ЖЗЛ. Вера Мухина / К 65-летию памяти
Ещё скульптура здесь, здесь и здесь
Создатель титанов
Цикл «Жизнь замечательных людей» / Статья 2012 года
Она изваяла «Рабочего и колхозницу», но не была чужда и более приземленных вещей. ©Ещё в «ЖЗЛ»
Вера Мухина за работой в своей мастерской
Вера Мухина писала эскизы для театра, а также портреты близких. Знаменитых титанов можно всегда посмотреть на ВДНХ. Менее «колоссальное» творчество Мухиной - с 17 октября [2012 года] в Музее современного искусства на Петровке.Французы не хотели ее отпускать. Статуя «Рабочий и колхозница» должна остаться в Париже, агитировал соотечественников Ромен Роллан, нобелевский лауреат.
Рабочие, идя по утрам на фабрики, салютовали ей. День и ночь у подножия монумента стояла толпа. Глазели, обсуждали, проводили стихийные митинги. «Возьмемся за руки, встанем в кольцо, - призывали горячие головы. - Не допустим возвращения скульптуры в СССР!»
За всем этим наблюдала женщина. Она хотела подойти к митингующим и успокоить их, но не могла. У женщины болела нога. Когда «Рабочего и колхозницу» собирали для демонстрации в Париже, стальная рука рабочего сорвалась с троса и отдавила ей пальцы.
Звали женщину Вера Мухина. Невысокая, плотная, с косынкой на голове. Никто из парижан не догадывался, что восхитивших их колоссов создала именно она.
Скульптура "Хлеб". Бронза. 1939 год
Шрамы
Французский скульптор Эмиль Бурден говорил: «Ваяющих много, но оригиналов среди них почти нет. Вот Мухина - это оригинал!» Дело было в Париже, в 1912 году. Вера Мухина работает в углу его мастерской, старательно лепит из глины античных героев и от всех прячет свое лицо.
Ей двадцать три. На лице шрамы от десяти операций. Ее нос фактически собран заново, и она до сих пор кажется себе в зеркале чужой. Все это следствие травмы, полученной в Москве годом ранее. Все, казалось, шло так хорошо. Вера, отпрыск зажиточной рижской семьи, веселится, кокетничает, ездит на танцы. Девушка явно не без таланта и проявляет интерес к искусству. Она берет уроки у московских скульпторов Синицыной и Машкова. А потом было Рождество... Поездка с ледяной горы на санях, падение, больница, операции. Родственники решают, что девушке нужно сменить обстановку, и отправляют ее в Париж. Все, что Вера видит там на протяжении двух лет, - это мастерская Бурдена и глина, бесконечные куски глины, которые не хотят поддаваться. Про танцы можно забыть. Про кокетство тоже.
Как ни странно, лицо зажило. По возвращении в Москву она уже не только мастер скульптуры, но и вполне миловидная девушка. Не красавица, но все же. Это замечает молодой выпускник мединститута доктор Замков. Его, больного тифом, привезут с фронта в 1918 году. И когда он впервые после болезни откроет глаза, то увидит перед собой хорошенькую медсестру. «Как вас зовут?», - спросит он. «Вера, - ответит она. - Вера Мухина». Сердобольная, она не могла заниматься скульптурой, пока весь мир воевал. И ушла работать в госпиталь...
Любовь
«Алеша Замков был кудрявый и невысокий, - вспоминала Вера Мухина позже. - И еще его руки. Сильные, с короткими и тугими мускулами». Любовь продлится всю жизнь. В 1918 они поженятся и будут вместе до самой смерти мужа в 1942-м. Руки доктора Замкова будут преследовать Веру везде.
В середине двадцатых она слепит свою «Крестьянку» - скульптуру деревенской женщины, стоящей на небольшом пьедестале. Руки крестьянки будут руками Алеши. Вера скажет, что скопировала их специально, чтобы придать образу силу. Живописец Илья Машков, в прошлом учитель Мухиной, придет поглядеть на скульптуру. «Молодец, Мухина, - огласит свой вердикт он. - Такая крестьянка родит стоя и даже не крякнет!»
На юбилейной выставке, посвященной десятилетию революции, «Крестьянка» получит первую премию. Это будет известность. На Мухину посыплются заказы от первых лиц. «Вам нужно включиться в ленинский план монументальной пропаганды!» Этот план предусматривал появление памятников революционерам на улицах городов. И она включится. Будет работать над проектами. Создаст скульптуры «Пламя революции», «Хлеб», «Наука», прославляющие новый строй. «Вам нужно сделать бюст Сталина!» - и она согласится. Но выставит условие: Сталин должен позировать лично, делать портрет по фотографии она не может. Ответственность слишком велика. Тогда откажется уже сам Сталин. Сошлется на занятость в делах...
Эта близость к власти не раз выручала ее. Когда в тридцатом НКВД взялось за ее мужа, у доктора Замкова вдруг нашлись покровители. Свое слово сказали Калинин, Молотов, да что там - за него заступился сам Горький! После Сталина это был, пожалуй, самый авторитетный человек в тогдашнем СССР. Возможно, спастись врачу помогли его же собственные заслуги. Он разрабатывал гормональные препараты и лечил ряд первых лиц. Однако тот факт, что Мухина была его женой, несомненно, сыграл свою роль.
___
Главный проект
Фотография из парижской газеты «Юманите», лето, 1937 год. Статую «Рабочий и колхозница» монтируют к Всемирной выставке. Она должна украсить собой советский павильон. Кроме нее выставлять Советам, собственно, и нечего - панно, небольшие скульптуры и все. Но на это никто не обратит внимания. Гиганты затмят собой все. На снимке: стальные кисти рук рабочего и колхозницы спускают краном. Ракурс взят такой, что они выше, чем Эйфелева башня. Они выше, чем все, что может только вообразить себе человек...
В СССР проект сопровождали скандалы. Сначала комиссии из ЦК показалось, что в складках юбки колхозницы якобы проступает бородатое лицо. Троцкий! «Ай-ай-ай, товарищ Мухина, - погрозили скульптору подозрительные аппаратчики. - Срочно исправить недоразумение!»
Затем возникли споры насчет шарфа, который колхозница держит в руке. «Зачем шарф? - спросила комиссия. - Это какое-то декадентство!» Кроме того, оказалось, что из-за шарфа смещается центр тяжести скульптуры, ей тяжелее будет делать опору. Но тут уже Мухина встала горой, защищая свое детище: «Не утвердите шарф, сорвем сроки!» Комиссия была вынуждена уступить.
Для отправки в Париж скульптуру разобрали на шестьдесят пять частей. Ее доставили в Париж в составе из двадцати восьми вагонов. В Польше поезд остановили: ящики не проходили в тоннель. Пришлось «мельчить» монумент, отрезать от него дополнительные части.
Наконец за три дня до открытия выставки при монтаже одна из стальных частей сорвалась и отдавила автору ногу. Казалось, это провал. Но вместо этого - восторг и овации.
«Рабочий и колхозница» - это как удар по голове!« - кричит у монумента Франс Мазерель, художник-экспрессионист. Парижане подписывают петицию, чтобы оставить скульптуру у себя, запретить ее вывоз после выставки. Город, который всегда благоволил искусству, не может смириться с мыслью, что «Рабочего и колхозницу» увезут от него навсегда.
Вера Мухина смотрит на митинг издали. У нее сильно болит нога. Она не знает, что на обратном пути скульптуру сильно повредят. Что в Москве придется отливать новый экземпляр. И что еще раз рабочего и колхозницу снимут с пьедестала спустя шестьдесят лет. Снимут, чтобы вернуть сверкающими и обновленными.
_______
Веры Мухиной, автора «Рабочего и колхозницы», памятников Свердлову и Горькому, лауреата пяти сталинских премий, и, по легенде, создательницы граненого стакана, не стало 6 октября 1953 года...
Максим Фролов
«Русская планета», 16 октября 2012
Создатель титанов
Цикл «Жизнь замечательных людей» / Статья 2012 года
Она изваяла «Рабочего и колхозницу», но не была чужда и более приземленных вещей. ©Ещё в «ЖЗЛ»
Вера Мухина за работой в своей мастерской
Вера Мухина писала эскизы для театра, а также портреты близких. Знаменитых титанов можно всегда посмотреть на ВДНХ. Менее «колоссальное» творчество Мухиной - с 17 октября [2012 года] в Музее современного искусства на Петровке.Французы не хотели ее отпускать. Статуя «Рабочий и колхозница» должна остаться в Париже, агитировал соотечественников Ромен Роллан, нобелевский лауреат.
Рабочие, идя по утрам на фабрики, салютовали ей. День и ночь у подножия монумента стояла толпа. Глазели, обсуждали, проводили стихийные митинги. «Возьмемся за руки, встанем в кольцо, - призывали горячие головы. - Не допустим возвращения скульптуры в СССР!»
За всем этим наблюдала женщина. Она хотела подойти к митингующим и успокоить их, но не могла. У женщины болела нога. Когда «Рабочего и колхозницу» собирали для демонстрации в Париже, стальная рука рабочего сорвалась с троса и отдавила ей пальцы.
Звали женщину Вера Мухина. Невысокая, плотная, с косынкой на голове. Никто из парижан не догадывался, что восхитивших их колоссов создала именно она.
Скульптура "Хлеб". Бронза. 1939 год
Шрамы
Французский скульптор Эмиль Бурден говорил: «Ваяющих много, но оригиналов среди них почти нет. Вот Мухина - это оригинал!» Дело было в Париже, в 1912 году. Вера Мухина работает в углу его мастерской, старательно лепит из глины античных героев и от всех прячет свое лицо.
Ей двадцать три. На лице шрамы от десяти операций. Ее нос фактически собран заново, и она до сих пор кажется себе в зеркале чужой. Все это следствие травмы, полученной в Москве годом ранее. Все, казалось, шло так хорошо. Вера, отпрыск зажиточной рижской семьи, веселится, кокетничает, ездит на танцы. Девушка явно не без таланта и проявляет интерес к искусству. Она берет уроки у московских скульпторов Синицыной и Машкова. А потом было Рождество... Поездка с ледяной горы на санях, падение, больница, операции. Родственники решают, что девушке нужно сменить обстановку, и отправляют ее в Париж. Все, что Вера видит там на протяжении двух лет, - это мастерская Бурдена и глина, бесконечные куски глины, которые не хотят поддаваться. Про танцы можно забыть. Про кокетство тоже.
Как ни странно, лицо зажило. По возвращении в Москву она уже не только мастер скульптуры, но и вполне миловидная девушка. Не красавица, но все же. Это замечает молодой выпускник мединститута доктор Замков. Его, больного тифом, привезут с фронта в 1918 году. И когда он впервые после болезни откроет глаза, то увидит перед собой хорошенькую медсестру. «Как вас зовут?», - спросит он. «Вера, - ответит она. - Вера Мухина». Сердобольная, она не могла заниматься скульптурой, пока весь мир воевал. И ушла работать в госпиталь...
Любовь
«Алеша Замков был кудрявый и невысокий, - вспоминала Вера Мухина позже. - И еще его руки. Сильные, с короткими и тугими мускулами». Любовь продлится всю жизнь. В 1918 они поженятся и будут вместе до самой смерти мужа в 1942-м. Руки доктора Замкова будут преследовать Веру везде.
В середине двадцатых она слепит свою «Крестьянку» - скульптуру деревенской женщины, стоящей на небольшом пьедестале. Руки крестьянки будут руками Алеши. Вера скажет, что скопировала их специально, чтобы придать образу силу. Живописец Илья Машков, в прошлом учитель Мухиной, придет поглядеть на скульптуру. «Молодец, Мухина, - огласит свой вердикт он. - Такая крестьянка родит стоя и даже не крякнет!»
На юбилейной выставке, посвященной десятилетию революции, «Крестьянка» получит первую премию. Это будет известность. На Мухину посыплются заказы от первых лиц. «Вам нужно включиться в ленинский план монументальной пропаганды!» Этот план предусматривал появление памятников революционерам на улицах городов. И она включится. Будет работать над проектами. Создаст скульптуры «Пламя революции», «Хлеб», «Наука», прославляющие новый строй. «Вам нужно сделать бюст Сталина!» - и она согласится. Но выставит условие: Сталин должен позировать лично, делать портрет по фотографии она не может. Ответственность слишком велика. Тогда откажется уже сам Сталин. Сошлется на занятость в делах...
Эта близость к власти не раз выручала ее. Когда в тридцатом НКВД взялось за ее мужа, у доктора Замкова вдруг нашлись покровители. Свое слово сказали Калинин, Молотов, да что там - за него заступился сам Горький! После Сталина это был, пожалуй, самый авторитетный человек в тогдашнем СССР. Возможно, спастись врачу помогли его же собственные заслуги. Он разрабатывал гормональные препараты и лечил ряд первых лиц. Однако тот факт, что Мухина была его женой, несомненно, сыграл свою роль.
___
Главный проект
Фотография из парижской газеты «Юманите», лето, 1937 год. Статую «Рабочий и колхозница» монтируют к Всемирной выставке. Она должна украсить собой советский павильон. Кроме нее выставлять Советам, собственно, и нечего - панно, небольшие скульптуры и все. Но на это никто не обратит внимания. Гиганты затмят собой все. На снимке: стальные кисти рук рабочего и колхозницы спускают краном. Ракурс взят такой, что они выше, чем Эйфелева башня. Они выше, чем все, что может только вообразить себе человек...
В СССР проект сопровождали скандалы. Сначала комиссии из ЦК показалось, что в складках юбки колхозницы якобы проступает бородатое лицо. Троцкий! «Ай-ай-ай, товарищ Мухина, - погрозили скульптору подозрительные аппаратчики. - Срочно исправить недоразумение!»
Затем возникли споры насчет шарфа, который колхозница держит в руке. «Зачем шарф? - спросила комиссия. - Это какое-то декадентство!» Кроме того, оказалось, что из-за шарфа смещается центр тяжести скульптуры, ей тяжелее будет делать опору. Но тут уже Мухина встала горой, защищая свое детище: «Не утвердите шарф, сорвем сроки!» Комиссия была вынуждена уступить.
Для отправки в Париж скульптуру разобрали на шестьдесят пять частей. Ее доставили в Париж в составе из двадцати восьми вагонов. В Польше поезд остановили: ящики не проходили в тоннель. Пришлось «мельчить» монумент, отрезать от него дополнительные части.
Наконец за три дня до открытия выставки при монтаже одна из стальных частей сорвалась и отдавила автору ногу. Казалось, это провал. Но вместо этого - восторг и овации.
«Рабочий и колхозница» - это как удар по голове!« - кричит у монумента Франс Мазерель, художник-экспрессионист. Парижане подписывают петицию, чтобы оставить скульптуру у себя, запретить ее вывоз после выставки. Город, который всегда благоволил искусству, не может смириться с мыслью, что «Рабочего и колхозницу» увезут от него навсегда.
Вера Мухина смотрит на митинг издали. У нее сильно болит нога. Она не знает, что на обратном пути скульптуру сильно повредят. Что в Москве придется отливать новый экземпляр. И что еще раз рабочего и колхозницу снимут с пьедестала спустя шестьдесят лет. Снимут, чтобы вернуть сверкающими и обновленными.
_______
Веры Мухиной, автора «Рабочего и колхозницы», памятников Свердлову и Горькому, лауреата пяти сталинских премий, и, по легенде, создательницы граненого стакана, не стало 6 октября 1953 года...
Максим Фролов
«Русская планета», 16 октября 2012