Поэзия народного костюма. Плат
Мерцалова М.Н. Поэзия народного костюма, 1988
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеПлат узорный
Это был самый желанный подарок. Ухаживал ли парень за девушкой, приезжал ли из города с базара или на побывку с отхожего промысла из дальних краев крестьянин, справлялась ли свадьба или крестины - всегда во всех случаях любовь, внимание или приязнь выражались подарком головного платка.
По древнему русскому обычаю женская голова должна была быть всегда покрытой. Так какое же значение для женщины имел платок, если две трети своей жизни она с ним не расставалась!
83. Кокошник Костромской губернии и шерстяная с тканым рисунком шаль. Первая половина XIX века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
84. Олонецкий женский головной платок из белого миткаля, вышитый золотом.
Первая половина XIX века. Архангельский областной краеведческий музей.
Головные женские платки... Какие невыдуманные истории могли бы рассказать они о тех, чьей собственностью они были, чьи головы они покрывали. Затаенные обиды, скрытые от всех слезы знал только платок - в укромном темном уголке шепотом перечисляла женщина свои горести, прикрывая рот уголками платка, этими же уголками вытирала она глаза, застланные слезой-тоской. А когда наступал праздник и собиралась на гулянье крестьянка, она вынимала из заветной укладки свои лучшие платки и долго, любуясь, перебирала их. Тогда женщина чувствовала себя владелицей заветного клада, состоявшего не только из ценных для нее предметов, но и из воспоминаний, связанных с каждым из платков. Вот этот, еще ни разу не стиранный, дала ей в приданое мать, и в первые годы замужества она носила его с праздничным костюмом, другой - после рождения первого ребенка привез ей муж и, стесняясь, неумело сунул в руки, покраснев до корней волос. Сохранился и другой платок, который подарил ей не в меру любезный свекор, вызвав этим подарком скрытый гнев подозрительной свекрови. Были в укладке и платки, которые надевали на сенокос, а иные только на большие праздники - у таких всегда особенно был украшен угол, ниспадающий на спину,- ведь именно он был хорошо виден, когда женщины рядами стояли в церкви (илл. 85).
85. Ситцевый красный набивной платок - самый распространенный крестьянский платок в России. Начало XX века. Архангельская и Тульская губернии
Многообразны были платки у русских женщин, но среди этого многообразия были и такие, какие предпочитали жительницы самых различных, далеко отстоящих друг от друга мест. Особенно любимыми в крестьянском быту были ситцевые платки, по ярко-красному фону которых тонкими синими, желтыми, белыми линиями и точками был нанесен рисунок из стилизованных цветов, листьев и завитков (илл. 86). Среди крестьянок эти платки назывались «французскими», хотя, как уже было сказано, давным-давно они производились в России.
86. Ситцевый красный набивной платок - самый распространенный крестьянский платок в России. Начало XX века. Архангельская и Тульская губернии
Далеким прообразом платка был кусок ткани «убрус», покрывавший голову замужней женщины сверх «повоя». «Повой», позднее «повойник»,- неотъемлемая часть женского костюма - мягкая шапочка из ткани, которую надевали сразу после венчания. Изредка изображение женщины в повое, покрытом убрусом, встречается на древнерусских миниатюрах XVI -XVII веков. Праздничные повойники в зажиточной среде делали из шелка или бархата, спереди украшали вышивкой, чаще всего золотыми нитями. Сами же платки появились на Руси, по-видимому, в XVI-XVII веках и назывались «канаватки». Это были довольно большие платы из тонкого шелка с разноцветными полосами. В XVII -XVIII веках носили канаватки и одноцветные, с тканной золотыми или серебряными нитями каймой и отдельными небольшими стилизованными букетиками по полю платка. Канаватками торговали восточные купцы, их привозили издалека, и для русской женщины они были бережно хранимой драгоценностью, которую завещали дочерям наравне с жемчужными украшениями. В крестьянском же быту допетровской Руси русский речной жемчуг встречался значительно чаще, чем привозные платки. Кусок холста - вот чем обычно в это время покрывали крестьянки голову в будние дни.
Но плат - от самого дорогого, шитого золотом, до самого дешевого скорбного холщового покрова вдовы - был символом честности женской жизни. Самым большим позором для женщины Древней Руси было насильственное публичное обнажение ее головы.
На просторах России еще в середине XIX века больше трех четвертей населения были крестьяне. Так сколько же платков покупалось каждый год на больших ярмарках, на скромных базарах в далеких селах и в торговых рядах городов, если и в городах значительная часть жительниц также не расставалась с платками! С платками и шалями.
87. Галический кокошник, шитый серебром и жемчутм, с жемчужной (бисерной) поднизью, белый кисейный платок, шитый золотом, головной убор новобрачной.
Первая половина XIX века Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
88. Женская полушелковая тканая цветная шаль. XIX век. Северный край.
89. Полушелковая шаль с цветным узором. XIX век Каргополь, село Архангело.
Шали появились в европейском модном костюме в конце XVIII - начале XIX века после Великой французской революции, когда увлечение древнегреческой героикой и искусством сказалось на становлении форм женского костюма. Легким, часто прозрачным платьям с высокой талией - подражанию древнегреческим хитонам и римским туникам - не хватало верхней части античного костюма - плотных гиматиев. И вот военные трофеи Наполеона I из египетского похода - мягкие шерстяные египетские шали, первые шали в Европе,- используются парижскими модницами как греческие гиматии. Пластические свойства этих шалей так пленили воображение парижанок, что ловкие портнихи быстро превратили восточные новинки в дополнение к костюму, подражавшему античным образцам.
Мода на шали распространилась и в России среди дворян. Уже в 1800 году одна предприимчивая помещица, В. А. Елисеева, пытается разгадать тщательно охраняемый индусами секрет изготовления шалей. Для этого она вырезает кусочки с узорами и распускает, раздергивает ткань различными способами. Пять лет упорных поисков приносят желаемые результаты. Елисеева устраивает мастерскую у себя в имении. Однако недостаточно было разгадать способ тканья, нужно было подобрать и сырье. Индийские шали ткали из шерсти тибетских коз. Елисеева решает заменить эту шерсть пухом сайгаков, в изобилии водившихся в степях Западной Сибири. Находка была настолько удачной, что через несколько лет, когда слава о шалях мастерской Елисеевой широко распространилась, о них писали: «Пух сей... оказался столь тонким и мягким, что пряжа, из него выпряденная, уподобляется шелку, и шали, из оной приготовляемые, не только не уступают чистотою и тонкостью тканям настоящим кашемирским, но превосходят их». Вскоре, в 1809 году, и другая помещица, Н. А. Мерлина, создает мастерскую по производству шалей. Даровой труд крепостных давал возможность достигнуть изумительного совершенства не только в прядении, но и в окраске, и в ткачестве. Именно в России был найден способ крепления особым узелком нитей утка на нитях основы. Это дало возможность делать двусторонние шали, то есть рисунок оставался одинаковым на лицевой и изнаночной сторонах. Имя изобретателя осталось неизвестным... Но кто, кроме виртуозных мастериц - крепостных крестьянок, мог усовершенствовать свой труд? Шали в Индии и других восточных странах создавались веками, производство шерстяных шалей в России исчислялось только годами, а уже в начале второго десятилетия XIX века слава о русских шалях была настолько прочной, что Коленкур, посланник Наполеона I, «торговал у Мерлиной шаль для императрицы».
Своеобразны были русские шали и по декору. Красота и изысканность сочетаний тонов, смелая простота рисунков - кайма и мотивы состояли из реалистического воспроизведения многочисленных цветов, украшавших в первой половине ХIХ века помещичьи сады,- все ставило эти шали на первое место в мире. Но странная ирония судьбы: первыми организаторами производства шали были женщины (Елисеева, Мерлина), пряли и ткали, подбирали тона и создавали большинство рисунков женщины, а за этими шалями сохранилось название «колокольцовских» - по фамилии одного помещика, также имевшего мастерскую.
Наивысшего качества достигает мастерская Мерлиной, которой в 1829 году на «Публичной выставке» была присуждена Большая золотая медаль.
90. Белый галический кисейный платок, шитый золотом. Вид сзади. Первая половина XIX века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей заповедник.
91. Зимняя одежда молодой крестьянки - нагольный полушубок, кичка и шерстяной полушалок. Начало второй половины XIX века. Ленинград. ГЭМ
92. Зимняя одежда жительницы пригородной слободы. На голове шерстяной полушалок. Начало второй половины XIX века.
Горьковский историко-архитектурный музей-заповедник.
Существовало несколько видов производства декора шалей: кайма и одноцветная середина шали ткались одновременно на одном станке, середину и угловые мотивы изготовляли одновременно, а кайму отдельно и присоединяли ее узкой полоской с однообразным мелким рисунком (горошки). Эта полоска обрамляла узор середины и каймы, что выгодно оттеняло красочную гамму каждой из частей декора. Работа была крайне кропотливой - ведь толщина пряжи была меньше толщины человеческого волоса. Одну шаль ткали от шести месяцев до двух с половиной лет, если рисунок был сложным. Очень сложные узоры ткали не челноками, а специальными деревянными иглами. Чем больше было цветовых оттенков, тем больше было игл.
Недоступные по своей баснословной цене (она доходила до двадцати и выше тысяч рублей за штуку) для основных жителей России, эти шали - произведения искусства - все-таки влияли на вкус тех, кто их непосредственно изготовлял. Мелкие кустарные мастерские, каких было особенно много во Владимирской, Нижегородской, Ярославской и Московской губерниях, стали выпускать набойчатые платки и шали с художественными тонкими рисунками.
Шали как нельзя лучше соответствовали русской традиции костюма скрывать форму женского тела. Поэтому обычай покрывать ими плечи очень быстро укоренился в городской купеческой и мещанской среде. Как обогатили городской костюм эти разноцветные декоративные изделия русских кустарей! Особенно много шалей было на Севере - от Ярославля до Архангельска, - где молодые замужние женщины, отправляясь в большие праздничные дни в гости, покрывали ими голову сверх шитых золотом повойников, кичек и даже кокошников (илл. 93, 94).
93. Полушерстяной платок из Сольвычегодска с набивным рисунком. 80-е годы XIX века. Ленинград, ГЭМ.
94. Костромской кокошник и шелковый платок с тканным серебром и цветным шелком узором. Начало второй половины ХIХ века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
Блеск шелка и сияние металлических нитей ласкают и радостно волнуют воображение людей. В этом непосредственном эмоциональном восприятии фактуры материала лежат какие-то далекие и глубокие впечатления от первых, едва осознанных солнечных дней раннего детства, от первого соприкосновения с красотой природы, когда взгляд невольно останавливался на маленьком чуде: на сверкающих капельках росы в полузакрытых листках росянки, на изумрудно-бирюзовом блеске крыльев стрекозы или зелено-бронзовом великолепии окраски жука-бронзовика.
Блестящая поверхность шелковых тканей заключает в себе такую разнообразную игру света и цвета, что для человека в большей мере уже не цена определяет стоимость и значительность вещи, а ее эстетическое богатство. Нельзя не признать эстетической ценности шелковых шалей, бытовавших на Севере, которые были вытканы на черной бумажной основе. Строго уравновешенное сочетание сдержанных цветов - сине-черных, зеленых, темно-красных с черным, темно-зеленых с черным, лиловых с черным и других, плоскостной характер их крупного, как бы прочерченного черным узора - все несло в себе черты монументальности, так созвучные величественному образу северных женщин.
Совсем иными были тканые полушерстяные шали, довольно разнообразные по рисункам. В более старинных образцах еще чувствуется отдаленное влияние колокольцовских шалей в раппорте рисунка, в соотношении цветного поля с узором и каймой. Они привлекают благородной простотой и скромностью цветовых сочетаний и изяществом рисунка (илл. 94). Красивыми были и набивные платки с растительным орнаментом сдержанных, приглушенных тонов (илл. 93).
Легкие мягкие шерстяные шали с набивным рисунком по черному, белому (кремовому), ярко-синему, красному, оранжевому, желтому и зеленому полю появились еще в первой половине XIX века. Традиции набойки в России идут из глубокой древности. Русская одежда с незапамятных времен делалась из льна, на котором особенно хорошо получалась набойка, поэтому искусство набивать рисунки «манерками» достигло в России высокого мастерства, и шерстяные ткани отечественного производства, появившиеся в первой половине XIX века, стали украшать привычным способом.
Набивные шерстяные шали и платки стоили дешевле, чем с тканым рисунком. Броский декоративный цветочный узор или замысловатые восточные «огурцы» в бесчисленном количестве вариантов (илл. 95) привлекали внимание женщин. Шали и платки с набивным рисунком довольно быстро распространились среди горожанок. А для крестьянок такие платки чаще всего оставались несбыточной мечтой - денег у крестьян было мало, и каждая копейка была на счету. Однако в последней четверти XIX - начале XX века в легких шерстяных и особенно полушерстяных полушалках щеголяли многие крестьянки (илл. 93). В большие праздники по обычаю молодухи ходили в гости с берестяными кошелочками - «зобенками», наполненными пирогами и покрытыми сверху вышитыми полотенцами. Тогда ярко-зеленые, синие, красные, оранжевые «гарусники» (шерстяные сарафаны Вологодской губернии) дополняли не только пестрыми полушалками, но и шалями как головным платком. Шествие женщин из одной деревни в другую было настолько праздничным, что, казалось, и окружающая природа начинала ликовать вместе с ними.
95. Кичка с золотым шитьем и шерстяной широко распространенный платок с набивным рисунком «огурцами». XIX век. Ленинград, ГЭМ.
96. Полушелковая тканая четырехцветная шаль. Север России. Середина и вторая половина XIX века.
97. Сольвычегодский кокошник и полушелковая с тканым цветным рисунком шаль. Середина и вторая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
А в местах, где вышивание считалось женской профессией (например, в окрестностях женских монастырей, куда нередко отдавали девочек на выучку), кусок белого миткаля в умелых руках превращался в платок с красиво вышитой каймой и углом.
Но все разнообразие, все красочное богатство головных платков меркнет перед тем, что создали русские женщины Севера для костюма новобрачной. В час восхода солнца из легкого тумана над северными озерами взяли они прозрачную ткань и с первыми солнечными лучами вышили ее, чтобы жизнь новобрачной начиналась как летний погожий день и радость-счастье переливалось и играло, освещая ее красоту (илл. 87, 90).
Любовь к головному платку вошла в плоть и кровь русских женщин и получила новое звучание в современном костюме.
98. Новгородская шитая золотом кика (кокошник) и вышитый платок. Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
Продолжение следует...
Автор в цикле новелл и очерков раскрывает поэтические черты народного костюма, рассказывает о том, как связан костюм с природой и народными обычаями. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на широкий круг читателей. Уникальные цветные съёмки были произведены в различных областях РСФСР в основном в начале 70-х годов. ©
ОглавлениеПлат узорный
Это был самый желанный подарок. Ухаживал ли парень за девушкой, приезжал ли из города с базара или на побывку с отхожего промысла из дальних краев крестьянин, справлялась ли свадьба или крестины - всегда во всех случаях любовь, внимание или приязнь выражались подарком головного платка.
По древнему русскому обычаю женская голова должна была быть всегда покрытой. Так какое же значение для женщины имел платок, если две трети своей жизни она с ним не расставалась!
83. Кокошник Костромской губернии и шерстяная с тканым рисунком шаль. Первая половина XIX века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
84. Олонецкий женский головной платок из белого миткаля, вышитый золотом.
Первая половина XIX века. Архангельский областной краеведческий музей.
Головные женские платки... Какие невыдуманные истории могли бы рассказать они о тех, чьей собственностью они были, чьи головы они покрывали. Затаенные обиды, скрытые от всех слезы знал только платок - в укромном темном уголке шепотом перечисляла женщина свои горести, прикрывая рот уголками платка, этими же уголками вытирала она глаза, застланные слезой-тоской. А когда наступал праздник и собиралась на гулянье крестьянка, она вынимала из заветной укладки свои лучшие платки и долго, любуясь, перебирала их. Тогда женщина чувствовала себя владелицей заветного клада, состоявшего не только из ценных для нее предметов, но и из воспоминаний, связанных с каждым из платков. Вот этот, еще ни разу не стиранный, дала ей в приданое мать, и в первые годы замужества она носила его с праздничным костюмом, другой - после рождения первого ребенка привез ей муж и, стесняясь, неумело сунул в руки, покраснев до корней волос. Сохранился и другой платок, который подарил ей не в меру любезный свекор, вызвав этим подарком скрытый гнев подозрительной свекрови. Были в укладке и платки, которые надевали на сенокос, а иные только на большие праздники - у таких всегда особенно был украшен угол, ниспадающий на спину,- ведь именно он был хорошо виден, когда женщины рядами стояли в церкви (илл. 85).
85. Ситцевый красный набивной платок - самый распространенный крестьянский платок в России. Начало XX века. Архангельская и Тульская губернии
Многообразны были платки у русских женщин, но среди этого многообразия были и такие, какие предпочитали жительницы самых различных, далеко отстоящих друг от друга мест. Особенно любимыми в крестьянском быту были ситцевые платки, по ярко-красному фону которых тонкими синими, желтыми, белыми линиями и точками был нанесен рисунок из стилизованных цветов, листьев и завитков (илл. 86). Среди крестьянок эти платки назывались «французскими», хотя, как уже было сказано, давным-давно они производились в России.
86. Ситцевый красный набивной платок - самый распространенный крестьянский платок в России. Начало XX века. Архангельская и Тульская губернии
Далеким прообразом платка был кусок ткани «убрус», покрывавший голову замужней женщины сверх «повоя». «Повой», позднее «повойник»,- неотъемлемая часть женского костюма - мягкая шапочка из ткани, которую надевали сразу после венчания. Изредка изображение женщины в повое, покрытом убрусом, встречается на древнерусских миниатюрах XVI -XVII веков. Праздничные повойники в зажиточной среде делали из шелка или бархата, спереди украшали вышивкой, чаще всего золотыми нитями. Сами же платки появились на Руси, по-видимому, в XVI-XVII веках и назывались «канаватки». Это были довольно большие платы из тонкого шелка с разноцветными полосами. В XVII -XVIII веках носили канаватки и одноцветные, с тканной золотыми или серебряными нитями каймой и отдельными небольшими стилизованными букетиками по полю платка. Канаватками торговали восточные купцы, их привозили издалека, и для русской женщины они были бережно хранимой драгоценностью, которую завещали дочерям наравне с жемчужными украшениями. В крестьянском же быту допетровской Руси русский речной жемчуг встречался значительно чаще, чем привозные платки. Кусок холста - вот чем обычно в это время покрывали крестьянки голову в будние дни.
Но плат - от самого дорогого, шитого золотом, до самого дешевого скорбного холщового покрова вдовы - был символом честности женской жизни. Самым большим позором для женщины Древней Руси было насильственное публичное обнажение ее головы.
На просторах России еще в середине XIX века больше трех четвертей населения были крестьяне. Так сколько же платков покупалось каждый год на больших ярмарках, на скромных базарах в далеких селах и в торговых рядах городов, если и в городах значительная часть жительниц также не расставалась с платками! С платками и шалями.
87. Галический кокошник, шитый серебром и жемчутм, с жемчужной (бисерной) поднизью, белый кисейный платок, шитый золотом, головной убор новобрачной.
Первая половина XIX века Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
88. Женская полушелковая тканая цветная шаль. XIX век. Северный край.
89. Полушелковая шаль с цветным узором. XIX век Каргополь, село Архангело.
Шали появились в европейском модном костюме в конце XVIII - начале XIX века после Великой французской революции, когда увлечение древнегреческой героикой и искусством сказалось на становлении форм женского костюма. Легким, часто прозрачным платьям с высокой талией - подражанию древнегреческим хитонам и римским туникам - не хватало верхней части античного костюма - плотных гиматиев. И вот военные трофеи Наполеона I из египетского похода - мягкие шерстяные египетские шали, первые шали в Европе,- используются парижскими модницами как греческие гиматии. Пластические свойства этих шалей так пленили воображение парижанок, что ловкие портнихи быстро превратили восточные новинки в дополнение к костюму, подражавшему античным образцам.
Мода на шали распространилась и в России среди дворян. Уже в 1800 году одна предприимчивая помещица, В. А. Елисеева, пытается разгадать тщательно охраняемый индусами секрет изготовления шалей. Для этого она вырезает кусочки с узорами и распускает, раздергивает ткань различными способами. Пять лет упорных поисков приносят желаемые результаты. Елисеева устраивает мастерскую у себя в имении. Однако недостаточно было разгадать способ тканья, нужно было подобрать и сырье. Индийские шали ткали из шерсти тибетских коз. Елисеева решает заменить эту шерсть пухом сайгаков, в изобилии водившихся в степях Западной Сибири. Находка была настолько удачной, что через несколько лет, когда слава о шалях мастерской Елисеевой широко распространилась, о них писали: «Пух сей... оказался столь тонким и мягким, что пряжа, из него выпряденная, уподобляется шелку, и шали, из оной приготовляемые, не только не уступают чистотою и тонкостью тканям настоящим кашемирским, но превосходят их». Вскоре, в 1809 году, и другая помещица, Н. А. Мерлина, создает мастерскую по производству шалей. Даровой труд крепостных давал возможность достигнуть изумительного совершенства не только в прядении, но и в окраске, и в ткачестве. Именно в России был найден способ крепления особым узелком нитей утка на нитях основы. Это дало возможность делать двусторонние шали, то есть рисунок оставался одинаковым на лицевой и изнаночной сторонах. Имя изобретателя осталось неизвестным... Но кто, кроме виртуозных мастериц - крепостных крестьянок, мог усовершенствовать свой труд? Шали в Индии и других восточных странах создавались веками, производство шерстяных шалей в России исчислялось только годами, а уже в начале второго десятилетия XIX века слава о русских шалях была настолько прочной, что Коленкур, посланник Наполеона I, «торговал у Мерлиной шаль для императрицы».
Своеобразны были русские шали и по декору. Красота и изысканность сочетаний тонов, смелая простота рисунков - кайма и мотивы состояли из реалистического воспроизведения многочисленных цветов, украшавших в первой половине ХIХ века помещичьи сады,- все ставило эти шали на первое место в мире. Но странная ирония судьбы: первыми организаторами производства шали были женщины (Елисеева, Мерлина), пряли и ткали, подбирали тона и создавали большинство рисунков женщины, а за этими шалями сохранилось название «колокольцовских» - по фамилии одного помещика, также имевшего мастерскую.
Наивысшего качества достигает мастерская Мерлиной, которой в 1829 году на «Публичной выставке» была присуждена Большая золотая медаль.
90. Белый галический кисейный платок, шитый золотом. Вид сзади. Первая половина XIX века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей заповедник.
91. Зимняя одежда молодой крестьянки - нагольный полушубок, кичка и шерстяной полушалок. Начало второй половины XIX века. Ленинград. ГЭМ
92. Зимняя одежда жительницы пригородной слободы. На голове шерстяной полушалок. Начало второй половины XIX века.
Горьковский историко-архитектурный музей-заповедник.
Существовало несколько видов производства декора шалей: кайма и одноцветная середина шали ткались одновременно на одном станке, середину и угловые мотивы изготовляли одновременно, а кайму отдельно и присоединяли ее узкой полоской с однообразным мелким рисунком (горошки). Эта полоска обрамляла узор середины и каймы, что выгодно оттеняло красочную гамму каждой из частей декора. Работа была крайне кропотливой - ведь толщина пряжи была меньше толщины человеческого волоса. Одну шаль ткали от шести месяцев до двух с половиной лет, если рисунок был сложным. Очень сложные узоры ткали не челноками, а специальными деревянными иглами. Чем больше было цветовых оттенков, тем больше было игл.
Недоступные по своей баснословной цене (она доходила до двадцати и выше тысяч рублей за штуку) для основных жителей России, эти шали - произведения искусства - все-таки влияли на вкус тех, кто их непосредственно изготовлял. Мелкие кустарные мастерские, каких было особенно много во Владимирской, Нижегородской, Ярославской и Московской губерниях, стали выпускать набойчатые платки и шали с художественными тонкими рисунками.
Шали как нельзя лучше соответствовали русской традиции костюма скрывать форму женского тела. Поэтому обычай покрывать ими плечи очень быстро укоренился в городской купеческой и мещанской среде. Как обогатили городской костюм эти разноцветные декоративные изделия русских кустарей! Особенно много шалей было на Севере - от Ярославля до Архангельска, - где молодые замужние женщины, отправляясь в большие праздничные дни в гости, покрывали ими голову сверх шитых золотом повойников, кичек и даже кокошников (илл. 93, 94).
93. Полушерстяной платок из Сольвычегодска с набивным рисунком. 80-е годы XIX века. Ленинград, ГЭМ.
94. Костромской кокошник и шелковый платок с тканным серебром и цветным шелком узором. Начало второй половины ХIХ века.
Костромской государственный объединенный историко-архитектурный музей-заповедник.
Блеск шелка и сияние металлических нитей ласкают и радостно волнуют воображение людей. В этом непосредственном эмоциональном восприятии фактуры материала лежат какие-то далекие и глубокие впечатления от первых, едва осознанных солнечных дней раннего детства, от первого соприкосновения с красотой природы, когда взгляд невольно останавливался на маленьком чуде: на сверкающих капельках росы в полузакрытых листках росянки, на изумрудно-бирюзовом блеске крыльев стрекозы или зелено-бронзовом великолепии окраски жука-бронзовика.
Блестящая поверхность шелковых тканей заключает в себе такую разнообразную игру света и цвета, что для человека в большей мере уже не цена определяет стоимость и значительность вещи, а ее эстетическое богатство. Нельзя не признать эстетической ценности шелковых шалей, бытовавших на Севере, которые были вытканы на черной бумажной основе. Строго уравновешенное сочетание сдержанных цветов - сине-черных, зеленых, темно-красных с черным, темно-зеленых с черным, лиловых с черным и других, плоскостной характер их крупного, как бы прочерченного черным узора - все несло в себе черты монументальности, так созвучные величественному образу северных женщин.
Совсем иными были тканые полушерстяные шали, довольно разнообразные по рисункам. В более старинных образцах еще чувствуется отдаленное влияние колокольцовских шалей в раппорте рисунка, в соотношении цветного поля с узором и каймой. Они привлекают благородной простотой и скромностью цветовых сочетаний и изяществом рисунка (илл. 94). Красивыми были и набивные платки с растительным орнаментом сдержанных, приглушенных тонов (илл. 93).
Легкие мягкие шерстяные шали с набивным рисунком по черному, белому (кремовому), ярко-синему, красному, оранжевому, желтому и зеленому полю появились еще в первой половине XIX века. Традиции набойки в России идут из глубокой древности. Русская одежда с незапамятных времен делалась из льна, на котором особенно хорошо получалась набойка, поэтому искусство набивать рисунки «манерками» достигло в России высокого мастерства, и шерстяные ткани отечественного производства, появившиеся в первой половине XIX века, стали украшать привычным способом.
Набивные шерстяные шали и платки стоили дешевле, чем с тканым рисунком. Броский декоративный цветочный узор или замысловатые восточные «огурцы» в бесчисленном количестве вариантов (илл. 95) привлекали внимание женщин. Шали и платки с набивным рисунком довольно быстро распространились среди горожанок. А для крестьянок такие платки чаще всего оставались несбыточной мечтой - денег у крестьян было мало, и каждая копейка была на счету. Однако в последней четверти XIX - начале XX века в легких шерстяных и особенно полушерстяных полушалках щеголяли многие крестьянки (илл. 93). В большие праздники по обычаю молодухи ходили в гости с берестяными кошелочками - «зобенками», наполненными пирогами и покрытыми сверху вышитыми полотенцами. Тогда ярко-зеленые, синие, красные, оранжевые «гарусники» (шерстяные сарафаны Вологодской губернии) дополняли не только пестрыми полушалками, но и шалями как головным платком. Шествие женщин из одной деревни в другую было настолько праздничным, что, казалось, и окружающая природа начинала ликовать вместе с ними.
95. Кичка с золотым шитьем и шерстяной широко распространенный платок с набивным рисунком «огурцами». XIX век. Ленинград, ГЭМ.
96. Полушелковая тканая четырехцветная шаль. Север России. Середина и вторая половина XIX века.
97. Сольвычегодский кокошник и полушелковая с тканым цветным рисунком шаль. Середина и вторая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
А в местах, где вышивание считалось женской профессией (например, в окрестностях женских монастырей, куда нередко отдавали девочек на выучку), кусок белого миткаля в умелых руках превращался в платок с красиво вышитой каймой и углом.
Но все разнообразие, все красочное богатство головных платков меркнет перед тем, что создали русские женщины Севера для костюма новобрачной. В час восхода солнца из легкого тумана над северными озерами взяли они прозрачную ткань и с первыми солнечными лучами вышили ее, чтобы жизнь новобрачной начиналась как летний погожий день и радость-счастье переливалось и играло, освещая ее красоту (илл. 87, 90).
Любовь к головному платку вошла в плоть и кровь русских женщин и получила новое звучание в современном костюме.
98. Новгородская шитая золотом кика (кокошник) и вышитый платок. Первая половина XIX века. Ленинград, ГЭМ.
Продолжение следует...