В Германии тоже было короткое замыкание. Могло быть где угодно, и в этом смысле происшедшее в России не обусловлено прошлым России, а обусловлено тем, что и в России - люди. Трагедия возможна всюду, потому что всюду свобода. Так что “1984″ вполне реалистичная книга.
Второй вопрос: есть ли выход? Не уверен. История знает много исчезнувших народов, стран и государств, и нет ни малейших рациональных оснований полагать, что исчезновений не будет впредь. Перегорела лампочка - извините, придётся выбросить. Сорвана резьба у крана - придётся покупать новый. Только приняв возможность исчезновения, можно начать искать выход. Психика же сопротивляется мысли о том, что русские могут редуцироваться, как редуцировались ассирийцы. Но ведь “выбросить сгоревшую лампочку” не означает, что все русские должны погибнуть. Русских-то не существует - как не существует китайцев, греков, американцев. Национальность - фикция. Фикция, оказывающая мощное влияние на жизнь через посредство веры в эту фикцию. Так что дети наши, можно надеяться, не будут истреблены как тараканы ни внешними врагами, ни кремлёвскими самоубийцами. Но страна, скорее всего, обречена, потому что лампочка - перегорела. И больше всего об обреченности свидетельствуют рецепты выздороволения. Борьба с коррупцией… Всё равно, что пытаться перегоревшую лампочку помыть, чтобы загорелась…
Данное сообщение изначально опубликовано в блоге Форум сайта «Библиотека Якова Кротова». Вы можете прокомментировать здесь или в исходном блоге.