Поповское открытие для академиков
Запрещается пропаганда
или публичное демонстрирование
символики организаций,
сотрудничавших с фашистами
либо отрицающих итоги
Нюрнбергского трибунала.
«Годы войны в СССР были отмечены всплеском религиозности, отмечают в патриархии», - пишет Интерфакс. И цитирует выступление в Российской Академии Наук православного священника, который ссылается на «документы по Смоленской области».
Поскольку документов, действительно, много, давайте вспомним «религиозный ренессанс».
В циркуляре Главного управления имперской безопасности от 16 августа 1941 года «О церковном вопросе в оккупированных областях Советского Союза» перед нацистскими спецслужбами ставилась задача развития религиозного движения как враждебного большевизму и использование церковных организаций для помощи немецкой администрации на оккупированных территориях.
Разумеется, приказ этот исполнялся с немецкой педантичностью, тем более что православная церковь с готовностью пошла навстречу оккупантам.
В Смоленске до войны было почти 170 тысяч жителей, но функционировала всего лишь одна православная церковь. В октябре 1941 года священникам, оказавшимся в оккупированном городе, было предписано явиться в военную комендатуру, где комендант через переводчика заявил присутствующим: «Вы, священники, выступая перед русским населением, должны всячески поддерживать мероприятия, проводимые немецким командованием. Германия идет навстречу русским и делает все для вашего благодеяния - мы открываем храмы, в которых будет можно свободно отправлять богослужения».
И уже 12 декабря 1941 года проведенная оккупантами перепись населения Смоленска выявила следующее: 24 100 жителей записались православными, 1128 - верующими других конфессий, и только 201, что составляет менее 1 %, - неверующими. В 1942 году в Смоленске действовало уже пять церквей и пасторские курсы, которые за первые семь месяцев своего существования выпустили 40 священников.
Нацисты настоятельно рекомендовали, чтобы каждая газета или журнал, издававшиеся в оккупированных городах, имели религиозную рубрику. В смоленской газете «Новый путь» ее вели протоиерей Шиловский, профессор смоленского пединститута Колесников и писательница Домбровская. Со страниц печати смоленские священники, сотрудничавшие с оккупантами, неоднократно выступали с призывами к населению о необходимости всячески содействовать германским властям.
Активную деятельность развернул созданный при соборе группой смоленских интеллигентов кружок религиозно-нравственного просвещения. В сентябре 1942 года он подготовил и напечатал 30 000 молитвенников.
С начала 1942 года службу в Смоленском кафедральном соборе стали записывать и затем передавать по радио во многих оккупированных нацистами районах России и Белоруссии.
В июле 1942 года, в день годовщины оккупации немцами Смоленска, двое священников Смоленского кафедрального собора Беляев и Глебов выступили по радио с обращением «Ко всем православным христианам». В нем духовенство и верующие России призывались к оказанию всемерной поддержки «наших освободителей - германской армии в ее борьбе с безбожными советами».
В 1943 году вышло несколько листовок к партизанам за подписью смоленского епископа Стефана. В них он призывал народных мстителей сложить оружие и перейти на сторону оккупантов. В противном случае, писалось в листовке, «Божья кара, которая скоро вас постигнет, будет страшной».
Епископ Стефан говорил, что «с момента установления немецкой власти в епархии церковная жизнь стала быстро налаживаться, открываются новые храмы, но еще больше просьб из городов и деревень об открытии новых церквей».
С 1943 года в Смоленском округе деятельность священников стала открыто контролироваться отделом пропаганды вермахта, темы проповедей утверждались в местной русской администрации, при этом отмечалось, что последняя является лишь передаточным звеном немецких оккупационных служб.
Ну что ж, священник, поучавший академиков, не лгал. Да, смоленские документы подтверждают, что православие во время оккупации пережило ренессанс.
Подробнее о сотрудничестве православной церкви с фашистами можно прочитать здесь: 1, 2, 3.