Водопроводная сказка
Давненько не брала я в руки шашек
К юбилейному 110-ому проекту в Заповеднике
С тех пор как слесарь-сантехник Водолеев заменил трубы на медные (пластиковые - это вчерашний день! Вы же не хотите пить ту химию, которую они выделяют в горячую воду?) в кухне Светланы Федоровны раз в месяц-полтора стали появляться обгорелые и мокрые личности. Они вылезали из раковины, аккуратно раздвигая грязные тарелки, испуганно озирались и присаживались на табурет. Светлана Федоровна их жалела. Она обзавелась мужским трикотажным безразмерным тренировочным костюмом, коий (разумеется после чая с печеньем) выдавала бедолагам, взяв с них обещание к вечеру же вернуть. Где и как эти погорельцы-утопленники доставали себе в незнакомом городе штаны и рубашку, Светлана Федоровна не спрашивала: главное - не заигрывали казенные треники. Но в этот раз посетитель выглядел необычно. Точней даже не так, а как раз наоборот - он выглядел слишком обычно: обуглившиеся кое-где джинсы и кроссовки нью балланс, серая от сажи с водой футболка с надписью "Vodka connecting people"... ни шлема с мечом, ни косоворотки с шароварами...
- Светлана Федоровна, - Светлана Федоровна поставила на стол чайник и две чашки (обычно-то она не представлялась, да и чаевничать с незванными гостями не садилась), - для вас просто Света.
- Для "нас" и "Светлана Федоровна" как музыка после Василисы Полуэктовны. А меня Иваном зовут.
- Да я уже в курсе, - махнула рукой Светлана Федоровна и, заметив удивление в глазах нового гостя, поспешила пояснить, - вас всех так зовут.
- Ну я приблизительно так себе и представлял. Не блещут фантазией наши сказочники, ох, не блещут.
- Какие такие сказочники? - Светлана Федоровна разлила чай по чашкам и пододвинула гостю вазочку с конфетами.
- Которые нас пишут. Вот возьмите Эзопа, Лафонтена и Крылова. Вроде одно и то же писали все трое, а разница все же есть. И характер другой, и на другом языке говорят... и теперь ходят по миру три лисы, жуют зеленый виноград. Одна из них, заметьте, по России ходит, лозу ищет высокую, что твоя мичуринская клубника. Встретил ее недавно - исхудала на таких-то харчах.
- Ну лис три - это хоть понять можно. Но Иваны-то эти в моем водопроводе в таком количестве откуда завелись?
- Видите ли, милая Светлана Федоровна, нынче у нас каждый второй - писатель. Старый сюжет откопают, пару слов поменяют, фамилию свою напишут - и готова сказка. А раз фамилия на обложке другая, значит новому Ивану опять через огонь, воду и медные трубы. Огонь, воду - худо-бедно все как-то справляются, а вот медные трубы - это самое опасное. Много наших не вернулось...
- Да уж, мне ли не знать. Один вон у нас дворником работает - тоже из ваших, из Иванов. Полноват слегка, чуть мне кран не покорежил. Но дворник - старательный, ничего не могу сказать. И что за сказка? У меня, знаете ли Ваня, детей нет - я кроме курочки рябы ни одной сказки не помню.
- Это вам, Светлана Федоровна, несказанно повезло. Я свою рад бы забыть, да не могу. "В тридевятом царстве, втридесятом государстве жил был царь. И звали его, ну, скажем, Полуэкт. И была у него дочь, звали ее Василиса."
- Ах вот кто такая - Василиса Полуэктовна! И что же, всех царей зовут Полуэктами?
- Нет, только моего. Все остальные так и царствуют без имени.
- А почему ж это вашему так подфартило?
- Потому что автор мой Стругацкими увлекался.
- Извините, Ваня, что перебила. Вы рассказываейте, рассказывайте! "Звали ее Василиса".
- Да чего там рассказывать? Обычное дело. Стал я свататься к этой Василисе, а царь мне и говорит: достань, говорит, Жар-Птицу - отдам за тебя Василису.
- Что-то смутно припоминаю... Там вроде клетку было нельзя трогать.
- Да что там клетку, и птицу-то саму пойди тронь - истеричка хвостатая, пироманка неощипанная. И не напоминайте даже, Светлана Федоровна. Привез - и слава богу. Ну а царь, конечно, был бы не царь, если б свою Василису мне сразу отдал. Послал меня опять куда-то за три моря. И пришлось мне то вплавь, то верхом, то пешком... Ну потом вы и сами знаете, вынырнул тут у вас. Но знаете, что меня тревожит? Вот чувствую я, что сказка эта еще не кончилась, что сидим мы с вами на кухне попиваем чаи, а кто-то пишет и про конфеты вот эти в вазочке и про табуретки... и совершенно уже не важно, что мы об этом думаем, но все случится так, как ему захочется.
- Ой, не верю я в сказки. Да и где это видано, чтоб сказки про кухню, чай и табуретки? Не бывает табуреток в сказках!
- Наверное вы правы, я слишком мнительный, действительно глупо как-то - табуретки в сказке, но обжегшись на воде, знаете ...
Иван пододвинул свою табуретку поближе к хозяйкиной, Светлана Федоровна в знак одобрения положила голову ему на плечо. Медный кран подмигнул им красным горячим глазом.
Светлана Федоровна и Иван Царевич жили долго и счастливо и умерли в один день.
К юбилейному 110-ому проекту в Заповеднике
С тех пор как слесарь-сантехник Водолеев заменил трубы на медные (пластиковые - это вчерашний день! Вы же не хотите пить ту химию, которую они выделяют в горячую воду?) в кухне Светланы Федоровны раз в месяц-полтора стали появляться обгорелые и мокрые личности. Они вылезали из раковины, аккуратно раздвигая грязные тарелки, испуганно озирались и присаживались на табурет. Светлана Федоровна их жалела. Она обзавелась мужским трикотажным безразмерным тренировочным костюмом, коий (разумеется после чая с печеньем) выдавала бедолагам, взяв с них обещание к вечеру же вернуть. Где и как эти погорельцы-утопленники доставали себе в незнакомом городе штаны и рубашку, Светлана Федоровна не спрашивала: главное - не заигрывали казенные треники. Но в этот раз посетитель выглядел необычно. Точней даже не так, а как раз наоборот - он выглядел слишком обычно: обуглившиеся кое-где джинсы и кроссовки нью балланс, серая от сажи с водой футболка с надписью "Vodka connecting people"... ни шлема с мечом, ни косоворотки с шароварами...
- Светлана Федоровна, - Светлана Федоровна поставила на стол чайник и две чашки (обычно-то она не представлялась, да и чаевничать с незванными гостями не садилась), - для вас просто Света.
- Для "нас" и "Светлана Федоровна" как музыка после Василисы Полуэктовны. А меня Иваном зовут.
- Да я уже в курсе, - махнула рукой Светлана Федоровна и, заметив удивление в глазах нового гостя, поспешила пояснить, - вас всех так зовут.
- Ну я приблизительно так себе и представлял. Не блещут фантазией наши сказочники, ох, не блещут.
- Какие такие сказочники? - Светлана Федоровна разлила чай по чашкам и пододвинула гостю вазочку с конфетами.
- Которые нас пишут. Вот возьмите Эзопа, Лафонтена и Крылова. Вроде одно и то же писали все трое, а разница все же есть. И характер другой, и на другом языке говорят... и теперь ходят по миру три лисы, жуют зеленый виноград. Одна из них, заметьте, по России ходит, лозу ищет высокую, что твоя мичуринская клубника. Встретил ее недавно - исхудала на таких-то харчах.
- Ну лис три - это хоть понять можно. Но Иваны-то эти в моем водопроводе в таком количестве откуда завелись?
- Видите ли, милая Светлана Федоровна, нынче у нас каждый второй - писатель. Старый сюжет откопают, пару слов поменяют, фамилию свою напишут - и готова сказка. А раз фамилия на обложке другая, значит новому Ивану опять через огонь, воду и медные трубы. Огонь, воду - худо-бедно все как-то справляются, а вот медные трубы - это самое опасное. Много наших не вернулось...
- Да уж, мне ли не знать. Один вон у нас дворником работает - тоже из ваших, из Иванов. Полноват слегка, чуть мне кран не покорежил. Но дворник - старательный, ничего не могу сказать. И что за сказка? У меня, знаете ли Ваня, детей нет - я кроме курочки рябы ни одной сказки не помню.
- Это вам, Светлана Федоровна, несказанно повезло. Я свою рад бы забыть, да не могу. "В тридевятом царстве, втридесятом государстве жил был царь. И звали его, ну, скажем, Полуэкт. И была у него дочь, звали ее Василиса."
- Ах вот кто такая - Василиса Полуэктовна! И что же, всех царей зовут Полуэктами?
- Нет, только моего. Все остальные так и царствуют без имени.
- А почему ж это вашему так подфартило?
- Потому что автор мой Стругацкими увлекался.
- Извините, Ваня, что перебила. Вы рассказываейте, рассказывайте! "Звали ее Василиса".
- Да чего там рассказывать? Обычное дело. Стал я свататься к этой Василисе, а царь мне и говорит: достань, говорит, Жар-Птицу - отдам за тебя Василису.
- Что-то смутно припоминаю... Там вроде клетку было нельзя трогать.
- Да что там клетку, и птицу-то саму пойди тронь - истеричка хвостатая, пироманка неощипанная. И не напоминайте даже, Светлана Федоровна. Привез - и слава богу. Ну а царь, конечно, был бы не царь, если б свою Василису мне сразу отдал. Послал меня опять куда-то за три моря. И пришлось мне то вплавь, то верхом, то пешком... Ну потом вы и сами знаете, вынырнул тут у вас. Но знаете, что меня тревожит? Вот чувствую я, что сказка эта еще не кончилась, что сидим мы с вами на кухне попиваем чаи, а кто-то пишет и про конфеты вот эти в вазочке и про табуретки... и совершенно уже не важно, что мы об этом думаем, но все случится так, как ему захочется.
- Ой, не верю я в сказки. Да и где это видано, чтоб сказки про кухню, чай и табуретки? Не бывает табуреток в сказках!
- Наверное вы правы, я слишком мнительный, действительно глупо как-то - табуретки в сказке, но обжегшись на воде, знаете ...
Иван пододвинул свою табуретку поближе к хозяйкиной, Светлана Федоровна в знак одобрения положила голову ему на плечо. Медный кран подмигнул им красным горячим глазом.
Светлана Федоровна и Иван Царевич жили долго и счастливо и умерли в один день.