(no subject)
"Чудаки". Продолжение
XIII
ЕЯ ДОЧЬ
Уже два дня въ домѣ баронессы фонъ-Саксъ готовились къ парадному балу и, наконецъ, всѣ приготовленія были закончены. Комнаты приняли парадный видъ, залитыя электричествомъ и засыпанныя цвѣтами.
Шелъ десятый часъ вечера, а Долли Евграфовна сидѣла еще въ бѣломъ пеньюарѣ у трюмо и торопила парикмахера.
- Какъ вы сегодня копаетесь, Александръ! Мнѣ еще нужно одѣться, а вамъ еще нужно причесать мою дочь. Или вы хотите, чтобы мои гости бродили одни безъ хозяйки?
Наконецъ сложная прическа была закончена, парикмахеръ отправился къ Мусѣ, а Дарья Яковлевна заняла его мѣсто около баронессы.
- Скажите, голубушка, какъ мое лицо сегодня? - По вашему совѣту я прилегла на часокъ, о уснуть не удалось. Почему-то сегодня мой вечеръ волнуетъ меня такъ же сильно, какъ волновалъ мой первый дѣвическій балъ, словно рѣшается моя судьба.
- Вы отлично выглядите, баронесса, и общество поразится, увидѣвъ рядомъ съ вами взрослую дочь. Хотя Марія Николаевна въ томъ туалетѣ, который я для нея создала, будетъ походить на 16-лѣтнюю дѣвочку.
- Посмотримъ, будетъ ли мой туалетъ такъ эффектенъ, какъ это кажется теперь.
- О, я ручаюсь, что вы сегодня всѣхъ сведете съ ума.
Баронесса черезъ плечо кинула взглядъ на Дарью Яковлевну.
- Я бы только хотѣла удержать своего Макса. Но, кажется, я могу быть спокойной, кажется, нѣтъ такой пули, которая могла бы вывести моего Макса изъ равнодушія.
- Отъ добра добра не ищутъ, баронесса!
- Однако, не будемъ терять драгоцѣнное время и примемся за туалетъ. Вѣдь, вы еще должны одѣть Мусю.
Тонкая, чуть замѣтная улыбка промелькнула по губамъ Дарьи Яковлевны.
- Самое главное, чтобы вы были готовы къ пріему гостей, баронесса. Барышня можетъ и опоздать. Вѣдь, это важно, чтобы первымъ своимъ появленіемъ она произвела ошеломляющій эффектъ. Чѣмъ ярче заблеститъ она, тѣмъ скорѣе составитъ хорошую партію. Нашъ Петербургъ не любитъ ничего тихаго и скромнаго и постоянно ловится на удочку шумнаго блеска. Я хорошо его изучила за всѣ эти годы.
Такъ болтала модная портниха, Дарья Яковлевна, облачая баронессу фонъ-Саксъ въ царственный туалетъ, которымъ она гордилась, какъ однимъ изъ лучшихъ своихъ "созданій".
Совершенно уже готовая баронесса съ нескрываемымъ восторгомъ оглядывала себя въ трюмо.
- Да, дѣйствительно, - радостно проговорила она, - вы, Марья Яковлевна, сдѣлали изъ баронессы фонъ-Саксъ - прекрасную королеву.
Темно-малиновый туалетъ, отдѣланный изумруднымъ бархатомъ и соболемъ, скрадывалъ всѣ недостатки полнѣвшей фигуры и оттѣнялъ жгучую красоту баронессы. Брилліанты сверкали на ея шеѣ, въ ея ушахъ и, въ видѣ граціоной короны, на ея гордой пышной головкѣ. Тонкое черное кружево, какъ прозрачныя крылья демона, причудливо ниспадая со спины, обволакивало ея обнаженныя, обвитыя дорогими браслетами руки и при каждомъ ихъ движеніи поднималось воздушнымъ темнымъ облакомъ.
Баронесса нѣсколько разъ прошлась по комнатѣ, оглядывая себя со всѣхъ сторонъ. На лѣвомъ боку малиновый бархатъ словно случайно разрывался и чуть виднѣлась изящная ножка баронессы, прикрытая изумруднымъ газомъ.
- Замѣчательно. Великолѣпно!.. Я не знаю, какъ васъ и благодарить Дарья Яковлевна. Это платье - шедевръ. Сама боюсь, что нѣжный туалетъ Муси будетъ совсѣмъ убитъ.
- О, не бойтесь, это будетъ совсѣмъ въ другомъ родѣ. Ландышъ останется прелестнымъ даже тогда, когда въ букетѣ онъ сочетается съ пышной розой. Одинъ цвѣтокъ дополняетъ другой, и оба по своему восхитительны.
- Спасибо вамъ, тысячу разъ спасибо!
Величавой поступью баронесса вышла изъ будуара, ... красивой змѣей волочился за нею царственный трэнъ. Съ тонкой усмѣшкой смотрѣла ей вслѣдъ Дарья Яковлевна. Она думала:
- Да, мнѣ удалось васъ сдѣлать, баронесса, моложавой, эффектной и царственной. И вы будете торжествовать побѣду, пока не появится на балу молодая баронесса. Съ нѣжной, блестящей и юной красотой вашей дочери трудно кому-нибудь соперничать.
И, закуривъ папиросу, Дарья Яковлевна добавила вслухъ:
- Да, эта дѣвочка должна сдѣлать хорошую карьеру, если ей не помѣшаетъ ея порядочность. Вѣдь, порядочность теперь большой недостаток среди людей голубой крови, и самыя лучшія партіи теперь дѣлаютъ модныя кокотки или легкомысленныя, шикарныя артистки.
На этомъ философствованія Дарьи Яковлевны закончились, и она отправилась въ комнаты молодой баронессы.
Между тѣмъ, съѣздъ гостей уже начался, и Долли Евграфовна, выслушивая комплименты, расточала любезныя улыбки.
Вотъ наконецъ къ ея рукѣ подошелъ тотъ, ради котораго она такъ заботилась о туалетѣ и о моложавости. Она оглянула его стройную богатырскую фигуру и осталась имъ довольна. И костюмъ съ иголочки, и прическа, и самое выраженіе его лица дѣлали его интереснѣе. Яркій и безпокойный огонекъ, мерцавшій въ его голубыхъ, обычно спокойныхъ, глазахъ, конечно, предназначался ей... ея эффектному королевскому виду.
И, протянувъ ему руку, ласково и задорно она проговорила:
- Ты мнѣ сегодня особенно нравишься, Максъ.
Онъ наклонился, чтобы робко поцѣловать ея руку, но она все-таки замѣтила яркую краску, вдругъ залившую его щеки.
- Какой ты смѣшной, Максъ. Смѣшной и милый...
Но къ хозяйкѣ дома подходили другіе гости, и Максимъ Сергѣевичъ поспѣшно ретировался. И онъ такъ быстро шагалъ по громадному залу, какъ-будто за нимъ гнались фуріи.
Салоны баронессы наполнялись шикарной, но разношерстной публикой, часть которой мы уже наблюдали на ея дневном "пріемѣ". Семейныя пары перемѣшивались съ артистическимъ міромъ, но отъ артистовъ и артистокъ въ этомъ салонѣ требовались "имена". Мужское общество было гораздо чище женскаго. Межъ нарядныхъ дамъ попадались вдовы - настоящія и "соломенныя", искавшія флирта. Баронесса фонъ-Саксъ все-таки заискивала въ знакомствѣ съ семейными парами и подчеркивала, представляя такую "пару" какой-нибудь артисткѣ:
- Госпожа X. и ея супругъ, господинъ X.
Теперь, съ появленіемъ незамужней дочери, эти семейныя пары становились особенно цѣнными въ салонѣ баронессы. Но мужскимъ обществомъ, бывавшимъ въ ея домѣ, баронесса фонъ-Саксъ могла похвастаться. Блестящее офицерство, дипломаты, милліонеры охотно посѣщали ея оживленный, разнообразный салонъ. Въ немъ не было набившей оскомину разнузданности кафешантановъ и модныхъ кабаковъ, но не было и скучной, томительной чопорности великосвѣтскихъ гостиныхъ. Создавалась атмосфера въ мѣру пикантная, непринужденная и веселая. Музыка и пѣніе ласкали слухъ, тонкій флиртъ ударялъ по нервамъ. И салон баронессы сдѣлался любимымъ салономъ бонвивановъ.
Максимъ Сергѣевичъ смѣшался сътолпой приглашенныхъ. Глаза его безъ устали кого-то искали и не находили.
Лились плавные звуки модного вальса, въ большомъ бѣломъ залѣ мелькали нарядныя пары танцующихъ. Максимъ Сергѣевичъ, наблюдая, усѣлся противъ широко раскрытыхъ дверей. Красивыя женщины, мелькая мимо него, задѣвали его кружевомъ или газомъ своихъ туалетовъ, и тонкій ароматъ духовъ, какъ легкій эфиръ, проносился мимо него. Но ни эти обнаженныя плечи, ни сверкающіе зубы, ни блескъ подведенныхъ глазокъ, ни чарующія улыбки - ничто не привлекало его вниманія. Той, которую онъ искалъ, не было среди толпы.
На нѣсколько мгновеній всеобщее вниманіе привлекло появленіе Сюзанны Мельвиль. Она была прелестна въ блѣднорозовомъ туалетѣ съ головкой, увенчанной бѣлокурыми косами, съ оживленнымъ лицомъ, - на немъ чувство наложило печать новой жизни и невѣданнаго доселѣ счастья.
Едва она успѣла поздороваться съ хозяйкой дома, какъ къ ней подошелъ графъ Грегоровъ, вѣрный, влюбленный рыцарь, предлагая ей руку. И она шла черезъ весь залъ, горделиво покачивая головкой, и думала:
- Ахъ, если-бы я опиралась на его руку, какъ законная жена!
Между тѣмъ, Грегоровъ, склонившись къ ея плечу, нашептывалъ:
- Два дня я васъ не видѣлъ, и они мнѣ показались вѣчностью. Я весь былъ полонъ вами... Я жилъ минутами счастья, которыми вы меня подарили. Я люблю васъ, Сюзанна, и это жестоко на такой долгій срокъ лишать меня вашего общества.
Она могла бы ему отвѣтить, что ей самой была тяжела эта двухдневная разлука, но что она "выдерживала характеръ" для того, чтобы забрать его въ руки. Когда ему придется "вымаливать", она въ свою очередь будетъ "требовать".
- Мнѣ самой очень хотѣлось васъ видѣть, но... къ сожалѣнію... помимо "желаній", у меня еще имѣются "обязанности". Весь репертуаръ лежитъ на моихъ плечахъ... и я должна его вытягивать. Хорошихъ актрисъ, вѣдь, очень мало. Большіе драматическіе театры чувствуютъ въ нихъ недостатокъ... а ужъ нашъ фарсъ совсѣмъ бѣдствуетъ. Къ намъ лѣзутъ кокоточки, желающія паказывать туалеты съ ярко освѣщенныхъ подмостковъ. А въ итогѣ мнѣ одной приходится тащить весь репертуаръ.
- Какъ бы я былъ счастливъ, если-бы вы бросили эту яму! Я ненавижу театръ. Это отвращеніе къ подмосткамъ и лицедѣямъ вселилось въ меня съ дѣтскихъ лѣтъ.
- Почему?
- Цѣлая трагедія, которую я когда-нибудь вамъ разскажу подробно. Мой отецъ ужъ слишкомъ любилъ театръ и много огорченій приносилъ этимъ моей матери. Онъ постоянно волочился за какой-нибудь актрисой, а такъ какъ ничего не умѣлъ дѣлать наполовину, то безумствовалъ. Помимо того, что всѣ эти увлеченія стоили громадныхъ денегъ и насъ разоряли, всегда было много шуму, толковъ и сплетенъ. Мать обожала отца и страдала. Я былъ свидѣтелемъ сценъ ревности... и былъ свидѣтелемъ ея горючихъ слезъ.
- И всѣ эти актрисы все-таки не пошатнули вашего состоянія?!
- Онѣ поглотили состояніе моего отца и приданое моей матери. Все, чемъ я теперь владѣю, я получилъ отъ двухъ дѣдушекъ.
- А вашъ отецъ?
- Онъ умеръ слишкомъ рано. Самъ себя уходилъ... Однако, я завелъ совсѣмъ неподходящій жалобный разговоръ. Не могу ли я васъ попросить на туръ вальса, Сюзанна Леонтьевна? Давно не танцовалъ и уже бросилъ это "занятіе", но мнѣ такъ безумно хочется прикоснуться къ вашей таліи, къ вашей рукѣ, чувствовать ваше дыханіе... Итакъ, на одинъ туръ вальса, Сюзанна Леонтьевна.
- Съ удовольствиемъ.
И они красивой парой понеслись плавно покачиваясь, по паркету.
Хозяйка дома, окруженная кавалерами, появилась въ вдеряхъ зала, наблюдая за танцующими. Но вотъ къ ней подошла Марфа Ивановна, важная въ своемъ коричневомъ шелковомъ платьѣ, и что-то шепнула ей на ухо...
Баронесса слегка вздрогнула и утвердительно кивнула головой. Потомъ она подошла къ дирижеру и просила его закончить вальсъ. Ласково кивнувъ головой Максиму Сергѣевичу, баронесса вышла изъ зала.
Она вернулась черезъ нѣсколько мгновеній, но уже не одна. Она шла, опираясь на руку прелестной молодой дѣвушки.
"Красы ея ни перомъ не описать, ни въ сказкѣ не разсказать", - пропѣлъ бы, глядя на нее, старый гусляръ.
Туалетъ, созданный Дарьей Яковлевной, дѣйствительно былъ мечтой, тѣмъ нѣжнымъ облачкомъ, которое пристало только сказочной принцессѣ Грезѣ. Весь бѣлый, онъ былъ словно сотканъ изъ кружевъ, газа и шелка. Старинныя золотыя бусы, перевиваясь съ жемчугомъ, обнимали стройную шейку. Высокій жемчужный гребень тонулъ въ золотѣ волосъ.
- Какъ хороша! - слышался шопотъ. - Кто это? Сказочно хороша!
Увы, пышная роза завяла рядомъ съ нѣжнымъ благоухающимъ ландышемъ.
- Кто она? - спросилъ Грегоровъ Сюзанну, заинтересованный внезапнымъ появленіемъ прекрасной юной незнакомки.
Щеки Сюзанны вспыхнули, а въ сердцѣ она вдругъ почувствовала какую-то новую странную боль.
- Я никогда ея не видѣла. А вамъ она, кажется, очень понравилась, графъ?
- Кому не понравится эта нѣжная, юная и въ то же время яркая красота?
Между тѣмъ, баронесса подходила къ своимъ самымъ почетнымъ гостямъ и знакомила ихъ съ молодой дѣвушкой.
- Баронесса Марія Николаевна, моя дочь.
И шопотъ изумленія несся по залу, гостинымъ, по всей анфиладѣ комнатъ, наполненныхъ приглашенными.
- Ея дочь... дочь баронессы фонъ-Саксъ!
Робко улыбаясь, молодая дѣвушка протягивала нѣжную, надушенную ручку...
- Ея дочь! Какъ она прелестна!.. Въ ней ожила прошлая красота баронессы фонъ-Саксъ!
И восторженныя похвалы долетали до ушей Максима Сергѣевича, словно приросшаго къ креслу и пожиравшаго глазами принцессу Грезу, первую мечту своей души.
© О.Бебутова, 1930 г.
XIII
ЕЯ ДОЧЬ
Уже два дня въ домѣ баронессы фонъ-Саксъ готовились къ парадному балу и, наконецъ, всѣ приготовленія были закончены. Комнаты приняли парадный видъ, залитыя электричествомъ и засыпанныя цвѣтами.
Шелъ десятый часъ вечера, а Долли Евграфовна сидѣла еще въ бѣломъ пеньюарѣ у трюмо и торопила парикмахера.
- Какъ вы сегодня копаетесь, Александръ! Мнѣ еще нужно одѣться, а вамъ еще нужно причесать мою дочь. Или вы хотите, чтобы мои гости бродили одни безъ хозяйки?
Наконецъ сложная прическа была закончена, парикмахеръ отправился къ Мусѣ, а Дарья Яковлевна заняла его мѣсто около баронессы.
- Скажите, голубушка, какъ мое лицо сегодня? - По вашему совѣту я прилегла на часокъ, о уснуть не удалось. Почему-то сегодня мой вечеръ волнуетъ меня такъ же сильно, какъ волновалъ мой первый дѣвическій балъ, словно рѣшается моя судьба.
- Вы отлично выглядите, баронесса, и общество поразится, увидѣвъ рядомъ съ вами взрослую дочь. Хотя Марія Николаевна въ томъ туалетѣ, который я для нея создала, будетъ походить на 16-лѣтнюю дѣвочку.
- Посмотримъ, будетъ ли мой туалетъ такъ эффектенъ, какъ это кажется теперь.
- О, я ручаюсь, что вы сегодня всѣхъ сведете съ ума.
Баронесса черезъ плечо кинула взглядъ на Дарью Яковлевну.
- Я бы только хотѣла удержать своего Макса. Но, кажется, я могу быть спокойной, кажется, нѣтъ такой пули, которая могла бы вывести моего Макса изъ равнодушія.
- Отъ добра добра не ищутъ, баронесса!
- Однако, не будемъ терять драгоцѣнное время и примемся за туалетъ. Вѣдь, вы еще должны одѣть Мусю.
Тонкая, чуть замѣтная улыбка промелькнула по губамъ Дарьи Яковлевны.
- Самое главное, чтобы вы были готовы къ пріему гостей, баронесса. Барышня можетъ и опоздать. Вѣдь, это важно, чтобы первымъ своимъ появленіемъ она произвела ошеломляющій эффектъ. Чѣмъ ярче заблеститъ она, тѣмъ скорѣе составитъ хорошую партію. Нашъ Петербургъ не любитъ ничего тихаго и скромнаго и постоянно ловится на удочку шумнаго блеска. Я хорошо его изучила за всѣ эти годы.
Такъ болтала модная портниха, Дарья Яковлевна, облачая баронессу фонъ-Саксъ въ царственный туалетъ, которымъ она гордилась, какъ однимъ изъ лучшихъ своихъ "созданій".
Совершенно уже готовая баронесса съ нескрываемымъ восторгомъ оглядывала себя въ трюмо.
- Да, дѣйствительно, - радостно проговорила она, - вы, Марья Яковлевна, сдѣлали изъ баронессы фонъ-Саксъ - прекрасную королеву.
Темно-малиновый туалетъ, отдѣланный изумруднымъ бархатомъ и соболемъ, скрадывалъ всѣ недостатки полнѣвшей фигуры и оттѣнялъ жгучую красоту баронессы. Брилліанты сверкали на ея шеѣ, въ ея ушахъ и, въ видѣ граціоной короны, на ея гордой пышной головкѣ. Тонкое черное кружево, какъ прозрачныя крылья демона, причудливо ниспадая со спины, обволакивало ея обнаженныя, обвитыя дорогими браслетами руки и при каждомъ ихъ движеніи поднималось воздушнымъ темнымъ облакомъ.
Баронесса нѣсколько разъ прошлась по комнатѣ, оглядывая себя со всѣхъ сторонъ. На лѣвомъ боку малиновый бархатъ словно случайно разрывался и чуть виднѣлась изящная ножка баронессы, прикрытая изумруднымъ газомъ.
- Замѣчательно. Великолѣпно!.. Я не знаю, какъ васъ и благодарить Дарья Яковлевна. Это платье - шедевръ. Сама боюсь, что нѣжный туалетъ Муси будетъ совсѣмъ убитъ.
- О, не бойтесь, это будетъ совсѣмъ въ другомъ родѣ. Ландышъ останется прелестнымъ даже тогда, когда въ букетѣ онъ сочетается съ пышной розой. Одинъ цвѣтокъ дополняетъ другой, и оба по своему восхитительны.
- Спасибо вамъ, тысячу разъ спасибо!
Величавой поступью баронесса вышла изъ будуара, ... красивой змѣей волочился за нею царственный трэнъ. Съ тонкой усмѣшкой смотрѣла ей вслѣдъ Дарья Яковлевна. Она думала:
- Да, мнѣ удалось васъ сдѣлать, баронесса, моложавой, эффектной и царственной. И вы будете торжествовать побѣду, пока не появится на балу молодая баронесса. Съ нѣжной, блестящей и юной красотой вашей дочери трудно кому-нибудь соперничать.
И, закуривъ папиросу, Дарья Яковлевна добавила вслухъ:
- Да, эта дѣвочка должна сдѣлать хорошую карьеру, если ей не помѣшаетъ ея порядочность. Вѣдь, порядочность теперь большой недостаток среди людей голубой крови, и самыя лучшія партіи теперь дѣлаютъ модныя кокотки или легкомысленныя, шикарныя артистки.
На этомъ философствованія Дарьи Яковлевны закончились, и она отправилась въ комнаты молодой баронессы.
Между тѣмъ, съѣздъ гостей уже начался, и Долли Евграфовна, выслушивая комплименты, расточала любезныя улыбки.
Вотъ наконецъ къ ея рукѣ подошелъ тотъ, ради котораго она такъ заботилась о туалетѣ и о моложавости. Она оглянула его стройную богатырскую фигуру и осталась имъ довольна. И костюмъ съ иголочки, и прическа, и самое выраженіе его лица дѣлали его интереснѣе. Яркій и безпокойный огонекъ, мерцавшій въ его голубыхъ, обычно спокойныхъ, глазахъ, конечно, предназначался ей... ея эффектному королевскому виду.
И, протянувъ ему руку, ласково и задорно она проговорила:
- Ты мнѣ сегодня особенно нравишься, Максъ.
Онъ наклонился, чтобы робко поцѣловать ея руку, но она все-таки замѣтила яркую краску, вдругъ залившую его щеки.
- Какой ты смѣшной, Максъ. Смѣшной и милый...
Но къ хозяйкѣ дома подходили другіе гости, и Максимъ Сергѣевичъ поспѣшно ретировался. И онъ такъ быстро шагалъ по громадному залу, какъ-будто за нимъ гнались фуріи.
Салоны баронессы наполнялись шикарной, но разношерстной публикой, часть которой мы уже наблюдали на ея дневном "пріемѣ". Семейныя пары перемѣшивались съ артистическимъ міромъ, но отъ артистовъ и артистокъ въ этомъ салонѣ требовались "имена". Мужское общество было гораздо чище женскаго. Межъ нарядныхъ дамъ попадались вдовы - настоящія и "соломенныя", искавшія флирта. Баронесса фонъ-Саксъ все-таки заискивала въ знакомствѣ съ семейными парами и подчеркивала, представляя такую "пару" какой-нибудь артисткѣ:
- Госпожа X. и ея супругъ, господинъ X.
Теперь, съ появленіемъ незамужней дочери, эти семейныя пары становились особенно цѣнными въ салонѣ баронессы. Но мужскимъ обществомъ, бывавшимъ въ ея домѣ, баронесса фонъ-Саксъ могла похвастаться. Блестящее офицерство, дипломаты, милліонеры охотно посѣщали ея оживленный, разнообразный салонъ. Въ немъ не было набившей оскомину разнузданности кафешантановъ и модныхъ кабаковъ, но не было и скучной, томительной чопорности великосвѣтскихъ гостиныхъ. Создавалась атмосфера въ мѣру пикантная, непринужденная и веселая. Музыка и пѣніе ласкали слухъ, тонкій флиртъ ударялъ по нервамъ. И салон баронессы сдѣлался любимымъ салономъ бонвивановъ.
Максимъ Сергѣевичъ смѣшался сътолпой приглашенныхъ. Глаза его безъ устали кого-то искали и не находили.
Лились плавные звуки модного вальса, въ большомъ бѣломъ залѣ мелькали нарядныя пары танцующихъ. Максимъ Сергѣевичъ, наблюдая, усѣлся противъ широко раскрытыхъ дверей. Красивыя женщины, мелькая мимо него, задѣвали его кружевомъ или газомъ своихъ туалетовъ, и тонкій ароматъ духовъ, какъ легкій эфиръ, проносился мимо него. Но ни эти обнаженныя плечи, ни сверкающіе зубы, ни блескъ подведенныхъ глазокъ, ни чарующія улыбки - ничто не привлекало его вниманія. Той, которую онъ искалъ, не было среди толпы.
На нѣсколько мгновеній всеобщее вниманіе привлекло появленіе Сюзанны Мельвиль. Она была прелестна въ блѣднорозовомъ туалетѣ съ головкой, увенчанной бѣлокурыми косами, съ оживленнымъ лицомъ, - на немъ чувство наложило печать новой жизни и невѣданнаго доселѣ счастья.
Едва она успѣла поздороваться съ хозяйкой дома, какъ къ ней подошелъ графъ Грегоровъ, вѣрный, влюбленный рыцарь, предлагая ей руку. И она шла черезъ весь залъ, горделиво покачивая головкой, и думала:
- Ахъ, если-бы я опиралась на его руку, какъ законная жена!
Между тѣмъ, Грегоровъ, склонившись къ ея плечу, нашептывалъ:
- Два дня я васъ не видѣлъ, и они мнѣ показались вѣчностью. Я весь былъ полонъ вами... Я жилъ минутами счастья, которыми вы меня подарили. Я люблю васъ, Сюзанна, и это жестоко на такой долгій срокъ лишать меня вашего общества.
Она могла бы ему отвѣтить, что ей самой была тяжела эта двухдневная разлука, но что она "выдерживала характеръ" для того, чтобы забрать его въ руки. Когда ему придется "вымаливать", она въ свою очередь будетъ "требовать".
- Мнѣ самой очень хотѣлось васъ видѣть, но... къ сожалѣнію... помимо "желаній", у меня еще имѣются "обязанности". Весь репертуаръ лежитъ на моихъ плечахъ... и я должна его вытягивать. Хорошихъ актрисъ, вѣдь, очень мало. Большіе драматическіе театры чувствуютъ въ нихъ недостатокъ... а ужъ нашъ фарсъ совсѣмъ бѣдствуетъ. Къ намъ лѣзутъ кокоточки, желающія паказывать туалеты съ ярко освѣщенныхъ подмостковъ. А въ итогѣ мнѣ одной приходится тащить весь репертуаръ.
- Какъ бы я былъ счастливъ, если-бы вы бросили эту яму! Я ненавижу театръ. Это отвращеніе къ подмосткамъ и лицедѣямъ вселилось въ меня съ дѣтскихъ лѣтъ.
- Почему?
- Цѣлая трагедія, которую я когда-нибудь вамъ разскажу подробно. Мой отецъ ужъ слишкомъ любилъ театръ и много огорченій приносилъ этимъ моей матери. Онъ постоянно волочился за какой-нибудь актрисой, а такъ какъ ничего не умѣлъ дѣлать наполовину, то безумствовалъ. Помимо того, что всѣ эти увлеченія стоили громадныхъ денегъ и насъ разоряли, всегда было много шуму, толковъ и сплетенъ. Мать обожала отца и страдала. Я былъ свидѣтелемъ сценъ ревности... и былъ свидѣтелемъ ея горючихъ слезъ.
- И всѣ эти актрисы все-таки не пошатнули вашего состоянія?!
- Онѣ поглотили состояніе моего отца и приданое моей матери. Все, чемъ я теперь владѣю, я получилъ отъ двухъ дѣдушекъ.
- А вашъ отецъ?
- Онъ умеръ слишкомъ рано. Самъ себя уходилъ... Однако, я завелъ совсѣмъ неподходящій жалобный разговоръ. Не могу ли я васъ попросить на туръ вальса, Сюзанна Леонтьевна? Давно не танцовалъ и уже бросилъ это "занятіе", но мнѣ такъ безумно хочется прикоснуться къ вашей таліи, къ вашей рукѣ, чувствовать ваше дыханіе... Итакъ, на одинъ туръ вальса, Сюзанна Леонтьевна.
- Съ удовольствиемъ.
И они красивой парой понеслись плавно покачиваясь, по паркету.
Хозяйка дома, окруженная кавалерами, появилась въ вдеряхъ зала, наблюдая за танцующими. Но вотъ къ ней подошла Марфа Ивановна, важная въ своемъ коричневомъ шелковомъ платьѣ, и что-то шепнула ей на ухо...
Баронесса слегка вздрогнула и утвердительно кивнула головой. Потомъ она подошла къ дирижеру и просила его закончить вальсъ. Ласково кивнувъ головой Максиму Сергѣевичу, баронесса вышла изъ зала.
Она вернулась черезъ нѣсколько мгновеній, но уже не одна. Она шла, опираясь на руку прелестной молодой дѣвушки.
"Красы ея ни перомъ не описать, ни въ сказкѣ не разсказать", - пропѣлъ бы, глядя на нее, старый гусляръ.
Туалетъ, созданный Дарьей Яковлевной, дѣйствительно былъ мечтой, тѣмъ нѣжнымъ облачкомъ, которое пристало только сказочной принцессѣ Грезѣ. Весь бѣлый, онъ былъ словно сотканъ изъ кружевъ, газа и шелка. Старинныя золотыя бусы, перевиваясь съ жемчугомъ, обнимали стройную шейку. Высокій жемчужный гребень тонулъ въ золотѣ волосъ.
- Какъ хороша! - слышался шопотъ. - Кто это? Сказочно хороша!
Увы, пышная роза завяла рядомъ съ нѣжнымъ благоухающимъ ландышемъ.
- Кто она? - спросилъ Грегоровъ Сюзанну, заинтересованный внезапнымъ появленіемъ прекрасной юной незнакомки.
Щеки Сюзанны вспыхнули, а въ сердцѣ она вдругъ почувствовала какую-то новую странную боль.
- Я никогда ея не видѣла. А вамъ она, кажется, очень понравилась, графъ?
- Кому не понравится эта нѣжная, юная и въ то же время яркая красота?
Между тѣмъ, баронесса подходила къ своимъ самымъ почетнымъ гостямъ и знакомила ихъ съ молодой дѣвушкой.
- Баронесса Марія Николаевна, моя дочь.
И шопотъ изумленія несся по залу, гостинымъ, по всей анфиладѣ комнатъ, наполненныхъ приглашенными.
- Ея дочь... дочь баронессы фонъ-Саксъ!
Робко улыбаясь, молодая дѣвушка протягивала нѣжную, надушенную ручку...
- Ея дочь! Какъ она прелестна!.. Въ ней ожила прошлая красота баронессы фонъ-Саксъ!
И восторженныя похвалы долетали до ушей Максима Сергѣевича, словно приросшаго къ креслу и пожиравшаго глазами принцессу Грезу, первую мечту своей души.
© О.Бебутова, 1930 г.