Ослиная поступь
- Почему вы думаете, я буду это делать?
- Да потому же, почему осёл, когда у него позади палка,
а впереди морковка, идёт вперёд, а не назад!
- Ну-ка, ну-ка, насчёт морковки...
Телевизионный художественный фильм "Ошибка Тони Вендиса"
Всякая мотивация, в том числе религиозная, о которой здесь пойдёт речь, имеет три составляющие. Две из них относятся к последствиям: что будет, если я это сделаю, и что будет, если я этого не сделаю. Морковка и палка.
Палка действует гораздо сильнее морковки. Морковка зачастую относится к последствиям отдалённым, и неизвестно, будет она или нет, а если и будет, то насколько она сладка. Далеко не всякому перепадает такое предчувствие морковки, которое захватывает его всецело, так что он больше и не о чём думать не может и готов на всё, лишь бы хоть когда-нибудь получить эту морковку. Таким людям палка не нужна. Но вот для остальных отсутствие палки действует расхолаживающе: может, морковка и хороша, но мне и без морковки неплохо, как-нибудь перебьюсь.
Совсем иначе получается, когда палка есть. Тут уже не столь важно, какая будет морковка, но если я этого не сделаю, мне будет очень плохо. Палка, таким образом, является наиболее сильным элементом мотивации. Если говорить о религии, то чем жёстче и неотвратимее угроза наказания, тем строже адепт следует соответствующим нормам. Это рождает сильное внутреннее напряжение, даже невроз, но заставляет верующего не давать себе поблажек.
Ослабление палки называется лаксизм. В таком случае религия требует чего-то и угрожает наказанием, но это наказание либо не очень сильно, либо необязательно. Обычно лаксизм порождается благими, гуманными намерениями: пожалеть людей, отнестись к ним снисходительно. "Ада больше нет, он упразднён". "Всё равно Бог в конечном итоге всех спасёт". "Всегда есть шанс покаяться". И т.п. В итоге люди расслабляются и попросту перестают следовать религиозным требованиям. В лучшем случае следуют им от случая к случаю.
Усиление палки называется ригоризм. В таком случае всякий, кто нарушил ту или иную важную норму, без каких бы то ни было оговорок становится проклятым. Это ведёт к сектантству по двум причинам. Во-первых, большинство людей не в состоянии строго следовать каким бы то ни было нормам, и в случае бескомпромиссности требований, они просто отсеиваются в поисках более комфортных для себя путей. Во-вторых, те, кто всё же находит в себе силы следовать своей религии, должны относиться к остальным именно как к проклятым. Ведь иначе, если эти остальные заслуживают снисхождения, то и внутренний ригоризм размывается. Снисходительное отношение к другим неизбежно оборачивается снисходительным отношением к себе.
Именно поэтому магистральное развитие любой религии - это лаксизм, в то время как ригоризм остаётся уделом замкнутых групп.
Но есть ещё и третья составляющая мотивации - характер требований. Ведь сами требования могут быть комфортными или, наоборот, неподъёмными. Если следовать той или иной норме ничего не стоит, а даже приятно, то тут уже не только морковка, но и палка теряет своё значение. Человек следует своей религии из любви к процессу или просто по инерции.
Требования той или иной религии складываются в своего рода программу. Соответственно, если программа сильна, возлагает на адепта серьёзные обязанности, то лаксизм для неё смертелен. А если программа слаба, ничего особенного от человека не требует, то лаксизм ей не угрожает. Напротив, в таких случаях ригоризм перестаёт продуцировать сектантство. Классический пример - ислам. Тут постоянно подчёркивается, что "Аллах хочет человеку облегчения". Никаких "бремён неудобоносимых" ислам не предлагает. Поэтому ригоризм в исламе способен продержаться дольше всего, хоть и тут лаксизм берёт своё. А вот в православии лаксизм уже разъел всю довольно сильную программу. Многие считают себя православными, но лишь небольшая часть из них пару раз в год вспоминают некоторые требования своей религии.
Сила или слабость программы определяет, сколько времени продержится та или иная религия в качестве живого этоса и насколько широко она распространится. Чем слабее программа, тем легче её примут и тем дольше она будет держаться. Чем сильнее программа, тем меньше людей на неё откликнутся и тем быстрее станут от неё отворачиваться. Сильная программа должна опираться на жёсткий ригоризм.
Итак, большинство людей либо склонно к слабым программам, либо готово принимать сильные программы только на условиях лаксизма. Но именно поэтому ими правит меньшинство, приверженное сильным программам на условиях ригоризма. Строгое следование сильным программам всегда даёт мощный посюсторонний эффект. Даже более того, любое мало-мальски значимое достижение требует аскезы. Поэтому лидируют всегда именно требовательные к себе аскеты, страшащиеся ада в том или ином виде. Достаточно вспомнить, какими проповедями сопровождалось религиозное возрождение в Северной Америке 18 века, и классический пример такой проповеди: "Грешники в руках разгневанного Бога" Джонатана Эдвардса.
Учитывая же вышесказанное, это лидирующее страшащееся ада и аскетическое меньшинство должно ещё и презирать жалеющее себя и погрязшее в своих слабостях большинство. Заканчивается всё это беспощадной эксплуатацией большинства меньшинством и ненавистью к меньшинству со стороны большинства.
Вот такая безрадостная получается картинка.