ОНИ МЕНЯ УБИВАЮТ
ОНИ МЕНЯ УБИВАЮТ
Ольга Загульская
Почти две недели преследований не могли пройти даром. Сегодня у меня случился гипертонический криз. Очередной акт морального насилия сделал свое дело. Когда я шла на работу, меня предупредили, что студенты таки готовят мне бойкот. Молодые люди с легкостью согласились клеймить человека, который относился к ним по принципу «сердце отдаю детям». Натравили их на меня «интеллигенты» Мирослав Попович, Юрий Винничук и Отар Довженко. Сегодня возле меня крутились минимум три СБУшника, т. е. это не чисто студенческое мероприятие.
Еще раньше надо мной начали измываться журналисты. В ответ на мой искренний рассказ о своих взглядах и их истоках они озаглавили свои материалы словами «Доцент Львовского национального университета открыто поддерживает террористов», т. е. без каких-либо зазрений совести подвели под соответствующую статью уголовного кодекса.
Я просила их не печатать свои материалы в номерах с телепрограммой, поскольку их читает моя 77-летняя больная мама. Зачем ей эти тревоги? Но они сделали именно так, да еще и мою фотографию разместили. В воскресенье мама шла из церкви и все ей показывали эти газеты. Даже в сталинские времена говорили, что дети за родителей не отвечают. Но созидателям так называемой революции достоинства чужда всякая человечность.
На акцию пригласили журналистов 24 канала, чтобы травля меня и моей мамы была как можно более публичной. Декан начал звонить, почему я не на занятии. Мой прогул зафиксировали и освидетельствовали, наверное, впервые в новейшей истории факультета. Меня, человека, который за все время работы в университете ни разу не был на больничном, и из чувства долга выходил на работу даже в состоянии болезни, собираются выгнать с работы за прогулы. Чтобы не было никаких судебных разбирательств. За три года до выхода на пенсию.
В один момент я почувствовала, что головокружение достигло такой силы, что невозможно стоять на ногах. Посидела и поехала к врачу. Мне сделали необходимые процедуры, и теперь я на амбулаторном лечении, возможно, длительном. За небезразличие к тому, что происходит на моей Родине и к судьбам людей, за свое понимание событий, за свою позицию, за публичность в ее изложении. Но я, как когда-то Тарас Шевченко, говорю: караюсь, мучаюсь, но не каюсь!
Ольга Загульская
Почти две недели преследований не могли пройти даром. Сегодня у меня случился гипертонический криз. Очередной акт морального насилия сделал свое дело. Когда я шла на работу, меня предупредили, что студенты таки готовят мне бойкот. Молодые люди с легкостью согласились клеймить человека, который относился к ним по принципу «сердце отдаю детям». Натравили их на меня «интеллигенты» Мирослав Попович, Юрий Винничук и Отар Довженко. Сегодня возле меня крутились минимум три СБУшника, т. е. это не чисто студенческое мероприятие.
Еще раньше надо мной начали измываться журналисты. В ответ на мой искренний рассказ о своих взглядах и их истоках они озаглавили свои материалы словами «Доцент Львовского национального университета открыто поддерживает террористов», т. е. без каких-либо зазрений совести подвели под соответствующую статью уголовного кодекса.
Я просила их не печатать свои материалы в номерах с телепрограммой, поскольку их читает моя 77-летняя больная мама. Зачем ей эти тревоги? Но они сделали именно так, да еще и мою фотографию разместили. В воскресенье мама шла из церкви и все ей показывали эти газеты. Даже в сталинские времена говорили, что дети за родителей не отвечают. Но созидателям так называемой революции достоинства чужда всякая человечность.
На акцию пригласили журналистов 24 канала, чтобы травля меня и моей мамы была как можно более публичной. Декан начал звонить, почему я не на занятии. Мой прогул зафиксировали и освидетельствовали, наверное, впервые в новейшей истории факультета. Меня, человека, который за все время работы в университете ни разу не был на больничном, и из чувства долга выходил на работу даже в состоянии болезни, собираются выгнать с работы за прогулы. Чтобы не было никаких судебных разбирательств. За три года до выхода на пенсию.
В один момент я почувствовала, что головокружение достигло такой силы, что невозможно стоять на ногах. Посидела и поехала к врачу. Мне сделали необходимые процедуры, и теперь я на амбулаторном лечении, возможно, длительном. За небезразличие к тому, что происходит на моей Родине и к судьбам людей, за свое понимание событий, за свою позицию, за публичность в ее изложении. Но я, как когда-то Тарас Шевченко, говорю: караюсь, мучаюсь, но не каюсь!