Как российская деревня научилась выживать без государства, Ч.2/2
Начало
Лес, кукурузник, черемисы и сырая земля
- Штат: я и помощник лесничего, более ничего, - чиркает спичкой лесничий Валерий. - Чем занимаемся? Охраной и контролем за лесами. Отводим засеки, контролируем их разработку.
15. Валерий, лесничий
Участок, который сейчас они контролируют вдвоем, занимает около 90 тысяч гектаров леса. «Вот сейчас предстоит работа: делянку надо оформить, снять площадь, сделать перечет древесины, составить документы и отправить в центральную контору», - рассказывает лесничий. Неподалеку громко и настойчиво вопит какая-то птица.
- В каком-то смысле это благо, что мы так труднодоступны. А то иначе бы тут... Лучше пусть будет так, как есть, - рассуждает он и снова чиркает спичкой.
- Я здесь уже сорок лет работаю, - вспоминает Валерий. - Тогда у нас был штат лесников: на каждом техучастке было только 13 штатных лесников, плюс мастер, плюс помощник, плюс лесничий. Еще в постсоветское время стали нас сокращать, а в 2007 году уже разделили на хозяйственников и непосредственно лесников.
16. Николай Куртов, председатель СПК «Восток»
Леса вокруг Тимошино арендуют в основном предприниматели из Макарьева и других городов, из местных - только СПК «Восток», у которого в штате есть мастер участка. «Рубки, посадки, уходы - это все его дело», - перечисляет лесничий.
- Бери лес в аренду, значит, ухаживай. Надо его распахать, обмотыжить, посадить и вырастить лес, - говорит преседатель СПК «Восток» Николай Куртов. - Люди приезжают из Костромы с автоматами и смотрят. Приезжаем, они берут карту участка, посмотрели, все пошли. Нас не берут - идут сами.
- Перспективы вообще, можно сказать, никакой - неужели вы не видите? - бросает Куртов. - Там все заросло. Мы, правда, еще пашем-сеем, убираем, косим траву, продаем. Перспективы в данный момент у нас нет. А почему нет? Потому что работать некому. Люди все болтаются тут, пьют, а работать не хотят. Хоть черкесов приглашай этих.
17. Лес
Скотину «Восток» перестал держать три года назад, тогда оставалось еще три десятка голов. «Но ходить-то некому было за ними».
- Эта черемиса е***я, б***ь, я бы удавил бы сейчас бы всю эту заразу. Не хотят работать, а чтобы только давай-давай-давай, - председатель Куртов негодует, вспомнив о тех, кто не желает трудиться.
«Черемисы» - это дураки, нахалы, поясняет он. Еще в Тимошино ленивых принято звать «вальками».
Когда-то «Восток» был большим колхозом, в соседней Халабурдихе - пара километров от Тимошино пешком - был свой колхоз «Труд». Тогда еще были живы окрестные деревни: Змеевка, Елховка, Раздолье; «в обоих Кукуях народу было много».
Был свой маслозавод, «молока 350 тонн сдавали в год», овцеферма, свиноферма. Сеяли лен, зерновые, ячмень, овес. Школа была не только в Тимошино, но и в Халабурдихе, по 30 человек в классе, по два класса в параллели. «Тимошата» хором вспоминают местный «аэропорт»: АН-2 садился на расчищенное поле, на котором был выстроен даже буфет. Пассажирский самолет летал в Макарьев и в Кострому. Кукурузник стоил рубль. Поле давно заросло.
18. Школьный туалет
От «Труда» сейчас не осталось уже ничего, а в «Востоке» у председателя Куртова еще есть небольшая бригада рабочих, средний возраст которых 50 лет.
- У нас пилорама была, было время, пока люди были. А сейчас людей нет, всё. Всё побросали и уехали, - недоволен Крутов. - А зерно... Зона рискованного земледения же у нас. Позапрошлый год урожай был сильнейший, а нынче и в сырых, и в сухих местах все посеяли - нифига ни там, ни тут.
Вообще в деревне, по его словам, и скотины с каждым годом все меньше: «Вон моложе меня, а у них, б***, ни коров, ни х*** нету. У меня корова, бык, два поросенка».
- Сейчас еще вступили в ВТО, - сплевывает Куртов. - Требования такие стали, что не захочешь. Молоко наше десять рублей стоит...
- Ничего не изменится, пока эта власть тут, так оно и будет. Пока они сверху там этот Путин с Медведевым... Пока жульё тут, это уууу! - не окончив фразы, машет рукой председатель.
Николаю Куртову 59 лет, из них 42 года, по его словам, он работает в Тимошино. «Детки кто в Костроме, кто в Москве. А я все здесь, здесь, здесь. Здесь уродился - здесь и останусь».
- А так, кто сюда поедет? Никто. Сырая земля - да кому она нужна? Да никому, - уверен Куртов. - Она зарастает вся, кругом, вдрызг! Надо жить, мы шевелимся, вот пашем вокруг деревни. Но зарастет все. Через двадцать лет кордон здесь точно будет.
19.Иерей Михаил Митюшев, настоятель церкви блаженного Симона Юрьевецкого в поселке Любимовка, окормляет приписную церковь Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
Лёд под ногами отца Михаила
- Молитесь, чтобы подольше не было льда, или чтобы уж он сразу встал: у меня машина легкая, я первым по льду проеду. Специально для Тимошино ее подбирал, - говорит своим прихожанам молодой отец Михаил.
В избушке с маковкой, переделанной под храм, густой запах ладана, а перед входом стоит маленькая белая «Ока». На ней он приехал из Любимовки, где живет и служит в церкви. Дорога из Любимовки - это больше ста километров и два парома. Один из паромов, везущих священника, носит имя «Бесов Нос».
20. В церкви Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
- Моей собаки нет? Не пришла? Ну ладно, - выглядывает из скрипящей двери церкви женщина.
Миша-поп, как называют его в деревне, жил в Тимошино с 2003 года, когда переехал сюда из города: «Хотелось чего-нибудь такого... поглуше и поближе к земле».
- Мы тут научились всему, сельское хозяйство освоили, я печи научился класть, - вспоминает рыжебородый священник, который когда-то учился в Суворовском, а потом в военном училище.
21. Церковь Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
Тогда он еще не был священником, но сразу захотел восстановить в деревне церковь (старый тимошинский храм разобрали в тридцатых годах): «Отец Дмитрий в Макарьеве тогда служил, и он сподвиг нас вот этот храм организовать: мы купили дом и его оборудовали под храм».
Священником будущий отец Михаил стал после того, как ему пришлось переехать из Тимошино: дочка шла в десятый класс, который в том же году упразднили в местной школе.
«У нас встал вопрос переезжать, а благочинный мне предложил священником поехать и рукоположиться в Любимовку, там священник нужен был. Так мы отсюда и уехали», - говорит отец Михаил. Он пока еще заочно учится в семинарии: «Священников не хватает, поэтому вынуждены рукополагать тех, кто еще не доучился».
22. Заброшенный дом в Тимошино
Когда отец Михаил с семьей уехал из Тимошино, его дом купил Сергей Михайлов, который сейчас выполняет роль церковного старосты. Михайлов называет себя писателем, он сочиняет душеполезные рассказы и повести. Староста показывают книгу, которая вышла пятитысячным тиражом в московском издательстве «Сибирская благозвонница», созданном при патриаршем подворье Заиконоспасского и Никольского монастырей. Другой роман Михайлова, правда, «в печать не вышел и, скорее всего, не выйдет, он слишком сложный».
«Я приехал в Новгородскую область, семь лет жил возле Дивеево, а потом из Дивеево вынужден был сюда переехать», - описывает свой путь Михайлов. Пару лет он с семьей жил в Торзати - это деревня в лесу на тимошинской стороне Унжи, сегодня уже совершенно заброшенная. В Торзать ведет только разбитая лесовозная дорога.
23. Сергей Михайлов, церковный староста
Его молодая жена сетует, что в Тимошино некоторые считают прихожан «странненькими» и называют их «помаленными».
Сам Михайлов сидит перед ноутбуком и показывает свой сайт, переполненный разноцветными ссылками и словом «православный». Компьютеры в Тимошино есть почти у всех: после того как года три-четыре назад здесь поставили вышку МТС, деревенские жители быстро освоили интернет и постоянно общаются по скайпу с уехавшими родственниками и детьми.
24. Вышка сотовой связи в Тимошино
У многих дома водонагреватели, стиральные машины, спутниковые тарелки - быт даже отдаленных деревень всегда оказывается не таким, как часто представляется запертому в шестнадцатиэтажке москвичу.
Вышку мобильной связи, по мнению жителей Тимошино, пролоббировали охотники - то ли костромичи, то ли москвичи, - которые неподалеку взяли в аренду охотугодья.
- Отче, кушай, кушай, а то похудеешь, - говорит Михайлов отцу Михаилу, который отвлекся от пельменей, пока увлеченно и подробно рассказывал о детских кружках при приходе в Любимовке (теннис, лыжи, театральная секция, «я хотел еще астрономический кружок организовать»), о захвативших Россию сектах, о высокой морали в СССР и о том, как он переделывал свою «Оку».
- Часто батюшки полные, их многие осуждают. А почему они полные? - переключается на новую тему отец Михаил. - Потому что служба все время на ногах, варикозное расширение вен, утром он не ест, ест на ночь всегда, а вечером есть вредно. И постоянно нервотрепка. Вот я до рукоположения весил на 10 килограмм меньше. И я теперь не могу сбросить, хотя за зиму по 300, по 800 километров на лыжах наматываю.
- И посты - на постной пище, на булочках разносит только так, - смеется он, прихлебывая чай.
- Отче, ням-ням, - напоминает церковный староста.
25. Сени в доме Сергея Михайлова
Возвращаться в город отец Михаил не хотел бы, но если вдруг церковное начальство велит, придется переехать и в город: «Господь призывает на службу. Это как военный на службе. Мне как военному все это просто. Я дисциплину понимаю, субординацию понимаю, я как в своей тарелке, меня это не угнетает».
- Мне уклад городской не нравится. Я в городе нормально живу, но в деревне я себя чувствую лучше, - признается он. - Не хочу, наелся я городами.
26. Геннадий Трондин, предприниматель
«Два несчастных частных»
- Я в городе, как в тюрьме сидел. Потому что сам в деревне родился и до 25 лет в деревне и жил - комбайнером, трактористом работал, - Геннадий Трондин выгружает из «буханки» мешки с мукой и заносит их в здание пекарни «Пышка»: надо запастись мукой на месяц или два, пока не будет переправы.
Трондин и его жена Надежда переехали в Тимошино из Тольятти. Геннадий там работал на ВАЗе - оператором погрузчика и резчиком металла в колесном цехе; Надежда много лет была там медсестрой, хотя сама родом из Тимошино. Лет десять назад решили вернуться сюда. Их дочери еще учились в местной школе, а сейчас одна уже живет в Макарьеве, другая в Костроме.
- Я первое время, когда приехал сюда, - вы не поверите - я дико глядел на народ после города, - вспоминает Трондин. - Здесь даже мата не услышишь, все спортсмены... Думаешь, Россия на таких людях немножко держится. Ни алкоголиков, никого.
Гараж у нас всегда открытый. Что кругом лежит, никто ничего не трогает. Вон на дороге сломался, его бросили - будет месяц стоять на том же месте, пока хозяин не заберет.
- А вот в Макарьеве, на той стороне реки, уже ничего не оставишь, - говорит Надежда. - У меня в Самарской области свекровь на ночь закрывала хлев, потому что поросят утаскивали. Там сено скосят и ждут, пока высохнет. Потому что украдут и сено.
27. Геннадий и Надежда Трондины
В Тимошино они открыли магазин «Солнышко». Пекарня появилась три года назад, на ее открытие Трондины получали субсидию от государства в 240 тысяч рублей, сейчас там работают два пекаря. По вторникам и пятницам Геннадий ездит торговать по окрестным деревням, «где сильно старушки». По осени занимаются и закупкой ягод. «То в Чебоксары, то в Кострому, то в Самару вожу. Клюквы я тонн пять в этом году увез, если не больше», - рассказывает он.
Нынешний председатель Николай Сучилов сразу стал «давить» их, рассказывают Трондины: стал возить хлеб из Макарьева в свой магазин «Удача» (став председателем, он переписал магазин на жену).
- Когда мы сюда приехали, он один был здесь такой, хозя-я-ин, - широко разводит руки Трондин. - Всю деревню держал. Ну а я-то ему немножко не по зубам...
По его словам, недавно в деревне отключали свет, всем звонили и говорили, что электричества не будет: «И только нас он не предупредил!»
- Сложный человек, конечно. Сколько ни живем - сплошная самооборона. Своими руками давит единственное предприятие на территории поселения - как это возможно? - спрашивает жена.
- Единоросс, - отмахивается муж.
28. Юля, сотрудница пекарни Трондиных «Пышка»
Как и председатель «Востока» Куртов, Трондин сетует, что «народ обленился, не хотят ни ***я работать». «Я материал привез, чтобы забор сделать, но все не успеваю, - вспоминает он. - Два мужика подходят: вот, мол, работы нет, денег нет. Я говорю: мужики, а сделайте забор, материал уже готовый, только прибивайте и все, я вам заплачу. И что ты думаешь? Они развернулись и ушли!»
- Чего вот мне завидовать-то, а? - горячится Геннадий. - С утра, шесть часов, а я здесь уже. Все спят до восьми... Так работай, Господи, ищи работу, найди! Вот я дома сутками не живу практически. По три дня, бывает, уезжаю.
- Я когда говорю, что все здесь еще изменится, мне отвечают: «Ты что! Ничего тут не изменится, останутся три старухи и всё», - вздыхает Надежда. - Но мне так не хочется в это верить, честное слово. Так не хочется этого.
29.
Когда они фотографируются перед открытым магазином, Надежда шутит, что вот перед вами стоят «два несчастных частных предпринимателя». Оба смеются.
- Вот многие плачут «переправа-переправа». А при чем тут переправа? На той стороне и переправы есть, и асфальт есть, а деревни сдохли, сдохли, нет их практически! - в один голос говорят Трондины.
Уже ночью Геннадий отвозит нас в Нестерово - деревню в двух километрах, где его противник Сучилов любезно поселил нас в одном из домов. Избы здесь старые, но еще крепкие, построены по северному типу: все помещения (и жилые, и хозяйственные) объединены в одном здании. Нестерово раньше шутливо называли «китай-городом», потому что здесь в семьях было по 10-12 детей. Сейчас, как говорят, опустевшие избы из Нестерово часто разбирают по бревнам и вывозят, чтобы поставить, например, в подмосковном Пущино.
- Я давно все вас поджидаю, все гляжу, но я не лягу-то скоро-то! - говорит пожилая Нина Петухова, у которой остались ключи от дома. И сразу предлагает: «Давай я вам чайник накалю, заварю, чай попитё!»
- Вот тут баня будет, возле бани-то, увидишь тут колодец, дойди вот, дойди до дверички-то, вот задвичечку тут открой, вот так, теперь по тропочке свернешь вправо, - подробно объясняет путь к колодцу и, уже закрывая калитку, добавляет: «Если что, придитё».
Текст: Егор Сковорода, фото: Максим Шер
«Русская планета», 6 декабря 2013
Лес, кукурузник, черемисы и сырая земля
- Штат: я и помощник лесничего, более ничего, - чиркает спичкой лесничий Валерий. - Чем занимаемся? Охраной и контролем за лесами. Отводим засеки, контролируем их разработку.
15. Валерий, лесничий
Участок, который сейчас они контролируют вдвоем, занимает около 90 тысяч гектаров леса. «Вот сейчас предстоит работа: делянку надо оформить, снять площадь, сделать перечет древесины, составить документы и отправить в центральную контору», - рассказывает лесничий. Неподалеку громко и настойчиво вопит какая-то птица.
- В каком-то смысле это благо, что мы так труднодоступны. А то иначе бы тут... Лучше пусть будет так, как есть, - рассуждает он и снова чиркает спичкой.
- Я здесь уже сорок лет работаю, - вспоминает Валерий. - Тогда у нас был штат лесников: на каждом техучастке было только 13 штатных лесников, плюс мастер, плюс помощник, плюс лесничий. Еще в постсоветское время стали нас сокращать, а в 2007 году уже разделили на хозяйственников и непосредственно лесников.
16. Николай Куртов, председатель СПК «Восток»
Леса вокруг Тимошино арендуют в основном предприниматели из Макарьева и других городов, из местных - только СПК «Восток», у которого в штате есть мастер участка. «Рубки, посадки, уходы - это все его дело», - перечисляет лесничий.
- Бери лес в аренду, значит, ухаживай. Надо его распахать, обмотыжить, посадить и вырастить лес, - говорит преседатель СПК «Восток» Николай Куртов. - Люди приезжают из Костромы с автоматами и смотрят. Приезжаем, они берут карту участка, посмотрели, все пошли. Нас не берут - идут сами.
- Перспективы вообще, можно сказать, никакой - неужели вы не видите? - бросает Куртов. - Там все заросло. Мы, правда, еще пашем-сеем, убираем, косим траву, продаем. Перспективы в данный момент у нас нет. А почему нет? Потому что работать некому. Люди все болтаются тут, пьют, а работать не хотят. Хоть черкесов приглашай этих.
17. Лес
Скотину «Восток» перестал держать три года назад, тогда оставалось еще три десятка голов. «Но ходить-то некому было за ними».
- Эта черемиса е***я, б***ь, я бы удавил бы сейчас бы всю эту заразу. Не хотят работать, а чтобы только давай-давай-давай, - председатель Куртов негодует, вспомнив о тех, кто не желает трудиться.
«Черемисы» - это дураки, нахалы, поясняет он. Еще в Тимошино ленивых принято звать «вальками».
Когда-то «Восток» был большим колхозом, в соседней Халабурдихе - пара километров от Тимошино пешком - был свой колхоз «Труд». Тогда еще были живы окрестные деревни: Змеевка, Елховка, Раздолье; «в обоих Кукуях народу было много».
Был свой маслозавод, «молока 350 тонн сдавали в год», овцеферма, свиноферма. Сеяли лен, зерновые, ячмень, овес. Школа была не только в Тимошино, но и в Халабурдихе, по 30 человек в классе, по два класса в параллели. «Тимошата» хором вспоминают местный «аэропорт»: АН-2 садился на расчищенное поле, на котором был выстроен даже буфет. Пассажирский самолет летал в Макарьев и в Кострому. Кукурузник стоил рубль. Поле давно заросло.
18. Школьный туалет
От «Труда» сейчас не осталось уже ничего, а в «Востоке» у председателя Куртова еще есть небольшая бригада рабочих, средний возраст которых 50 лет.
- У нас пилорама была, было время, пока люди были. А сейчас людей нет, всё. Всё побросали и уехали, - недоволен Крутов. - А зерно... Зона рискованного земледения же у нас. Позапрошлый год урожай был сильнейший, а нынче и в сырых, и в сухих местах все посеяли - нифига ни там, ни тут.
Вообще в деревне, по его словам, и скотины с каждым годом все меньше: «Вон моложе меня, а у них, б***, ни коров, ни х*** нету. У меня корова, бык, два поросенка».
- Сейчас еще вступили в ВТО, - сплевывает Куртов. - Требования такие стали, что не захочешь. Молоко наше десять рублей стоит...
- Ничего не изменится, пока эта власть тут, так оно и будет. Пока они сверху там этот Путин с Медведевым... Пока жульё тут, это уууу! - не окончив фразы, машет рукой председатель.
Николаю Куртову 59 лет, из них 42 года, по его словам, он работает в Тимошино. «Детки кто в Костроме, кто в Москве. А я все здесь, здесь, здесь. Здесь уродился - здесь и останусь».
- А так, кто сюда поедет? Никто. Сырая земля - да кому она нужна? Да никому, - уверен Куртов. - Она зарастает вся, кругом, вдрызг! Надо жить, мы шевелимся, вот пашем вокруг деревни. Но зарастет все. Через двадцать лет кордон здесь точно будет.
19.Иерей Михаил Митюшев, настоятель церкви блаженного Симона Юрьевецкого в поселке Любимовка, окормляет приписную церковь Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
Лёд под ногами отца Михаила
- Молитесь, чтобы подольше не было льда, или чтобы уж он сразу встал: у меня машина легкая, я первым по льду проеду. Специально для Тимошино ее подбирал, - говорит своим прихожанам молодой отец Михаил.
В избушке с маковкой, переделанной под храм, густой запах ладана, а перед входом стоит маленькая белая «Ока». На ней он приехал из Любимовки, где живет и служит в церкви. Дорога из Любимовки - это больше ста километров и два парома. Один из паромов, везущих священника, носит имя «Бесов Нос».
20. В церкви Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
- Моей собаки нет? Не пришла? Ну ладно, - выглядывает из скрипящей двери церкви женщина.
Миша-поп, как называют его в деревне, жил в Тимошино с 2003 года, когда переехал сюда из города: «Хотелось чего-нибудь такого... поглуше и поближе к земле».
- Мы тут научились всему, сельское хозяйство освоили, я печи научился класть, - вспоминает рыжебородый священник, который когда-то учился в Суворовском, а потом в военном училище.
21. Церковь Макарьевской иконы Божией Матери в Тимошино
Тогда он еще не был священником, но сразу захотел восстановить в деревне церковь (старый тимошинский храм разобрали в тридцатых годах): «Отец Дмитрий в Макарьеве тогда служил, и он сподвиг нас вот этот храм организовать: мы купили дом и его оборудовали под храм».
Священником будущий отец Михаил стал после того, как ему пришлось переехать из Тимошино: дочка шла в десятый класс, который в том же году упразднили в местной школе.
«У нас встал вопрос переезжать, а благочинный мне предложил священником поехать и рукоположиться в Любимовку, там священник нужен был. Так мы отсюда и уехали», - говорит отец Михаил. Он пока еще заочно учится в семинарии: «Священников не хватает, поэтому вынуждены рукополагать тех, кто еще не доучился».
22. Заброшенный дом в Тимошино
Когда отец Михаил с семьей уехал из Тимошино, его дом купил Сергей Михайлов, который сейчас выполняет роль церковного старосты. Михайлов называет себя писателем, он сочиняет душеполезные рассказы и повести. Староста показывают книгу, которая вышла пятитысячным тиражом в московском издательстве «Сибирская благозвонница», созданном при патриаршем подворье Заиконоспасского и Никольского монастырей. Другой роман Михайлова, правда, «в печать не вышел и, скорее всего, не выйдет, он слишком сложный».
«Я приехал в Новгородскую область, семь лет жил возле Дивеево, а потом из Дивеево вынужден был сюда переехать», - описывает свой путь Михайлов. Пару лет он с семьей жил в Торзати - это деревня в лесу на тимошинской стороне Унжи, сегодня уже совершенно заброшенная. В Торзать ведет только разбитая лесовозная дорога.
23. Сергей Михайлов, церковный староста
Его молодая жена сетует, что в Тимошино некоторые считают прихожан «странненькими» и называют их «помаленными».
Сам Михайлов сидит перед ноутбуком и показывает свой сайт, переполненный разноцветными ссылками и словом «православный». Компьютеры в Тимошино есть почти у всех: после того как года три-четыре назад здесь поставили вышку МТС, деревенские жители быстро освоили интернет и постоянно общаются по скайпу с уехавшими родственниками и детьми.
24. Вышка сотовой связи в Тимошино
У многих дома водонагреватели, стиральные машины, спутниковые тарелки - быт даже отдаленных деревень всегда оказывается не таким, как часто представляется запертому в шестнадцатиэтажке москвичу.
Вышку мобильной связи, по мнению жителей Тимошино, пролоббировали охотники - то ли костромичи, то ли москвичи, - которые неподалеку взяли в аренду охотугодья.
- Отче, кушай, кушай, а то похудеешь, - говорит Михайлов отцу Михаилу, который отвлекся от пельменей, пока увлеченно и подробно рассказывал о детских кружках при приходе в Любимовке (теннис, лыжи, театральная секция, «я хотел еще астрономический кружок организовать»), о захвативших Россию сектах, о высокой морали в СССР и о том, как он переделывал свою «Оку».
- Часто батюшки полные, их многие осуждают. А почему они полные? - переключается на новую тему отец Михаил. - Потому что служба все время на ногах, варикозное расширение вен, утром он не ест, ест на ночь всегда, а вечером есть вредно. И постоянно нервотрепка. Вот я до рукоположения весил на 10 килограмм меньше. И я теперь не могу сбросить, хотя за зиму по 300, по 800 километров на лыжах наматываю.
- И посты - на постной пище, на булочках разносит только так, - смеется он, прихлебывая чай.
- Отче, ням-ням, - напоминает церковный староста.
25. Сени в доме Сергея Михайлова
Возвращаться в город отец Михаил не хотел бы, но если вдруг церковное начальство велит, придется переехать и в город: «Господь призывает на службу. Это как военный на службе. Мне как военному все это просто. Я дисциплину понимаю, субординацию понимаю, я как в своей тарелке, меня это не угнетает».
- Мне уклад городской не нравится. Я в городе нормально живу, но в деревне я себя чувствую лучше, - признается он. - Не хочу, наелся я городами.
26. Геннадий Трондин, предприниматель
«Два несчастных частных»
- Я в городе, как в тюрьме сидел. Потому что сам в деревне родился и до 25 лет в деревне и жил - комбайнером, трактористом работал, - Геннадий Трондин выгружает из «буханки» мешки с мукой и заносит их в здание пекарни «Пышка»: надо запастись мукой на месяц или два, пока не будет переправы.
Трондин и его жена Надежда переехали в Тимошино из Тольятти. Геннадий там работал на ВАЗе - оператором погрузчика и резчиком металла в колесном цехе; Надежда много лет была там медсестрой, хотя сама родом из Тимошино. Лет десять назад решили вернуться сюда. Их дочери еще учились в местной школе, а сейчас одна уже живет в Макарьеве, другая в Костроме.
- Я первое время, когда приехал сюда, - вы не поверите - я дико глядел на народ после города, - вспоминает Трондин. - Здесь даже мата не услышишь, все спортсмены... Думаешь, Россия на таких людях немножко держится. Ни алкоголиков, никого.
Гараж у нас всегда открытый. Что кругом лежит, никто ничего не трогает. Вон на дороге сломался, его бросили - будет месяц стоять на том же месте, пока хозяин не заберет.
- А вот в Макарьеве, на той стороне реки, уже ничего не оставишь, - говорит Надежда. - У меня в Самарской области свекровь на ночь закрывала хлев, потому что поросят утаскивали. Там сено скосят и ждут, пока высохнет. Потому что украдут и сено.
27. Геннадий и Надежда Трондины
В Тимошино они открыли магазин «Солнышко». Пекарня появилась три года назад, на ее открытие Трондины получали субсидию от государства в 240 тысяч рублей, сейчас там работают два пекаря. По вторникам и пятницам Геннадий ездит торговать по окрестным деревням, «где сильно старушки». По осени занимаются и закупкой ягод. «То в Чебоксары, то в Кострому, то в Самару вожу. Клюквы я тонн пять в этом году увез, если не больше», - рассказывает он.
Нынешний председатель Николай Сучилов сразу стал «давить» их, рассказывают Трондины: стал возить хлеб из Макарьева в свой магазин «Удача» (став председателем, он переписал магазин на жену).
- Когда мы сюда приехали, он один был здесь такой, хозя-я-ин, - широко разводит руки Трондин. - Всю деревню держал. Ну а я-то ему немножко не по зубам...
По его словам, недавно в деревне отключали свет, всем звонили и говорили, что электричества не будет: «И только нас он не предупредил!»
- Сложный человек, конечно. Сколько ни живем - сплошная самооборона. Своими руками давит единственное предприятие на территории поселения - как это возможно? - спрашивает жена.
- Единоросс, - отмахивается муж.
28. Юля, сотрудница пекарни Трондиных «Пышка»
Как и председатель «Востока» Куртов, Трондин сетует, что «народ обленился, не хотят ни ***я работать». «Я материал привез, чтобы забор сделать, но все не успеваю, - вспоминает он. - Два мужика подходят: вот, мол, работы нет, денег нет. Я говорю: мужики, а сделайте забор, материал уже готовый, только прибивайте и все, я вам заплачу. И что ты думаешь? Они развернулись и ушли!»
- Чего вот мне завидовать-то, а? - горячится Геннадий. - С утра, шесть часов, а я здесь уже. Все спят до восьми... Так работай, Господи, ищи работу, найди! Вот я дома сутками не живу практически. По три дня, бывает, уезжаю.
- Я когда говорю, что все здесь еще изменится, мне отвечают: «Ты что! Ничего тут не изменится, останутся три старухи и всё», - вздыхает Надежда. - Но мне так не хочется в это верить, честное слово. Так не хочется этого.
29.
Когда они фотографируются перед открытым магазином, Надежда шутит, что вот перед вами стоят «два несчастных частных предпринимателя». Оба смеются.
- Вот многие плачут «переправа-переправа». А при чем тут переправа? На той стороне и переправы есть, и асфальт есть, а деревни сдохли, сдохли, нет их практически! - в один голос говорят Трондины.
Уже ночью Геннадий отвозит нас в Нестерово - деревню в двух километрах, где его противник Сучилов любезно поселил нас в одном из домов. Избы здесь старые, но еще крепкие, построены по северному типу: все помещения (и жилые, и хозяйственные) объединены в одном здании. Нестерово раньше шутливо называли «китай-городом», потому что здесь в семьях было по 10-12 детей. Сейчас, как говорят, опустевшие избы из Нестерово часто разбирают по бревнам и вывозят, чтобы поставить, например, в подмосковном Пущино.
- Я давно все вас поджидаю, все гляжу, но я не лягу-то скоро-то! - говорит пожилая Нина Петухова, у которой остались ключи от дома. И сразу предлагает: «Давай я вам чайник накалю, заварю, чай попитё!»
- Вот тут баня будет, возле бани-то, увидишь тут колодец, дойди вот, дойди до дверички-то, вот задвичечку тут открой, вот так, теперь по тропочке свернешь вправо, - подробно объясняет путь к колодцу и, уже закрывая калитку, добавляет: «Если что, придитё».
Текст: Егор Сковорода, фото: Максим Шер
«Русская планета», 6 декабря 2013