Философия помощи
Помощь другому человеку - реальная помощь, помощь здесь и сейчас - находится в центре внимания только одной религии.
Главное в языческих религиях, от вудуизма до синтоизма, выживание рода; взаимопомощь соплеменников имеет значение постольку, поскольку существование каждого из них зависит от существования целого. Соответственно, если твой ближний по случаю не твой соплеменник или ты уже не зависишь от своих соплеменников, помощь не нужна.
В буддизме главное освобождение от страданий. В зависимости от отношения к помощи другим махаянский буддизм различает хинаяну и махаяну. С точки зрения хинаяны помощь другим имеет значение ровно настолько, насколько она является средством твоего собственного освобождения. Если медитация даёт тебе больше, чем помощь другим, удели ей больше внимания и времени. В центре махаяны стоит концепция бодхичитты, согласно которой ты освобождаешься, чтобы помогать другим. Сначала освободись сам, а уже потом помогай другим. В обоих случаях помощь другому, так или иначе, зависит от перспективы собственного освобождения.
Ислам построен так, что исполнение любого дела здесь ставится в зависимость от того, предписано ли оно ясно в откровении и, если предписано, то в каких границах и проч. Иными словами, если сказано, что помогать нужно таким-то людям (единоверцам, родственникам, нетрудоспособным, нищим и т.п.), в таком-то объеме (определённая доля дохода) и в такой-то форме, это надо делать обязательно. Всё остальное на собственное усмотрение. Общей заповеди помогать любому ближнему здесь нет.
И лишь в христианстве помощь другим людям не только формулируется в виде общей и независимой заповеди, но ставится в центр религии, объявляется главным делом человека. Сам Основатель христианства пожертвовал Cвоей жизнью ради помощи людям. Перед христианином стоит постоянная задача: как помочь ближнему, что именно сделать, чтобы тому стало легче. Молиться ли за него, драться ли за него, наставлять ли его, просто ли дать ему денег или еды. Всё средневековье прошло под знаком экспериментов и размышлений насчёт того, какая же помощь является наиболее эффективной, какая помощь с наименьшей вероятностью обратится во зло. Достаточно ли защитить человека от притеснителя один раз или нужно делать это на постоянной основе? Достаточно ли просто подать нищему или это только отмашка от него, которая реально ничего не даёт, но нужно проследить, чтобы помощь была использована во благо? Можно ли помочь человеку, если он этого не хочет или не понимает, насильно? Является ли в некоторых случаях единственной реальной помощью наказание? Эмоции мешают помощи как ненужные аффекты или без них она вовсе теряет ценность, становится бездушным самоудовлетворением? Своеобразным итогом, художественным обобщением всех этих размышлений стал знаменитый "Дон Кихот" Сервантеса. К моменту выхода этой книги христиане уже пришли к определённым выводам.
Главный из них довольно прост: лучший способ помочь человеку - дать ему работу. Работа есть одновременно решение и материальных, и моральных проблем. Это не подачка, которую можно пропить и которая может унизить, но при этом работа позволяет выйти из нищеты. Это не насилие и не пропаганда, но при этом работа меняет образ жизни в лучшую сторону. Таким образом, долг преуспевающего христианина - обеспечивать окружающих рабочими местами. Такое понимание помощи и породило современную систему предпринимательства.
Другой вывод состоит в том, что Бог сам указывает человеку, как именно он может помогать другим, давая ему знаки призвания - той формы деятельности, к которой он предназначен, для которой он наиболее подходит и в которой может принести наибольшую пользу. Речь идёт об особом отношении к профессиональному труду, следы которого Вебер заметил уже у Таулера (14 в.) и экспликацию которого мы находим у Лютера и Кальвина.
Не исключено, что именно естественное развитие понимания помощи ближнему в христианстве, а не доктрина монергизма и двойного предопределения, стало причиной рождения нового мира - мира научно-технического прогресса. Такая идея помощи вполне работает и без этих доктрин, хотя бы в методизме. Даже коммунизм был ответом на позднехристианскую идею помощи. Ведь для атеизма в принципе всё равно, есть ближний или нет.
Отсюда следует два важных вывода. Во-первых, Мак-Киннон может быть вполне прав в своей критике Вебера: быть может, Кальвин и не имел ничего такого в виду, когда говорил о предопределении и проч. Просто кальвинисты образовали общины, в которые принимали лишь тех, кто понимал помощь именно так. Во-вторых, и это главное, функция рождения и воспроизводства нового мира перестаёт быть исключительной прерогативой протестантизма. Общехристианская идея помощи может быть усвоена любым направлением этой религии, в том числе, например, православия. У православных есть свои организации мирян, братства, которые вполне могли быть действовать в том же духе, то есть ставить помощь человека человеку на индустриальную основу.
Главное в языческих религиях, от вудуизма до синтоизма, выживание рода; взаимопомощь соплеменников имеет значение постольку, поскольку существование каждого из них зависит от существования целого. Соответственно, если твой ближний по случаю не твой соплеменник или ты уже не зависишь от своих соплеменников, помощь не нужна.
В буддизме главное освобождение от страданий. В зависимости от отношения к помощи другим махаянский буддизм различает хинаяну и махаяну. С точки зрения хинаяны помощь другим имеет значение ровно настолько, насколько она является средством твоего собственного освобождения. Если медитация даёт тебе больше, чем помощь другим, удели ей больше внимания и времени. В центре махаяны стоит концепция бодхичитты, согласно которой ты освобождаешься, чтобы помогать другим. Сначала освободись сам, а уже потом помогай другим. В обоих случаях помощь другому, так или иначе, зависит от перспективы собственного освобождения.
Ислам построен так, что исполнение любого дела здесь ставится в зависимость от того, предписано ли оно ясно в откровении и, если предписано, то в каких границах и проч. Иными словами, если сказано, что помогать нужно таким-то людям (единоверцам, родственникам, нетрудоспособным, нищим и т.п.), в таком-то объеме (определённая доля дохода) и в такой-то форме, это надо делать обязательно. Всё остальное на собственное усмотрение. Общей заповеди помогать любому ближнему здесь нет.
И лишь в христианстве помощь другим людям не только формулируется в виде общей и независимой заповеди, но ставится в центр религии, объявляется главным делом человека. Сам Основатель христианства пожертвовал Cвоей жизнью ради помощи людям. Перед христианином стоит постоянная задача: как помочь ближнему, что именно сделать, чтобы тому стало легче. Молиться ли за него, драться ли за него, наставлять ли его, просто ли дать ему денег или еды. Всё средневековье прошло под знаком экспериментов и размышлений насчёт того, какая же помощь является наиболее эффективной, какая помощь с наименьшей вероятностью обратится во зло. Достаточно ли защитить человека от притеснителя один раз или нужно делать это на постоянной основе? Достаточно ли просто подать нищему или это только отмашка от него, которая реально ничего не даёт, но нужно проследить, чтобы помощь была использована во благо? Можно ли помочь человеку, если он этого не хочет или не понимает, насильно? Является ли в некоторых случаях единственной реальной помощью наказание? Эмоции мешают помощи как ненужные аффекты или без них она вовсе теряет ценность, становится бездушным самоудовлетворением? Своеобразным итогом, художественным обобщением всех этих размышлений стал знаменитый "Дон Кихот" Сервантеса. К моменту выхода этой книги христиане уже пришли к определённым выводам.
Главный из них довольно прост: лучший способ помочь человеку - дать ему работу. Работа есть одновременно решение и материальных, и моральных проблем. Это не подачка, которую можно пропить и которая может унизить, но при этом работа позволяет выйти из нищеты. Это не насилие и не пропаганда, но при этом работа меняет образ жизни в лучшую сторону. Таким образом, долг преуспевающего христианина - обеспечивать окружающих рабочими местами. Такое понимание помощи и породило современную систему предпринимательства.
Другой вывод состоит в том, что Бог сам указывает человеку, как именно он может помогать другим, давая ему знаки призвания - той формы деятельности, к которой он предназначен, для которой он наиболее подходит и в которой может принести наибольшую пользу. Речь идёт об особом отношении к профессиональному труду, следы которого Вебер заметил уже у Таулера (14 в.) и экспликацию которого мы находим у Лютера и Кальвина.
Не исключено, что именно естественное развитие понимания помощи ближнему в христианстве, а не доктрина монергизма и двойного предопределения, стало причиной рождения нового мира - мира научно-технического прогресса. Такая идея помощи вполне работает и без этих доктрин, хотя бы в методизме. Даже коммунизм был ответом на позднехристианскую идею помощи. Ведь для атеизма в принципе всё равно, есть ближний или нет.
Отсюда следует два важных вывода. Во-первых, Мак-Киннон может быть вполне прав в своей критике Вебера: быть может, Кальвин и не имел ничего такого в виду, когда говорил о предопределении и проч. Просто кальвинисты образовали общины, в которые принимали лишь тех, кто понимал помощь именно так. Во-вторых, и это главное, функция рождения и воспроизводства нового мира перестаёт быть исключительной прерогативой протестантизма. Общехристианская идея помощи может быть усвоена любым направлением этой религии, в том числе, например, православия. У православных есть свои организации мирян, братства, которые вполне могли быть действовать в том же духе, то есть ставить помощь человека человеку на индустриальную основу.