КЛОНИРОВАННЫЕ
КЛОНИРОВАННЫЕ
крантиутопия
Тихим апрельским вечером 1997-го, незадолго до Пасхи, где-то под Москвой (в прямом, кажись, смысле: под Москвой много чего понастроено) состоялась тайная сходка российского компартруководства с сочувствующими компартии специалистами из НИТЛЕНа (Некрофилического Института Тела Ленина).
Компартийцы жаловались, что власть им себе вернуть вооружённым путём не удалось ни в августе 1991-го, ни в октябре 1993-го. Не получилось её захватить и легально, через парламент, - на что ушли тоже две попытки. Осталась последняя, третья. И возможна она будет только осенью текущего года, 80 лет спустя после октябреноября 1917-го. Но для этого необходимо срочно укрепить руководство партии такими видными её деятелями, как Ленин, Сталин, Дзержинский, Свердлов...
Учёным в лоб был задан наводящий на скрытый смысл вопрос:
- Англичане вон овечку из клетки взрослой овцы вырастили. А вы могли бы, например, козла? Знаете такой способ?
Учёные ответили:
- Знаем. Это клонированием называется. То есть методом бесполого размножения. Таким путём, если мы им пойдём, мы сможем не только козла, но и вождя сделать. Впервой, что ль, нам англичан переплёвывать? - наши-то когда-то блоху аглицкую подковали!.. Так что нам даже целое стадо козлов, тем более вождей, по плечу!..
Партруководители повозмущались было, что вождей с козлами сравнивают, но затем махнули рукой:
- Ладно, пусть хоть свиньями называют, но чтобы дело было сделано, - и без всяких там козлов: только вождей! - и заказали НИТЛЕНным учёным склонировать основных вождей...
Что и как делали учёные, доподлинно неизвестно. Известно только, что генно-клеточного материала им катастрофически не хватило: поскребли они по всем сусекам (вернее, по могилам вождей) и наскребли только столько, что удалось создать лишь по одному экземпляру Сталина, Дзержинского и Свердлова.
Хотели и Троцкого склонировать, заполучив его клетки из Мексики под предлогом изучения останков: якобы вопрос о перезахоронении решается! - да Мексика интересоваться стала, с чего это в России вдруг любовью к Троцкому воспылали? - и пришлось Троцкого в покойниках оставить, чтоб не пронюхал никто раньше времени. К тому же НИТЛЕНовцам и так ясно было, чего от Троцкого ждать, - и вдруг его потом опять за границу высылать придётся... и можете себе представить, что будет, если там Лев Давидович снова живьём появится...
Кому повезло, так это Владимиру Ильичу: матерьялу хоть отбавляй было, целый труп. Пришлось на дюжине остановиться. Хорошими, правда, вышли лишь три экземпляра, а остальные девять - какими-то недоделанными...
Полученные способом ещё чище непорочного зачатия вожди росли как на дрожжах: день шёл за год.
Так как присутствие незнакомых людей могло вызвать у свежеиспечённых вождей ведущий к мгновенной гибели шок, лабораторию, где они выращивались, к моменту их созревания оснастили всем необходимым не только для заполнения желудка едой и питьём (вожди никогда не должны испытывать никаких чувств, - тем более чувства голода!), но и для самостоятельного ознакомления с положением дел в стране и мире.
С одноэкземплярными вождями (Сталиным, Дзержинским и Свердловым) особых проблем не было: дойдя до кондиции, они вели себя соответственно имени собственному и наличному имиджу.
А вот с дюжиной Ильичей не сразу наладилось: сначала они вразнобой кричали каждый за себя: «Я, пгедсовнагкома Ульянов-Ленин!..» (причём девять недоделанных кричали, естественно, пискляво), но потом из тройки наиболее крепких выделился один самый-самый, который установил диктатуру среди Ильичей и стал говорить от имени и за всех других Ильичей: «Мы, пгедсовнагкома Ульянов-Ленин!..»
Остальные вожди давились от смеха, глядя на то, как тройка неугомонных Ильичей носится туда-сюда (Ильич-диктатор посредине, по бокам - Ильичи с левым и правым уклоном), а за ними хвостом девятка недоделанных, - и всё это имеет вид эдакого ильического Змея Горыныча.
Одноэкземплярные вожди сразу прозвали между собой построенное таким образом скопище Ильичей Змеем Ильинычем...
Пока Ильичи разбирались сами с собой, остальные вожди уже успели ознакомиться с окружающей действительностью - и когда Ильичи оформились, наконец, в Змея Ильиныча, предложили им подивиться на достижения науки и техники.
Змей Ильиныч отмахнулся:
- В ггобу мы это уже видел! - и сразу приступил к делу: поинтересовался, где сейчас правительство.
Ему ответили, что в Белом доме.
Змей Ильиныч отреагировал весьма бурно:
- Пока мы спал невечным сном, вы на бегега Потомака пегебгаться успели!.. а столицу тоже в Вашингтон пегенесли?.. а все ли Севегоамегиканские Штаты наши?.. а что с Мексикой?.. - и в том же духе.
Ильиныча вынуждены были разочаровать, сказав, что ничто никуда не перенесено - и пока непереносимо.
А Сталин, вспомнив вынос своего тела из Мавзолея, злорадно добавил, что переносить собираются лишь их, Ильичей, труп.
Ленины, нарушив субординацию, хором возжелали осмотреть Мавзолей и своё тело в нём, но Ильич-диктатор сурово оборвал соклеточников:
- Сначала дело, а тело потом!
Снова обратившись к одноклеточным вождям, Ильиныч продолжил расспросы:
- Кгемль у наших?
- Нет, у наших Белый дом.
- Вы не только Амегику взяли, но и их Белый дом с бегегов Потомака на бегега Москвы-геки перенести сумели?!. - а мы-то, дугак, сначала думал, что вы столицу в Вашингтон пегенесли!.. ха-ха-ха!..
Змей Ильиныч заливисто-задорно засмеялся хором в двенадцать голосов, но соратники вторично разочаровали Ильиныча...
Хотя вся дюжина Ильичей и является совокупностью, называемой Змеем Ильинычем, но всё же каждый из них представляет собой отдельную особь, - и для единства действий надо было, чтобы даже до самого безмозглого Ильича дошло.
Поэтому Ильич-диктатор вынужден был дождаться, пока и хвост Змея Ильиныча разберётся, наконец, в обстановке, и только тогда вернулся к делу:
- Так, сейчас какой месяц?.. - июль?.. А может, нам в июле попгобовать? - чего же октябгя ждать!..
- Владимиры Ильичи, в июле мы один раз уже пробовали, как раз восемьдесят лет назад, - да ничего не вышло!
- Тогда не вышло, а сейчас вдгуг выйдет!
- А если всё-таки не выйдет - и вам опять в Разливе прятаться придётся, - с кем тогда?..
- А Зиновьев где? - в пгошлый газ я с ним в шалашике валялся!..
Свердлов и Дзержинский пожимают плечами: они о Зиновьеве ничего не знают.
Сталин сначала делает вид, что его это не касается, затем раздражённо бросает:
- Да расстерелял я этих передателей - как знал, шьто снова передать могут!..
Дзержинский тоскливо напевает:
- Не узнает никто, где могилка твоя...
Змей Ильиныч скорбно вздыхает:
- Мы так и думал, что Иосиф Виссагионович гасстгеливать будет не только интеллигентское говно, но и наших собственных товагищей!.. Ну да ладно: пгедателем больше, пгедателем меньше… - обойдёмся как-нибудь. (Спохватывается.) Однако как же мы один в шалаше спать будем? Может, кто из вас согласится, товагищи?..
Свердлов испуганно жмётся в угол: его совершенно не удовлетворяет перспектива спать с целым сонмом Ильичей.
Дзержинский презрительно щурится: он и не с таким скопищем справиться может - да мараться не хочется.
А Сталин злобно шепчет про себя: «Терепеть не магу педерастов!.. группавой секс усытроить захател!.. - херена тебе!..»
Змей Ильиныч огорчён, что с ним никто в Разлив не хочет:
- Что ж, если что - нам одним в шалаше кантоваться пгидётся...
Тут Ильиныч узнаёт, что Россией теперь сибирский мужик правит.
Ильиныч в недоумении:
- Как?!. - Гаспутина не убили, он в цаги пголез?..
Свердлов успокаивает Ильиныча:
- Да убит, убит Распутин! - и Николашки нет: вы же сами велели мне в Свердловск телеграмму отбить, чтобы всех царских ликвидировали!..
- Какой-такой Свегдловск?
- А что вы думаете, стал бы я такую телеграмму в Екатеринбург отбивать, если бы его потом моим именем не назвали?.. Но главное не в этом, а главное в том, что за главного теперь в России именно человек из Екатеринбурга!.. почему Екатеринбурга, а не Свердловска? - да этот новый сибирский мужик отнял у города моё имя, будь он неладен... Но ничего: Дума теперь почти в наших руках - там самой большой, большевистской прямо, фракцией подходящий человек заправляет, ну прямо копия вы, Владимиры Ильичи, когда без бородки и усов были, от Временного правительства скрываючись...
Ильиныч оживляется и перебивает:
- А что с Вгеменным пгавительством?
- Оно так и есть временное. Правда, последние несколько лет вроде бы как и постоянное...
- А во главе опять Кегенский?
- Нет, этого негодяя не оживляли. Да и далеко он всё равно, в Америке, не достанешь. Вместо него, говорят, какой-то Черномыр.
- Тот, что у Пушкина в сказке был?..
Дзержинский возмущённо влезает в разговор:
- При чём тут сказки, Владимиры Ильичи? - речь идёт о прозе жизни!..
Сталин осекает Дзержинского:
- Шьто ты, Феликс, к сказике пиривязался!.. Ани (Сталин кивает головой на Ильичей) утопию в жизинь перетварили, а ты сказику какую-та виспомнил!..
Ильиныч продолжает:
- А тгидцать тги богатыгя пги нём, пги этом Чегномоге?
- Не знаю насчёт всех, но вот трое явно из сказки: один, гад, рыжий, другой чёрный, а третий - ни тот, ни другой...
- Сегый, что ли?.. - Сегый Волк, да?..
- Да нет, не серый!.. - а если и волк, то только чтоб жилищно-коммунальный бюрократизм выгрызть!..
Ленины погружаются в глубокое раздумье...
Сталин, узнав от сотоварищей, что в столице сейчас всеми делами заправляет лысый коренастый человек в кепке, с фамилией, начинающейся на «Л», - и немолодой уже, восклицает:
- Немаладой?.. седой, значит... сивый, как гаварица!.. Но ничего, и эту Сивку ми в Горки укатаем!..
Все вожди задумываются над тем, что же делать в сложившейся ситуации.
Сталину приходит в голову идея отвлечь товарищей по партии от тяжёлых мыслей самым простым способом, какой только существует в России. Сталин тщательно обследует помещение лаборатории и быстро находит искомое: похоже, кто-то хорошо знал привычки и намерения любимого вождя и заранее припас всё необходимое...
Прижав к животу ящик армянского коньяка, Сталин торжественно возвращается к погрустневшим соратникам. Свердлов и Дзержинский не заставляют себя долго уговаривать: хватают по бутылке и пьют прямо из горла (учёные из НИТЛЕНа, похоже, немного переборщили и слишком осовременили вождей).
Но Ильичи отнекиваются: они, мол, к пиву более привычные - да и из горла пить не станут!..
Сталин не намерен пререкаться со всеми Ильичами сразу, он хитро хмыкает в усы и снова уходит в дальний угол лаборатории. Там он быстро, одну за другой, откупоривает дюжину бутылок пива «Бавария» и сливает его в ведро. С ведром, полным пенящегося напитка, и двенадцатью пивными кружками Сталин возвращается к Ильичам, которые, нарушив змейильинычный строй, окружают ведро и жадно поглощают пиво.
- Бавагское! - удовлетворённо крякают все двенадцать.
Сталин еле успевает подносить и откупоривать бутылки с «Баварией»...
(Свердлов и Дзержинский уже валяются под хирургическим столом мертвецки пьяные...)
Наконец Ленины с осоловевшими глазками и раздутыми животами отваливаются от ведра. Ленину-диктатору с трудом удаётся навести порядок в своих рядах, он выстраивает Ильичей по ранжиру, снова сформировав Змея Ильиныча, и, то и дело икая, спрашивает Сталина, почему тот спаивает всех вождей, а сам спиртного в рот не берёт.
Сталин хитро щурит глаза:
- Долежен же середи нас хоть адин палитик терезьвым бить!..
Змей Ильиныч, возмутившись коварством своего ученика, рявкает на Сталина:
- Блевать мы на вас хотел, Иосиф Виссагионович!..
Строй Змея Ильиныча снова распадается на отдельных Ильичей, которые берут Сталина в кольцо, и действительно блюют на него во все двенадцать глоток то одновременно, то поочерёдно, приговаривая:
- Запомни, Йоська: в Госсии тгезвого, - будь он хоть политиком, хоть нет, - непгеменно заблюют со всех стогон!..
Сталин стирает с себя рукавом ленинскую блевотину и злобно бормочет себе под усы что-то о мавзолейных упырях, которых порасплодилось тут на бедную его голову, как собак нерезаных.
Ильичи, уловив краями ушей слово «Мавзолей», сразу вспоминают о желании осмотреть собственное тело, от которого все они и произошли.
Отлив холодной водой Свердлова и Дзержинского и немного приведя их в чувство, Ленины снова выстраиваются в Змея Ильиныча и вместе с одноклеточными вождями, несмотря на ночное время, отправляются на Красную площадь (Сталин не только хорошо знает все потайные кремлёвские ходы-выходы, но и нащупывает в кармане своего френча заботливо кем-то положенную связку ключей).
Обнаружив у Кремлёвской стены целое кладбище, Свердлов недовольно фыркает:
- Какой идиот его здесь устроил? - при мне только одна братская могила тут была!..
Сталин недобро косится на Свердлова:
- Яков, если ты ещё раз пра идиота скажешь, тебя апять ранище веремени заситрелят - я тебе эта уситрою!..
Свердлов, легкомысленно отмахнувшись от угрозы, поворачивается к Дзержинскому и жалуется ему:
- Я уже успел узнать, что новые российские власти не очень берегут революционные памятники. Как говорится в народе - «была бюста - стало пусто».
Дзержинский подхватывает:
- Был статуй - осталось... - вместо неприличного слова Дзержинский интеллигентно ставит маузером три точки, выстреленные в пространство.
Полуночный бой курантов на Спасской башне заглушает хлопки выстрелов...
Свердлов с Дзержинским задерживаются у своих могил, продолжая обсуждать проблему памятников, а Сталин сопровождает Змея Ильиныча дальше, к Мавзолею.
Зайдя внутрь, Сталин восклицает:
- Чую, и маим духом здесь пахнет!..
Ильичи злорадно подхихикивают над ним:
- Духом-то, может, и пахнет, а вот ни уха, ни гыла здесь от тебя не осталось!..
Но Сталин на удивление спокоен: он-то знает, что дело у Ленинов идёт к развязке...
Ильичи обступают свой собственный труп.
Слышны реплики:
- Мегзкое згелище!..
- Скукоженный какой-то!..
Ленин-диктатор резюмирует:
- В следующий газ завещание написать надо будет, чтобы не было больше этого безобгазия. А то набьют нас вот так всех в один ггоб - и будем мы как сельди в бочке!..
- Как кильки в банке! - подхватывают остальные Ильичи. - Как шпготы пгибалтийские!..
- А кстати, - обращается Ленин-диктатор к Сталину, - Пгибалтика всё ещё у немцев? - я же её им лично отдал!..
Сталин несколько смутился:
- Да вот я дагаварился с таварищем Гитлером из Германии, он мене её веренул, а патом эти перебалты - шьтоб их разенесло! - Перебалтику сибе заберали, перехватизиравали, как сейчас гаварят!..
Пока Ильичи беседовали в Мавзолее со Сталиным, на улице зарядил дождь. Свердлов с Дзержинским промокли насквозь - и вдруг начали разжижаться: их лица сморщиваются, щёки втягиваются; из-под одежды начинает сочиться кроваво-жёлтая жижа. Свердлов и Дзержинский, делая вихляющие телодвижения, постепенно оседают. Ручьи жижи текут вовсю...
Похоже, соединение молекул между собой непрочным оказалось или укрепиться не успело...
(Учёные потом установят, что причина заключалась в алкоголе: пить вождям нельзя было ни капли, так как алкоголь разлагающе действовал на неокрепший ещё организм, - но какой-то вредитель заранее заготовил в лаборатории побольше спиртного...)
Вскоре этих несчастных размыло совсем - и они желтовато-красными ручейками (как понос с кровью!) стали стекать каждый в свою могилу...
В конце концов от фигур у могил остаются только кожанка с фуражкой и шинель с будёновкой.
В Мавзолее с Лениными тоже происходит неладное. Змей Ильиныч распадается на свои составляющие полностью и окончательно, - даже окрики Ленина-диктатора не помогают. Впрочем, эти окрики становятся всё слабее и слабее...
Ильичи катаются от боли клубком по полу (видимо, пиво вызывает несколько иную реакцию, чем коньяк!) и вопят, обращаясь к Сталину:
- Иосиф Виссагионович, нет сил больше жить, дайте нам яду!..
Сталин, топорща тараканьи усы, с готовностью убегает прочь и вскоре возвращается с фирменным огнетушителем, на котором написано «Дихлофос». Затаив дыхание, Сталин с удовольствием брызгает вонючей жидкостью на Ильичей. Клубок мгновенно замирает, двенадцать раз испускает дух и медленно оседает, постепенно приобретая форму Мавзолея...
Роскомпартруководство, вызванное Сталиным по внутреннему телефону, входит в Мавзолей, обнажает голову и, заливаясь горючими крокодильими слезами, в траурной позе застывает возле Мавзолея во главе со Сталиным, который хмыкает в усы:
- Сыработали-таки каньяк сы пивам! - вот шьто значит керугом сваю агентуру иметь!..
Постояв немного молча, Сталин говорит громко, во весь голос:
- Не нада печалица, таварищи, не надееся и не жиди, шьто вися жизинь випереди! - за наше, за пиравае дела пара биратися - и пабеда будет за нами!..
27 апреля (идея); 11 июля-4 сентября 1997 года
НЕОБХОДИМЫЕ ПОЯСНЕНИЯ
Сотворение вождей: наливают в колбы питательного раствору, помещают в него генно-клеточный материал; некоторое время спустя содержимое колб тщательно взбалтывается и выливается в прозрачные гробовидные коконы-сосуды размером с человека, затем туда льют вёдрами питательный раствор и засыпают спецдобавки из громадных пакетов с надписями: «Коммунистическая убеждённость», «Верность делу партии», «Революционная бдительность», «Ненависть к врагам революции», «Классовая непримиримость» и т. п. (в разные коконы - в разных пропорциях); всё это тщательно перемешивают, пробуют на вкус, добавляя недостающего и одновременно комментируя («ага, здесь недоверностились, а здесь перебдились!» - и в том же духе); запаивают коконы и подключают шланг-пуповину...
Регулярный осмотр. Внутри коконов клокочет, пузырится, волнуется. Постепенно успокаивается. Потом внутри кокона становится мутно, затем кокон будто опадает немного и приобретает очертания человеческого тела. Оно растёт, растягивая оболочку кокона. В конце концов кокон лопается - и из него вылезает голенький вождь.
Дзержинский, Сталин и Свердлов вылупливаются одновременно (их для этого специально первыми замешивали, чтобы они, на всякий случай, немного раньше Ильичей вылупились), отпускают взаимонасмешливые реплики. Увидев на стене приготовленную для них одежду, бегут туда, поспешно одеваются. В спешке, естественно, схватили не ту. В чужой выглядят смешно: Сталин - в кожанке Свердлова, Дзержинский - во френче Сталина, Свердлов - в шинели Дзержинского. Протирают глаза, меняются одеждой. Оглядывают стену, на которой целый ряд одинаковых костюмов Ильича. В изумлении таращатся на них.
Тут их внимание привлекает шум какой-то возни в глубине лаборатории. Идут туда и обнаруживают странную картину: в одном-единственном, но громадном коконе беломясыми червями ползают друг по другу Ильичи (их с большим запасом понамешали, чтобы вернее было).
Наконец вылупливается первый, эдакий крепыш-качок; затем из груды тел вылезает Ленин чуть поменьше, с опущенным вниз левым плечом; следом такой же, но у него опущено правое плечо. (Сталин сразу язвит: один, мол, с левым уклоном, а другой - с правым...) Остальные Ильичи идут один за другим, мал мала меньше. Последний совсем хилый, его ножки рахитичные не держат, он валится вниз - и стадо Ильичей растаптывает несчастного. Вожди, успевшие пересчитать Ильичей, довольны: последний был тринадцатым («чёртова дюжина»!..).
Ильичи одеваются. На Ленине-качке костюм трещит по швам, на последнем из Ильичей - висит мешком (НИТЛЕНные учёные недорассчитали: думали, что все одинаковыми получатся...), но головы и причёски у всех одинаковые.
5, 9 сентября 1997 года
© Ник Йур, 2010