Потемкинские деревни возвращаются
Есть в российской истории такой термин - «потемкинские деревни». Речь о бутафорских поселениях, которые выставлял по пути следования императрицы Екатерины II ее фаворит и государственный деятель князь Григорий Потемкин. Вместо реальной картины полуразрушенных деревень и нищего населения взору императрицы открывались аккуратные домики и красивые фасады, сделанные, правда, из картона.
Сегодня термин «потемкинская деревня» часто используют в отношении политической системы. Картонный фасад в виде формально независимого парламента и суда, имитирующие бурную деятельность системные партии, якобы независимое телевидение - и авторитарная сущность.
Однако «потемкинские деревни» в России сегодня существуют и в традиционном понимании.
Вот, например, Ярославль, который в прошлом году отмечал тысячелетие со дня основания города. Местные власти впопыхах штукатурили фасады и благоустраивали город. Но, естественно, многое не успели. Проблему решали по рецептам князя Потемкина.
Скажем, здание Ярославского Зенитно-ракетного училища на первый взгляд выглядит вполне пристойно, не стыдно показать гостям города.
А на самом деле здание выглядит так:
Ловкость рук и никакого мошенничества. Князь мертв, но дело его живет.
Сегодня термин «потемкинская деревня» часто используют в отношении политической системы. Картонный фасад в виде формально независимого парламента и суда, имитирующие бурную деятельность системные партии, якобы независимое телевидение - и авторитарная сущность.
Однако «потемкинские деревни» в России сегодня существуют и в традиционном понимании.
Вот, например, Ярославль, который в прошлом году отмечал тысячелетие со дня основания города. Местные власти впопыхах штукатурили фасады и благоустраивали город. Но, естественно, многое не успели. Проблему решали по рецептам князя Потемкина.
Скажем, здание Ярославского Зенитно-ракетного училища на первый взгляд выглядит вполне пристойно, не стыдно показать гостям города.
А на самом деле здание выглядит так:
Ловкость рук и никакого мошенничества. Князь мертв, но дело его живет.