Неизвестные битвы русской армии в Первой мировой, Ч.2/2
Начало
Сарыкамышская операция
В начале Первой мировой Турция занимала выжидательную позицию, окончательно выступив на стороне Германии лишь 30 (17) октября 1914 года, предварив это вероломным рейдом германо-турецкой эскадры по нашим черноморским портам. Главнокомандующим Кавказской армией был назначен престарелый И. И. Воронцов-Дашков, фактически же обязанности стал исполнять его помощник А. З. Мышлаевский, а начальником штаба стал Н. Н. Юденич. Приказ о переходе в наступление был подписан им ночью 31 октября.
Район действий сторон в период Саркамышской операции (кликабельно)
Основные силы (Сарыкамышский отряд, находившийся в центре) быстро вышли к стратегически значимому турецкому селу Кёпри-кей, однако в результате ряда боев середины ноября были вынуждены отойти к границе. Вместе с тем и туркам (3-я армия) ввиду ряда неудач не удалось развить успех. Однако в целом по итогам этих боев турецкое начальство переоценило собственные силы, подумав, будто русских можно легко бить.
Воодушевившись первоначальными успехами, Энвер-паша (военный министр, один из членов триумвирата, руководившего тогда страной) хотел разгромить основные русские силы у Сарыкамыша (важнейший опорный пункт нашей Кавказской армии). Проигнорировав возражения некоторых генералов, он принял командование 3-й армией и разработал весьма смелый - отдающий авантюрой - план, который предполагал сковывание русских у Сарыкамыша с фронта, в то время как два других должны были обойти правый фланг и отрезать пути отхода. Однако Энвер не учел ни особенностей местности, ни времени года. В результате в ходе наступления турецкие войска страдали от неустроенности тыла и связи, отсутствия должного обмундирования (учитывая зимние условия), а также от недостатка координации между наступавшими частями.
Вместе с тем изначально наступление, начатое во второй половине декабря, развивалось успешно. Туркам удалось выйти во фланг, тем самым поставив Сарыкамышский отряд (два корпуса), возглавляемый генералом Берхманом, в тяжелейшее положение. 24 декабря Мышлаевский и Юденич выехали на фронт, первый принял общее командование на себя, а второй временно возглавил один из корпусов. Однако положение продолжало ухудшаться, противник прорвался к Сарыкамышу, и его оборону пришлось спешно организовывать из запасных частей. Более того, была взорвана железная дорога, соединяющая с Карсом. В итоге Мышлаевский вечером 27 декабря вообще приказал пробиваться назад, а сам уехал в Тифлис (под предлогом формирования новой армии), передав командование Берхману.
Под его начальством Юденич организовал оборону, получая пополнения и отбивая атаки наседающего противника. Однако и сами турки действовали недостаточно активно (терпя отдельные неудачи то от русских войск, то от снежных метелей), что поставило крест на их грандиозных планах. 2 января русские заняли стратегический перевал Бардус, тем самым отрезав 9-му турецкому корпусу путь к отступлению. А через два дня началось контрнаступление, в ходе которого он был уничтожен. Окончательно преследование разбитых вражеских сил было остановлено лишь 18 января. Общие потери турок составили 70 тыс. человек (включая 30 тыс. обмороженных), у нас - 20 тыс. Наши успехи несколько облегчили положение союзников в Ираке и районе Суэца.
Так была одержана крупнейшая победа под Сарыкамышем. И, хотя вряд ли ее стоит приписывать исключительно полководческому таланту Юденича (который вступил в командование Сарыкамышским отрядом вместо Берхмана лишь 5 января, когда перелом уже свершился), он сыграл в ее успехе далеко не последнюю роль (непосредственно руководя войсками в сложнейших условиях, пускай и под чужим начальством), за что и был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Вскоре Н. Н. Юденич был произведен в генералы от инфантерии, а в феврале 1915 года стал главнокомандующим Кавказской армией.
Эрзерумская операция (кликабельно)
Штурм Эрзерума
Осенью-зимой на Кавказском фронте установилось относительное спокойствие. Отметим, что к концу 1915 года произошло еще одно важное событие, а именно поражение союзных войск в ходе попыток овладеть турецкими Дарданеллами. А потому русское командование обеспокоилось тем, что за счет высвободившихся войск Турция усилит свою 3-ю армию, действовавшую на Кавказе. Так родился план прорыва вражеского фронта в районе Эрзерума и захвата этой крупнейшей крепости.
Стоит признать, что Н. Н. Юденич мастерски провел подготовку операции и учел недостатки, выявленные в предыдущих сражениях. Он сумел достойнейшим образом наладить работу тыла, создать новые линии связи и подготовить систему дорожных коммуникаций. Особое внимание было обращено на снабжение солдат: все они были обеспечены теплой маскировочной одеждой, специальными очками (которые защищали от блеска снега), а также запасом дров. Создали даже метеорологическую станцию для оперативного мониторинга изменения погоды.
Но самыми беспрецедентными оказались меры по сохранению всей подготовки войск в секрете: Юденич прибегнул к масштабной дезинформации противника. Он незашифрованной телеграммой передал приказание 4-й дивизии о переброске ее в Персию и снял ее с фронта. Более того, начал раздавать отпуска офицерам с фронта, а также массово разрешать офицерским женам прибывать на театр боевых действий по случаю Нового года. Была инициирована закупка животных с целью убедить противника, будто наступление планируется на багдадском направлении.
До последнего не раскрывалось нижестоящим штабам и содержание планируемой операции. А за несколько дней до ее начала был полностью закрыт выезд всем лицам из прифронтовой полосы, что помешало турецким разведчикам сообщить об окончательных приготовлениях русских. Все это имело воздействие на противника, а тут еще незадолго до наступления русских командующий 3-й турецкой армией вообще уехал в Стамбул.
Наступление началось в середине января 1916 года. Сначала Юденич нанес отвлекающий удар в Пассинской долине, который привлек внимание турок, а затем повел основное наступление на ольтинском и эрзерумском направлениях. В прорванный участок фронта оперативно была направлена Сибирская казачья бригада. При этом сам Николай Николаевич успешно маневрировал резервами, наладив жесткое управление войсками и действительно держа ситуацию под контролем. В итоге турки бежали. Только 18 января указанная казачья бригада взяла 15 тыс. пленных из 14 (!) различных полков.
Был достигнут крупный успех, и великий князь Николай Николаевич уже хотел приказать отступать на исходные рубежи, однако Юденич убедил его в необходимости штурмовать казавшуюся непреступной крепость Эрзерум, взяв всю ответственность на себя. Конечно, это был риск, но риск продуманный. Подполковник Б. А. Штейфон писал: «В действительности каждый смелый маневр генерала Юденича являлся следствием глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки. И главным образом духовной обстановки. Риск генерала Юденича - это смелость творческой фантазии, та смелость, какая присуща только большим полководцам».
11 февраля начался штурм, который был завершен через пять дней. В руках у русских оказалось девять знамен, 327 орудий и около 13 тыс. пленных. В ходе дальнейшего преследования противник был отброшен на 70-100 километров к западу от крепости. Общие потери русской армии составили 17 тыс. человек, то есть около 10% ее численности, у турок они достигали 66%.
Это была одна из крупнейших побед русской армии, которая заставила противника спешно перекидывать войска с других фронтов, тем самым ослабив давление на англичан в Месопотамии и Ираке (правда, те так и не воспользовались успехами русских в полной мере). Так, против нашего фронта стала разворачиваться новая 2-я турецкая армия. Советский военный историк Н. Г. Корсун писал: «В общем Эрзерумская наступательная операция, проведенная в тяжелых зимних условиях на горном театре, представляет один из примеров доведенной до конца сложной операции, состоявшей из нескольких вытекавших один из другого этапов, закончившихся разгромом противника, потерявшего свою основную базу на передовом театре - крепость Эрзерум».
Под влиянием этой победы между Россией, Великобританией и Францией было подписано соглашение «О целях войны России в Малой Азии», в частности, в нем разграничивались сферы влияния в Турции. Союзники окончательно признали, что Проливы и Север Турецкой Армении отходят России.
За взятие Эрзерумской крепости Юденич был награжден высочайшей наградой - орденом Св. Георгия II степени, как указывалось, «в воздаяние отличного выполнения, при исключительной обстановке, блестящей боевой операции, завершившейся взятием штурмом Деве-Бойнской позиции и крепости Эрзерума 2 февраля 1916 года».
Крепость Новогеоргиевск
Падение Новогеоргиевска*
1915 год ознаменовался Великим отступлением русской армии из западных губерний Российской империи. Пиком же его стало падение крепости Новогеоргиевск - это малоизвестная страница истории Первой мировой войны, постепенно возвращающаяся из забвения.
В крепость, основанную еще едва ли не Наполеоном и постоянно развивающуюся со второй половины XIX века, вкладывались огромные средства. Нельзя сказать, что Новогеоргиевск вовсе не оправдал этих затрат. К сожалению, прекрасно оснащенной вооружением и гарнизоном крепости не отвечало ее командование, однако невзирая на это начало боевых действий было встречено крупнейшей крепостью Старого Света в полной боеготовности.
В ходе кампаний как 1914-го, так и 1915 года Новогеоргиевск играл базовую роль в операциях Северо-Западного фронта как пункт мобилизации, открывающий войскам оперативный простор на левом фланге. Будучи обеспеченной большим количеством артиллерийских орудий, крепость оказывала полевым войскам поддержку материальной частью; гарнизонные войска Новогеоргиевска участвовали во всех наземных операциях фронта. Таким образом, до начала Великого отступления роль Новогеоргиевска, как тактическую, так и стратегическую, трудно переоценить.
Лето 1915 года стало проверкой готовности цитадели реализовать свою главную функцию - сдерживать вторжение германских сил в привисленский район. Введение в 1912 году нового плана стратегического развертывания войск стало причиной неоправданного ослабления аванпостов на западных рубежах России, и ввиду этого надежды, возлагаемые на Новогеоргиевск командованием, не оправдались. Польский выступ оказался обойденным с обеих сторон, хотя еще «белым генералом» М. Д. Скобелевым было завещано приложить максимум усилий для его удержания наподобие Плевны.
Ряд мнений в литературе относительно инициаторов обороны Новогеоргиевска вместо его плановой эвакуации и ротации гарнизонных войск накануне начала осады, обеспеченности крепости боеприпасами следует признать не вполне объективными. Стойкость недоукомплектованных частей в условиях небывалой плотности вражеского артиллерийского огня, даже несмотря на прочность казематированных помещений, не смогла компенсировать нерешительности коменданта Бобыря, сдавшего в течение нескольких суток ключевые позиции на внешней оборонительной линии. По этой причине историки войн практически не посвящали Новогеоргиевску оперативных исследований - ведь наихудшим образом во время операции себя проявило именно высшее командование. Современники крушение Новогеоргиевска, обеспечившее спасение армии от полного разгрома, восприняли как трагедию, но отнюдь не как позор. Однако по прошествии времени опирающимся на их свидетельства ученым картина падения Новогеоргиевска представилась в несколько ином - и неверном - свете. В истории остались «сведения» о недалекости главнокомандующего армиями Западного фронта М. В. Алексеева, будто бы единственно виновного в трагедии крепости; об изобилии на крепостных складах боеприпасов и продовольствия, которыми деморализованный гарнизон и командующий им штат генералов-изменников не сумели воспользоваться и которые вместе с Новогеоргиевском постыдно сдали врагу.
Судьбу Новогеоргиевска можно сравнить с участью 2-й армии генерала от кавалерии А. В. Самсонова, разгромленной в Восточной Пруссии за год до падения «Порт-Артура на Висле». Непростительные просчеты командования в обоих случаях стали причиной разгрома крупных соединений, пленения более 90 тыс. нижних чинов и офицеров, в том числе 23 генералов, колоссальных материальных потерь. Разница в том, что генералу Бобырю не хватило элементарного человеческого мужества Самсонова, и этот позор добровольной сдачи врагу высшего командования крепости невольно лег и на оборонявших ее солдат, на всю историю обороны и падения Новогеоргиевска. Но даже не любивший Россию маршал Фердинанд Фош признал роль Восточно-Прусской операции, русской жертвы во имя союзнического долга, в спасении Франции от полного исчезновения с лица земли. Мы же должны помнить, что эта трагедия русского оружия, а не его позор не была напрасной жертвой в числе прочих в течение Первой мировой войны.
«Здесь, - скажет в описаниях своих Историк, - при слиянии Наревы с Бугом, Наполеон вздумал сделать огромные укрепления. Тысячи польских рук и миллионы злотых употреблены для этой работы. Наконец возникли высокие валы; показались, погрозили - и рассыпались!..» - эти строки о будущем Новогеоргиевске Ф. Н. Глинка записал в 1814 году. Спустя век история с удивительной точностью повторилась на этом трагическом витке, но сберегла с тех времен отнюдь не только бесславные руины, но и подвиг их упорной обороны.
Брусиловский прорыв (кликабельно)
Брусиловский прорыв
Летом 1916 года русская армия планировала вместе с союзниками крупное наступление. Весьма показательно, что даже после Великого отступления 1915-го, сопровождавшегося тяжелейшими потерями, наше командование придерживалось активного способа ведения действий. В конце 1915 года неудачей кончилось наступление у рек Стрыпа и Черновиц, а в марте 1916-го - у озера Нарочь. Все это заставило наших противников думать, будто русская армия более не представляет серьезной опасности. Неудивительно, что в начале 1916 года Германия основную тяжесть боев перенесла на Западный фронт, где под Верденом стремилась обескровить французскую армию. Австрийцы же решили сосредоточиться против Италии.
Одновременно Россия в спешном порядке перевооружала армию, сумев к лету 1916-го преодолеть прошлогодний кризис вооружения. На совещании в Ставке 14 (1) апреля был выработан общий план операций. Предполагалось, что основной удар нанесет Западный фронт генерала А. Е. Эверта (из Молодечно на линию Ошмяны-Ковно), а Северный (генерала А. Н. Куропаткина) и Юго-Западный (генерала А. А. Брусилова) фронты окажут содействие вспомогательными ударами. При этом и генерал Эверт, и генерал Куропаткин сомневались в успехе предстоящего наступления, выступая за активную оборону. Исключение составлял генерал Брусилов, заявивший, что Юго-Западный фронт может и должен активно наступать.
Объяснение такой разницы во мнениях стоит искать не столько в личных качествах главнокомандующих, сколько в особенностях положений наших фронтов. Против войск Куропаткина и Эверта находились германцы, сумевшие создать глубокоэшелонированную линию обороны. По сути, война здесь начала приобретать характер «классического» (как во Франции) позиционного противостояния. Перед Юго-Западным фронтом не было столь серьезных оборонительных позиций противника, а потому здесь русское командование справедливо могло рассчитывать на успех.
Генерал А. А. Брусилов отказался от идеи наступать всеми силами в одном направлении. Главный удар осуществляла 8-я армия генерала Каледина (на Ковель), в то время как все остальные армии должны были перейти в наступление и прорвать фронт на своих участках. В результате наносилось четыре мощных удара по австрийским позициям. Действия армий были мало скоординированы между собой, а самим командующим предоставлялась значительная свобода для личной инициативы.
Стоит признать, что командование сумело тщательно подготовить операцию. В русских наблюдался моральный подъем, что можно связать с преодолением кризиса вооружения и прибытием на фронт нового пополнения. Подготовка к наступлению велась по всему Юго-Западному фронту, что сделало определение планов русского командования практически невозможным для противника. Более того, учитывая активность германцев у Вердена и австрийцев против Италии, в начале июня 1916 года австрийский Северный фронт не имел значительных резервов и мог полагаться исключительно на свои силы.
Генерал кавалерии А. А. Брусилов
4 июня (22 мая) войска генерала Брусилова перешли в наступление, которое сопровождалось мощнейшей артиллерийской подготовкой. Австрийский фронт был прорван. Особых успехов добилась 8-я армия, 7 июня (25 мая) 4-я стрелковая дивизия генерала А. И. Деникина взяла Луцк. По просьбе Брусилова Ставка начала перекидывать на Юго-Западный фронт дополнительные силы, тем самым ослабляя войска Куропаткина и Эверта. Вскоре продвижение 8-й армии временно прекратилось, поскольку Брусилов опасался за ее правый фланг. Он полагал, что дальнейшее наступление необходимо развивать совместно с Западным фронтом. Однако 16 (3) июня германские войска сами перешли в контрнаступление на реках Стоход и Стырь, поставив войска Брусилова в тяжелое положение. К концу июня наступление окончательно выдохлось.
Вместе с тем армии Юго-Западного фронта достигли крупных успехов: за 37 дней боев в наших руках осталось 272 тыс. пленных и 312 пушек. Как писал немецкий исследователь О. Мозер, «если бы в этот критический момент, в начале июня, англо-французские войска перешли в решительное наступление, то, даже не добившись сразу прорыва, они так сковали бы немецкий Западный фронт, что немецкое верховное командование не было бы в состоянии удовлетворить настойчивую просьбу о помощи Австро-Венгрии».
Развитие первоначального успеха Брусилов видел в организации наступления на Ковель и дальше на север в тыл германских войск, располагавшихся у Пинска. Итогом стали кровопролитные бои в районе Ковеля и реки Стоход в июле, августе и сентябре 1916 года, которые не привели к желаемому успеху. В это время Брусилов фактически игнорировал успешное развитие операций на левом крыле своего фронта, а именно наступление 9-й армии генерала Лечицкого (в районе реки Прут) и 7-й армии генерала Щербачева. Так, последняя в конце июля начала очередное наступление, отбросила противника за реку Золотую Липу и овладела Збаражем, взяв в плен более 8000 человек. Однако развить успех было уже невозможно: все силы Брусилов тратил на тщетные попытки овладеть Ковелем. Очередное наступление Юго-Западного фронта началось 18 августа, и здесь Щербачев снова добился значительных успехов. Он прорвал оборону австрийцев, отбросил их к реке Гнилой Липе (разгромив два корпуса), а сам вышел к Галичу. Лишь подоспевшие германцы сумели остановить 7-ю армию. Так была одержана победа «на двух липах» (имеются в виду реки Золотая Липа и Гнилая Липа), которая заставила Германию задействовать свои резервы, предназначавшиеся для разгрома Румынии. Как писал историк А. А. Керсновский, «13-й австро-венгерский армейский корпус, насчитывавший утром 18 августа в своих 15-й и 36-й пехотных дивизиях 19 000 штыков, к утру следующего дня имел только 1600, и дивизии его сведены были каждая в батальон».
Летнее наступление 1916 года продемонстрировало, что Россия сумела восстановиться после неудачного 1915 года. Германской и прежде всего австро-венгерской армии был нанесен серьезный урон, а под влиянием успехов на стороне Антанты в конце августа выступила Румыния. К сожалению, само летнее наступление не привело ни к крушению фронта, ни к выходу из войны Австро-Венгрии. Более того, русские войска понесли тяжелейшие потери. Все это было негативно встречено в российском обществе, которое ожидало более значимых успехов, что сказалось на общественных настроениях и стало одной из причин Февральской революции.
*Автор - Юрий Бахурин, сотрудник архивной группы Wargaming.net
Константин Пахалюк
Ведущий специалист научного сектора
Российского военно-исторического общества
«Expert Online», 28 июля 2014
Сарыкамышская операция
В начале Первой мировой Турция занимала выжидательную позицию, окончательно выступив на стороне Германии лишь 30 (17) октября 1914 года, предварив это вероломным рейдом германо-турецкой эскадры по нашим черноморским портам. Главнокомандующим Кавказской армией был назначен престарелый И. И. Воронцов-Дашков, фактически же обязанности стал исполнять его помощник А. З. Мышлаевский, а начальником штаба стал Н. Н. Юденич. Приказ о переходе в наступление был подписан им ночью 31 октября.
Район действий сторон в период Саркамышской операции (кликабельно)
Основные силы (Сарыкамышский отряд, находившийся в центре) быстро вышли к стратегически значимому турецкому селу Кёпри-кей, однако в результате ряда боев середины ноября были вынуждены отойти к границе. Вместе с тем и туркам (3-я армия) ввиду ряда неудач не удалось развить успех. Однако в целом по итогам этих боев турецкое начальство переоценило собственные силы, подумав, будто русских можно легко бить.
Воодушевившись первоначальными успехами, Энвер-паша (военный министр, один из членов триумвирата, руководившего тогда страной) хотел разгромить основные русские силы у Сарыкамыша (важнейший опорный пункт нашей Кавказской армии). Проигнорировав возражения некоторых генералов, он принял командование 3-й армией и разработал весьма смелый - отдающий авантюрой - план, который предполагал сковывание русских у Сарыкамыша с фронта, в то время как два других должны были обойти правый фланг и отрезать пути отхода. Однако Энвер не учел ни особенностей местности, ни времени года. В результате в ходе наступления турецкие войска страдали от неустроенности тыла и связи, отсутствия должного обмундирования (учитывая зимние условия), а также от недостатка координации между наступавшими частями.
Вместе с тем изначально наступление, начатое во второй половине декабря, развивалось успешно. Туркам удалось выйти во фланг, тем самым поставив Сарыкамышский отряд (два корпуса), возглавляемый генералом Берхманом, в тяжелейшее положение. 24 декабря Мышлаевский и Юденич выехали на фронт, первый принял общее командование на себя, а второй временно возглавил один из корпусов. Однако положение продолжало ухудшаться, противник прорвался к Сарыкамышу, и его оборону пришлось спешно организовывать из запасных частей. Более того, была взорвана железная дорога, соединяющая с Карсом. В итоге Мышлаевский вечером 27 декабря вообще приказал пробиваться назад, а сам уехал в Тифлис (под предлогом формирования новой армии), передав командование Берхману.
Под его начальством Юденич организовал оборону, получая пополнения и отбивая атаки наседающего противника. Однако и сами турки действовали недостаточно активно (терпя отдельные неудачи то от русских войск, то от снежных метелей), что поставило крест на их грандиозных планах. 2 января русские заняли стратегический перевал Бардус, тем самым отрезав 9-му турецкому корпусу путь к отступлению. А через два дня началось контрнаступление, в ходе которого он был уничтожен. Окончательно преследование разбитых вражеских сил было остановлено лишь 18 января. Общие потери турок составили 70 тыс. человек (включая 30 тыс. обмороженных), у нас - 20 тыс. Наши успехи несколько облегчили положение союзников в Ираке и районе Суэца.
Так была одержана крупнейшая победа под Сарыкамышем. И, хотя вряд ли ее стоит приписывать исключительно полководческому таланту Юденича (который вступил в командование Сарыкамышским отрядом вместо Берхмана лишь 5 января, когда перелом уже свершился), он сыграл в ее успехе далеко не последнюю роль (непосредственно руководя войсками в сложнейших условиях, пускай и под чужим начальством), за что и был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Вскоре Н. Н. Юденич был произведен в генералы от инфантерии, а в феврале 1915 года стал главнокомандующим Кавказской армией.
Эрзерумская операция (кликабельно)
Штурм Эрзерума
Осенью-зимой на Кавказском фронте установилось относительное спокойствие. Отметим, что к концу 1915 года произошло еще одно важное событие, а именно поражение союзных войск в ходе попыток овладеть турецкими Дарданеллами. А потому русское командование обеспокоилось тем, что за счет высвободившихся войск Турция усилит свою 3-ю армию, действовавшую на Кавказе. Так родился план прорыва вражеского фронта в районе Эрзерума и захвата этой крупнейшей крепости.
Стоит признать, что Н. Н. Юденич мастерски провел подготовку операции и учел недостатки, выявленные в предыдущих сражениях. Он сумел достойнейшим образом наладить работу тыла, создать новые линии связи и подготовить систему дорожных коммуникаций. Особое внимание было обращено на снабжение солдат: все они были обеспечены теплой маскировочной одеждой, специальными очками (которые защищали от блеска снега), а также запасом дров. Создали даже метеорологическую станцию для оперативного мониторинга изменения погоды.
Но самыми беспрецедентными оказались меры по сохранению всей подготовки войск в секрете: Юденич прибегнул к масштабной дезинформации противника. Он незашифрованной телеграммой передал приказание 4-й дивизии о переброске ее в Персию и снял ее с фронта. Более того, начал раздавать отпуска офицерам с фронта, а также массово разрешать офицерским женам прибывать на театр боевых действий по случаю Нового года. Была инициирована закупка животных с целью убедить противника, будто наступление планируется на багдадском направлении.
До последнего не раскрывалось нижестоящим штабам и содержание планируемой операции. А за несколько дней до ее начала был полностью закрыт выезд всем лицам из прифронтовой полосы, что помешало турецким разведчикам сообщить об окончательных приготовлениях русских. Все это имело воздействие на противника, а тут еще незадолго до наступления русских командующий 3-й турецкой армией вообще уехал в Стамбул.
Наступление началось в середине января 1916 года. Сначала Юденич нанес отвлекающий удар в Пассинской долине, который привлек внимание турок, а затем повел основное наступление на ольтинском и эрзерумском направлениях. В прорванный участок фронта оперативно была направлена Сибирская казачья бригада. При этом сам Николай Николаевич успешно маневрировал резервами, наладив жесткое управление войсками и действительно держа ситуацию под контролем. В итоге турки бежали. Только 18 января указанная казачья бригада взяла 15 тыс. пленных из 14 (!) различных полков.
Был достигнут крупный успех, и великий князь Николай Николаевич уже хотел приказать отступать на исходные рубежи, однако Юденич убедил его в необходимости штурмовать казавшуюся непреступной крепость Эрзерум, взяв всю ответственность на себя. Конечно, это был риск, но риск продуманный. Подполковник Б. А. Штейфон писал: «В действительности каждый смелый маневр генерала Юденича являлся следствием глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки. И главным образом духовной обстановки. Риск генерала Юденича - это смелость творческой фантазии, та смелость, какая присуща только большим полководцам».
11 февраля начался штурм, который был завершен через пять дней. В руках у русских оказалось девять знамен, 327 орудий и около 13 тыс. пленных. В ходе дальнейшего преследования противник был отброшен на 70-100 километров к западу от крепости. Общие потери русской армии составили 17 тыс. человек, то есть около 10% ее численности, у турок они достигали 66%.
Это была одна из крупнейших побед русской армии, которая заставила противника спешно перекидывать войска с других фронтов, тем самым ослабив давление на англичан в Месопотамии и Ираке (правда, те так и не воспользовались успехами русских в полной мере). Так, против нашего фронта стала разворачиваться новая 2-я турецкая армия. Советский военный историк Н. Г. Корсун писал: «В общем Эрзерумская наступательная операция, проведенная в тяжелых зимних условиях на горном театре, представляет один из примеров доведенной до конца сложной операции, состоявшей из нескольких вытекавших один из другого этапов, закончившихся разгромом противника, потерявшего свою основную базу на передовом театре - крепость Эрзерум».
Под влиянием этой победы между Россией, Великобританией и Францией было подписано соглашение «О целях войны России в Малой Азии», в частности, в нем разграничивались сферы влияния в Турции. Союзники окончательно признали, что Проливы и Север Турецкой Армении отходят России.
За взятие Эрзерумской крепости Юденич был награжден высочайшей наградой - орденом Св. Георгия II степени, как указывалось, «в воздаяние отличного выполнения, при исключительной обстановке, блестящей боевой операции, завершившейся взятием штурмом Деве-Бойнской позиции и крепости Эрзерума 2 февраля 1916 года».
Крепость Новогеоргиевск
Падение Новогеоргиевска*
1915 год ознаменовался Великим отступлением русской армии из западных губерний Российской империи. Пиком же его стало падение крепости Новогеоргиевск - это малоизвестная страница истории Первой мировой войны, постепенно возвращающаяся из забвения.
В крепость, основанную еще едва ли не Наполеоном и постоянно развивающуюся со второй половины XIX века, вкладывались огромные средства. Нельзя сказать, что Новогеоргиевск вовсе не оправдал этих затрат. К сожалению, прекрасно оснащенной вооружением и гарнизоном крепости не отвечало ее командование, однако невзирая на это начало боевых действий было встречено крупнейшей крепостью Старого Света в полной боеготовности.
В ходе кампаний как 1914-го, так и 1915 года Новогеоргиевск играл базовую роль в операциях Северо-Западного фронта как пункт мобилизации, открывающий войскам оперативный простор на левом фланге. Будучи обеспеченной большим количеством артиллерийских орудий, крепость оказывала полевым войскам поддержку материальной частью; гарнизонные войска Новогеоргиевска участвовали во всех наземных операциях фронта. Таким образом, до начала Великого отступления роль Новогеоргиевска, как тактическую, так и стратегическую, трудно переоценить.
Лето 1915 года стало проверкой готовности цитадели реализовать свою главную функцию - сдерживать вторжение германских сил в привисленский район. Введение в 1912 году нового плана стратегического развертывания войск стало причиной неоправданного ослабления аванпостов на западных рубежах России, и ввиду этого надежды, возлагаемые на Новогеоргиевск командованием, не оправдались. Польский выступ оказался обойденным с обеих сторон, хотя еще «белым генералом» М. Д. Скобелевым было завещано приложить максимум усилий для его удержания наподобие Плевны.
Ряд мнений в литературе относительно инициаторов обороны Новогеоргиевска вместо его плановой эвакуации и ротации гарнизонных войск накануне начала осады, обеспеченности крепости боеприпасами следует признать не вполне объективными. Стойкость недоукомплектованных частей в условиях небывалой плотности вражеского артиллерийского огня, даже несмотря на прочность казематированных помещений, не смогла компенсировать нерешительности коменданта Бобыря, сдавшего в течение нескольких суток ключевые позиции на внешней оборонительной линии. По этой причине историки войн практически не посвящали Новогеоргиевску оперативных исследований - ведь наихудшим образом во время операции себя проявило именно высшее командование. Современники крушение Новогеоргиевска, обеспечившее спасение армии от полного разгрома, восприняли как трагедию, но отнюдь не как позор. Однако по прошествии времени опирающимся на их свидетельства ученым картина падения Новогеоргиевска представилась в несколько ином - и неверном - свете. В истории остались «сведения» о недалекости главнокомандующего армиями Западного фронта М. В. Алексеева, будто бы единственно виновного в трагедии крепости; об изобилии на крепостных складах боеприпасов и продовольствия, которыми деморализованный гарнизон и командующий им штат генералов-изменников не сумели воспользоваться и которые вместе с Новогеоргиевском постыдно сдали врагу.
Судьбу Новогеоргиевска можно сравнить с участью 2-й армии генерала от кавалерии А. В. Самсонова, разгромленной в Восточной Пруссии за год до падения «Порт-Артура на Висле». Непростительные просчеты командования в обоих случаях стали причиной разгрома крупных соединений, пленения более 90 тыс. нижних чинов и офицеров, в том числе 23 генералов, колоссальных материальных потерь. Разница в том, что генералу Бобырю не хватило элементарного человеческого мужества Самсонова, и этот позор добровольной сдачи врагу высшего командования крепости невольно лег и на оборонявших ее солдат, на всю историю обороны и падения Новогеоргиевска. Но даже не любивший Россию маршал Фердинанд Фош признал роль Восточно-Прусской операции, русской жертвы во имя союзнического долга, в спасении Франции от полного исчезновения с лица земли. Мы же должны помнить, что эта трагедия русского оружия, а не его позор не была напрасной жертвой в числе прочих в течение Первой мировой войны.
«Здесь, - скажет в описаниях своих Историк, - при слиянии Наревы с Бугом, Наполеон вздумал сделать огромные укрепления. Тысячи польских рук и миллионы злотых употреблены для этой работы. Наконец возникли высокие валы; показались, погрозили - и рассыпались!..» - эти строки о будущем Новогеоргиевске Ф. Н. Глинка записал в 1814 году. Спустя век история с удивительной точностью повторилась на этом трагическом витке, но сберегла с тех времен отнюдь не только бесславные руины, но и подвиг их упорной обороны.
Брусиловский прорыв (кликабельно)
Брусиловский прорыв
Летом 1916 года русская армия планировала вместе с союзниками крупное наступление. Весьма показательно, что даже после Великого отступления 1915-го, сопровождавшегося тяжелейшими потерями, наше командование придерживалось активного способа ведения действий. В конце 1915 года неудачей кончилось наступление у рек Стрыпа и Черновиц, а в марте 1916-го - у озера Нарочь. Все это заставило наших противников думать, будто русская армия более не представляет серьезной опасности. Неудивительно, что в начале 1916 года Германия основную тяжесть боев перенесла на Западный фронт, где под Верденом стремилась обескровить французскую армию. Австрийцы же решили сосредоточиться против Италии.
Одновременно Россия в спешном порядке перевооружала армию, сумев к лету 1916-го преодолеть прошлогодний кризис вооружения. На совещании в Ставке 14 (1) апреля был выработан общий план операций. Предполагалось, что основной удар нанесет Западный фронт генерала А. Е. Эверта (из Молодечно на линию Ошмяны-Ковно), а Северный (генерала А. Н. Куропаткина) и Юго-Западный (генерала А. А. Брусилова) фронты окажут содействие вспомогательными ударами. При этом и генерал Эверт, и генерал Куропаткин сомневались в успехе предстоящего наступления, выступая за активную оборону. Исключение составлял генерал Брусилов, заявивший, что Юго-Западный фронт может и должен активно наступать.
Объяснение такой разницы во мнениях стоит искать не столько в личных качествах главнокомандующих, сколько в особенностях положений наших фронтов. Против войск Куропаткина и Эверта находились германцы, сумевшие создать глубокоэшелонированную линию обороны. По сути, война здесь начала приобретать характер «классического» (как во Франции) позиционного противостояния. Перед Юго-Западным фронтом не было столь серьезных оборонительных позиций противника, а потому здесь русское командование справедливо могло рассчитывать на успех.
Генерал А. А. Брусилов отказался от идеи наступать всеми силами в одном направлении. Главный удар осуществляла 8-я армия генерала Каледина (на Ковель), в то время как все остальные армии должны были перейти в наступление и прорвать фронт на своих участках. В результате наносилось четыре мощных удара по австрийским позициям. Действия армий были мало скоординированы между собой, а самим командующим предоставлялась значительная свобода для личной инициативы.
Стоит признать, что командование сумело тщательно подготовить операцию. В русских наблюдался моральный подъем, что можно связать с преодолением кризиса вооружения и прибытием на фронт нового пополнения. Подготовка к наступлению велась по всему Юго-Западному фронту, что сделало определение планов русского командования практически невозможным для противника. Более того, учитывая активность германцев у Вердена и австрийцев против Италии, в начале июня 1916 года австрийский Северный фронт не имел значительных резервов и мог полагаться исключительно на свои силы.
Генерал кавалерии А. А. Брусилов
4 июня (22 мая) войска генерала Брусилова перешли в наступление, которое сопровождалось мощнейшей артиллерийской подготовкой. Австрийский фронт был прорван. Особых успехов добилась 8-я армия, 7 июня (25 мая) 4-я стрелковая дивизия генерала А. И. Деникина взяла Луцк. По просьбе Брусилова Ставка начала перекидывать на Юго-Западный фронт дополнительные силы, тем самым ослабляя войска Куропаткина и Эверта. Вскоре продвижение 8-й армии временно прекратилось, поскольку Брусилов опасался за ее правый фланг. Он полагал, что дальнейшее наступление необходимо развивать совместно с Западным фронтом. Однако 16 (3) июня германские войска сами перешли в контрнаступление на реках Стоход и Стырь, поставив войска Брусилова в тяжелое положение. К концу июня наступление окончательно выдохлось.
Вместе с тем армии Юго-Западного фронта достигли крупных успехов: за 37 дней боев в наших руках осталось 272 тыс. пленных и 312 пушек. Как писал немецкий исследователь О. Мозер, «если бы в этот критический момент, в начале июня, англо-французские войска перешли в решительное наступление, то, даже не добившись сразу прорыва, они так сковали бы немецкий Западный фронт, что немецкое верховное командование не было бы в состоянии удовлетворить настойчивую просьбу о помощи Австро-Венгрии».
Развитие первоначального успеха Брусилов видел в организации наступления на Ковель и дальше на север в тыл германских войск, располагавшихся у Пинска. Итогом стали кровопролитные бои в районе Ковеля и реки Стоход в июле, августе и сентябре 1916 года, которые не привели к желаемому успеху. В это время Брусилов фактически игнорировал успешное развитие операций на левом крыле своего фронта, а именно наступление 9-й армии генерала Лечицкого (в районе реки Прут) и 7-й армии генерала Щербачева. Так, последняя в конце июля начала очередное наступление, отбросила противника за реку Золотую Липу и овладела Збаражем, взяв в плен более 8000 человек. Однако развить успех было уже невозможно: все силы Брусилов тратил на тщетные попытки овладеть Ковелем. Очередное наступление Юго-Западного фронта началось 18 августа, и здесь Щербачев снова добился значительных успехов. Он прорвал оборону австрийцев, отбросил их к реке Гнилой Липе (разгромив два корпуса), а сам вышел к Галичу. Лишь подоспевшие германцы сумели остановить 7-ю армию. Так была одержана победа «на двух липах» (имеются в виду реки Золотая Липа и Гнилая Липа), которая заставила Германию задействовать свои резервы, предназначавшиеся для разгрома Румынии. Как писал историк А. А. Керсновский, «13-й австро-венгерский армейский корпус, насчитывавший утром 18 августа в своих 15-й и 36-й пехотных дивизиях 19 000 штыков, к утру следующего дня имел только 1600, и дивизии его сведены были каждая в батальон».
Летнее наступление 1916 года продемонстрировало, что Россия сумела восстановиться после неудачного 1915 года. Германской и прежде всего австро-венгерской армии был нанесен серьезный урон, а под влиянием успехов на стороне Антанты в конце августа выступила Румыния. К сожалению, само летнее наступление не привело ни к крушению фронта, ни к выходу из войны Австро-Венгрии. Более того, русские войска понесли тяжелейшие потери. Все это было негативно встречено в российском обществе, которое ожидало более значимых успехов, что сказалось на общественных настроениях и стало одной из причин Февральской революции.
*Автор - Юрий Бахурин, сотрудник архивной группы Wargaming.net
Константин Пахалюк
Ведущий специалист научного сектора
Российского военно-исторического общества
«Expert Online», 28 июля 2014