Символы наших побед. Измаил
Ещё о войнах РИ и Турции, а также Как посол-полководец Кутузов турок на испуг брал
Штурм Измаила: как пала «крепость без слабых мест»
Взятие дунайской твердыни стало прологом к поражению Стамбула в русско-турецкой войне 1787-1791 годов / Цикл «Наши победы»
Какая крепость вспоминается первой, стоит лишь упомянуть имя гениального русского полководца Александра Суворова? Конечно же, Измаил! Штурм и стремительное овладение этой твердыней Османской империи, закрывавшей путь с севера за Дунай, фактически во внутренние области Порты, стали одной из вершин его полководческой карьеры. ©Ещё в «Наших победах»
Штурм Измаила. Гравюра С. П. Шифляра
А для русской армии день взятия Измаила навсегда стал одним из самых славных эпизодов в ее истории. И с полным правом сейчас 24 декабря является одной из семнадцати памятных дат, входящих в список Дней воинской славы России.Примечательно, что даже в этом списке, который как раз и замыкает Измаильская годовщина, есть любопытное календарное несоответствие. Торжественная дата выпадает на 24 декабря, а собственно днем штурма названо 22 декабря! Откуда же взялся такой разнобой?
Объясняется все просто. Во всех документах, касающихся хода русско-турецкой войны 1787-1791 годов, дата штурма крепости - 11 декабря. Поскольку речь идет о XVIII веке, то к этой дате полагается прибавлять еще 11 дней разницы между юлианским и григорианским календарями. Но поскольку составлялся список Дней воинской славы России в XX веке, то при подсчетах к датам по старому стилю по привычке добавляли не по одиннадцать, а по тринадцать дней. Так и получилось, что памятную дату назначили на 24 декабря, а в описании отметили, что собственно днем штурма был день 22 декабря 1790 года по новому - и 11 декабря по старому стилю.
Суворов и Кутузов перед штурмом Измаила. Худ. О. Верейский
Все упирается в Измаил
В истории русско-турецкой войны 1787-1791 годов история взятия Измаила занимает особое место. Прологом к этой войне была другая русско-турецкая война - 1768-1774 годов. Она закончилась фактическим присоединением Крыма к России (формально оно завершилось в 1783 году), а условия увенчавшего военное противостояние Кючук-Кайнарджийского дали русским военным и торговым кораблям возможность базироваться на Черном море и беспрепятственно выходить из него через проливы, контролировавшиеся Портой - Босфор и Дарданеллы. Кроме того, после заключения этого мирного договора Россия получила возможность всерьез влиять на обстановку на Кавказе, и фактически начала процесс включения Грузии в состав империи - что полностью отвечало и стремлениям грузинского царства.
Ход первой русско-турецкой войны, которую вела императрица Екатерина Великая, был настолько неудачным для турок, что при подписании Кючук-Кайнарджийского мира они, несмотря на активное вмешательство и поддержку Англии и Франции, не решились всерьез спорить с условиями русских. Но как только память о катастрофических поражениях, нанесенных османским войскам русскими под командованием полководцев Петра Румянцева и Александра Суворова, начала стираться, Стамбул, которому очень активно намекали на несправедливость условий соглашения Лондон и Париж, тут же захотел пересмотреть унизительный, по его мнению, договор.
В первую очередь османы потребовали от России вернуть им Крым, полностью прекратить все действия по расширению влияния на Кавказе и согласиться на то, чтобы все русские суда, проходящие через проливы, подвергались непременному досмотру. Пойти на такие унизительные условия Петербург, который очень хорошо помнил недавно завершившуюся войну, никак не мог. И однозначно отверг все притязания Стамбула, после чего турецкое правительство 13 августа 1787 года объявило войну России.
Но ход военных действий оказался совершенно не таким, каким его видели в Османской империи. Русские, вопреки ожиданиям Стамбула и комплиментарным докладам шпионов Лондона и Парижа, оказались куда лучше турок подготовлены к войне. Что и принялись демонстрировать, одерживая победы одну за другой. Сначала в первой же крупной битве на Кинбурнской косе отряд генерала Суворова, в котором было всего-то полторы тысячи бойцов, наголову разгромил втрое превосходящий его по численности турецкий десант: из пяти тысяч турок спаслось лишь около семисот человек. Увидев, что рассчитывать на успех в наступательной кампании им не приходится, а одержать верх над русской армией в полевых сражениях не светит, турки перешли к пассивной обороне, сделав ставку на свои дунайские крепости. Но и тут просчитались: в сентябре 1788 года войска под командованием Петра Румянцева взяли Хотин, а 17 декабря 1788 года армия под командованием Потемкина и Кутузова взяла Очаков (кстати, в том сражении отличился безвестный в ту пору капитан Михаил Барклай де Толли). Стремясь взять реванш за эти поражения, турецкий визирь Хасан-паша в конце августа 1789 года со 100-тысячным войском форсировал Дунай и двинулся к реке Рымник, где 11 сентября и потерпел сокрушительный разгром от войск Суворова. А в следующем, 1790 году, под натиском русских войск последовательно пали крепости Килия, Тульча и Исакча.
Но даже эти поражения не вынудили Порту искать примирения с Россией. Остатки гарнизонов павших крепостей собрались в Измаиле - дунайской крепости, которую в Стамбуле полагали несокрушимой. И первая неудачная попытка русских войск под командованием князя Николая Репнина с наскока взять Измаил в сентябре 1789 года лишь подтверждала это мнение. А пока враг не поднялся на измаильские стены, в Стамбуле и не помышляли о мире, считая, что на сей раз Россия обломает зубы об этот крепкий орешек.
Штурм Измаила, гравюра XVIII века
«Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость»
Ирония судьбы заключалась в том, что неудачный штурм, предпринятый князем Репниным в 1789 году, стал своего рода компенсацией туркам за проигрыш сражения за Измаил в конце лета 1770 года. Причем тогда войсками, которые все-таки сумели взять строптивую крепость, командовал все тот же Николай Репнин! Но в 1774 году по условиям все того же Кючук-Кайнарджийского мира Измаил был возвращен Турции, которая постаралась учесть ошибки первой обороны и усилить защиту крепости.
Сопротивлялся Измаил весьма активно. Ни попытка князя Николая Репнина, ни усилия графа Ивана Гудовича и графа Павла Потемкина, которые осадили крепость осенью 1790 года, не увенчались успехом. Дошло до того, что 26 ноября военный совет, в котором заседали Гудович, Потемкин и командовавший вошедшей в Дунай Черноморской гребной флотилией генерал-майор Осип де Рибас (тот самый легендарный основатель Одессы) приняли решение снимать осаду и командовать отступление.
Решение это категорически отверг главнокомандующий русской армией князь Григорий Потемкин-Таврический. Но понимая, что генералы, однажды уже расписавшиеся в своей неспособности взять крепость, вряд ли сделают это даже после нового грозного приказа, возложил обязанность овладеть Измаилом на Александра Суворова.
Фактически будущему генералиссимусу предписывалось сделать невозможное: недаром некоторые исследователи полагают, что Потемкин, который был недоволен стремительным выдвижением нового полководца, бросил его под Измаил, надеясь, что тот полностью оконфузится. На то намекал и необыкновенно мягкий, вопреки довольно напряженным отношениям между военачальниками, тон письма Потемкина: «Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость, поспеши мой милостивый друг. По моему ордеру к тебе, присутствие там личное твое соединит все части. Много тамо равночинных генералов, а из того выходит всегда некоторой род сейма нерешительного… Огляди все и распоряди, и помоляся Богу предпримайте! Есть слабые места лишь бы дружно шли. Вернейший друг и покорнейший слуга Князь Потемкин-Таврический».
Между тем силы русских, даже после того, как Суворов привел с собой всего полгода назад им лично сформированный Фанагорийский гренадерский полк, а также 200 казаков, 1000 арнаутов (добровольцев из числа молдаван, валахов и других народов Балканского полуострова, поступавших по найму на русскую службу) и 150 охотников Апшеронского мушкетерского полка, силы его существенно уступали силам турок. В общей сложности к началу штурма Суворов располагал тридцатью одной тысячью активных штыков и сабель. В то же время гарнизон Измаила превышал численность русских войск как минимум на 4000 человек. И каких! Вот как пишет об этом генерал Орлов: «Гарнизон за последнее время весьма усилился, потому что сюда собрались и войска из крепостей, которые уже были взяты русскими. …Вообще нет данных для достоверного и точного определения числительности гарнизона Измаила. Султан сильно гневался на войска за все предшествовавшие капитуляции и фирманом (приказом) повелел в случае падения Измаила казнить из его гарнизона каждого, где бы он ни был найден. …Решимость отстоять Измаил или умереть разделяли и многие из остальных трех- и двухбунчужных пашей. Немногие малодушные не смели обнаруживать свою слабость».
Суворов Александр Васильевич, 1799. Худ. Joseph Kreutzinger
Судьба павшей крепости
Когда Суворов, прибывший под Измаил 2 (13) декабря, инкогнито обследовал крепость по кругу, вердикт его был неутешителен: «Крепость без слабых мест». Но такое слабое место все-таки нашлось: им стала неспособность турецкого гарнизона отразить начатый Суворовым одновременный штурм с трех направлений, в том числе с совершенно неожиданного - с русла Дуная. Сказалось и то, что в течение пяти дней перед началом штурма суворовские войска в полном соответствии с планом командующего строили, а потом учились штурмовать макет измаильских стен, и потому прекрасно представляли себе, как действовать во время собственно штурма.
После тринадцатичасового сражения крепость пала. Потери турецкой стороны были катастрофическими: 29 тысяч человек погибли сразу, еще две тысячи умерли от ран в течение первых суток, 9000 попали в плен и вынуждены были выносить из крепости тела павших товарищей и сбрасывать их в Дунай. Русские войска, хотя и считается, что во время подобных операций потери штурмующих на порядок превышают потери обороняюшихся, отделались куда меньшей кровью. Николай Орлов приводит в своей монографии такие данные: «Потери русских показаны в реляции: убитых - 64 офицера и 1,815 нижних чинов; раненых - 253 офицера и 2,450 нижних чинов; вся потеря 4,582 человека. Есть известия, определяющие число убитых до 4 тысяч и раненых до 6 тысяч, всего 10 тысяч, в том числе 400 офицеров (из 650)». Но даже если верны последние цифры, то результат все равно удивительный: при превосходстве противника крепости позиции и живой силе нанести ему поражение, разменяв потери один к двум!
Дальнейшая судьба Измаила сложилась причудливо. Потерянный для Турции после успеха Суворова, он вернулся к ней по условиям Ясского мира: причем все стороны конфликта ясно отдавали себе отчет, что именно падение крепости ускорило его заключение. В 1809 году русское войска под командованием генерал-лейтенанта Андрея Засса вновь возьмут его, и крепость на долгих полвека останется российской. Лишь после поражения России в Крымской войне, в 1856 году Измаил отдадут Молдавии - вассалу Османской империи, и новые хозяева по условиям передачи взорвут укрепления и сроют земляные валы. А спустя одиннадцать лет русские войска в последний раз войдут в Измаил, чтобы навсегда освободить его от турецкого присутствия. Причем войдут уже без боя: Румыния, которая в ту пору будет хозяйкой бывшей крепости, предаст Турцию и откроет дорогу российской армии…
Сергей Антонов
«Русская планета», 24 декабря 2015Из комментариев к статье:
Юрий пишет: - Добрый день, автор прав в плане ошибки при установлении дня воинской славы. Впрочем, это далеко не единственный ляп в днях воинской славы. Теперь о том, в чем с автором статьи не соглашусь.
1. В бою на Кинбурнской косе турки не имели трехкратного численного превосходства 5 тыс. турецкого десанта против 4 тыс. отряда солдат и казаков у Суворова.
2. Хотин и Очаков - это не дунайские крепости. Очаков вблизи устья Днепра, а Хотин на Днестре.
3. "В общей сложности к началу штурма Суворов располагал тридцатью одной тысячью активных штыков и сабель" У Суворова из 31 тыс. чел. около 15 тыс. это иррегулярные войска - казаки - у них и сабли были редкостью, не говоря о штыках. На штурм Измаила они шли с пидсохами - короткими копьями, древки которых турки легко рубили ятаганами и потери у казаков были огромны в измаильском деле.
4. Апшеронского мушкетерского полка тогда еще не существовало - был Апшеронский пехотный полк, а мушкетерским он станет в 1796 г. через 6 лет после взятия Измаила.
5. Соотношение потерь сторон скорее не удивительно, а закономерно при взятии европейской армией крепости у восточного противника. Примеров масса и из русско-турецких и английских колониальных войн.
6. "в 1856 году Измаил отдадут Молдавии - вассалу Османской империи, и новые хозяева по условиям передачи взорвут укрепления и сроют земляные валы. А спустя одиннадцать лет русские войска в последний раз войдут в Измаил". Тут двойная ошибка. Между Парижским миром 1856 г. и русско-турецкой войной 1877 -78 гг. не 11, а 21 год. И в Измаил русские, а точнее советские войска еще будут входить в 1940 г. во время присоединения Бессарабии и в Великую Отечественную в 1944 г.
Штурм Измаила: как пала «крепость без слабых мест»
Взятие дунайской твердыни стало прологом к поражению Стамбула в русско-турецкой войне 1787-1791 годов / Цикл «Наши победы»
Какая крепость вспоминается первой, стоит лишь упомянуть имя гениального русского полководца Александра Суворова? Конечно же, Измаил! Штурм и стремительное овладение этой твердыней Османской империи, закрывавшей путь с севера за Дунай, фактически во внутренние области Порты, стали одной из вершин его полководческой карьеры. ©Ещё в «Наших победах»
Штурм Измаила. Гравюра С. П. Шифляра
А для русской армии день взятия Измаила навсегда стал одним из самых славных эпизодов в ее истории. И с полным правом сейчас 24 декабря является одной из семнадцати памятных дат, входящих в список Дней воинской славы России.Примечательно, что даже в этом списке, который как раз и замыкает Измаильская годовщина, есть любопытное календарное несоответствие. Торжественная дата выпадает на 24 декабря, а собственно днем штурма названо 22 декабря! Откуда же взялся такой разнобой?
Объясняется все просто. Во всех документах, касающихся хода русско-турецкой войны 1787-1791 годов, дата штурма крепости - 11 декабря. Поскольку речь идет о XVIII веке, то к этой дате полагается прибавлять еще 11 дней разницы между юлианским и григорианским календарями. Но поскольку составлялся список Дней воинской славы России в XX веке, то при подсчетах к датам по старому стилю по привычке добавляли не по одиннадцать, а по тринадцать дней. Так и получилось, что памятную дату назначили на 24 декабря, а в описании отметили, что собственно днем штурма был день 22 декабря 1790 года по новому - и 11 декабря по старому стилю.
Суворов и Кутузов перед штурмом Измаила. Худ. О. Верейский
Все упирается в Измаил
В истории русско-турецкой войны 1787-1791 годов история взятия Измаила занимает особое место. Прологом к этой войне была другая русско-турецкая война - 1768-1774 годов. Она закончилась фактическим присоединением Крыма к России (формально оно завершилось в 1783 году), а условия увенчавшего военное противостояние Кючук-Кайнарджийского дали русским военным и торговым кораблям возможность базироваться на Черном море и беспрепятственно выходить из него через проливы, контролировавшиеся Портой - Босфор и Дарданеллы. Кроме того, после заключения этого мирного договора Россия получила возможность всерьез влиять на обстановку на Кавказе, и фактически начала процесс включения Грузии в состав империи - что полностью отвечало и стремлениям грузинского царства.
Ход первой русско-турецкой войны, которую вела императрица Екатерина Великая, был настолько неудачным для турок, что при подписании Кючук-Кайнарджийского мира они, несмотря на активное вмешательство и поддержку Англии и Франции, не решились всерьез спорить с условиями русских. Но как только память о катастрофических поражениях, нанесенных османским войскам русскими под командованием полководцев Петра Румянцева и Александра Суворова, начала стираться, Стамбул, которому очень активно намекали на несправедливость условий соглашения Лондон и Париж, тут же захотел пересмотреть унизительный, по его мнению, договор.
В первую очередь османы потребовали от России вернуть им Крым, полностью прекратить все действия по расширению влияния на Кавказе и согласиться на то, чтобы все русские суда, проходящие через проливы, подвергались непременному досмотру. Пойти на такие унизительные условия Петербург, который очень хорошо помнил недавно завершившуюся войну, никак не мог. И однозначно отверг все притязания Стамбула, после чего турецкое правительство 13 августа 1787 года объявило войну России.
Но ход военных действий оказался совершенно не таким, каким его видели в Османской империи. Русские, вопреки ожиданиям Стамбула и комплиментарным докладам шпионов Лондона и Парижа, оказались куда лучше турок подготовлены к войне. Что и принялись демонстрировать, одерживая победы одну за другой. Сначала в первой же крупной битве на Кинбурнской косе отряд генерала Суворова, в котором было всего-то полторы тысячи бойцов, наголову разгромил втрое превосходящий его по численности турецкий десант: из пяти тысяч турок спаслось лишь около семисот человек. Увидев, что рассчитывать на успех в наступательной кампании им не приходится, а одержать верх над русской армией в полевых сражениях не светит, турки перешли к пассивной обороне, сделав ставку на свои дунайские крепости. Но и тут просчитались: в сентябре 1788 года войска под командованием Петра Румянцева взяли Хотин, а 17 декабря 1788 года армия под командованием Потемкина и Кутузова взяла Очаков (кстати, в том сражении отличился безвестный в ту пору капитан Михаил Барклай де Толли). Стремясь взять реванш за эти поражения, турецкий визирь Хасан-паша в конце августа 1789 года со 100-тысячным войском форсировал Дунай и двинулся к реке Рымник, где 11 сентября и потерпел сокрушительный разгром от войск Суворова. А в следующем, 1790 году, под натиском русских войск последовательно пали крепости Килия, Тульча и Исакча.
Но даже эти поражения не вынудили Порту искать примирения с Россией. Остатки гарнизонов павших крепостей собрались в Измаиле - дунайской крепости, которую в Стамбуле полагали несокрушимой. И первая неудачная попытка русских войск под командованием князя Николая Репнина с наскока взять Измаил в сентябре 1789 года лишь подтверждала это мнение. А пока враг не поднялся на измаильские стены, в Стамбуле и не помышляли о мире, считая, что на сей раз Россия обломает зубы об этот крепкий орешек.
Штурм Измаила, гравюра XVIII века
«Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость»
Ирония судьбы заключалась в том, что неудачный штурм, предпринятый князем Репниным в 1789 году, стал своего рода компенсацией туркам за проигрыш сражения за Измаил в конце лета 1770 года. Причем тогда войсками, которые все-таки сумели взять строптивую крепость, командовал все тот же Николай Репнин! Но в 1774 году по условиям все того же Кючук-Кайнарджийского мира Измаил был возвращен Турции, которая постаралась учесть ошибки первой обороны и усилить защиту крепости.
Сопротивлялся Измаил весьма активно. Ни попытка князя Николая Репнина, ни усилия графа Ивана Гудовича и графа Павла Потемкина, которые осадили крепость осенью 1790 года, не увенчались успехом. Дошло до того, что 26 ноября военный совет, в котором заседали Гудович, Потемкин и командовавший вошедшей в Дунай Черноморской гребной флотилией генерал-майор Осип де Рибас (тот самый легендарный основатель Одессы) приняли решение снимать осаду и командовать отступление.
Решение это категорически отверг главнокомандующий русской армией князь Григорий Потемкин-Таврический. Но понимая, что генералы, однажды уже расписавшиеся в своей неспособности взять крепость, вряд ли сделают это даже после нового грозного приказа, возложил обязанность овладеть Измаилом на Александра Суворова.
Фактически будущему генералиссимусу предписывалось сделать невозможное: недаром некоторые исследователи полагают, что Потемкин, который был недоволен стремительным выдвижением нового полководца, бросил его под Измаил, надеясь, что тот полностью оконфузится. На то намекал и необыкновенно мягкий, вопреки довольно напряженным отношениям между военачальниками, тон письма Потемкина: «Моя надежда на Бога и на Вашу храбрость, поспеши мой милостивый друг. По моему ордеру к тебе, присутствие там личное твое соединит все части. Много тамо равночинных генералов, а из того выходит всегда некоторой род сейма нерешительного… Огляди все и распоряди, и помоляся Богу предпримайте! Есть слабые места лишь бы дружно шли. Вернейший друг и покорнейший слуга Князь Потемкин-Таврический».
Между тем силы русских, даже после того, как Суворов привел с собой всего полгода назад им лично сформированный Фанагорийский гренадерский полк, а также 200 казаков, 1000 арнаутов (добровольцев из числа молдаван, валахов и других народов Балканского полуострова, поступавших по найму на русскую службу) и 150 охотников Апшеронского мушкетерского полка, силы его существенно уступали силам турок. В общей сложности к началу штурма Суворов располагал тридцатью одной тысячью активных штыков и сабель. В то же время гарнизон Измаила превышал численность русских войск как минимум на 4000 человек. И каких! Вот как пишет об этом генерал Орлов: «Гарнизон за последнее время весьма усилился, потому что сюда собрались и войска из крепостей, которые уже были взяты русскими. …Вообще нет данных для достоверного и точного определения числительности гарнизона Измаила. Султан сильно гневался на войска за все предшествовавшие капитуляции и фирманом (приказом) повелел в случае падения Измаила казнить из его гарнизона каждого, где бы он ни был найден. …Решимость отстоять Измаил или умереть разделяли и многие из остальных трех- и двухбунчужных пашей. Немногие малодушные не смели обнаруживать свою слабость».
Суворов Александр Васильевич, 1799. Худ. Joseph Kreutzinger
Судьба павшей крепости
Когда Суворов, прибывший под Измаил 2 (13) декабря, инкогнито обследовал крепость по кругу, вердикт его был неутешителен: «Крепость без слабых мест». Но такое слабое место все-таки нашлось: им стала неспособность турецкого гарнизона отразить начатый Суворовым одновременный штурм с трех направлений, в том числе с совершенно неожиданного - с русла Дуная. Сказалось и то, что в течение пяти дней перед началом штурма суворовские войска в полном соответствии с планом командующего строили, а потом учились штурмовать макет измаильских стен, и потому прекрасно представляли себе, как действовать во время собственно штурма.
После тринадцатичасового сражения крепость пала. Потери турецкой стороны были катастрофическими: 29 тысяч человек погибли сразу, еще две тысячи умерли от ран в течение первых суток, 9000 попали в плен и вынуждены были выносить из крепости тела павших товарищей и сбрасывать их в Дунай. Русские войска, хотя и считается, что во время подобных операций потери штурмующих на порядок превышают потери обороняюшихся, отделались куда меньшей кровью. Николай Орлов приводит в своей монографии такие данные: «Потери русских показаны в реляции: убитых - 64 офицера и 1,815 нижних чинов; раненых - 253 офицера и 2,450 нижних чинов; вся потеря 4,582 человека. Есть известия, определяющие число убитых до 4 тысяч и раненых до 6 тысяч, всего 10 тысяч, в том числе 400 офицеров (из 650)». Но даже если верны последние цифры, то результат все равно удивительный: при превосходстве противника крепости позиции и живой силе нанести ему поражение, разменяв потери один к двум!
Дальнейшая судьба Измаила сложилась причудливо. Потерянный для Турции после успеха Суворова, он вернулся к ней по условиям Ясского мира: причем все стороны конфликта ясно отдавали себе отчет, что именно падение крепости ускорило его заключение. В 1809 году русское войска под командованием генерал-лейтенанта Андрея Засса вновь возьмут его, и крепость на долгих полвека останется российской. Лишь после поражения России в Крымской войне, в 1856 году Измаил отдадут Молдавии - вассалу Османской империи, и новые хозяева по условиям передачи взорвут укрепления и сроют земляные валы. А спустя одиннадцать лет русские войска в последний раз войдут в Измаил, чтобы навсегда освободить его от турецкого присутствия. Причем войдут уже без боя: Румыния, которая в ту пору будет хозяйкой бывшей крепости, предаст Турцию и откроет дорогу российской армии…
Сергей Антонов
«Русская планета», 24 декабря 2015Из комментариев к статье:
Юрий пишет: - Добрый день, автор прав в плане ошибки при установлении дня воинской славы. Впрочем, это далеко не единственный ляп в днях воинской славы. Теперь о том, в чем с автором статьи не соглашусь.
1. В бою на Кинбурнской косе турки не имели трехкратного численного превосходства 5 тыс. турецкого десанта против 4 тыс. отряда солдат и казаков у Суворова.
2. Хотин и Очаков - это не дунайские крепости. Очаков вблизи устья Днепра, а Хотин на Днестре.
3. "В общей сложности к началу штурма Суворов располагал тридцатью одной тысячью активных штыков и сабель" У Суворова из 31 тыс. чел. около 15 тыс. это иррегулярные войска - казаки - у них и сабли были редкостью, не говоря о штыках. На штурм Измаила они шли с пидсохами - короткими копьями, древки которых турки легко рубили ятаганами и потери у казаков были огромны в измаильском деле.
4. Апшеронского мушкетерского полка тогда еще не существовало - был Апшеронский пехотный полк, а мушкетерским он станет в 1796 г. через 6 лет после взятия Измаила.
5. Соотношение потерь сторон скорее не удивительно, а закономерно при взятии европейской армией крепости у восточного противника. Примеров масса и из русско-турецких и английских колониальных войн.
6. "в 1856 году Измаил отдадут Молдавии - вассалу Османской империи, и новые хозяева по условиям передачи взорвут укрепления и сроют земляные валы. А спустя одиннадцать лет русские войска в последний раз войдут в Измаил". Тут двойная ошибка. Между Парижским миром 1856 г. и русско-турецкой войной 1877 -78 гг. не 11, а 21 год. И в Измаил русские, а точнее советские войска еще будут входить в 1940 г. во время присоединения Бессарабии и в Великую Отечественную в 1944 г.