(no subject)
ПУГОВИЦЫ ФЮРЕРА
пародия
Нудно тянулся ноябрь 1940 года в Берлине.
Вызванный к фюреру по срочному и неотложному делу шеф гестапо неторопливо вошёл в огромный кабинет Гитлера.
Фюрер мгновенно перевернул объёмистый документ, который лежал у него на столе, тыльной стороной вверх.
- А, это вы, Мюллер! - облегчённо сказал Гитлер. - Заходите, заходите, я вас как раз жду: нужно обсудить некоторые детали нашего нового плана.
В этот момент в кабинет фюрера вихрем ворвался Штирлиц.
Гитлер ещё раз автоматически перевернул документ - и он оказался лицом вверх.
Штирлиц, не теряя ни секунды, выхватил из необъятного кармана своих широких галифе миниатюрный, всего лишь размером с кирпич, фотоаппарат отечественного производства.
Фюрер, заметив допущенную оплошность, перевернул бумаги лицом вниз, но было уже поздно: Штирлиц успел со всех сторон общёлкать сверхсекретный документ под названием «Weisung Nr. 21 „Fall Barbarossa“».
Штирлиц знал привычку Гитлера переворачивать изучаемый документ вверх ногами независимо от того, кто бы ни заходил в его кабинет, поэтому сначала выждал, когда войдёт Мюллер, а только после этого влетел сам.
Фюрер тяжело вздохнул, но ничего не мог поделать: не станет же он унижаться до того, чтобы в поисках фотоаппарата обыскивать карманы этого наглеца.
Обернувшись к Мюллеру, Гитлер сказал:
- Штандартенфюрер, позвольте вам представить вашего нового сотрудника. После заключения наших прошлогодних договоров с товарищем Сталиным этот сотрудник будет смотрящим от НКВД.
Гитлер обернулся к Штирлицу, но того уже и след простыл.
Мюллер устало махнул рукой:
- Да знаю я его! Он у нас давно ошивается, уже больше года! В первый же день, тыча мне в нос бумагу с текстом договора о дружбе и сотрудничестве, взломал сейф, хотя я ему ключами воспользоваться предлагал, - ему-де так сподручнее, - выпотрошил содержимое прямо в огромный мешок, поставил сургучную печать с надписью «Дипломатическая почта СССР» и побежал на главпочтамт отправлять мешок в Москву. Все полы мне в кабинете горящим сургучом заляпал и ковры прожёг, до сих пор, кажется, вонь стоит.
Шеф гестапо помолчал немного и хмуро досказал:
- Хорошо, что у нас дубликаты документов сохранились, а то работать совсем не с чем было бы.
Мюллер повернулся было уходить, но, спохватившись, со всей силы хлопнул себя по лбу - будто назойливую муху решил прихлопнуть:
- Да, а как же насчёт плана? Товарищ Сталин теперь будет в курсе, что мы на него напасть собираемся.
Гитлер успокоительно махнул рукой:
- Не беспокойтесь, Мюллер! Товарищ Сталин всё равно не поверит, сочтёт это изощрённейшей дезинформацией.
Воспользовавшись отсутствием вездесущего Штирлица и наличием подходящего момента, Мюллер привычным движением ухватил Гитлера за пуговицу мундира, подошёл вплотную и, крутя пуговицу по часовой стрелке, принялся нашёптывать фюреру на ухо доносы на своих соперников:
- Вы, мой фюрер, только меня слушайте. Только я вам всю правду докладываю. Не верьте этому старому пройдохе Канарису, он вас когда-нибудь предаст, помяните моё слово. И фамилия у него почти говорящая: каналья, можно сказать. И Шелленбергу не очень-то доверяйте. Этот прохвост меня подсидеть старается, чтобы моё место занять, так что донесениям его - грош цена. И не смотрите Первый канал нашего телевидения, который проныра Геббельс контролирует, - там одно враньё и сплошная дезинформация. Канал рассчитан на тупого обывателя, а не на такого великого деятеля, как вы, мой фюрер.
- Да, но ведь другого телевидения у нас и нет, - робко возразил Гитлер.
- Вот никакого и не смотрите! - резонно заметил Мюллер. - Нам ещё так называемого независимого телевидения недоставало! Сразу бы набежали скрытые коминтерновцы, тайные евреи и недопосаженные коммунисты и принялись на все лады враждебную пропаганду гнать.
Мюллер ещё долго нашёптывал Гитлеру компромат на всех и вся, не прекращая крутить пуговицу в нужном направлении.
Нитки в конце концов не выдержали напряжения и с треском лопнули.
Гитлер слегка вздрогнул от резкого звука, но тут же вздохнул с облегчением: звук означал, что сегодняшним его мучениям пришёл конец, шеф гестапо завершил текущий цикл доносов.
И в самом деле: Мюллер деловито положил открученную пуговицу себе в карман и незамедлительно покинул кабинет фюрера.
Пуговицы с мундира Гитлера шеф гестапо коллекционировал в надежде выручить за них в случае нужды изрядную сумму денег, когда эти пуговицы станут десятилетия спустя весьма дорогостоящим раритетом.
Дёшево отделавшись от Мюллера, Гитлер поспешил уединиться в задней комнате своего кабинета, достал из потайного ящичка письменного стола катушку ниток, иголку, и принялся самолично пришивать к мундиру запасную пуговицу.
Из-за дурной манеры Мюллера откручивать пуговицы Гитлер вынужден был часто менять мундиры. Уже целый гардероб был ими забит. Гитлер объяснял всем, что мундиры он меняет по разным причинам: один из моды вышел, другой на солнце выгорел, третий ему любимая овчарка обслюнявила, в четвёртом сигаретой дыру прожгли...
Выдуманных причин было много: не мог же фюрер признаться, что Мюллер ему с мундира пуговицы регулярно откручивает.
Наконец Гитлера осенило: он заказал себе новый мундир, а портного, сшившего мундир, попросил дать ему катушку ниток, иголки и полный мешочек запасных пуговиц: ему, фюреру, в последнее время много, мол, приходится работать, наклонившись над столом, острая кромка которого стирает орлов с пуговиц и перетирает нитки. Поэтому, чтобы не беспокоить портного по таким пустякам, он, фюрер, намерен поручать замену износившихся пуговиц своему камердинеру.
На самом деле Гитлер занимался этим сам, скрывая свой позор даже от камердинера, который вполне мог быть тайным агентом шефа гестапо.
Проблема была в том, что Гитлер по причине близорукости исколол себе иголкой все пальцы, - и приближённые, заметив это, пришли в недоумение: неужели их фюрер колется?..
Но никто, даже оставшись наедине с самим собой, не решался обсуждать столь скользкую тему: и внутренний голос может проговориться, а уши у стен - услышать откровения.
Гитлер, глядя на свои исколотые пальцы, тоже временами подумывал над тем, что они могли производить неблагоприятное впечатление.
Фюрер, конечно, мог бы попросить камердинера купить ему напёрсток, но категорически не стал этого делать: вдруг его окружение подумает, что их фюрер - напёрсточник...
...Пришив пуговицу и в очередной раз исколов себе пальцы, фюрер надел мундир, привычно наложил одну ладонь на другую и поместил руки перед ширинкой, чтобы оглядеть себя в зеркале.
И тут, ощутив под пальцами пуговицы ширинки, Гитлер похолодел.
Затем его бросило в жар - ему в голову пришла мысль, почему-то не приходившая до сих пор: хорошо, что Мюллер не откручивает пуговицы на его ширинке.
Ведь, увлёкшись нашёптыванием, шеф гестапо мог бы по ошибке не только пуговицы открутить...
27-28 октября 2013 года
© Ник Йур, 2013