НОВАЯ ШИНЕЛЬ
18 сентября 2011 года, воскресенье
НОВАЯ ШИНЕЛЬ
кабы сказка, а то ведь быль
Жил-был чиновник в Санкт-Петербурге, в деле ничтожный, личностью невзрачный: росту маленького, тельцем худенького, волосиками реденькими белесоватого, лобиком низеньким лысоватого, глазками впалыми подслеповатого, щеками ввалившимися морщинистого, лица своего незначительного цветом геморроидального, голосом писклявого, возрасту полувекового, шинелишка на плечах старенькая, ношеная-переношеная, латаная-перелатаная, цвету зелёного, да ещё и сам он утиноносый, будто не в столичном департаменте служил, а на болоте среди вконец оквакевших лягушек обитал.
Одним словом, совсем никакой это был чиновник. Да и звали его соответственно: Никакий Никакиевич.
Другие чиновники после службы, нередко вместо неё, на озере с удочками сидели и золотых рыбок одну за другой вытаскивали, а Никакию Никакиевичу даже за раками к пиву сходить стыдно было: как завидят его столичные жители в зелёной куче хламья на плечах, так всяк остроту своего языка показать старается.
Обидно было от этого Никакию Никакиевичу, ведь не в частной лавочке он подвизался, протухшей рыбой торгующей, а в одном департаменте. Неважно каком, но государственном!
И вот прослышал Никакий Никакиевич, - один древний старичок с другим на скамеечке опытом своей жизни делился, а Никакий Никакиевич как раз в густых кустах позади скамеечки сидел, нет, не из любопытства праздного, а по необходимости, по нужде, так сказать, - что шинель весьма добротного качества можно получить совершенно даром, правда, не совсем безвозмездно, и шинель эта имеет свойство всю дальнейшую жизнь зажиточной сделать, - и старичок прошептал своему приятелю на ушко адрес, где такие шинели выдают.
Никакий Никакиевич в этот момент сильно напрягся всеми фибрами души и тела - и внутренним голосом услышал заветный адрес.
Поспешно натянув трещавшие гнилыми нитками по всем швам штаны на основательно отощавший за время сидения над государственными бумагами зад, Никакий Никакиевич стремглав помчался по только что вызнанному адресу.
Там его приняли очень любезно, не спросив никаких документов, удостоверяющих личность. Напротив, усадили на прочный дубовый стул известного мастера, со спинкой хорошей порезки, и подлокотниками, стилизованными под львиные лапы, и сами зачитали Никакию Никакиевичу всю его подноготную, не упуская деталей, каких даже Никакий Никакиевич за собой не знал.
Условие получения волшебной шинели было единственным: в заклад бралась душа.
Никакий Никакиевич посчитал такое условие настолько смехотворным, что мгновенно поставил свою каллиграфически выписанную фамилию с инициалами под любезно протянутым листом особой, ручной выделки, бумаги, на которой красивым шрифтом, с многочисленными угловатыми изгибами в начертании букв и завитушками на их концах, заранее был оттиснут немногословный текст, написанный непонятным языком.
Однако это нисколько не смутило Никакия Никакиевича: он сразу понял, что ведомство, которое предложило ему столь подкупающую сделку, является тайным и, стало быть, никак не может пользоваться обычным и понятным человеческим языком.
Никакий Никакиевич вышел на улицу через парадный вход, а не чёрный, как он, совершенно естественно, подумал, распрямившейся грудью вдохнул в себя посвежевший воздух и оглянулся: позади него не было никакого здания, был только сад за чугунной оградой. Летний какой-то сад.
Никакий Никакиевич нисколько не удивился открывшемуся обстоятельству, спокойно, даже с достоинством, вошёл в настежь распахнутые ворота, - хотя обычно они были на громадном замке, - и по главной аллее оказавшегося весьма обширным сада вышел к озеру, вокруг которого сидели разные чиновники с удочками, знакомые и незнакомые.
При виде Никакия Никакиевича все они дружно вскочили с насиженных мест, подбежали к Никакию Никакиевичу и обступили его со всех сторон, - как и озеро.
Никакий Никакиевич глянул на свою шинелишку, всё ту же, ношеную-переношеную, латаную-перелатаную, того же мерзкого болотного цвета, посмотрел на своё отражение в застывшей отчего-то воде озера: никаких изменений своей внешности и наружности он в зеркальной воде не обнаружил.
Тут Никакий Никакиевич осознал, что изменения произошли не в нём, - он так и остался невзрачным, низкорослым, ничтожным чиновником, - изменилось отношение к нему, будто и росту он стал высокого, и тела крупного, и наружности значительной, и шинель на плечах лучшей руки портного, с самым дорогим воротником.
Никакий Никакиевич понял, что в том странном, вдруг исчезнувшем особняке он получил не новую шинель, а неограниченную никакими рамками власть над людьми.
Никакий Никакиевич строго посмотрел на обступивших его чиновников и рявкнул на них невесть откуда взявшимся медвежьим голосом: «А ну-ка выстроились все!.. в ряд!.. и подходить по одному, по очереди!»
Чиновники послушно выстроились в ряд, вытянулись во фрунт, стали по одному подходить к Никакию Никакиевичу и вываливать наловленных ими золотых рыбок в бездонную бадью, стоявшую рядом с Никакием Никакиевичем.
Откуда взялась бадья, никто не знал, однако поинтересоваться этим странным появлением никто и не решился...
© Ник Йур, 2011